скачать книгу бесплатно
– Ты маг! Как я мог не догадаться? – восторгался Аарон, аккуратно спускаясь вниз.
Тем временем Морган оказался на камнях у воды, желая смыть кровь с лица. Коснувшись раны, он застонал, впервые выказав, что его терзает боль. Аарон присел около брата и положил руку на его плечо, думая, что удар меча должен был достаться именно ему. Вдруг он обернулся, очевидно, заслышав едва различимый шорох.
Чуть ниже по течению реки он увидел стройную невысокую женщину. По ее странной потрепанной одежде было ясно, что она живет где-то неподалеку, окруженная только дикими зверями и лесными духами. Наблюдая за вооруженным Стейном, она не решалась пошевелиться. Ее длинные светлые волосы, ниспадающие ниже пояса, так ярко серебрились в лунном свете, что рано или поздно кто-нибудь из мальчишек все равно бы заметил ее.
– Стой на месте, женщина, или я пущу тебе кровь! – сын кузнеца снова взялся за оружие и обратился в слух.
Мальчики поспешно поднялись на ноги, опасливо озираясь по сторонам. Та могла быть не одна.
– Кто ты и что тебе нужно? – спросил Стейн, держа лезвие наготове.
Незнакомка смело шагнула в их сторону. Он не сводил с нее глаз, все его тело было напряжено.
– Разве твой нож остро заточен для того, чтобы убивать так бесславно? – проговорила она мягко.
– Убийство всегда бесславно. Но я убью любого, кто посмеет приблизиться к ним.
Она окинула взглядом странную компанию и испуг от их неожиданного появления сменился интересом.
– Тише, молодой страж. Твой друг ранен. Разве ты позволишь ему истечь кровью? Я могу унять его боль. Мое имя Гудрун.
– Лесная ведьма, – ахнул Аарон, вспомнив рассказы кухарки о женщине, живущей у Темного озера. Одни говорили, что она знахарка, предпочитающая уединение, другие видели в ней отступницу.
Женщина тихо засмеялась, расслышав его слова.
– Если мужчина знает толк в целебных травах, лечит хвори и раны, он зовется лекарем. Женщина, открывшая для себя тайны этого ремесла, рискует прослыть ведьмой. Отчего скажи мне, смышленый мальчик?
– Быть может оттого, что вам с рождения присуще коварство? – пожал плечами Аарон, невинно улыбаясь ей.
Ум и доверчивость хитро сплетались в нем. Его старшие товарищи надеялись, что когда-нибудь он станет более осторожным, но время еще не пришло и Стейн бросил на него свирепый взгляд, как только тот дотронулся до его руки, сжимающей клинок.
– Не верь всему, что видишь, – прорычал юноша, но опустил оружие, сам не понимая, что заставило его это сделать.
Морган выжидающе наблюдал за происходящим. Он знал о странной способности брата вести людей пути, выбранному им сам. Пускай Стейн и считал долгом оградить их от любой опасности, все будет именно так, как того захочет Аарон.
– Мы примем вашу помощь, добрая леди, – заявил он и, не желая слушать возражений, быстро подошел к ней. У ее ног стоял кувшин, наполненный водой. Он взвалил его на плечо.
Перебравшись на другую сторону оврага, путники двинулись к скале, возвышающейся над зарослями. Стейн не сводил глаз с колдуньи. Горделиво вздернутый подбородок, расправленные плечи, плавная походка – она будто бы плыла, вовсе не касаясь земли. Аарон шел подле нее, словно со знатной леди. Она была уже немолода, но все еще красива.
– Вы живете в этом лесу? Совсем одна? – спросил ее маленький Бранд. Его ноша больше не казалась ему такой легкой, но его упрямство оказалась тяжелее.
– О, ты знаешь, что обо мне говорят люди. Лес укрывает меня от злых языков. Если я посмею явиться в деревню, то замок Брандов падет, руалийцы первой сожгут меня на костре, – отозвалась женщина.
– Никогда этому не бывать, – ухмыльнулся Морган, расслышав этот разговор. Он свято верил в несокрушимость Кейрона, возможно даже сильнее, чем его собственный кровный сын.
Гудрун вела их по своим владениям, все дальше углубляясь в чащу – так далеко в лес не заходили даже охотники. Маленький Бранд смело шагал чуть позади нее, его брат то и дело оборачивался назад, пытаясь понять, где находится враг. Стейн, замыкающий странную процессию то и дело подталкивал его вперед, не желая терять из виду колдунью. Она уже не казалась ему опасной, он не мог представить ее разведчицей или разбойницей, ведущей их прямиком в ловушку, но он предпочитал оставаться осторожным.
Они долго шли прямо через густые заросли орешника, как вдруг женщина остановилась и, проговорив что-то на языке древних, отступила назад. Гибкие ветви словно ожили и на глазах у изумленных мальчишек плавно припали к земле, открыв перед ними узкий проход в скале.
Пройдя вперед, Гудрун зажгла огарок свечи. Ей никогда не приходилось встречать гостей в этом скромном жилище, и только теперь она поняла, насколько тесным оно было. Внутри пахло высушенными травами и дымом – почти у самого входа нашлось место очагу. В центре стоял стол, в дальнем углу – место для сна.
Широкоплечий и долговязый Стейн расположился у очага прямо на земле – так он мог следить и за Гудрун, и за тем, что происходит снаружи. Ни одно ее движение не оставалось без его внимания. Разжигая огонь, она улыбнулась ему, но он только нахмурился в ответ. Плеснув немного воды в котелок, она оставила ее закипать. Мальчики тем временем уселись там, где ей приходилось спать. Они тихо переговаривались о чем-то, напоминая двух пташек, крепко жмущихся друг к другу от холода. Смекнув, что они должно быть голодны, Гудрун достала из запасов немного хлеба и разбавленного вина. Поймав на себе испепеляющий взгляд их сташего друга, она разделила с ними трапезу, и он отбросил мысли о том, что пища может быть отравлена. Успокоившись, он подобрал небольшую головешку у очага и взялся вырезать из нее замысловатую фигурку.
– Откуда ты пришла? – спросил Морган у женщины, когда та принялась растирать в деревянной ступке листья неизвестного ему растения. – Ты ведь не всегда жила здесь.
– О, нет, – вздохнула она. – Я жила в Руале. Но все маги с юга бегут сюда, под защиту лорда Бранда.
– И что же заставило сбежать именно вас? Ведь у каждого есть особенная история? – встрепенулся любопытный Аарон.
– Я служила королю Леонару.
Ответ Гудрун заставил Стейна отвлечься от своего занятия.
– Почему же ты оказалась здесь? – удивился он. – Руалийцы нападают на наши земли всякий раз, как ему становится скучно.
Он понимал, что, если она была в услужении Леонара, тот непременно захочет расквитаться с ней. Знать часто держала при дворе магов, чаще всего лекарей, но некоторые из них, как он слышал, могли даже предсказывать будущее. Он вспомнил как Гудрун назвала его при встрече. Тогда он принял ее слова за лесть, теперь же – за надежду.
– Ты была придворной магессой? – изумленно воскликнул младший из братьев, в его глазах заискрился неподдельный интерес. – Какой он – руалийский двор?
– Полон роскоши, – едва заметно улыбнулась ему Гудрун. – И жестокости.
Несколько лет назад у короля Руаля появился законный наследник, но прожил он совсем недолго – это был слабый, крошечный младенец. После его смерти слухи о том, что король объявил награду за голову некой магессы, взбудоражили все руалийское королевство. Это была настоящая травля. Всякого, в ком хоть раз был замечен магический дар, было приказано казнить. Десятки невинных жизней были отняты вспыхнувшими кострами преследователей.
– Неужели из-за тебя начались все те расправы? – спросил Стейн, наслышанный о тех страшных событиях. В те дни он был так рад, что он и его семья, его город надежно прикрыты щитом лорда Бранда.
– Знаю, о чем ты думаешь. Я хотела спасти невинное дитя, но не могла быть сильнее самой смерти. Леонар обвинил меня в магии крови, не думая о том, что я много лет верно служила его семье. Я желала жизни этому ребенку, но меня нарекли убийцей.
– Магия крови? – прервал ее Аарон.
– Ядовитые зелья, проклятия, восставшие мертвецы… Сотворив такое заклинание маг платит кровью. Своей или чужой. Не все маги такие как твой брат и твой друг, не все обладают настолько чистой силой.
Морган и Стейн изумленно уставились друг на друга.
Женщина быстро смочила припарку в согретом настое. Когда ее рука коснулась раны Моргана, тот вздрогнул под ее взглядом и быстро отвел глаза.
– Какое отважное лицо, – невольно изумилась она.
Мальчик закусил губу и зарделся, словно юная девица. Ему не часто приходилось ловить на себе чье-то восхищение.
– Ты можешь услышать запретную магию? – не унимался его маленький брат. – Научи меня!
Женщина рассмеялась в ответ на его просьбу.
– Если бы для этого хватало только пытливого ума!
Когда она обработала рану, Морган быстро скользнул поближе к Стейну, подальше от своего смущения и расспросов Аарона. Слова Гудрун не укладывались в его голове. Она говорила так, что ей сложно было не поверить, но в тоже время каждое ее слово было похоже на сказку, выдуманную для мальчишек. Облокотившись на пещерную стену, он уселся рядом с другом. Тот даже не шелохнулся.
– Значит, и ты маг? – губы Моргана расплылись в кривоватой усмешке. – Теперь я понимаю, почему твой отец позволил тебе так рано выйти на поле боя.
– Для того, чтобы сражаться, недостаточно быть магом, – покосился на него Стейн. – Ты мог умереть сегодня, задира! Если бы я не успел найти вас, то твое тело сейчас остывало бы на берегу Темного озера.
– Нет. Умереть мог Аарон, а я бы предпочел сделать это вместо него.
Сын кузнеца повертел в руках вырезанную фигурку волка. Она была сделана наспех, совсем не обточена и только смутно напоминала зверя, которым должна была стать. Он протянул ее Моргану. Точно так же, как и эта фигурка, тот изо всех сил стремился стать волком, но был лишь его подобием –уже научился рычать, скалиться и кусать, но все еще оставался беззаботным щенком. Он все еще был глуп ровно настолько, насколько и смел.
– Останься с братом, – прошептал Стейн, заслышав снаружи низкое монотонное гудение. Он не впервые слышал его, и именно это заставило юношу насторожиться.
Выйдя из пещеры, Стейн прикрыл ладонью глаза, защищая их от яркого света. Над полем боя нависли устрашающие искрящиеся воронки, алое мерцающее свечение вспыхивало то тут, то там, оставляя в темном небе призрачные блики, воздух наполнялся тяжелым утробным звоном. Стейн уже видел нечто подобное раньше, когда воин, окруженный врагом, вдруг отбрасывал меч и обращался в стихию. Об этом нельзя было говорить, на это нельзя было смотреть, нельзя было оставлять эти воспоминания себе. Дар, свой или воина, бьющегося плечом к плечу рядом с тобой, должен был оставаться тайной.
Маги явили силу, защищая свой дом. Сражение быстро придет к концу, какую бы сильную армию не привели руалийцы.
– Скоро все будет кончено, – юноша услышал позади тихий голос Гудрун.
Стейн не смог обернуться – он неотрывно смотрел на вспышки, взметающиеся в небо, подобно молниям, и какое-то непонятное торжествование и гордость, не испытываемые ранее, наполняли его.
Он решил, что вернется в Эстелрос к утру, вернется туда, где больше не нужно будет скрывать свой дар. Он чувствовал вкус перемен и едва сдерживал улыбку.
Маги явили силу.
– Что скажет король Эльрат, узнав об этой битве? – Стейн не заметил, как произнес это вслух.
– Чтобы сжечь нас всех, во всем Айриндоре не хватит хвороста, – засмеялся Морган, устремивший темные глаза прямо в небо, его смех подхватил и Аарон – мальчишки ликовали, но никто из них не мог объяснить почему.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ОГНЕННАЯ ДЕВА
Ранее. Улицы Меццы, Руаль
Реми запрещал ей заходить в порт, когда к городу подходили большие корабли. Поначалу она слушалась его, и немудрено – это была настоящая клоака. Земля должна была давно разверзнуться и поглотить это место, пропахшее одурманивающими зельями, продажными женщинами и рвотой. Но время шло и Мириам научилась не отрывать лишний раз взгляда от мостовой, уложенной булыжниками и стекающими по ним сточными водами.
– Я – тень, – шептала она себе под нос.
Лучше смотреть на эту грязь под ногами и на собственные дырявые башмаки, чем опасливо озираться по сторонам – так она решила, прижимая к себе покрепче сверток с едой и быстро проносясь мимо грязных таверн и дешевых лавок, стараясь не замечать их. Ее ноги давно уже знали дорогу – каждый поворот, каждую ступеньку. Почувствовав запах полыни, она поняла, что скоро попадет на причал.
– Куда спешишь, девка? Хочешь, я покажу тебе Западный берег?
Если ты не моряк и не портовый рабочий, каждый встречный будет кричать тебе вслед непристойности – к этому тоже можно привыкнуть. На шее у Мириам висел кожаный чехол, укрывающий нож с острым, как жало, лезвием, он был таким маленьким, что умещался на ладони. С ним было не страшно даже в городском порту. Она стащила его у путника, когда была еще совсем малышкой. С тех пор она поняла, что может ловко присвоить все что угодно, пока будет оставаться тихой и незаметной, пока в руках у нее будет этот крохотный нож. Она сможет все до тех пор, пока будет оставаться Тенью.
– Я – тень, – проговорила она про себя и быстро прошмыгнула мимо захмелевшего моряка.
– Я тебе говорю! Эй!
Мириам невольно дотронулась до ножа и ускорила шаг. Моряк бросился за ней и схватил за локоть – увернуться она не успела. По-прежнему прижимая к себе сверток, как самое большое богатство, она остановилась и собрала во взгляде всю ненависть к этому месту, ко всей своей голодной жизни и к этому мужчине, посмевшему остановить ее на пути. Она не раз замечала, что, если ей удастся собрать в глазах всю свою злобу, человек, заставивший ее это сделать, замолчит, уйдет, скроется как побитый пес. Вот и сейчас моряк, встретив ее тяжелый взгляд, отшатнулся, но не выпустил ее руки.
– Я бывал в Тиронской империи и видел драгоценные камни зеленее твоих глаз, – только и смог пробубнить он, прежде чем распахнулась дверь ближайшей лавки и из нее вышел старый седой торговец с тазом полным рыбьих потрохов. Они полетели прямо под ноги моряка. Мириам успела отскочить в сторону.
– Эта девчонка ходит к Реми, Сезар, – проворчал торговец. – Оставь ее в покое. Дома у тебя тоже есть маленькая сестра.
А девчонка уже скрылась за углом, прежде чем тот смог договорить. Когда она наконец оказалась на портовой площади, солнце было еще в самом зените. На причале стояли величественные галеоны под золотыми руалийскими флагами и множество ветхих рыбацких баркасов. Море, обласканное лучами солнца, ослепляло каждого, кто выныривал с узких улиц грязного портового квартала.
– Реми! – закричала Мириам, завидев его издалека. Она знала, что он едва ли услышит ее, но все равно без остановки выкрикивала его имя, бросившись со всех ног к галеонам. – Реми! – еще раз и стайка чаек, важно расхаживающих по причалу, лениво разлетелась по сторонам.
По пояс раздетый тощий паренек, услышав ее крик, опустил тяжелый тюк на землю. Он был загорелый и лохматый, с выгоревшими под солнцем волосами. Едва ли он чем-то был похож на Мириам, но, где бы они не появлялись, их считали братом и сестрой. Он был таким тонким, что под потемневшей кожей можно было разглядеть все ребра. Рабочее место в порту досталось ему с большим трудом.
– Я принесла тебе еды, Реми, – протараторила Мириам, слегка подпрыгивая от нетерпения. Ей нравилось приходить к нему в полдень. Обычно они уходили в сторону от порта и садились на траву в тени деревьев. В это время он еще не был смертельно уставшим, спина его не тревожила, и он мог поговорить с ней. А она очень любила слушать. Так любила, что даже готова была проходить изо дня в день через мерзкий портовый квартал.
Он выпрямился и стер со лба пот широкой ладонью, немного прогнулся вперед до хруста костей и крикнул что-то своему приятелю, бритоголовому тиронцу. Мириам не понимала этого наречия, но это ее совсем не заботило – она знала, что тиронец поднимет тюк на галеон, а Реми пойдет с ней. Так было всегда.
– Мне не нравится, что ты ходишь сюда, Мириам. Ты растешь и становишься… – он нахмурился, подбирая нужное слово, – слишком заметной.
Он ворчал. Так тоже было всегда. Как расцветающей девушке, ей очень нравились его слова. Она была бродяжкой всю жизнь, до тех пор, пока не нанялась собирать сливы в надел его матери. Когда-то у Реми был дом и земля, в то время, когда еще не началась война. Его мать убили северяне, все что ему принадлежало было предано огню. Он часто повторял, что от его прежней жизни остались одни угли. Они с Мириам были двумя беженцами, каких в Мецце было больше тысячи.
Реми был слишком задумчив, его что-то тревожило, но она не стала приставать к нему с лишними расспросами и молча развернула сверток.
– Сыр? – удивился он, присаживаясь рядом с ней.
– Я вычистила амбар Эльетт, и она отдала мне его как плату за труд, – врала Мириам. Она действительно помогла старухе Эльетт, но та дала ей серебряник, такой нужный, чтобы сделать подарок Реми. Его башмакитак прохудились, что их приходилось заматывать холщовой веревкой. Каждый вечер Мириам представляла, как Реми обрадуется, когда у него появятся новые башмаки. У нее уже было три серебряника, но она хотела подарить ему те, какие он носил, пока у него еще был дом. Она видела такие в лавке сапожника. Целых двадцать серебряных монет!
Сыр же она украла в торговом переулке.
Реми разломил зачерствевшую краюшку хлеба на две неравные половины и, как всегда, протянул большую Мириам.
– Я сыта. Эльетт даже накормила меня, – снова врала она, отказываясь. – Ты же знаешь, какая она добрая.
Старуха действительно была доброй, но ни за что не стала бы кормить у себя оборванцев, даже если бы пребывала в самом благостном расположении духа, даже если бы ей вздумалось накрыть стол для них прямо в амбаре. Реми знал это и помрачнел еще больше, но спорить не стал. Мириам было невозможно переспорить.
– Сегодня ночью в порт прибудет лодка, груженная тиронским табаком, – сухо проговорил он, делая глоток из старой фляги.
Эту отраву можно было найти только на юге. За ее продажу повсеместно сулила смертная казнь, но весь портовый квартал пах полынью. Это и был навязчивый смрад тиронского табака.
Мириам замерла. Реми сделал вид, что не заметил ее испуга.
– За контрабанду тебя могут вздернуть на виселице, – прошипела она, оглядываясь по сторонам. Их никто не должен был услышать.
– Об этом никто не узнает, – ответил Реми. – За воровство могут отсечь руку, Мириам. А вот за колдовство…
– Замолчи! – потребовала она и тотчас вторила ему: – Об этом никто не узнает.
С того места, где в тени прохлаждалась эта странная парочка, вся портовая площадь простиралась перед ними как на ладони. Реми поморщился, когда у галеонов появились вульгарно разодетые девицы. Он боялся, что Мириам рано или поздно поймет, что надеть на себя подобное платье, может быть проще, чем стянуть сыр из лавки. В портовом городе никто не отрубит за это руку. Заработать побольше монет и убраться подальше из этой клоаки – вот что было пределом его мечтаний.
– Я хочу, чтобы ты забыла дорогу сюда.
– Не связывайся с контрабандистами, Реми, – Мириам тихонько положила руку на его плечо. Ее просьба была робкой и неуверенной, ведь он все равно сделает по-своему.
– Сегодня ночью я буду в порту, – ответил он, откинув мешающую прядь волос со лба. – Покрепче запри двери.
Мириам больше не проронила ни слова. Когда они вернулись к галеонам, Реми усадил ее на одну из груженых повозок, направляющихся на торговую площадь. Он хорошо знал погонщика, тот готов был проследить за девчонкой. Так ему было спокойнее. Он видел тех вояк, что последними сошли на берег, и не хотел, чтобы Мириам ненароком повстречалась с ними.
