Камень

– Уже! – заулыбался гость.

Над полигоном начали формироваться облака, которые через несколько секунд превратились в тучу темного цвета. Засверкали молнии, и на еще горячую землю обрушился сильный ливень с градом. Поднявшееся облако пара гость ветром отогнал в противоположную от пикника сторону, после чего занялся «ландшафтным дизайном» – земля задрожала, загудела, и поверхность полигона начала выравниваться, скрывая следы воздействия огня.

– Ты, Сашка, почаще в гости заезжай, тем более что тут недалеко! – ухмыльнулся старый князь, глядя на преобразившийся полигон. – Мы тебе всегда рады!

– Обязательно, Михаил Николаевич! – кивнул с улыбкой тот. – Шашлыки, кстати, готовы.

Мягкая, сочная свинина с прожилками сала была очень вкусна. Запив очередную порцию мяса красным вином, окончательно пришедший в себя Прохор поинтересовался у гостя:

– Александр Николаевич, сколько лет тебя знаю, и не подозревал, что ты так великолепно мясо на углях готовишь. Будь другом, подскажи рецепт маринада.

– Так случая, Прохор, готовить для тебя все не выдавалось, – развел руками гость. – А рецепт маринада называется «По-царски», его секрет – тайна рода. Сам понимаешь, больше ничего не скажу, – усмехнулся он.

– Больно надо! – Белобородов сделал вид, что обиделся. – Ты мне тогда лучше скажи про… – Неопределенный жест в сторону полигона, видимо, означал, что гость должен был высказать свое веское мнение о талантах и мастерстве Прохора.

– Тебе честно? – спросил Александр Николаевич с серьезным лицом. Белобородов кивнул. – Я, конечно, видел запись твоего дебюта в качестве инструктора у «волкодавов», но сегодня ты сумел меня удивить! – На что Прохор с облегчением выдохнул.

– Сашка, ты что творишь? – заворчал старый князь. – Мало я тебя учил! Хвалить-то тоже надо в меру!

– Да ладно, Михаил Николаевич! – махнул рукой гость. – Вы наглядно показали Прохору, что ему есть куда расти. – При этих словах Прохор машинально потер чуть опухшую переносицу. – Теперь о делах. – Александр Николаевич неуловимо изменился, появилась властность, не подчиниться которой было невозможно. – Все, что мы сегодня наблюдали, явилось следствием не только талантов и трудолюбия Прохора, но и результатом применения уникальных возможностей Алексея. – Он посмотрел на Пожарского и Белобородова, те согласно кивнули. – Ваши предложения?

– Саша, я следующий! – твердо сказал князь. – Если Лешка может то же самое, что по легендам мог Александр I, то… – Пожарский не стал продолжать, а многозначительно глянул на гостя.

– Это не легенды. А шансы велики… – кивнул Александр Николаевич. – Но пока у нас есть только Прохор. – Они оба посмотрели на воспитателя молодого Пожарского.

– А что я? – пожал плечами тот. – Я вот в Лешке, в отличие от вас двоих, нисколько не сомневаюсь.

– Хорошо, Михаил Николаевич, – кивнул гость. – Следующий вы. С отцом данный вопрос согласую. По делам пока все. А теперь готовьтесь, господа, пришло время и мне размяться!

Пожарский с Белобородовым вытерли руки и отошли от мангала метров на десять, встав друг от друга метрах в четырех. В руках Прохора появились огненные мечи, метра по полтора в длину каждый. Увидев это, старый князь глянул на гостя, чуть подумал и сформировал такие же.

– Готовы? – с улыбкой поинтересовался Александр Николаевич.

– Да! – в один голос ответили «абсолюты».

***

К военному городку Измайловского полка на южной окраине Москвы мы с дедом подъехали без десяти минут пять. При появлении «Чайки» с гербами Пожарских ворота открылись, и, пропетляв около минуты по территории городка, мы оказались у трехэтажного здания офицерского собрания.

– И помни, Лешка, что я тебе сказал! – Кряхтя, глава рода начал вылезать из машины. – Старость не радость!

Накручивать меня он начал с самого начала, как только я сел в машину. Если описать кратко суть сказанного, то в офицерском собрании Измайловского полка молодой князь Пожарский должен был вести себя тише воды, ниже травы, поперек батьки, вернее, дедка, в пекло не лезть, и не вздумал опять наломать дров.

Убедившись, что внук получил нужную психологическую накачку, князь Пожарский, на контрасте, начал рассказывать, что он сегодня с утра был вместе с Прохором на фамильном полигоне в Жуковке.

– Очень достойно твой воспитатель выступил, Лешка, очень достойно! – прокомментировал дед. – Так бы ему еще лет пять-десять до «абсолюта» расти, и то не факт… А с помощью твоих способностей вона как получилось… Меня посмотришь? – прищурился старик.

– Посмотрю, конечно, – кивнул я. – Только, учитывая опыт с Прохором, в городе это делать опасно, при твоей-то силе. Да и реабилитационный период, опять же учитывая опыт с Прохором, лучше проводить где-нибудь подальше от людей, с длительными прогулками и физическими упражнениями.

– Отлично! – заулыбался дед. – Вот сегодня в Жуковку и поедем.

– Ты готов провести в Жуковке минимум неделю? – спросил я.

– Телефон я возьму с собой.

– А как быть с приглашением в Кремль? – поинтересовался я. – Ты явно будешь не в форме, еще подумают невесть что…

– Я разговаривал с наследником, показ откладывается на неопределенный срок. Его жене нездоровится, – отмахнулся дед. – Так что время есть.

– Хорошо. Только мне надо будет домой заехать, вещи для университета взять. А переночую в Жуковке, заодно и за тобой присмотрю.

– Договорились, – кивнул дед. – А теперь расскажи мне, как ты вчера шпиёна ловил.

На крыльце офицерского собрания нас встречал генерал Глаголев.

– Здравия желаю, Михаил Николаевич! Алексей Александрович! – поприветствовал он нас. – Запись господам офицерам я уже показал, ждем только вас.

– Веди, Витя, – грустно улыбнулся дед. – Не думал я, что родной полк по такому поводу посещать придется…

Глаголев ничего не ответил, развернулся и вошел вовнутрь офицерского собрания. Пройдя по двум коридорам, мы оказались перед обычной дверью с надписью: «Актовый зал. Вход на сцену». Еще несколько шагов и пять ступеней, и мы втроем зашли на эту самую сцену.

– Господа! – громко сказал Глаголев в зал.

Офицеры, сидящие в зале, количество которых я не мог сказать даже примерно, начали шумно подниматься с кресел.

– Здравия желаем, ваше высокопревосходительство! – рявкнули они.

– Здравствуйте, измайловцы! – громко сказал офицерам дед. – Садитесь!

Офицеры так же шумно начали усаживаться обратно в кресла. А мы тем временем направились в президиум – три стола и несколько стульев, два из которых были заняты прокурорским генералом Антошиным и полковником Орловым. Оба, как и генерал Глаголев, были в форме, в отличие от нас с дедом. Я понятно, обычный студент, а глава рода свой мундир одевать не пожелал, не тот случай, как выразился он в машине. Дед сегодня был в тройке темно-синего цвета, а я в светло-сером костюме. Убедившись, что мы сели, оставшийся стоять генерал Глаголев откашлялся и уже хотел что-то сказать, как в одном из боковых проходов зала послышался шум, и появилась странная процессия. Впереди шел тот самый сотрудник Тайной канцелярии, которого я видел позавчера. За ним следовали мои «крестники» – Харитонов и Ильин, в тапочках, обычных штанах, майках и больничных халатах, накинутых на плечи. Их вытянутые руки были в гипсе, а к поясу тянулись два штыря, которые поддерживали руки на весу. Замыкал процессию Паршин на кресле-каталке. Это было зрелище еще печальнее, чем видок его дружков – торчавшие в разные стороны загипсованные руки с приспособами для поддержания их в нужном положении, вытянутая вперед загипсованная нога, пледик красного цвета на коленях, накинутая на плечи застиранная больничная куртешка и бледное лицо. Сзади каталку толкали два звероватых на вид мужика, судя по черной одежде, как и на главном, – сотрудники Тайной канцелярии.

Все присутствующие в зале молча наблюдали за движением этой процессии к сцене. Если Харитонов и Ильин сумели самостоятельно подняться по ступеням, то вот Паршина с каталки на этих самых ступенях чуть не уронили.

– Аккуратней, ироды! – прикрикнул на подчиненных «черный». – Не в пытошную же очередного клиента везете!

Лица троицы бывших офицеров побледнели еще больше и покрылись капельками пота. Резко вспотели и Глаголев с Антошиным, а Орлов ухмыльнулся, кровожадно оглядывая болезных.

– Ну что, Харитонов, – громко обратился к нему «черный», – поведай во всех подробностях уважаемому собранию о конфликте с молодым князем Пожарским. – Тот опустил голову и начал что-то бубнить. – Громче!

– Мы пришли в клуб… – начал Харитонов.

– С самого начала! – прервал его «черный». – Со звонка князя Паршину.

Сначала не очень внятно и тихо, но потом все громче и увереннее, глядя в зал пустыми глазами, Харитонов начал рассказывать историю наших взаимоотношений. Когда он закончил, «черный» обратился к Ильину с Паршиным:

– Подтверждаете слова господина Харитонова?

– Да.

Они опустили головы. Сотрудник Тайной канцелярии повернулся к офицерам, сидящим в зале.

– Вопросы?

Офицерское собрание загудело. Через минуту поднялся здоровенный подполковник из первого ряда, сидевший через одного человека от моего дядьки Григория:

– Дима, Володя! – Он смотрел на Харитонова с Паршиным. – Как вы могли? – Те опустили головы. – А ты, Вася? – Его взгляд переместился на Ильина. – Я же предупреждал тебя не связываться с этой парочкой!

– Арсений, сядь! – рявкнул генерал Глаголев из президиума. – Потом все эти вопросы обсудим! В узком кругу! – подполковник неохотно опустился обратно на кресло.

– Засим будем прощаться, – подвел итог «черный». – Есть желающие доставить этих троих обратно в госпиталь? – Он брезгливо указал на троицу и посмотрел в зал. – Желающих нет, – констатировал сотрудник Тайной канцелярии с усмешкой. – Опять нам заниматься неблагодарной работой. Честь имею!

Когда процессия удалилась, подполковник поднялся с места вновь.

– Ваше превосходительство! – обратился он к генералу Глаголеву. – Разрешите обратиться к его высокопревосходительству князю Пожарскому?

– Разрешаю, Арсений Станиславович! – кивнул тот.

– Ваш…

– Без чинов, Арсений Станиславович, – прервал подполковника дед.

– Михаил Николаевич! Вышло досадное недоразумение, виной которому послужило мое неверие в то, что молодой князь Пожарский мог справиться одновременно с тремя моими офицерами! Приношу свои искренние извинения вам, ваше высокопревосходительство, – он кивнул деду, – вам, Алексей Александрович, – он кивнул мне, – и вам, ваше превосходительство! – подполковник кивнул генералу Глаголеву. – Готов понести любое наказание.

– Извинения приняты, Арсений Станиславович! – кивнул глава рода, я кивнул тоже.

– Вот и замечательно! – хлопнул по столу генерал Глаголев, а генерал Антошин, это который прокурорский, с облегчением выдохнул.

Выдохнул с облегчением и подполковник. Зашумел и зал – офицеры расслабились и стали переговариваться, обмениваясь впечатлениями от увиденного, некоторые даже заулыбались.

– Надо отметить, – сказал громко полковник Орлов, – что я, на месте подполковника Мехренцева, тоже бы не сразу поверил в произошедшее. – Зал опять затих. – Может, Алексей Александрович продемонстрирует нам свои таланты? Если вы, Михаил Николаевич, не будете против?

Полковник, улыбаясь, смотрел на деда. А в зале стояла напряженная тишина – измайловцы затаились в предвкушении неожиданного развлечения посреди скучных служебных будней.

«Явно между собой договорились, жучары! – подумал я. – А меня предупредить – не судьба!»

– Почему бы и нет… – подчеркнуто равнодушно кивнул дед. – Если Виктор Кузьмич не будет против.

– Мне, если честно, и самому интересно! – оживился Глаголев. – Каков формат? – спросил он у Орлова. – Вы у нас, Иван Васильевич, лицо незаинтересованное.

– Обычный спарринг, прямо здесь, – усмехнулся полковник и указал на центр сцены.

– Принимается, – кивнул генерал. – Михаил Николаевич?

– Не возражаю. – Дед продолжал делать вид, что ему все равно.

Генерал Глаголев быстро объявил собранию о достигнутых договоренностях, после чего несколько офицеров оттащили столы и стулья в угол сцены. В зале уже никто не сидел, измайловцы подтягивались ближе к сцене, некоторые уже приготовили телефоны для съемки.

– Господа, господа! – привлек внимание к себе Орлов. – Что за детский сад с телефонами?

Намек жандармского полковника поняли все, телефоны исчезли, в особый отдел полка на интимный разговор идти никому не хотелось.

На сцену залез подполковник Мехренцев.

– Я, так сказать, вызываюсь, Виктор Кузьмич… – замялся он, обращаясь к своему командиру.

Тот посмотрел на Орлова и моего деда. Возражений не последовало.

– Хорошо, Арсений Станиславович, – кивнул генерал, дождался, когда я сниму пиджак с галстуком, отдам их главе рода и приближусь. – Пожмите руки. – Мы пожали. – Господа, держите себя в руках! Постарайтесь не нанести друг другу увечий! Вы меня поняли? – Мы кивнули. – А сейчас по разным углам… сцены. Начинаем по команде «Бой».

Мы разошлись. Публика в зале притихла.

– Бой! – крикнул Глаголев и махнул рукой.

Как я и предполагал, Мехренцев рванул ко мне, как и Харитонов позавчера в бильярдной, такая у гвардейских полков основная специфика – захват и удержание. Может, Арсений Станиславович и сделал для себя определенные выводы после просмотра видеозаписи из «Метрополии», но я бы на его месте поступил бы так же – поменяешь отработанный тактический рисунок, потеряешь еще больше…

Перейдя на темп, я сделал пару шагов навстречу подполковнику. Он, оказавшись рядом со мной, обозначил движение правой рукой, но ударил левой. Не попал. Удар ногой мне в голень я принял, подняв свою ногу, на подошву ботинка, увернулся от правого кулака Мехренцева и пробил сам в широченную грудь измайловца – чуть тише, чем в четверть силы.

Подполковник отлетел метра на три, в полете успел сгруппироваться, упал на деревянное покрытие сцены и затих. В зале повисла тишина.

«Да, это не с “волкодавами” тренироваться… Те бы даже на ногах устояли…» – подумал я.

А к Мехренцеву тем временем кинулись генерал Глаголев и офицеры из зала. Остальное собрание загудело, разглядывая меня уже по-новому. Секунд через тридцать подняли на ноги и моего «противника», который, держась за ушибленную грудь, направился ко мне.

– У меня нет против вас шансов, Алексей Александрович! – протягивая руку, которую я пожал, громко сказал улыбавшийся Мехренцев. – Этим троим очень не повезло, когда они выбрали объектом своей гнусной аферы именно вас!

Дружный гул из зала, видимо, должен был свидетельствовать, что офицерское собрание с этими словами командира ДШБ полностью согласно.

– Господа! – привлек к себе внимание генерал Глаголев. – Все вопросы выяснили, никого не задерживаю! И не забывайте, что завтра на службу!

Минут через пять в зале, кроме генералов, полковника Орлова, меня и полковника Григория Михайловича Пожарского, заместителя командира полка, наследника рода Пожарских, никого не осталось.

– Прошу всех ко мне! – генерал Глаголев указал на выход со сцены. – Стол уже накрыт!

– Если только на десять-пятнадцать минут, Виктор Кузьмич. Вечером запланировано мероприятие… – Дед развел руками.

– Полчаса, не больше, Михаил Николаевич! – заверил генерал.

– Хорошо, – кивнул дед.

Мы с дядькой со «стариками», как он выразился, не пошли, а направились на крыльцо офицерского собрания.

– Ну ты, Лешка, конечно, дал! – подвел итог увиденному Григорий. – Мехренцев же «воевода», и отнюдь не из самых слабых! Уложить командира ДШБ за три секунды! – Дядька покивал головой. – В «спецуре» цены бы тебе не было! Может, ты все-таки в военное училище из университета переведешься? Отец договорится. – Григорий Михайлович смотрел на меня вопросительно.

– Дядька, ты же знаешь, у меня со стихиями беда! – улыбнулся я. – Даже на ранг не получилось сдать.

Я очень хорошо помнил договоренности с графом Орловым и промолчал про корпус. В конце концов, если глава рода захочет рассказать наследнику про мою службу – расскажет.

– Это да… – протянул дядька. – Очень обидно! Как учеба?

– Нормально. Пока нравится.

– Понятно. У тебя когда следующая игра? – поинтересовался он.

– На бильярде?

– Да.

– Не знаю, не успел договориться, – ответил я.

– Давай-ка созвонимся и постараемся назначить встречи в «Метрополии» одновременно, а я еще братца Костю подтяну. Потом, после игры, где-нибудь посидим и спокойно поговорим. Договорились?

– Договорились, – кивнул я.

Уже в «Чайке», когда мы выезжали с территории военного городка Измайловского полка, дед мне сообщил:

– С Глаголевым я договорился, военку свою ты, типа, проходишь у него в полку. Надо появиться пару раз, побегать по полосе препятствий вместе с ДШБ, в занятиях по рукопашке поучаствовать, – глава рода ухмыльнулся, – да пострелять чутка. Ванька Орлов в курсе, именно он мне вчера это все и предложил.

– А проверку моих боевых навыков на сцене актового зала тоже он придумал? – усмехнулся я.

– Нет. Это была моя идея. – Дед довольно улыбался. – Офицеры, Лешка, как дети, только повзрослевшие. Игрушки чутка другие. Надо было разрядить атмосферу после выяснения отношений, вот мы и разыграли с графом представление. Как мне кажется, все остались довольны.

– А меня предупредить?

– А зачем? – усмехнулся он. – В следующий раз, Лешка, будешь думать, прежде чем людям конечности ломать. Даже когда есть за что…

Заскочив домой, я быстро собрал вещи. Забежал и к Лесе, предупредив ее, что меня в машине ждет дед и ночевать буду в фамильном поместье под Москвой. Пока спускался на улицу, набрал Вику, пообещав позвонить попозже вечером и все объяснить.

В Жуковке мы были около восьми часов вечера. Заехав в открытые ворота поместья, мы еще минуту двигались по асфальтированной дороге через самый натуральный сосновый лес, отгораживающий от посторонних глаз здоровенный трехэтажный дом со служебными постройками. Это поместье было подарено роду Пожарских царем Александром I больше двух веков назад и являлось особой гордостью рода – соседями были сами Романовы.

На крыльце дома, свет в котором горел только на первом этаже, нас встречал Прохор.

– Как прошло? – первым делом поинтересовался он.

– Нормально! – отмахнулся дед. – Ужин готов?

– Готов, – кивнул мой воспитатель. – Я только вас и ждал.

В столовой глава рода рассказал Прохору про наше посещение Измайловского полка.

– Так! – Дед отставил в сторону пустую чашку и вытер губы салфеткой. – Идем переодеваться, и через десять минут встречаемся в холле.

Все привезенные мной вещи прислуга уже повесила в платяной шкаф в моей комнате на третьем этаже. Я, улыбаясь, начал вспоминать, как эта огромная комната со здоровенным окном, старинной мебелью и лепниной на потолке пугала меня в детстве. Отогнав воспоминания, предаться которым можно было и перед сном, я занялся одеждой. Заморачиваться не стал и выбрал спортивный костюм, оставшийся здесь с моего прошлого посещения поместья этим летом. Был он мне уже чуть мал, но для сегодняшних целей подходил вполне.

Полигон располагался на «заднем дворе» поместья. Идти до него надо было больше километра по дорожке, освещенной фонарями, проложенной через лес. Всю дорогу шли молча, думая каждый о своем.

– Ну что, Лешка, приступим, помолясь?.. – улыбнулся дед, когда мы остановились, отойдя от края полигона метров пятьсот.

Прохор отошел от нас метров на десять.

– Приступим, деда, – кивнул я. – Расслабься, все будет хорошо!

Перейдя на темп, я потянулся к главе рода и попытался настроиться на его ментальный доспех. К моему немалому удивлению и большой радости, получилось это у меня практически так же легко, как и с Прохором – видимо, сказывалась практика. Отбросив в сторону лишние эмоции, я первым делом осмотрел дедовский доспех. Зрелище с эстетической точки зрения, вернее, в моем представлении о прекрасном, было печальное – как и у Прохора в самом начале «лечения», энергетическая решетка старого князя не отличалась правильностью, равномерностью и красотой, хотя внутренний ее слой, который у моего воспитателя только начал формироваться, присутствовал, но был какой-то совсем дохленький. Но надо отдать деду должное – Прохору было еще очень далеко до того ощущения силы и мощи, который производил доспех главы рода. Закончив анализ, я приступил к правке, руководствуясь только мне понятным представлением о том, как должно быть правильно. Первым делом исправлению подверглась внешняя решетка, которая охотно отозвалась на мой зов и начала тихонько меняться на глазах, самостоятельно перераспределяя силу. Внутренней решетке я уделил совсем немного внимания, поправив лишь совсем тоненькие жгутики, – мне показалось, что деду пока будет достаточно и этого.

Когда я, уставший, вернулся в себя, то увидел счастливо улыбающегося деда, стоящего с закрытыми глазами напротив меня внутри самого настоящего столба ревущего огня. Пламя, как мне показалось, достигало высотой метров двадцати и очень хорошо освещало все немаленькое пространство полигона.

– Деда! – позвал я его.

– Михаил Николаевич! – присоединился ко мне подошедший Прохор.

Докричались мы до старого князя лишь через минуту. Он открыл глаза, продолжая улыбаться, увидел нас и погасил огонь.

– Теперь я, Алексей, понимаю Прохора, – сказал мне дед, – когда он со мной делился впечатлениями от твоего «лечения»! Кажется, что каждая клеточка в организме переполнена силой! Как ты тогда сказал, Прохор? – Он посмотрел на моего воспитателя.

– Горы готов свернуть! – усмехнулся тот.

– Во-во! Очень правильное выражение, но для «земляных». Для нас вернее будет сказать: «Горы готов сжечь!»

На полигоне мы пробыли еще минут тридцать, пока глава рода окончательно не пришел в себя. За это время он успел несколько раз сбросить в землю излишек силы.

– К нам кто-то идет, – почувствовав, сказал я деду с Прохором, когда мы уже собрались уходить, и указал направление на дорожку к дому.

И действительно, через минуту показались двое, один – начальник охраны поместья, второй был в форме дворцовой полиции.

– Прошу прощения за поздний визит, ваше высокопревосходительство, – обратился к главе рода полицейский, – но о занятиях на вашем полигоне, тем более в такое время, нас никто не поставил в известность…

– Прошу прощения, голубчик, – улыбался дед, – моя вина: внучку любимому одну технику показывал. Не потревожил ли я своими необдуманными действиями семью?..

– Слава богу, нет, ваше высокопревосходительство, – улыбнулся полицейский в ответ. – Но вы уж постарайтесь в следующий раз…

– Всенепременно, голубчик! – кивнул дед.

– Всего хорошего, ваш…

– Одну секунду, – остановил его глава рода и обратился к начальнику охраны: – Миша, на обратной дороге загляни в погреб. Ты меня понял?

– Да, Михаил Николаевич! – ответил тот и понятливо покосился на полицейского, который делал вид, что вообще ничего не слышит.

– Вот теперь всего хорошего! – попрощался князь.

Вернувшись в дом, дед первым делом направился на кухню и выпил литр отвара из крыжовника. Потом мы пошли в одну из гостиных, где попытались смотреть телевизор, но деду не сиделось на месте. Пришлось возвращаться обратно на улицу и гулять. Прохор и я с улыбками наблюдали за главой рода, который превратился в сгусток энергии. Чуть успокоился он только ближе к полуночи, когда мы десятый раз обходили дом по аллее.

– Так, молодежь, быстро спать! Вам завтра рано вставать.

***

Разбудивший меня в шесть тридцать утра Прохор со смехом начал рассказывать, что дед, вставший в пять, навел в поместье шороху – погуляв, глава рода разбудил всю обслугу и поставил задачу привести территорию и сам дом в «надлежащий вид». Все уже шуршали, а дед их лично и очень скрупулезно контролировал.

– У меня уже все успели спросить, что на князя нашло? Ведь в поместье чистота и порядок! – ухмылялся Прохор. – Ответил, что не знаю, а про себя пожалел их – еще дня три-четыре, учитывая собственный опыт, покой им будет только сниться! Давай в душ, потом завтрак. Мы с Юрой тебя на улице будем ждать, а то боюсь под горячую руку Михаила Николаевича попасть…

И действительно, когда я спускался в столовую, еще на лестнице услышал дедовский рык, отдающий какие-то распоряжения.

– Что, деда, плющит? – с улыбкой поинтересовался я, когда он зашел в столовую.

– Не то слово, Лешка! – пожаловался глава рода.

– А ты побегай или дрова для бани и каминов поколи… – посоветовал я. – Только без силы…

– Точно! – обрадовался он. – А то просто гулять быстро надоедает. Ты вечером приедешь меня посмотреть?

– Обязательно! – пообещал я.

В университет я добрался вовремя, и все благодаря «Волге» с гербами рода, на которой можно было ездить по выделенной полосе, чем мы с успехом и воспользовались, объехав все пробки и благополучно заехав в Москву. С Прохором и Юрой мы договорились, что назад в Жуковку поедем из нашего дома, в который я должен был прийти после занятий.