Небесный замысел любви. ГРАНТИМИЛА. Книга вторая

Алим громко крикнул что-то по-азербайджански своим парням и быстро направился в конец коридора.

Мила, сидя на полу, облокотившись спиной о ножку бильярдного стола, кричала, билась руками и ногами… Антон, навалившись на нее, пытался ее целовать, она укусила его, он заорал, отпрянул, из его губы пошла кровь… она сильно ударила его ногой… Антон, скорчившись упал, выпустил из руки нож, схватился руками между ног, стал отползать от нее… пятясь назад… Мила подползла на четвереньках и схватила нож, зло сверкнула глазами…

Около комнаты стояли, ломая двери, люди Алима. К ним подбежали Борис, Грант, Гарик и Андрей. Последним шел Алим с охранниками.

…Антон стоял спиной к двери, в стороне от Милы: «Что, силенки покидают, – тихо зло засмеялся, – никуда ты от меня не денешься… и помощи ждать не откуда, твоего красавчика, уже точно вырубили, их там четверо, а он один», – кричал он.

На шум Антон оглянулся, дверь распахнулась и… он увидел влетевших в комнату людей… испуганно уставился на Гранта, влетевшего первым…

Грант сразу подлетел к Антону, не успел тот опомниться, как Грант, оттолкнув людей, быстро схватил его за грудки, нанес кулаком удар ему в челюсть, тот тут же отлетел… Гранта схватили люди Алима, он вырвался, нанеся им свои приемы, оба парня скорчившись, осели. Он опять подлетел к Антону, навалился на него: «Сволочь, это тебе за Милу, – удар в лицо. – Это за меня, – удар под дых. – Это тебе…» – вновь удар в челюсть… его руку схватил Алим. Грант не видящим взглядом, тяжело дыша остановился, продолжая другой рукой держать Антона.

– Грант, стой! – крикнул Алим. – Ты его убьешь.

Борис подскочил к Миле. Она с закрытыми глазами, растрепанная и испуганная сидела на полу, облокотившись о ножку стола, тяжело дышала. Борис только нагнулся к ней, как она ногой быстро ударила его в колено, он отскочил, скорчившись, держась за колено, закричал: «Люда, ты что? Это я, Борис».

– Не подходи… – зло прошипела Мила, в руках у нее блеснуло лезвие ножа…

Алим жестко смотрел на Гранта: «Грант, успокойся, отпусти его, мы с ним разберемся. Вставай, – подал ему руку, – иди к Людмиле».

Грант тяжело дыша, смотрел на Алима, тряхнул головой, принял его руку, встал, не смотря на Антона, отошел.

К нему подскочил Гарик, широко распахнув глаза, смотрел на друга: «Гриша, друг, успокойся, – похлопал его по спине, – иди к Миле».

– Что с ней? – чуть слышно произнес Грант.

– Жива, жива… только она не в себе… – тихо ответил Гарик.

Грант ожил: «Что? Как не в себе? – воскликнул он, застыл. – Сволочь, что ты с ней сделал?» – закричал он, бросившись вновь к Антону.

Гарик схватил его за плечи, удерживая.

Услышав крик Гранта, Антон закрылся руками, закричал: «Да я ничего ей не сделал! Это она, ненормальная! Она меня чуть не убила! Искусала всего! На, смотри! – показал на окровавленную губу, на искусанные руки. – Чуть ножом не полоснула, все яйца отбила, чокнутая… я только хотел ее поцеловать…. Она больная… – вдруг громко расхохотался, – не справился, не справился с девчонкой», – бормотал он сквозь истерический смех…

Все смотрели с большим удивлением на его истерику.

Грант смотрел на него удивленными глазами: «Так тебе и надо, – оглянулся на Гарика, который продолжал его держать за талию. – Гарик, отпусти меня, дружище, я в порядке». – Гарик отпустил его, друзья посмотрели друг на друга.

– Спасибо, что удержал. Где Мила? – Гарик повел его в сторону Милы.

Грант подошел к Миле, около нее стояли Андрей и Борис, не решаясь подойти к ней. Мила по-прежнему сидела с закрытыми глазами на полу, тяжело дышала, держала в руке нож.

Грант внимательно посмотрел на нее, перевел взгляд на парней: «Отойдите все, оставьте нас».

Все парни отошли от них.

Грант посмотрел на Милу, она не шевелилась, он опустился перед ней на колени: «Мила, родная моя, это я. Прошу тебя, посмотри на меня», – тихо ласково произнес он.

Мила медленно открыла глаза, покатились слезы: «Грант, ты?» – всхлипнула она.

– Родная, это я, что с тобой? – Грант, обхватив ладонями ее лицо, стал целовать глаза, лоб, нос, щеки, коснулся ее губ – нежно провел губами по ее губам. – Мила, что он сделал тебе? Скажи мне, прошу, родная, скажи мне, – шептал он.

– Я так испугалась… за тебя, он сказал, что тебя порежут на ленты, – она тихо зарыдала, ее трясло.

– Что ты, что ты, успокойся, любимая, со мной полный порядок, я всех раскидал, – он держал ее лицо, вновь поцеловал ее глаза, – прошу, не плачь.

Мила посмотрела на него сквозь слезы, улыбнулась: «Я так испугалась, я ничего не помнила, но держалась, потом он стал нападать на меня… вначале я по-хорошему с ним хотела, но он… Грант, я его чуть не убила, во мне какая-то сила появилась, я не могла с ней совладать, – слезы ручьем текли по ее лицу, протянула руку с ножом, – я не могу разжать пальцы», – прошептала она.

Грант внимательно посмотрел на ее руку, потом на нее, и поцеловал ее в губы, сначала нежно, потом поцелуй стал страстным… Мила разжала руку и выпустила нож, обняла и прижалась к нему.

Грант освободил ее губы, уткнулся ей в шею, прошептал: «Что он сделал тебе?»

– Ничего… лапал, пытался целовать, он такой противный… меня чуть не вырвало…

Он отстранился от нее, улыбка пробежала по его лицу, нежно посмотрел на нее: «Так надо было это сделать и не сдерживать себя».

Мила всхлипнула, шмыгнув носом: «Гад, он мне платье порвал, своим ножом… а оно мне так нравилось».

– А как нож оказался в твоих руках?

– Я применила свой прием в очередной схватке, он выронил его из рук, пока он корчился я его схватила и уже не выпускала. Он прилип к моей ладони, меня колотило от злости, когда я с ним боролась… – шептала Мила, обнимая Гранта.

– Ты была в шоковом состоянии от страха. Мне такое знакомо. Мила, какая ты у меня молодец, ты сильная и умная, любимая моя. Я так испугался за тебя, меня тоже переклинило от злости… Гарик удержал, еще бы чуть-чуть и я бы убил его, – шептал Грант, продолжая ее обнимать и целовать.

– Господи! Спасибо тебе, что ты дал нам силы, не переступить черту человека, – прошептала Мила и уткнулась лбом в лоб Гранта, зажмурилась.

– Господи! Спасибо тебе, Боже, за то, что ты дал нам силы и помог достойно выйти из этого дерьма, что мы целы и невредимы, – Грант страстно поцеловал ее…

Мила вздохнула, шмыгнула носом: «Я вся сопливая, фу…»

Грант усмехнулся, протянул край своей рубашки: «Не какая ты не фу. Ты сладко – соленая, дай я вытру тебя, моя родная», – начал вытирать ей нос, лицо.

Мила успокоилась, посмотрела на него.

– Давай встанем, подожди, я тебе помогу. – Грант встал, быстро взял нож, вытер его краем рубашки, держа его в ткани, отбросил. Помог ей встать. Они посмотрели друг на друга, осмотрели платье, разрезанное на боку. Грант поправил внешний вид Милы, затем заправил свою рубашку, пригладил волосы. Они обнялись, молча постояли, потом посмотрели друг на друга, грустно улыбнулись, держась за руки, подошли к парням.

Все стояли по-прежнему около прикрытой двери. Антон избитый, с окровавленной губой, с заплывшим глазом, синяком на челюсти, искусанными руками, сидел на полу, около него стояли по обе стороны люди Алима.

– Людмила, девочка, как ты? – Алим подошел к Миле, нежно обнял ее за плечи.

– Ничего, лучше, – прошептала смущенно Мила.

– Ты правда в порядке, скажи мне честно, – прошептал Алим, заглянул ей в глаза, – он причинил тебе…

– Нет. Все терпимо… лапал, платье порвал ножом, – прошептала она, – спасибо, что успели.

– Ножом? – нахмурился Алим. Мила повернулась боком, показала разорванный бок. – Какой негодяй. Людмила, это тебе спасибо. Ты мне так помогла, ты даже представить себе не можешь, отойдем в сторонку, – обняв ее за плечо, повел в сторону, оглянулся. – Грант, не волнуйся, мы только немного пошепчемся, расслабься, джигит.

Они отошли в сторону от всех парней. Борис и Гарик подошли к Гранту.

– Как Люда? – тихо взволнованно спросил Борис.

Грант похлопал глазами, шумно выдохнул, запустил руки в волосы, потрепал, сделал себе быстро массаж головы, закрыв глаза. Открыл глаза, слегка улыбнулся посмотрел на друзей: «Вовремя успели. С ней все будет хорошо, сильно перепугалась, от борьбы с ним испытала шок. Она молодец, справилась с этим ублюдком».

– Слава Богу! Какая же она молодец. – выдохнул Гарик.

– Хорошо. Надо же было такому случиться. А чего он так к ней привязался? Он же только ее увидел? – Борис в недоумении смотрел на Гранта.

– Мила нечаянно спутала ему все его планы. Она помогла его другу Андрею, что не входило в его планы, вот он и разозлился.

– Разозлился? Это называется разозлился? И что он хотел сделать?

– Боря, ты тупой? Поди спроси у него, что он хотел сделать, – огрызнулся Грант.

– Я не понимаю, какие такие его планы она смогла спутать за один-два дня случайного знакомства? Да так, что он решился на такое, что похитил ее, – недоумевал Борис.

Грант устало посмотрел на Бориса: «Не понимаешь? Ну и хорошо, не заморачивай себе голову, отдыхай, мы же в отпуске».

Борис посмотрел на Гарика: «Ты чего-нибудь понимаешь?»

Гарик пожал плечами: «Мне кажется, что часть происходящего понимаю, а чего-то другого не понимаю…»

– Гарик, ну, объясни мне, хоть часть того, чего ты понимаешь, у меня голова кругом как-то пошла, чего он к нашей Людмиле привязался? – недоумевал Борис.

– Ну, часть причины тебе Гриша пояснил, но еще она ему понравилась, а она его другу отдала предпочтение в симпатии, ему крышу и понесло сносить, но там еще эти его какие-то планы, которым она помешала, вот у него и связался в мозгу клубок черных мыслей, который ему мозг закрыл.

– Понравилась? – Борис вытаращил глаза.

– А ты не видел, как он на нее смотрел во время рассказа анекдотов? – усмехнулся Гарик.

– Нет.

– Потому что сам не сводил с Людмилы глаз вот и не видел, а там все было видно, – Гарик улыбался.

Грант, сузив глаза, смотрел и слушал диалог друзей.

– У Людмилы много лиц, для одних она неприступная королева, для других желанна и любима, для третьих она таинственная, загадочная, для кого-то она не досягаемая, а для некоторых она поперек горла стоит. Вот для него Мила поперек горла стала, – медленно и задумчиво произнес Грант.

– Поперек горла… почему? – удивился Борис.

Грант закатил глаза, отошел на шаг от Бориса.

– И какие такие симпатии она отдала его другу? – усмехнулся Борис.

– Ну-у, какие-то отдала симпатии, раз стала этому Андрею помогать играть в карты, – Гарик поднял вверх брови.

– Да никаких симпатий она никому не отдавала, просто пожалела его и все. Перестаньте выдумывать, – огрызнулся опять Грант.

– Кого пожалела? – Борис внимательно посмотрел на Гранта.

– Отстань! Боря, ты можешь от меня отстать с этими не нужными расспросами? Ты понимаешь, что я итак достаточно перенервничал сегодня, – вспыхнул Грант.

– Но я тоже волнуюсь и хочу разобраться в происходящем?

– За кого ты волнуешься? – вскипел Грант.

– За Люду… за тебя… – смущенно произнес Борис.

– Спасибо, что переживаешь за меня, друг. А вот за Людмилу, за мою невесту, позволь мне переживать. Если ты за нее переживаешь, то представь, как я переживаю! Представь! И отстань от меня со своими переживаниями, мне хватает своих переживаний! – Грант кипел, взрывался, глядя на Бориса.

– Эй, друзья, вы чего? Гриша, ты чего так кипятишься? Успокойся, на вас уже смотрят, – Гарик примирительно похлопал по плечу Гранта.

Грант закинул назад голову, закрыл глаза, простонал, открыв глаза, подался вперед к Миле. Она оглянулась, продолжая разговаривать с Алимом, увидев Гранта, слегка нахмурилась, протянула ему руку, отвечая что-то Алиму. Грант, увидев протянутую руку Милы, тут же подался к ней, схватил ее за руку, сжал, приложил к своему лбу.

– Что случилось? – Мила посмотрела на Гранта, нахмурившись.

– Ничего. Мила, прошу, пошли отсюда.

– Да, конечно, идем, – повернулась к Алиму, – в общем я все уже сказала. Извините, но я очень устала, хочу пить, есть и спать. Спасибо еще раз. До свидания.

– Конечно, вам надо отдохнуть после всего, что на вас навалилось. Грант, извини, что задержал Людмилу. Мы еще увидимся. До свидания, Люда, – Алим пожал ее руку.

Мила повернулась к Гранту, прошептала: «Грант, ты как?»

– На взводе, уже взрываюсь, не могу никого больше видеть. Прошу, пошли в номер.

Мила устало посмотрела на него: «Спокойно. Я должна еще кое-что сделать», – прошептала она.

Грант тяжело задышал, раздраженно заморгал глазами: «Нет, хватит на сегодня всего. Прошу, пошли отсюда».

– Мне надо это сделать, – твердо произнесла Мила, посмотрела ему в глаза. – Спокойно. Пошли.

Мила пошла вперед, подошла к Антону, который уже стоял в окружении людей Алима и зло смотрел на нее. Она спокойно посмотрела ему в глаза: «Когда комар садится на яйца, приходит понимание, что все-таки есть вопросы, которые лучше решать мирным путем».

– А ты умная.

– Не я, китайская мудрость.

– Вот я и говорю, что ты умная не по годам.

– Просто я умею и люблю читать, и запоминать, что мне нравиться, вот и все.

Они смотрели друг на друга, все смотрели с интересом на них. Мила усмехнулась: «А ведь я просила тебя по-хорошему услышать меня и остановиться. Помнишь? – Антон молчал. – Никогда не желай того, что тебе не принадлежит. – Антон усмехнулся. Она разозлилась. – Поскольку ты так и не понял, тогда… вот тебе на память мое алаверды, – схватила его за волосы, ударила ему в пах и оттолкнула. – Чтобы похотливые желания поубавились, – подмигнула ему. – И на память о нашей встрече», – добавила оглянувшись.

Все ахнули. Антон, скорчившись, застонал. Алим, улыбаясь, похлопал в ладоши. Андрей зажмурился. Борис и Гарик переглянувшись, улыбнулись и уставились на Гранта.

Грант подошел, посмотрел внимательно на Милу, подошел к Антону: «А это на память от меня за твою подлость в темноте и на одного… и за нож, против девушки», – нанес ему удар в низ живота. Антон ахнул и отключился. Грант подошел к Миле.

– Он его убил, – произнес один из людей, нагнувшись к Антону.

Грант, усмехнувшись, оглянулся: «Я не сильно. Очнется. К сожалению, мерзавцы долго живут», – взял Милу за руку, она шла медленно и неуверенно, он обнял ее за талию, привлек к себе, и они пошли к выходу.

Борис и Гарик с распахнутыми глазами последовали за ними. Молча дошли до лифта.

Грант вызвал лифт, посмотрел на друзей: «Сегодняшний вечер отдыха закончился. Спасибо всем за внимание и переживания. Завтра просим нас не трогать, у нас стресс от переизбытка бакинского отдыха. Встречаемся в шесть тридцать вечера, по плану мероприятий. До свидания», – Грант подхватил Милу на руки и внес в лифт.

Никто не успел ничего сказать, лифт тронулся.

Около номера Грант поставил Милу на ноги, она была притихшая и задумчивая, не выпуская ее руку, он открыл номер. Вошли, он закрыл дверь на ключ, прислонил ее к стене, посмотрел на ее уставшее лицо, коснулся лицом ее лица, погладил ее волосы. Оба молчали. Он стал осыпать ее лицо нежными поцелуями, прижал к себе.

– Мила, чего хочешь? – прошептал он.

– Горячий душ, – прошептала она.

Он утвердительно покачал головой, открыл дверь в ванную комнату, посмотрел на нее. Мила стояла, прислонившись к стене, с закрытыми глазами. Он быстро принес из комнаты стул, поставил в ванную комнату, взял за руку и осторожно посадил ее на стул. Вышел, принес ее халатик и шлепки.

Мила улыбнулась: «Спасибо. Теперь иди».

Грант опустился на колени: «Нет, я не уйду. – Мила удивленно взглянула на него. – Ты совсем слаба, а если ты упадешь? Позволь я тебя раздену и помогу принять душ?» – он нежно смотрел на нее, снял с нее босоножки.

Мила расширила глаза: «Грант, ты чего? Нет, я сама».

– Мила, ты должна перестать меня стесняться. Теперь мы вместе, мы едины. – Она смотрела на него, не моргая, уставшими глазами. – Прошу, позволь… я так этого хочу.

– Нет, я сама.

– А ты упрямая. Позволь тебе помочь, не упрямься.

Мила встала: «Грант, я в порядке и сама. Иди, спасибо».

Грант встал, улыбнулся плотно сжатыми губами: «Любимая, смелая и упрямая моя девочка… хорошо, только не закрывайся, я рядом», – захватив ее босоножки, вышел, прикрыл дверь, вошел в прихожую, скинул туфли, носки.

Вошел в комнату, включил радио, сделал громче звук, пел Рашид Бейбутов. Снял рубашку, достал из шкафа трусы-боксеры, кинул на кровать, вышел на балкон… Вскоре вернулся в комнату, захватив трусы, подошёл к двери ванной комнаты, прислушался, подумал и заглянул…

Мила стояла в ванной, застегивала халатик, волосы были влажные, она разрумянилась, посмотрела на приоткрывшуюся дверь, улыбнулась: «Я закончила, можешь войти».

Грант вошел, положил вещи на стул: «Все в порядке? – она кивнула головой. – Позволь я отнесу тебя? Или опять скажешь сама?»

– Позволяю, – улыбнулась она.

Он подхватил ее за талию, она обвила руками его шею, прижалась к нему, подняла ноги, и он вытащил ее из ванной, внес в комнату. Посмотрел на нее, потерся носом о ее нос, коснулся губами ее губ, проведя из стороны в сторону. Мила притянула его голову к себе, запустив руки в его волосы, он осторожно положил ее на кровать и впился губами в ее губы, их поцелуй был долгим… оба тихо застонали.

Грант отстранился: «Я в душ, а ты поспи немного, ты устала», – встал, прикрыл ее ноги покрывалом, пошел в ванную комнату.

Мила закрыла глаза, повернулась на бок и быстро уснула.

В номер громко постучали. Грант, в трусах, с полотенцем в руках, открыл дверь ванной комнаты, прислушался. В дверь опять постучали, он приоткрыл дверь.

Перед дверью стоял официант с тележкой: «Уважаемый, велено передать Людмиле ханым-гыз, – он быстро втолкнул тележку в номер, не дождавшись ответа Гранта, вкатил тележку в начало комнаты, – приятного отдыха», – быстро вышел.

Ошарашенный Грант, не проронив ни слова, закрыл дверь. Посмотрел на тележку – цветы, шампанское, вино, гранатовый сок, две бутылки минеральной воды, ваза с фруктами, сладости, лаваш, в чайнике чай. Он приподнял крышку блюда – горячий шашлык из курицы, осетрины, баранины, приподнял вторую крышечку – черная икра. Около цветов шкатулка. Он расширил глаза, посмотрел на все это, подвез тележку к кровати Милы. Вернулся в ванную комнату.

Мила почувствовала около губ что-то гладкое и мягкое, непроизвольно разомкнула губы, в рот влез мягкий шарик… улыбнувшись, она приоткрыла глаза и стала медленно жевать ягоду винограда, протянула руку назад… и повернулась… Грант, сидя на кровати, нагнувшись к ней, целовал ее ладонь, он смотрел на нее с блуждающей улыбкой.

– Привет, мне плохо без тебя, – тихо произнес он, прижал ее руку к своей щеке, закрыл глаза.

– Привет, иди ко мне, – ласково позвала Мила.

Он лег рядом, они смотрели друг на друга, он гладил ее волосы, лицо, шею. Она гладила его лицо, теребила его волосы. Придвинулись ближе друг к другу. Он положил руку на ее талию, закинул ногу на ее ноги, их ноги переплелись, рука гладила ее от талии вверх, вниз. Мила привстала, он протянул ей под шею руку, она легла ему на плечо, он обнял ее… Мила навалилась на него, касаясь лицом его лица. Он не выдержал и, запустив руку в ее волосы, притянул ее голову к себе, страстно поцеловал… перекатился и навалился на нее. Она обняла его за бедра, притянула к себе.

Он глубоко задышал, уткнулся ей в шею, прошептал: «Я хочу тебя сегодня зацеловать, так я по тебе соскучился. Разреши мне любить тебя…»

– Как? – прошептала она.

– С огромной нежностью моей любви к тебе, – прошептал он.

– Да. Грант, люблю тебя…

От сердца рождается нежность, подруга волшебной любвиИ нежность рождает слова, что шепчут влюбленных устаСлова, от которых голова кружится и тают сладостно сердцаСлова любви рождают нежность, а нежность – любви слова…

– Мила, нет… остановись… прошу, любимая, ох… сто … – Грант, тяжело дыша, привстал, сел, спустил ноги на пол, потер лоб, закрыл глаза, обхватив руками голову.

Мила смотрела на него прищурившись, тяжело дышала, закрыла глаза: «Зачем ты меня разбудил?» – чуть слышно произнесла она.

– Люблю тебя и очень желаю тебя… – тяжело дыша, ответил он.

– Не очень, судя по твоему поведению со мной. Может нам…

– Нет, – он быстро прервал ее, – не говори ничего. – навалился на нее, прошептал, – Мила, родная, любимая моя, я очень тебя люблю и сгораю от желания тебя… но пойми меня… твой отец взял с меня слово. Я дал слово твоему отцу… я никогда не нарушал своего слова… я… – уткнулся ей в шею. – пойми меня, услышь и пойми мои мучения…

Она вздохнула: «Зачем ты давал ему слово?» – нахмурилась.

Грант усмехнулся: «Ну, ты даешь, я что должен был сказать отцу, извините, Сергей Илларионович, должен вас поставить в известность, что мое огромное желание, рожденное страстной любовью к вашей дочери привело к тому, что я лишил ее девственности в ее день совершеннолетия. И я не могу вам ничего обещать и успокоить вас, как отца, потому что я мечтаю только об одном, что буду любить вашу дочь не только душой, но и телом. Я так должен был ему ответить? – выпалил Грант на одном дыхании, посмотрел на нее, – Мила, так?»

Мила растерялась от его страстной речи, потом засмеялась, посмотрела на него, шуткой ударила его кулаком по спине.

Грант грустно улыбнулся: «За что?» – поморщился.

– А если бы было за что, совсем бы убила, – смеясь, произнесла она.

– Какая же ты у меня воинственная, – Грант потёрся носом о её нос. – Мила, ты меня поняла?

– Да. Только, если честно, мне такое положение не нравится, – вздохнула Мила.

– А уж мне, как не нравится, не могу передать словами. И что делать? – вздохнул Грант.

– Ты меня спрашиваешь? – засмеялась тихо Мила.

– А кого же мне еще спрашивать? Тебя, только тебя, одну тебя, во всем тебя, только твое слово для меня закон.

– Держать свое слово, которое ты никогда не нарушал. Что здесь спрашивать? – Мила задумалась.

Грант внимательно посмотрел ей в глаза: «Но ты меня правда поняла, или язвишь сейчас? Мила, я очень хочу, чтобы ты поняла меня… и меня очень переполняет желание».

– Грант, я тебя поняла. Надо что-то придумать…

– Придумать? – Грант посмотрел ей в глаза.

Мила весело села, увидела столик: «Это что такое?»

Грант встал, подвез столик к кровати: «Это тебе привезли».

– Мне? От кого? – удивилась она.

– Понятия не имею.

– Интересно, давай посмотрим, – Она вскочила, осмотрела столик, быстро взяла горсть винограда, сунула в рот себе и Гранту по нескольку ягод.

Грант от ее столь быстрого действия растерянно медленно начал жевать, улыбнулся, молча смотрел на нее. Мила взяла шкатулку, открыла, вытащила два конверта и записку, прочитала, вскинула вверх брови, улыбнулась плотно сжатыми губами, заглянула в конверт, там были деньги, вытащила их и пересчитала.

– Грант, это мой приз за анекдоты, – тихо засмеялась, – а ведь я была уверена, что насчет приза это дуреж. Удивительно… Не обманул Алим-муэлимм. – Заглянула во второй конверт, пересчитала деньги, опять засмеялась. – Обалдеть – это приз за мою помощь ему, – вдруг подкинула деньги второго конверта вверх, они дождем посыпались на нее, бросив первый конверт на столик, она посмотрела на Гранта.

Грант, нахмурившись, смотрел на нее.

Она подскочила к нему: «Грант, ведь это здорово! Теперь у меня есть деньги на мой отпуск, и я не буду твоей содержанкой. А еще я отдам родителям остаток кредита за мой инструмент и мама не будет больше ворчать. Ура!» – радостная, ладонями быстро потерла его щеки, обняла и уткнулась ему в шею.

Грант растерянно похлопал глазами от ее шутливого приема, отстранился от нее и молчал, нахмурившись.

Мила удивленно заглянула ему в лицо: «Что? Почему ты хмуришься?»

– Мне все это совсем не нравиться, – сузив глаза, посмотрел на нее.

– Почему? Я честно выиграла их. Разве не так?

– Так.

– Тогда почему ты хмуришься?

– Мне все это не нравиться, – упрямо повторил Грант.

– Что не нравиться? – раздраженно спросила она.

– Что ты играла на деньги.

– А что в этом такого? Грант, не драматизируй.

– Ты, что сама не понимаешь, что это не твое? Ты не должна этим заниматься! Это опасное развлечение!

– Что в этом опасного? – тихо произнесла она. – Перестань.

Грант быстро натянул брюки, нервно застегнул пуговицу, сунув руки в карманы, уставился в окно. Мила вздохнула, присела на кровать, оглядела столик.

– Грант, ну перестань, давай поедим? Я так есть хочу.

Он молчал, не смотрел на нее. Она подошла к столику, приоткрыла крышку, увидев шашлык, улыбаясь, взяла маленький шампур с рыбой, сунула в рот: «У-у, как вкусно, – подошла к нему, – открой ротик, – хмурясь, он отвернул в сторону голову, – Грант, ну перестань, прошу тебя».