скачать книгу бесплатно
– Ну ты, Соня-яя, даешь, – сквозь хохот выдавливала Фрося.
– Нет, это ты дае-ешь, – вторила я, тщетно пытаясь продолжить.
Насмеявшись до слез, разом умолкли.
– И долго мы будем сидеть здесь? – с улыбкой спросила Фрося.
– Сама знать хочу, – ответила я.
Фрося игриво толкнула меня в бок. Я ее тоже игриво толкнула.
– А то не знаешь, – сказала она и опять захохотала.
– А то ты не знаешь, – воскликнула я, предчувствуя новый припадок смеха.
Дверь распахнулась. В комнату заглянул изумленный верзила – родной уже Интеллигент. А намекал, что мы не увидимся. Впрочем, я не стала его упрекать.
– Они ржут! – сказал он и спросил: – Дурочки, шо вы ржете? Вам бы плакать в самую пору.
Настоящий артист – так натурально сыграл, что мы замахали руками, не в силах говорить, только корчились, надрывая животики.
Верзила загадочно покрутил у виска пальцем и исчез, я же отметила: «Отлично в образ вошел. Еще немного, и я точно поверю. Кстати, деньги отсчитывал мне он тоже весьма натурально».
Едва вспомнив про деньги, расстроилась: смеха как не бывало.
– Фрося, – тревожно спросила я, – выходит, если это прикол, то «баксы» придется вернуть?
Возвращать я никогда не любила.
– Какие баксы? – удивилась она.
Я полезла за лиф комбидреза и достала семьсот долларов, свои, честно заработанные – как мне совсем недавно казалось.
– Вот эти.
Фрося изумленно открыла рот, да так, не закрывая его, и спросила:
– Кому ты должна их отдать?
– Да парням этим, твоим «кентам», – пояснила я, чувствуя, как прямо на глазах портится настроение: еще недавно счастливой была и вот, уже осиротела на кучу долларов.
Испортилось настроение и у Фроси.
– Сколько здесь? – спросила она, кивая на мой трофей.
– Ты разве не знаешь? Семьсот.
– Живодеры! – воскликнула Фрося. – Да все это стоит гораздо дешевле! Ты что, именно столько им заплатить обещала? Семьсот долларов?
– Ну да, – рассердилась я. – Обещала, как же, держи карман шире. За кого ты меня принимаешь? Они сами мне заплатили. – Подумав, добавила: – Я их заставила.
Фрося вдруг потеряла дар речи – абсолютно искренне эта чертовка была сражена. В мою душу даже закралось сомнение.
– Тебе заплатили? – оправившись от изумления, закричала она. – Заплатили семьсот баксов? За что?
– Будто не знаешь! – гаркнула я. – Или ты думала, что я даром в порнухе сниматься должна! Вижу теперь какого ты мнения о своей лучшей подруге!
Бедная Фрося пошла вразнос – совсем над собой контроль потеряла: вскочила, по комнате заметалась, потом опустилась на пол, открыла рот и, тараща глаза, долго, как рыба на берегу, беспомощно воздух глотала. Мое состояние было не лучше: я понять ничего не могла и терялась в догадках, но делала это весьма эстетично: в позе, почти роденовской.
Наконец к Фросе вернулся дар речи.
– Эти мерзавцы заставили тебя в порно сниматься? – с бесконечным отчаянием воскликнула она.
Я обиделась:
– Меня невозможно заставить. Сама согласилась.
Не признаваться же любимой подруге в таком унижении – зачем понапрасну доставлять Фросе радость?
– Постой, разве это не твой прикол? – опешила Фрося.
– Нет, конечно, прикол пока твой, но и мой не за горами. Долго ждать не придется, – заверила я.
Ефросинья в испуге оглянулась на дверь, нервно облизала губы и, задыхаясь, спросила:
– А кто эти люди?
Я усмехнулась:
– Тебе видней. От себя могу лишь добавить, что артисты они плохие. Да и ты, голубушка, часто фальшивишь. Думаешь, я не видела, как ты смехом давилась, когда эти твои «кенты» с деланной крутизной в квартиру вломились.
– Вломились твои дружки, – уточнила Фрося.
Я подскочила, словно ужаленная:
– Что ты хочешь сказать?!
– Этих людей вижу впервые, – заверила меня Ефросинья и слегка раздраженно добавила: – Хватит, Соня, побаловала, меня удивила, но во всем надо меру знать. Тем более, что на этот вечер намечена важная встреча: речь о картинах моих пойдет. У меня выставка на носу в Германии. Пожалуйста, прикажи своим милым друзьям, пускай отвезут нас обратно.
– Что значит – обратно? – гаркнула я. – Как – прикажи?
– Как можно строже.
– Разве эти орлы не твои «кенты»?
И наступила немая сцена. Фрося распахнула глаза: так долго и изучающе на меня чертовка смотрела, что мороз по коже продрал. Я хребтом ощутила: гадает, шучу я или всерьез?
Схватившись за голову, я завопила:
– Так это, выходит, совсем не прикол!
– Не прикол?! – ужаснулась Фрося, хватаясь за сердце.
И опять наступило молчание – мы обе переваривали то, что с нами случилось.
Не знаю о чем размышляла подруга, но я взять в толк не могла, что понадобилось от меня мерзавцам-верзилам. К чему это порно? Если кто-то решил погубить мою репутацию, почему так долго терпели? Почему не хватали меня в Москве?
А может не хватали как раз потому, что я и сама с этим делом неплохо справляюсь – так ловко гублю свою репутацию и карьеру, что врагам даже завидно: им так не суметь.
Да что там врагам, подругам моим уже тошно. Сами судите: с пятым мужем едва развелась, чуть второй раз замуж не вышла – не удивляйтесь, у меня свой отсчет – но не вышла, одумалась вовремя, и почти расписалась с таким му… чудаком, что у бабы Раи, экономки моей, едва не случился удар. Уже после этого подвернулся последний муж, Роберт – мужчина моей мечты.
Скажу я вам: нет хуже трагедии, чем сбывшаяся мечта. Счастливый брак меня подкосил, я совсем растерялась: что делать? Как теперь жить?
Даже свекровь не спасает: ее ложка дегтя утонула в нашей с Робертом бочке счастья.
Как истинно русская к благу я не привыкла, вот и дернула к Фросе приключений искать.
И кто знает, не добрый ли человек приказал схватить меня и сюда усадить, чтобы спасти от дальнейших дурацких поступков.
Тогда зачем меня в комнате этой держать?
Гораздо надежней лишить меня жизни: тогда уж точно глупостей не совершу, а на них я огромная мастерица…
И тут меня осенило: вот он, мой эгоизм, при чем здесь, черт возьми, я?! Хватая меня, верзилы Фросю мою хватали – я же у ее картины стояла. И блуза на мне ее была.
Но за что хватать мою Фросю?
Она же ни рыба ни мясо: безобидна, безгрешна, добра. У нее давно отобрали, все, что смогли – точнее, все, что было у Фроси. Остался только талант, его-то не отберешь. И защищаться она не умеет, и на хитрость ведется…
Нет, что-то не вяжется здесь…
Тут и порнуха припомнилась. Как странно ее снимали. Что за порно, когда все одеты? И этот Арнольд со своею капустой – комичный, черт возьми, персонаж!
Мысль вернулась в пункт отправления: «Да нет, это розыгрыш! Проводят меня, как последнюю дуру!»
Я глянула на Фросю; и она с улыбкой глянула на меня.
«Нет, все же ей надо было идти в артистки!»
– Ефросинья, хватит меня дурить, – сказала я со смешком, игриво толкая подругу в бок.
– То же самое могу сказать и тебе, – рассмеялась и Фрося. – Это надо же такое придумать? А я, глупая, повелась. Да любой же знает, какая ты фантазерка! И приколистка!
Она глянула на часы и нахмурилась:
– Ну все, Софья, хватит, пошутили и будя. У меня важная встреча на вечер намечена. Опаздывать я не могу.
«Ох и хитрунья», – подумала я и насмешливо предложила:
– Поэтому быстро зови орлов, пусть везут нас обратно. Я устала, ванну принять хочу, лобстера слопать, хлебнуть твоего винца.
Фрося, кивая, так же, с улыбкой, начала меня убеждать, что она все понимает, но шутка подзатянулась и Германия погибает без ее гениальных картин, и встреча уже под вопросом.
Я со всем соглашалась:
– Да-да-да, поэтому быстро зови орлов. Черт с ними, с долларами, раз дело такое – верну!
– Конечно-конечно, – вторила Фрося, – вернешь-вернешь и самой себе. Придумано гениально.
– Спасибо, но выдумка не моя, – пыталась я повернуть на серьезное.
Да какой там, Фрося грозила мне пальцем:
– Софья, пора! Быстро зови орлов!
Уж не знаю как долго мы препирались бы – обе упрямые – но за дверью послышался топот и голоса. Кто-то кого-то ругал, кто-то перед кем-то оправдывался – разумеется, все это делалось матом.
Естественно, и я, и Фрося отнеслись к этому с интересом, как ко второму (а для меня уже и третьему) действию фарса: обе заинтригованно переглянулись и воззрились на дверь, изогнувшись знаком вопроса.
«Что будет дальше?» – хотелось нам знать.
И мы быстро узнали: дверь распахнулась – на пороге вырос здоровенный мужик. Из-за его спины десятиголовым чудовищем торчала свита из родных мне верзил и из совсем незнакомых.
Фрося смущенно сказала:
– Здрасте.
Я состроила рожицу и показала верзилам язык.
Здоровенный мужик опешил, а верзилы скорбно «пожалились»:
– Видишь, батя, это просто чума. Черт рядом с ней отдыхает. Замучились мы.
Интеллигентный ткнул в свой роскошный фингал (ну что я за мастерица!) и промямлил:
– Орехоколом, бля, наварила.
«Неужели?» – подивилась я, гадая где раздобыла орехокол – всего не упомнишь в батальной сумятице.
Интеллигентный же сокрушился едва не до слез:
– Живому человеку по лицу железным орехоколом! Креста на ней нет!
– Свой крест я ношу с собой! – отрезала я, но, похоже, никто меня не услышал.
Все смотрели на батю, на здоровенного мужика. А он уже на Фросю смотрел и бубнил:
– Значит на той нет креста… А на этой? – Он ткнул толстым пальцем в мою подругу.
