Бывший. (не) Твои малышки

Со сном проблем обычно нет, падаю и засыпаю без лишнего допинга. Не с моим ритмом жизни на бессонницу жаловаться. Сегодня сполна ощутил её прелести и встал с чугунной головой. Под душем стоял дольше обычного, приводил себя в чувство. Так не пойдёт. Несерьёзно совсем. Пока ехал в больницу, выкрутил до упора любимый плейлист, и в голове наконец прояснилось.

– Доброе утро, Алексей Николаевич, – здоровается охранник, курящий на входе. Сегодня с кофе встречает Мишка. Смотрит слишком хитро и многозначительно. Быстро докладывает, как прошла ночь. Хорошо, что быстро – всё было нормально. В ординаторской, кроме нас, пока никого. Падаю на диван, вытягиваю ноги и вздыхаю. – Давай, спрашивай.

– Это она, да? – выпаливает, не задумываясь. Тру переносицу, усмехаюсь: небось, изнывал от нетерпения всё это время.

– Она «кто»?..

– Дядь Лёш, ну!

Дядей только наедине зовёт, и когда очень сильно нервничает.

– Что «ну»?

– Ну, она же. – Он протягивает телефон, там фотография десятилетней давности. Мишке тогда тринадцать было. Вот мы с Олей стоим. Я повис сзади на её плечах, хохочу во весь рот. И она на меня смотрит. Мы в тот день заявление в ЗАГС подали… Легко пожимаю плечами, хотя на душе скребётся. Непрошенные воспоминания, конкретно про этот день я не вспоминал. Вздыхаю беззвучно: какая у нас ночь тогда была… Вот это точно сложно забыть.

– Она, и что? – получается холодно, даже не заметил. Отодвигаю в сторону телефон, встаю. – Не отвлекайся. Лучше в лабораторию сходи, узнай, что там с анализами.

Хорошего всё же мало: у Паши шкалит АЛТ и АСТ, надо проверять печень, этого ещё не хватало. Когда появляется Оля, я успеваю перелопатить кучу вариантов лечения. Она здоровается, молча берёт распечатку анализов, хмурится.

– Твою мать, – тянет обречённо.

– Угу, – киваю со вздохом. Не до личного сейчас. Мальчишка и так с часовой бомбой ходит, так теперь и диабет о себе даёт знать. Так некстати! Задираю глаза к потолку. Ненавижу проигрывать, хотя сдаваться рано.

– Вытащим, – говорю бодро. Хлопаю Олю по плечу. – У нас выбора нет.

– Я в тебя верю, – с внезапной серьёзностью говорит Оля.

– Правда?.. – получается как-то робко. Какие у неё глаза глубокие. Не оторваться. И губы до последней трещинки изученные. Знакомый аромат щекочет ноздри – она не поменяла туалетную воду. Тянет к ней безумно. Оля не двигается, смотрит, не отрываясь, а у меня сердце кадык подпирает…

– Алексей Николаевич, можно вас? – в кабинет заглядывает медсестра Юля. Стучать не учили?!

– Позже никак?

– Это очень важно.

– Не буду мешать. – Оля юрко проскакивает между мной и стеной и выходит. Что это сейчас было?..

– Ну? – Пробегаю пальцами по столу, отбивая едва слышный ритм. – Что случилось?..

Юля подходит, широко улыбается и протягивает телефон. Фотография. Что-то мне на них сегодня особенно везёт. Два теста на беременность. Положительных.

– И что? Мне тебя поздравить надо? По поводу декрета не ко мне, в кадры.

– Лёш, не включай дебила. Себя тоже поздравь.

Секунда-другая. Я начинаю хохотать. Живот от смеха сводит, дышать больно. Говорю сквозь слёзы:

– Юленька, солнышко, ты меня за кого держишь? У нас было один раз всего, и я отлично знаю, что такое безопасный секс. Про отцовство кому-то другому затирать будешь.

– У меня, кроме тебя, никого не было! – возмущается Юля и надувает подкаченные губки.

– Ага. Ты это этажу травматологии скажи. И в нейро ещё загляни, может, папка там.

– Можешь что угодно про меня думать, но этот ребёнок – твой!

– Придёшь с тестом ДНК, тогда поговорим. Материал я предоставлю, только попроси.

– Мудак!

– Даже спорить не буду.

Юля явно хочет хлопнуть дверью, но там Оля. Пропускает её и смотрит на меня. Раздражение колет кожу.

– Что? Нотации читать будешь?

– Нет, – говорит тихо. Входит в кабинет и тихо прикрывает за собой дверь. – А если это на самом деле твой ребёнок?

– Смеёшься? Я точно знаю, что у меня никаких детей нет, уж за этим слежу, голова на плечах имеется. И от Юли… Смешно. Она с половиной больницы переспала.

– Тогда почему ты тоже с ней переспал? – Она брезгливо морщится.

– Почему нет, если предложила? – пожимаю плечами.

– Ты теперь берёшь всё, что предлагают?

– Не всё, но многое. Почему нет?..

– И даже не думал, что можно по-другому? О семье, например, ни разу не думал?

– Куда ты клонишь? Сама о семье много думала? Дома ждёт муж и пара детей? Молодец, рад за тебя.

– Нет, не ждёт, – отвечает Оля и странно смотрит. Взгляд до костей пробирает.

– Сама знаешь, – говорю тихо, – что одному проще. Мне – точно проще. И если вдруг этот ребёнок окажется моим, в чём я лично очень сомневаюсь, всё, на что может рассчитывать Юля – алименты по суду. Не собираюсь играть в благородство и тащить под венец.

– Что, даже фамилию не дашь?

– Дам, если мой. Может, даже наследство со временем перепадёт… Да что за разговоры вообще?! Нет у меня никаких детей, и пока сам не захочу, не будет!

Глава 5

Оля

Не думала, что доживу до того дня, когда всерьёз прислушиваешься к местным сплетням. Я бы рада их не слушать, только уши не заткнёшь. По отделению гуляют волны, и, если бы я не стала свидетелем разговора между Лёшей и Юлей, точно поверила бы в каждую подробность.

– Говорят, они полгода встречались, прикинь? Тайком, чтобы никто не знал. А теперь он от ребёнка отказывается…

– Слушай, ну, Алексей Николаевич не такой. Он ответственный.

– Кто? Лёлик? Да он мимо юбки если и проходит, то только когда глаза в другую сторону смотрят!

– Тем более! Как бы он с Юлей встречался? Да и Юля… А то ты не знаешь, какая она!

– Какая бы ни была, а остаться одной с ребёнком…

Неужели он всегда был таким бабником? Наверное, просто я не замечала. Тогда казалось, что, кроме меня, в твоей жизни нет никого. Правда, не состоявшаяся свекровь отлично дала понять, как сильно я ошибаюсь. И всё-таки, почему же ты на Людочке не женился?

– Привет, красивая, – слышу глубокий голос над ухом. Оборачиваюсь – Сергей.

– Снова на консультацию? – спрашиваю, невольно делая шаг назад – подошёл слишком близко. От его дыхания пахнет свежим кофе.

– Можно и так сказать. Как тебе Питер, успела рассмотреть?

– Я тут училась. Так что да, успела.

– Училась?! Неужели? Слушай, может, ты и про Лёшку слышала, он, говорят, лучшим на курсе был.

Морщусь про себя. Этого ещё не хватало. Вот надо ему в прошлом копаться?!

– Может, и слышала. Не помню, это давно было.

– Он любит похвастаться, так что не спрашивай про учёбу, а то не заткнёшь. – Сергей широко улыбается и вдруг склоняется к уху: – Так что насчёт свидания, м?

– Даже не спросишь, замужем ли я?

– Какая разница? Ты в командировке. – Он подмигивает. – На то и нужны командировки – заводить романы.

– Какие романы?

К нам подходит Лёша. Во рту перекатывается леденец на палочке, взгляд холодный. Пробегает от меня к Сергею и обратно. Впивается, не давая отвести глаз.

– Ольга Дмитриевна не прочь завести командировочную интрижку? А с виду такая неприступная.

– Ничего я не собираюсь заводить! – огрызаюсь и смотрю возмущённо. Не хватало ещё, чтобы подумал обо мне так… Как?.. А сам лучше? Да и пусть думает! – Если и собираюсь, это вас не касается, Алексей Николаевич. – Улыбаюсь сладко. У него дёргается щека, моя улыбка становится приторной.

– Сергей, так когда, вы говорите, мы можем попить кофе?

– Сегодняшний вечер вас устроит? – Он тут же становится в стойку. Фыркаю про себя. Днём записала девочек на экскурсию. Утром у них занятия на удалёнке – нечего расслабляться. А вечер… Вечер у нас свободен, хотелось бы погулять по вечернему городу. Но это же просто кофе, много времени не займёт.

– Полностью. – Широко улыбаюсь, замечаю, как мрачнеет Лёша. Что такое? Думал, буду в рот заглядывать? Пусть Юля заглядывает, или как её там.

– Лёшка выглядит так, будто очень хотел бы к нам присоединиться, – ехидно тянет Сергей.

– У меня дежурство сегодня, – бурчит он. – Ты вообще что тут забыл?

– Хороший вопрос. Пара вопросов появилась. Идём. Ольга, до вечера. Буду ждать в холле в семь. – Он одаривает многообещающим взглядом, а Лёша смотрит пристально, но позволяет увести. Дышать становится легче. Казалось, он буквально продавливает меня в пол.

В ординаторской те же слухи, от них хочется кричать в голос! Ординаторы обсуждают сплетни, правда, совсем с другой интонацией.

– Да бред это! Будто я его не знаю! – горячится Миша. – Он мне с двенадцати лет про презервативы задвигал! Чтобы так лохануться…

– Всякое бывает, – пожимает Юра плечами. – Но я тоже считаю, что это всё фигня.

– Именно. Осечки у всех случаются, – говорит парень, имени которого пока не знаю.

Осечки… Горько хмыкаю и иду к свободному столу. У нас эта осечка случилась так удачно, что подарила сразу двойню. Как сейчас ту ночь помню, потому что она единственная была, когда настолько потеряли контроль, что обо всём забыли. В тот день подали заявление и поехали на дачу к его родне, спасибо, что там родителей не было… Все пили, а нам дополнительный допинг не нужен был, и так от эйфории летать хотелось. Глаз друг с друга не спускали, постоянно касались, хихикали по-детски, светились… Стоп. Смотрю на Мишу. Это же его племянник, как сразу не узнала! А он меня узнал? Чёрт, теперь надо быть ещё осторожнее.

Чувствую, что краснею. Прикрываю глаза ладонью, хотя в мою сторону никто не смотрит. Невольно вспоминаю, как мы тогда себя вели… Подростки и те больше о приличиях думают. Тело вспыхивает, когда вспоминаю, как Лёша толкнул меня к стене, как его губы обжигали шею, а дыхание оглушало. Как, услышав чужие голоса, он хмыкнул и с озорной улыбкой потянул по лестнице наверх. Как мы искали спальню, спотыкаясь и останавливаясь на каждом шагу… Нашла о чём думать!

Он входит в кабинет, и места сразу становится мало. Даже воздух густеет. Видно, что настроение отвратительное, и интерны разом затихают. Смотрят в ожидании. Лёша морщится, щиплет переносицу и громко вздыхает.

– Спрашивайте. Один раз разрешаю, но если потом услышу, что вы этот бред повторяете…

– Это правда? – выпаливает Миша.

– Не девяносто девять процентов нет. И не смей говорить об этом моим родителям! – Лёша угрожающе тычет в него пальцем.

– Но один процент всё же есть, – хитро улыбается Юра.

– И это ничего не значит, – отрезает Лёша и ловит мой взгляд. Добавляет твёрдо: – Ничего.

Пожимаю плечами. Мне нет до этого дела. Совсем никакого. Смешно, ведь твоих детей я уже получила. Идеальный генофонд.

***

Лёша

Раздражение не проходит, весь день на взводе. Юля по всему отделению разнесла, как будто это что-то поменяет. Пусть хоть в рупор с крыши прокричит, плевать. Пока не докажет, что мой, и пальцем не пошевелю. А если правда мой? Ледяной озноб проходит по телу, стоит представить мамину реакцию. Она достала уже внуков требовать, только Юля – не тот вариант. «Не наш круг», – так она любит повторять. Так говорила, когда Оля сбежала.

– Вот видишь, сразу было ясно, что она не сможет тебе соответствовать. Девочка просто вовремя это поняла.

Я никогда не считал, что Оля меня ниже. Да, вырос в семье, где сильны традиции и преемственность, но жениться на какой-нибудь профессорской дочке в планы не входило. Мама столько лет свести с ними пыталась и до Оли, и после. А мне, кроме неё… Смешно. Да.

Серёга откровенно насмехается, даже Рита подкалывает. Вызывает к себе и с насмешкой говорит:

– Что, Лёлик, попал?

– Ты же не веришь, что это правда. – Морщусь.

– Нет, конечно. Только Юля, кажется, очень хочет в это верить.

– Пусть во что хочет верит. Говорят, во время беременности у женщин мозг размягчается.

Отделение поделилось на два лагеря, и я посредине. Это было бы даже смешно, если бы другого касалось. Бесит. Ещё и Оля вечером на свидание собралась. Не шутила – понимаю, когда вижу, как выходит из больницы с Серым. В груди скребётся какая-то детская обида.

Глава 6

Оля

Давно не ходила на свидания, даже если это не оно. Неожиданно приятно быть центром чужого внимания, не связанного с работой или школой. Сергей приятный собеседник, остроумный, правда, слишком напористый. С другой стороны, это хорошо, что говорит прямо, без длительных прелюдий.

– Ну, правда. Ты – привлекательная, я – чертовски привлекательный. Почему бы и не да?

Мы сидим в приятном кафе, и кофе тут очень вкусный, и десерты. Я позволила ему сделать заказ за меня, когда увидела кофе, улыбнулась – не угадал. Я пью несладкий. Но ладно, прощу на первое время. Серьёзно, первое? Такое чувство, что я хочу поддаться на его уговоры и замутить лёгкий роман. Это магия Питера так действует, не иначе.

– Потому что я тебя не знаю, – пытаюсь отбиваться от атаки, усиленной очаровательной улыбкой.

– Для хорошего секса не надо знать друг друга от и до. – Он улыбается шире и подмигивает. – Я расскажу всё, что захочешь. Спрашивай.

Позволяю себе поддаться на уловку. Честно говоря, Сергей слишком очаровательный, чтобы не позволить себе хоть немного поплыть. Загорелый, с весёлым прищуром. С ним легко, это подкупает.

– Ты был женат?

– Нет, – отвечает сразу. Пожимает плечами: – Времени нет. Да и пока не вижу смысла. Дом, семья, дети… Не знаю, это не для меня.

Я всегда хотела семью и детей, не было и минуты, когда пожалела, что оставила девчонок, но, конечно, иногда хотелось выть и лезть на стенку. Или выйти в окно, благо, мы живём на первом этаже. Меня никто не спрашивал, хочу или нет, но я свой выбор сделала.

– Знаешь, не будь я врачом, я бы заподозрила тебя…

– В чём? – он бархатисто смеётся.

– Ну, когда мужчине под сорок и он ни разу не был женат, возникают мысли. Вроде: какой же он на самом деле мудак, раз от него женщины бегут. Или: наверное, он ни о чём, раз никто не позарился.

Смех Сергея слишком заразительный, чтобы не рассмеяться вместе с ним. Да, мне ли не знать, как загружены врачи… Мы либо женимся на своих, либо наши половинки часто остаются несчастными. Простая плата за возможность заниматься любимым делом.

– И к какому типу ты бы меня отнесла? – Он облокачивается о стол, кладёт подбородок на ладони и проникновенно смотрит.

– Тебя? Наверное, к мудакам. Для «ни о чём» ты слишком красивый.

– Ого! Комплимент! Да ещё какой! Я на верном пути к победе!

– Слушай, а ты ко всем так подкатываешь? Мы знакомы всего ничего.

– Это любовь с первого взгляда. – Сергей окидывает полыхающим взглядом. – У меня слабость на сильных женщин, которые, к тому же, профессионалы своего дела.

– С чего ты взял, что я профессионал? – приподнимаю бровь. Польстил, но приятно.

– Разве нет? Не будь это так, тебя бы здесь не было. – Он вдруг становится серьёзным. – В нашем деле нельзя ошибаться. Но мы всё равно ошибаемся, и это делает нас сильнее. Поломанным тут не место. Ты не поломанная, Оль, ты сильная.

Знал бы ты, сколько раз я чувствовала себя полностью уничтоженной… Вздыхаю, задумчиво киваю.

– Да, ты прав, слабакам тут не место. За сильных.

Поднимаю чашку, он салютует в ответ с лёгкой насмешкой. Смотрю на часы – пора к девчонкам. Мы ещё успеем прогуляться.

– Куда-то торопишься? Что тебе делать в пустом номере?

– Обещала позвонить маме по видео, – отвечаю, не задумываясь. – Не хочу звонить слишком поздно.

– А ты хорошая девочка, да?

– Есть такое. – Встаю, позволяю расплатиться. Мы выходим под моросящий дождь. Ветер пахнет йодом. – Спасибо. Мне понравился вечер.

– Повторим? – легко говорит он.

– Повторим, – отвечаю, улыбаясь. Улыбаюсь по пути в гостиницу, не замечая даже. Тяжесть из-за встречи с Лёшей, из-за нашего напряжённого взаимодействия развеялась на время.

– Ого, ты чего такая довольная?! – щурится Соня. – Это тот врач, да? С которым ты говорила по телефону?

– Нет, – разуваюсь. – Другой.

– Ма, да ты у нас звезда! – восклицает Даша. – Хоть с этим познакомишь?

– Не с кем там знакомить, мы просто пили кофе, – ворчу, глядя на своих любимок. – Одевайтесь лучше, идём гулять.

***

Лёша

Часы тикают слишком громко. Раздражает. Смотрю на запястье – стрелка стоит на месте. Медленно свожу кончики пальцев домиком, смотрю на них. Надо сходить на маникюр. Что там делает Оля? Не верю, что так просто поддастся уговорам Серого. Подумаешь, кофе пьют. Ничего страшного, это просто кофе. Не свидание же. А вдруг?.. Как сильно она изменилась? Что я про неё знаю? Выдыхаю, встаю и прохожусь по ординаторской. На диване спит Нина – интерн из выпуска Миши и Юры. Последний наверняка сидит в сестринской, ему там мёдом намазано.

Надо радоваться, что ночь спокойная. Что дети все спят, а не мучаются от боли. Что я тоже могу вздремнуть, что обычно и делаю в любой свободный момент. Нет сна. Вторую ночь бессонница мучит, и всё из-за этой заразы!

Засовываю руки глубоко в карманы, подхожу к окну. Сейчас бы отвлечься и тоже в сестринской посидеть, чаи погонять, но там сейчас на меня либо как на врага смотрят, либо как на жертву. Обойдусь. Может, написать Оле? Просто спросить, как дела. Ага, в двенадцать ночи. Она спит давно. Или… не спит с Серым. Скриплю зубами. Да твою ж мать!

– Алексей Николаевич! В десятую, срочно! – дверь в ординаторскую распахивается с грохотом. Нина подскакивает и бросается за мной. Десятая – это палата Олиного пациента. Кто там ныл, что ночь слишком тихая?!

Мальчишка пожелтел, его потряхивает. Рявкаю:

– Кто в последний раз проверял мочу?! Что это?! – трясу мешком с коричневой жидкостью.

– Это… я брала… в обед… – Юля трясётся и виновато смотрит на меня. Задыхаюсь. Банально давлюсь воздухом. Цежу коротко:

– Дура.

В реанимации прохладно и почти всегда тихо. Три из шести столов заняты, дети спят.

– Ничего, – говорю, улыбаясь, Паше. – Полежишь тут денёк, и обратно в палату вернём, хорошо?

Парень серьёзно кивает. Пока ставят капельницу, сосредоточенно смотрит на меня.

– Вы только маме не говорите, – просит тихо.

– Пока не будем, – киваю. – Но может, придётся, сам понимаешь.

Я вижу, что мальчишка пытается держаться, и говорю с ним, как со взрослым. Он молодец, настоящий боец.

– Лёш, прости, я виновата… – Юля ждёт в отделении. Подбегает, как только вхожу.

– Лучше молчи, – говорю, дёрнув плечом.

– Лёш, я просто сутки не спала, наверное, это от усталости, и…

– Чего ты хочешь?! – разворачиваюсь посреди коридора, стараюсь не повышать голос. У неё дрожат губы, глаза блестят. Морщусь. – Ой, давай без драм. Ты ошиблась, признала это. Всё. Забыли.

– Лёш, – она тянется ко мне.

– На этом всё. Свободна.

Ухожу, дрожа от злости. Так теперь до декрета будет? Игра на нервах и жалости? Остро сожалею, что не курю, сейчас бы не помешало успокоить нервы. Сказать Оле или не сказать? Прервать её сон… Нет, пусть спит. Или оборвать их встречу с Серым? Второе перевешивает. Звонить не стал – пишу сообщение. Ничего страшного не произошло, Паша стабильный. Просто я поставил её в известность, а когда прочитает – другой вопрос.

– Что случилось? – Она перезванивает практически моментально. И это может значить что угодно, любую причину, по которой ещё не спит. Рассказываю быстро, по интонации пытаюсь понять, чем занята.

– Я приеду.

– Не надо. Утром сама увидишь, что всё в порядке. Я просто держу тебя в курсе.

– Спасибо, – Оля разом смягчается. Выдыхает. Невольно улыбаюсь, так и хочется оказаться рядом и обнять. Даже руки гудят.

– Не за что.

Я отчётливо слышу чужой голос рядом с ней. Он тихо что-то говорит. Холодею.

– Это… что это? Ты не одна?

– Не твоё дело. Утром увидимся.

Она обрывает разговор. Смотрю на телефон, чувствую себя идиотом. Интонацию было не разобрать, не понять, кто это был. Как будто вариантов сотня…

Наутро смотрю на чересчур довольного Серого и сухо с ним здороваюсь.

– Как прошла ночь? – спрашиваю невинно. В конце концов, это не моё дело. Да и Оля может спать с кем хочет…

– Отлично. А твоя? В мешки под глазами можно картошку складывать.

– Сейчас поеду домой и разгружу их, – отвечаю, а внутри всё переворачивается. Конечно, она за эти годы не жила монашкой, но почему с ним?!

Выхожу на парковку, открываю дверь своего мустанга, когда появляется зелёное недоразумение. Распахиваю глаза: серьёзно, это Олин тарантас?!

– А я всё гадал, чьё это убожество, – тяну, не сдерживая насмешку.

– Я даже не сомневалась, что это твой мерин.

– Мустанг.

– Какая разница?

– Разница в наличии яиц, – отрезаю холодно.

– Тебе своих не хватает, утверждаешься за счёт машины?

– Мне нет необходимости так самоутверждаться. С тестостероном всё в порядке.

– Конечно. Юля, вон, может подтвердить.

– Ревнуешь?

Оля фыркает, закатывает глаза и тянет насмешливо:

– Не мечтай, Прокопьев. Тебе тут больше ничего не светит.

– Не сильно-то и хотелось под этой лампочкой греться, – отвечаю и завожу мотор. Пусть другие греются. Обойдусь.

Глава 7

Лёша

Не могу отделаться от мыслей об Оле и Сером. Не могу, и всё тут. Даже дома не получается расслабиться. Верчусь на кровати, тяжело вздыхаю. Что б тебя! Нервно открываю тумбочку, роюсь в ней и достаю таблетки. Пару штук сразу, иначе опять не засну. Проваливаюсь в тяжёлый сон, просыпаюсь и не могу понять, сколько времени: шторы блэк аут вообще не пропускают свет. Сонно тянусь к телефону, не успеваю взять, как он взрывается трелью. Мама. Провожу ладонью по лицу, бросаю взгляд на часы: пять вечера. Вот это вырубило.

– Да, ма, – отвечаю сонно.

– Ой, прости, я тебя разбудила? Ты после смены? Я перезвоню…

– Всё в порядке. Я уже проснулся.

– Ну, и хорошо. Отлично, что ты сегодня выходной. Хотела попросить тебя заехать домой.

– Зачем? – вздыхаю. Нет, у родителей бывать люблю, но мамин тон не обещает ничего хорошего.

– Разве мать не может просто хотеть увидеть своего ребёнка? Или у тебя другие планы на вечер? – в голосе просыпается любопытство опытной ищейки. Вздыхаю.

– Нет. Нет планов, приеду. – В любом случае заняться нечем, а сидеть дома и изводить себя тупыми мыслями – то ещё удовольствие.

Родительский дом утопает в зелени, квартира на втором этаже из четырёх. Легко вбегаю по ступеням и звоню. Мама открывает практически моментально и широко улыбается. Дочь светила медицины, она всегда выглядит так, словно готова прямо сейчас возглавить конференцию. Она не стала врачом, точнее, пошла по управленческой дорожке и возглавляет небольшой департамент в министерстве здравоохранения. На пенсию уходить, естественно, не собирается, хотя график давно свободный.

По дому плывёт аромат выпечки – наверняка заказала в домашней кулинарии. С готовкой она на «вы», но для чего ещё придумали домработниц?.. Поправив светло-русый локон в идеальной причёске, она коротко чмокает и окидывает внимательным взглядом.

– Ты похудел. И плохо спишь. Что случилось?

От неё редко что можно скрыть, но я давно научился. Беззаботно улыбаюсь.

– Работа, ма. Случилась работа, ничего нового.

У Оли бы уши свернулись в трубочку и отсохли, если бы она услышала, какими эпитетами её награждала мама, когда она исчезла. Родители нормально относились к моему выбору, а когда всё закончилось, оказалось, что я заблуждался. Столько яда лилось, что даже я охренел. Как бы больно тогда ни было, слушать, как унижают любимого человека, было невыносимо. Мы даже поругались с мамой впервые за много лет… Так что лучше ей не знать, что Оля в городе.

Ну, конечно… На кухне сидит, идеально скрестив лодыжки под столом, девушка. И тридцати нет. Наверняка кто-то из маминых сотрудниц. Из новеньких, потому что старых мне уже предлагали, некоторых не по одному разу.

– Здравствуйте, – говорит она с улыбкой. Голос приятный, поставленный. И внешность тоже… приятная. Выхоленная. Правильные черты лица, гладкая кожа, идеальный маникюр. Скука. – Лена.

– А это мой Лёша, – мама входит за мной с улыбкой. – Леночка зашла по работе, но я пригласила на чай. Садись, сейчас тебе тоже налью.

Стоило ехать ради очередной леночки?.. Вздыхаю. Спорить с мамой себе дороже, убедить в том, что я сам выберу, с кем мне жить, невозможно, поэтому я смирился и занял позицию: улыбаемся и машем. Заставить всё равно не заставит, а тратить нервы неохота. Разговор вертится вокруг маминой работы, я в нём не участвую. Украдкой посматриваю на часы – через полчаса пробки закончатся, можно уезжать.

– А вы, Лёша?

Вздрагиваю. Вообще не прислушивался.