Небесный замысел любви. ГРАНТИМИЛА. Книга вторая

Он молчал. Она сунула в рот кусочек рыбы.

– Мила, мне больно, – тихо произнёс он.

– Больно? От чего тебе больно?

– Ты только что причинила мне боль.

– Я? Нет, я не могла причинить тебе боль.

– Ты только что сказала, что ты теперь не будешь моей содержанкой… как ты могла так подумать, – он сверкнул на неё глазами, – ты так думала?

Мила нахмурилась, задумалась, потом подошла к столику, положила шампур с рыбой под крышку, вытерла руки салфеткой.

– Нет, я так не думала, но то, что у меня совсем нет денег и я полностью на твоей шее, меня это напрягает… очень.

– Что ты такое говоришь? Ты не на моей шеи, ты моя любимая, ты моя невеста! И я должен о тебе заботиться, – возмутился он.

– Грант, это мое внутренне чувство, оно совсем не касается тебя… нет, я не так сказала. Это чувство не должно тебя обижать, совсем не должно.

– Мила, я люблю тебя, и ты моя невеста, значит все, что мое – это теперь твое. Как ты могла думать, что ты содержанка? – Грант помахал головой из стороны в сторону, – неужели ты так думала?

– Грант, я так не думала. Наверное, я не так выразилась, не правильно подобрала слово… но это чувство действительно у меня было и есть… я честно тебе говорю… – Они посмотрели друг на друга, оба были грустными. – Я не хочу ничего рассказывать, но у меня четко сформировалось чувство, что я не буду никогда и ни у кого на содержании. Никогда и ни у кого… это идет от моей семьи и совсем не связано с тобой. Ничего не спрашивай, иначе я разревусь, мне неприятно об этом говорить. Я всегда буду сама зарабатывать себе на жизнь и ни у кого никогда не буду просить помощи. Я дала себе слово и не нарушу его. Просто пойми меня…

Грант внимательно посмотрел на нее, складка пролегла между бровями, он подошел к ней, обхватил ее лицо ладонями: «Мила, запомни, все что есть у меня, это твое, я отдам тебе последнюю краюшку хлеба, не раздумывая. Я ведь тебе отдал свое сердце. Это мое внутренне состояние, не сомневайся в этом», – прошептал он.

– Мне так приятно это слышать, – чуть слышно прошептала она.

– Это так и есть. Верь мне.

– Верю. Я хочу, чтобы ты знал, что я никогда намеренно не причиню тебе боль… если только нечаянно, не обдуманно. Но это не должно считаться, и ты мне всегда должен об этом говорить, чтобы не завязывался узелок. Запомни это. Я люблю тебя.

– И ты должна мне говорить, если я тебе нечаянно причиню боль. И я люблю тебя очень, – страстно поцеловал ее… отстранился и посмотрел в глаза, – ты обещаешь мне, что ты не будешь заниматься этим всерьез, я имею в виду карты.

– Нет, конечно, нет! Даже не сомневайся на этот счет. Грант, я даже не думала об этих деньгах, просто помогла и все.

– А о чём вы говорили с этим Алимом?

Мила смутилась: «Он предложил мне сотрудничество».

Грант вспыхнул: «Какое ещё сотрудничество?»

– Грант, я сразу отказала во всём. Не стоит говорить больше об этом.

– Хорошо. Я рад, что мы все прояснили.

– И я рада. Ты теперь не сердишься?

– Нет, моя хорошая. Вообще, ты большая умница и молодец у меня.

– Есть немного. Но для меня все это так неожиданно.

– Да, в жизни много неожиданного происходит, когда его совсем не ждешь… а теперь я хочу тебя покорить ты же голодная. Да?

– Да! – засмеялась Мила. – А я покормлю тебя, потому что ты тоже голодный, но никогда не говоришь об этом.

Грант тихо засмеялся. Они придвинули столик к кровати и стали кормить друг друга шашлыком. Грант открыл шампанское: «Давай немного выпьем за нас с тобой, чтобы наш первый отпуск был незабываемым».

– Давай. Чтобы наш отпуск был счастливым.

– Да. За счастливый и незабываемый наш отпуск! – Грант поцеловал её.

Они выпили немного шампанское. Из приемника зазвучала азербайджанская музыка. Мила жуя, ритмично задвигалась. Улыбающийся Грант, смотрел на нее, наливая шампанское.

Мила хитро посмотрела на него: «Армянское радио спросили, что такое шампанское – средство для снятия женщины».

Грант засмеялся: «Ты это не рассказывала».

– Да, у меня еще есть кое-что в запасе только для тебя.

– Ты удивительная.

– Ох, ох, не льсти мне, открой ротик, – положила ему в рот мясо.

Грант, жуя и улыбаясь, не сводил с неё глаз, потом посмотрел вокруг, тихо произнес: «С ума сойти».

– Что? – улыбаясь, посмотрела на него Мила.

– Сидим, кругом разбросаны купюры, как в кино про бандитов.

Мила посмотрела по сторонам: «Не-а, мы не бандюги, просто сегодня повезло немного. Небеса подкинули выигрыш для решения наших проблем, вот и все. Давай соберем наши купюры, чтобы не разгневались небеса и не подумали, что мы не благодарные, – Мила посмотрела на Гранта. – Вместе».

Грант ответил ей серьезным внимательным взглядом: «Наши… Вместе», – тихо произнес он.

Они быстро собрали все денежные купюры. Грант передал Миле последние двадцати пяти рублёвки, внимательно посмотрел на неё.

Мила сложила все деньги в одну кучку, не считая, разделила на две части: «Грант, это нам на отпуск, чтобы мы себе ни в чем не отказывали», – протянула ему.

– Мила, нам хватит с тобой того, что у меня есть.

– Грант, прошу. Давай не будем начинать все сначала. Это, – показала на первую кучку первого конверта, – положу в НЗ. Это, – показала на вторую кучку, – отдам родителям. А это, – показала на вторую часть денег, – на отпуск нам. Утверждаешь, мой повелитель?

Грант смотрел на неё и молчал. Мила сжала губы, посмотрела на него. Он молчал.

– Не берешь? Хорошо. Тогда я их выброшу сейчас, с балкона, – пошла к балкону…

Грант расширил глаза, удивленно наблюдал за ней…

Мила вошла на балкон, задумалась, вначале взяла двадцати пяти рублевку, подумала и взяла десятку, показала Гранту, подняла верх руку и отпустила, купюра полетела вниз. Мила, ухмыляясь, смотрела на её полет, приготовила вторую купюру, подняла вверх руку… посмотрела вниз, как приземлилась первая купюра… Грант взял ее за руку. Мила оглянулась. Он, улыбаясь сдержанной улыбкой, смотрел на неё, протянул свой бумажник. Она протянула ему деньги. Он отрицательно покачал головой, молча вновь протянул бумажник. Мила взяла бумажник, положила в него часть денег, закрыла, протянула ему. Он взял бумажник, бросил на тумбочку.

– А остальные давай положим в сейф, – улыбаясь, произнес он.

– Да, – она протянула ему конверт.

Он отрицательно покачал головой, взял её за руку, потянул к себе: «Сама положи».

Она улыбнулась, отстранилась от него, сложила вторую часть денег во второй конверт. Положила оба конверта в сейф.

– Код сейфа сама установи, – Грант отошел.

– Грант, не серди меня, я не знаю, как это делается, иди ко мне.

Грант, сдержанно улыбаясь, молча стоял. Мила вздохнула, подошла, положила руки ему на грудь, погладила его. Его дыхание участилось. Она посмотрела ему в глаза и пробежала пальцами по его спине, опустилась ниже, потом вверх… Грант не выдержал, прижал крепко к себе, склонил голову и опустил лицо в ее волосы. А она продолжала его возбуждать, путешествуя руками по его телу, их губы встретились в страстном поцелуе…

– Моя любимая упрямая девочка, – прошептал он.

– Совсем не упрямая… я же справедливо распределила… скажи…

– Скажу…

– Что…

– Что… что…

– Грант! – воскликнула она, тяжело дыша, отстранилась.

– Мила! – тихо воскликнул он, улыбаясь, тяжело дыша.

– Ну, скажи… я же справедливо распределила?

Он вновь притянул ее к себе, продолжил целовать…

– Грант, скажи мне…

– Я… пожалуй, … соглашусь с тобой…

Мила довольная улыбнулась и продолжила напор.

Грант застонал: «… что ты делаешь… стой…»

– … домогаюсь тебя…

– … нет… остановись… я…

– нет… я… так…

– Мила … – он поднял ее на руки, положил на кровать… в сторону полетели его брюки… халатик…

– … что ты делаешь со мной…

– … люблю тебя…

Он любил и был любим любимой, огромной нежностью окутал ее.Нежность и любовь едины, слиянье рук, слиянье ног, сердец и тел.От прикосновения кровь закипела, вихрем овладела ими страсть.Мир исчезал и только музыка любви звучала наяву и в их сердцах.

…Они открыли глаза, посмотрели устало друг на друга… Оба улыбались… Мила, закусив губу, закрыла глаза.

– Мила… – замолчал, не договорив, он еще тяжело дышал, его лицо светилось, погладил ее волосы, слегка нахмурился.

Она, глубоко дыша, тихо засмеялась: «Не волнуйся, ты свое слово не нарушил. Ты, как истинный джентльмен, просто не мог отказать домогательствам своей любимой невесты, вот и весь ответ. Твое слово при тебе. А при мне ты. И папа никогда ничего не узнает. Все довольны. Вот и решение мучений и желаний».

Грант глубоко вздохнул, привстал, его лицо светилось: «Обожаю тебя! Господи, какая же ты умная и любимая».

Они рассмеялись, уткнулись друг в друга.

Грант опять расцеловал ее: «Мила, только ты задаешь темп нашей любви. Поняла?»

– Да.

– Я так счастлив.

– Неужели? – хитро улыбнулась она. – А ты строго следишь за безопасностью наших отношений. Да?

– Конечно. Мы эту тему с тобой обсудим подробно попозже, – он нахмурился, – а сейчас как же было?

– А сейчас и еще несколько дней можно.

– Класс!

– Может мы поедим все-таки, наконец, до отвала, – она засмеялась, вскочила, быстро влезла в халатик, застегнулась.

Грант рассмеялся, закрыл лицо руками, затем натянул брюки, налил шампанского. Уселись, подвинули столик.

– Грант, надо закрыть сейф.

– Да. Только давай я оставлю в бумажнике поменьше денег.

Он вскочил, взял с тумбочки бумажник, оставил там несколько купюр, бросил бумажник назад, остальные купюры положил в документы и убрал в сейф.

– Мила, смотри, какой ты хочешь установить код? – она назвала, – так и вот так… и сейф закрыт, все просто, – улыбнулся Грант.

– Поняла. Теперь приступим к трапезе с любимым.

– С большим удовольствием и удовлетворением души и тела приступаю к трапезе со своей любимой королевой, – засмеялся Грант.

Они чокнулись бокалами, улыбаясь, принялись за еду.

– А ты правда выбросила бы деньги? – позже тихо спросил он.

– Да, – улыбнулась она, – если бы ты стоял и дальше молчал.

– Я так и знал. Какая же ты отчаянная и очень любимая.

– Потому и отчаянная, что любимая, – засмеялась она, положила аккуратно ему в рот кусок мяса, второй кусок сунула в рот, – ешь, любимый, нам понадобиться много сил в отпуске.

Грант, довольный, прожевал, сдерживая улыбку, внимательно смотрел на нее. Положил мясо в рот: «Прожевала? Ешь, как следует, любимая, нам силы понадобятся еще сегодня и каждый день», – с улыбкой положил в ее рот кусок осетрины.

– Неужели? А как же твой запрет? – засмеялась Мила.

Грант, улыбаясь, притянул ее к себе, прошептал: «С нашей любви снят запрет моей любимой невестой. Я так мучился».

– Я знаю, – посмотрела ему глаза, прошептала, – и еще, я не такая сильная, как ты.

– Мила, ты всегда меня чувствовала и понимала, – поцеловал ее.

Довольные они продолжили свою трапезу…

– Почему ты не впустила меня в душ? – тихо спросил Грант, немного позже, протягивая фужер с шампанским.

– Хотела быстрее смыть грязь его лап, – нахмурилась Мила, сделала два глотка шампанского.

– Прости. Не подумал об этом.

– Забыли.

– Скажи, где ты так научилась играть в карты?

Мила тихо засмеялась: «Папа научил».

– Отец?

– Ну да. Это мое родовое приданное, бабушка, мать отца, владела редким карточным даром, гадала, играла. Лет в шесть я начала играть. Бабушка, когда к нам приехала, меня учила играть, потом уже отец. У нас в бараке, где мы жили все играли, я всегда внимательно следила, как играли взрослые. Потом, когда подросла, с мальчишками играли во дворе отдельно от взрослых, в деревне. Там меня еще подучили в покер играть, один очень интересный мужичок. Так, что это игра, можно сказать, игра моего детства, – жуя, беспечно рассказывала она.

– И всегда выигрывала?

– Конечно, нет. После того, как тонула, заметила, что во мне что-то изменилось… я стала, как-то чувствовать по-другому… я не знаю, как это объяснить… И еще заметила, что если я злюсь, то выигрываю, как правило всегда, а если не злюсь, то ничего не чувствую и игра идет как-то по другому руслу, и здесь проигрываю. Мне, кажется, это происходит за счет внимания, я как-то запоминаю какие карты выходят, ход игры вижу и еще есть маленькие секретики, что от бабушки помню и что сама открыла, но я о них умолчу.

– Почему?

– Должна же быть в королеве какая-то тайна, – засмеялась.

– В королеве должна, – улыбнулся Грант, положил ей в рот кусочек рыбы. – Если злишься? Хм, интересно. А сегодня ты злилась?

– Не то слово, клокотала от злости… мне не нравились эти дядьки, а Андрея было жалко. Его Антон подставил, в общем, я злилась на все и очень даже сильно.

– Тебе Андрей нравится?

– Он симпатичный. Только не надо ничего придумывать, у меня уже есть любимый, – внимательно посмотрела ему в глаза.

Грант улыбнулся, приблизился к ней, посмотрел в глаза, поцеловал. Сделали по два глотка шампанского, продолжили еду.

– А ведь, когда ты играла у нас, ты не злилась, ты была спокойная и улыбающаяся и выигрывала.

– Ошибаешься. Я не злилась, но внутренне сердилась… Борис был так уверен в своем выигрыше. Я не сердилась, когда играла с тобой, помнишь? – Мила хитро улыбнулась.

– Помню, – глаза Гранта улыбались.

– И мы сыграли с тобой в ничью. А почему ты не брал деньги?

Грант нахмурился: «Я не закончил свои вопросы. Не меняй тему разговора».

– Грант, прошу, ответь на мой вопрос, честно.

– Я твердо убежден, что я должен тебя содержать. Я мужчина, брать деньги от женщины это ниже мужского достоинства, – Грант серьезно посмотрел ей в глаза. – У нас с тобой в дальнейшем будет только так. Эти деньги просто исключение из правил, внештатная ситуация, – он был очень серьезен. – И ты больше никогда не будешь играть на деньги.

Мила задумчиво посмотрела на него. Он смотрел молча на нее, затем протянул ей стакан с минеральной водой. Мила молча взяла, кивнула головой.

– А почему ты не сердилась тогда? – улыбнулся он, как ни в чем не бывало.

– Ты мне был симпатичен.

– А по тебе этого тогда не было заметно.

– Ну, по тебе тоже не было заметно, – усмехнулась Мила.

– Вот уж нет, как только я видел тебя во мне все загоралось. Меня так к тебе тянуло, и я сжимал зубы.

– Это внутри… то чего никто не видел. Ты очень скрытный.

– Да. Я замкнутый человек и никого не впускал в свой мир, кроме тебя.

– Для меня было полной неожиданностью твое признание тогда, в лесу… Я помню меня охватило большое волнение, которого я раньше не испытывала.

– Но ведь тебе не в первый раз объяснялись в любви?

– Не в первый.

– Сколько раз.

– Три.

– И, что ты тогда чувствовала?

– Ничего, ухмылялась и прекращала эти разговоры.

– А поцелуи? Тебя волновали поцелуи?

Мила смущенно улыбнулась: «Вечер откровения?»

– Я хочу все о тебе знать. Все. Прошу, скажи честно.

– Поцелуи двух парней, двух братьев понравились, а несколько поцелуев одного парня, нет, даже раздражали.

– Двух братьев? Ты встречалась с двумя братьями?

– Нет. Не встречалась. – Мила смущенно улыбнулась. – Встречалась с одним, средним братом, два месяца в году, он такой симпатичный. Он меня первый поцеловал, научил приему защиты, играть в теннис, бадминтон, мы с ним в карты резались и всегда много смеялись. Он мне нравился.

– А он тебя домогался? – тихо смущенно спросил Грант.

Мила нахмурилась и тихо продолжила: «Нет. Мы только невинно целовались, несколько раз. Он хорошо ко мне относился и уважительно. А потом приехал его старший брат из военного училища, он был тоже симпатичный, взрослый, он так здорово играл на кларнете, и он на меня запал. А потом выяснилось, что их младший брат, тоже на меня запал, но он мне сосем не был симпатичен. Между ними началась борьба, слава богу старший уехал, его отпуск закончился. И началась борьба двух братьев, да еще появились другие парни. А один парень, который тоже на меня запал… восстал против этих братьев и вызвал их на драку. И, что было интересно, отец этого парня в молодости был влюблен в маму, представляешь, а его сын влюбился в меня, – засмеялась. – В общем, была большущая драка. Одна деревня пошла на другую, дрались около реки ночью, дрались не по-детски… шуму было, крику. Я очень испугалась за всех ребят и всех было жалко. Но больше всех за Мишку, среднего брата. Две деревни встали на уши… Родители всех парней, сам понимаешь, были в гневе. Телеграммой вызвали моих родителей, меня и сестру увезли домой. Старший брат начал мне писать красивые большие письма. Мишка, средний брат, тоже писал, но он писать не умел. Они не знали друг о друге. Вот так».

– И что дальше было? – улыбнулся Грант.

– Три лета шло это завоевание меня. На второе лето средний брат и старший брат меня поцеловали. Старший целовался совсем по-другому, чем его брат, но тоже мне понравилось.

– И?

– На третье лето, до меня дошло, что все это ни к чему хорошему не приведет. Я уехала и решила с ними завязать. Средний брат ушел в армию, сейчас он там. Я перестала отвечать старшему брату. И тут появился ты.

– А средний брат пишет сейчас?

– Да. Я перестала отвечать ему, когда влюбилась в тебя.

– А старший брат успокоился, когда ты перестала отвечать ему?

– Нет.

– Пишет?

– Да. Но реже, одно письмо в месяц.

– Ты написала ему, что у тебя есть я.

– Написала старшему, среднему нет. Не хочу расстраивать пока в армии, само затихнет.

– А мои поцелуи?

– Что? – улыбнулась Мила.

Грант смотрел на нее, улыбаясь: «Мила, ответь мне».

Мила улыбнулась, смущенно опустила глаза: «Твои поцелуи, Грант, меня сводят с ума. Ты мастер поцелуев».

– Правда?

– Истинная правда, ничего кроме правды. Одна правда.

– Иди ко мне, – прошептал он.

Мила с улыбкой отрицательно покачала головой.

– Мила, иди ко мне.

– Нет, ты совсем мало поел. Грант, прошу, поешь, как следует.

– Да что ж это такое! Что за упрямая у меня невеста? Третий раз прошу, иди ко мне.

Мила медленно подошла. Он взял ее за руку, посадил к себе на колени, посмотрел в глаза: «Я тебя никому не отдам. Ты моя. Только моя, – его дыхание участилось, он опрокинул ее на руку и страстно поцеловал. – Мила, ты моя», – вновь прошептал он.

– Твоя.

– Я тебя никому не отдам.

– Не отдавай. Я хочу, чтобы ты меня никому не отдавал.

– Я люблю тебя, Мила.

– И я люблю тебя, Грант.

Они посмотрели друг другу в глаза и обнялись.

В Баку. День третий

Мила спала на животе, обняв подушку. Грант умытый, одетый, наклонился над ней и пощекотал языком ее ухо. Мила подняла плечо, хмыкнула.

Он опять повторил свою попытку, прошептал: «Мила, родная, просыпайся, мне скучно без тебя».

Мила быстро повернулась: «Привет», – улыбнулась.

– Доброе утро, любимая. Сока хочешь?

– Хочу и сока и ещё чего… – взяла протянутый ей стакан, выпив сок, вернула стакан, легла на спину. – Утро в Лондоне. Старый граф смотрит в окно: Сегодня смог. Дворецкий ему в ответ: Поздравляю, сэр, – перевела взгляд на Гранта. – И я тебя поздравляю. Папу больше не боишься? – расширила глаза и сжала губы, сдерживая улыбку.

Грант сузил глаза и тихо засмеялся, закрыв рукой глаза.

Мила продолжила, посмотрела в потолок, загадочно произнесла: «Ты знаешь, я прочитала, что мужчины делятся на 4 категории: Лавочников – которые сидят с женщинами на лавочках и ничего не позволяют. На кустарей – те, которые сразу тянут женщину в кусты. Гладиаторов – те, которые ничего себе позволить не могут, как только погладить женщину. Однополчан, – смущенно опустила глаза, втянула в себя щеки, – те, которые кидают одну палку за ночь. А ты у меня ни под какую категорию не подходишь, потому что ты штучный вариант», – скорчила улыбающуюся гримасу и вновь посмотрела на Гранта.

Грант расхохотался: «Ну и хулиганка же ты у меня», – и навалился на нее, целуя…

– А ты уже встал? – Мила посмотрела на Гранта.

– Да.

– И душ принял?

– Принял.

– А чего не спится?

– Мне спится и очень хорошо спится с тобой, – улыбнулся он. – Я встал, отнёс часть вещей в свой номер, сделал вид, что живу там. Принял душ, пораскидал немного вещей, ну, чтобы не догадалась горничная, что меня там нет.

Мила улыбнулась, посмотрела на часы: «Ничего себе спится, мы успокоились в три ночи, сейчас около десяти. Встал во сколько, в восемь?»

– Угу, – улыбаясь глазами, ответил он.

– Пять часов сна тебе хватает?

Грант пожал плечами: «По-разному, сегодня хватило».

– Ты давай спи и высыпайся хорошенько на отдыхе, чтобы не стать однополчанином, – смущённо улыбнулась Мила.

Грант рассмеялся: «Сказка ты моя, как же мне с тобой хорошо, – поцеловал ее, – не волнуйся на этот счет, с тобой однополчанином не стану», – вновь засмеялся.

– Всё, я встаю, – засмеялась Мила.

– Ни за что, – смеялся Грант, навалился на неё.

– Нет, встаю, встаю… мне нужно принять душ, жарко, – вскочила Мила и побежала в ванную комнату.

Грант и Мила, весёлые и довольные, с сумками и пакетами, вышли из универмага.

– Мила, всё. Платье тебе купили, купальник и плавки купили, шляпу я тебе купил, кошелёк, косметичку и всякие твои штучки купили, сувениры ребятам купили. Всё! Надо всё отвезти в номер и гуляем. Ты довольна? – весело протараторил Грант.

– Я да, а ты? – засмеялась Мила.

– А я доволен, что ты довольна, – улыбнулся Грант, обнял за плечи, поцеловал в висок, – почему ты не стала покупать сумку?

– Ну, не понравились они мне. Посмотрим в других местах?

– Конечно, посмотрим. У нас впереди прогулка на теплоходе. Вон такси… бежим…

Грант стоял в номере: «Мила, поторопись, мы можем опоздать на теплоход».

– Иду, иду, – раздался голос Милы из ванной комнаты.

Грант плюхнулся в кресло, закинул нога на ногу.

– Мы одни едем? – вновь раздался голос Милы.

– Нет, ребята там нас будут ждать.

– А когда же вы успели договориться?

– Это было запланировано, в 18.30 теплоход отходит.

В номер постучали. Грант нахмурился, не встал. Опять постучали. Мила выскочила из ванной комнаты, открыла дверь. Перед ней стоял Андрей.

Мила, улыбнувшись, игриво посмотрела на него: «О! Какие люди нас посетили. Привет. Что привело тебя к нам?»

– Привет, Люда, – улыбнулся Андрей, держа руки за спиной.

– Заходи, – Мила поклонилась и рукой пригасила его в номер.

Андрей вошел в номер.

– Ну-у, таки ты будешь мне покупать сумку или мне забыть про тебя? – Мила кокетливо посмотрела на Андрея.

– Забыть? Ни в коем случае. Вот, уже, – протянул ей белую сумку.

– Ах! Неужели? – радостно воскликнула она, взяла сумку, начала ее рассматривать. – Замечательно, кармашки внешние, внутренние, как я люблю. О! И кошелек, – достала из сумки бордовый кошелек, открыла, там лежал маленький листок, она достала молча, быстро прочла, там был указан домашний адрес и телефон Андрея, Мила ничего не сказав, закрыла кошелек, – удобный, красивый. Мне нравиться.

– Я рад, что тебе нравиться, – улыбнулся Андрей.

Они вошли в комнату номера.

– Мы только приехали из универмага и там я ничего не подобрала себе, а это то, что мне нужно. Благодарю вас, сударь, вопрос закрыт, – на ходу сказала Мила, продолжая рассматривать сумку.

– Здравствуй, Грант, – Андрей посмотрел на Гранта.

– Привет. – Грант встал, но руки не подал, посмотрел на Милу.

Она, довольная и улыбающаяся, рассмотрев сумку, начала укладывать в неё всё необходимое – косметичку, расческу, кошелек: «А Ирину ты так и не нашел?» – взглянула вопросительно на Андрея.

– Не хочу даже слышать о ней, ни то, что видеть, черт с ней. И ты забудь про неё. Люда, что там ещё у тебя в сумке было? Что мне еще восполнить?

– Ничего не надо больше ей восполнять. Мы сами справимся, – Грант смотрел на Андрея, сузив глаза. – Мила сказала же, что вопрос закрыт, значит закрыт.

Парни посмотрели друг на друга. Андрей опустил глаза, не выдержав взгляда Гранта.

– Я хотел вас пригласить на прогулку на теплоходе, – непринужденно предложил Андрей.

– Надо же, а мы уже едем на шесть тридцать, – улыбнулась Мила.

– Правда? Значит наши желания совпали. Я тоже там буду с сослуживцами, тогда до встречи, на теплоходе. – Андрей улыбнулся Миле, вышел из комнаты.

Мила встала, проводила его до двери.

Андрей у двери номера задержался, оглянулся, тихо спросил: «Люда, как ты себя чувствуешь, я очень переживал за тебя».

– Я оклемалась. Спасибо. А где он?

Андрей пожал плечами: «Ты будешь писать заявление на него в милицию?»

– Заявление? – Мила удивленно вскинула вверх брови. – Я не думала об этом.