Развод. В клетке со зверем

– Иди к себе, – он махнул рукой. – Я не хочу тебя видеть сегодня.

Я поднялась в спальню, дрожа от сдерживаемых рыданий. Когда закрыла за собой дверь, слезы наконец прорвались. Я плакала беззвучно, закусив кулак, чтобы не разбудить Илью в соседней комнате.

Внезапно я услышала тихий стук в дверь. Я быстро вытерла слезы, думая, что это Роман. Но когда приоткрыла дверь, увидела Илью.

– Мама, с тобой всё в порядке? – прошептал он.

– Да, милый, – я попыталась улыбнуться. – Просто устала. Почему ты не спишь?

Вместо ответа он протянул мне что-то. Чашка чая, наполовину наполненная, немного расплескавшаяся на блюдце.

– Я сделал тебе чай, – сказал он серьезно. – Когда мне грустно, ты всегда приносишь чай.

У меня перехватило дыхание. Мой маленький мальчик, мой сын, пытался утешить меня так, как я утешала его.

– Спасибо, – я взяла чашку, чувствуя, как новые слезы подступают к глазам. – Ты самый лучший сын на свете.

Илья смотрел на меня, склонив голову набок:

– Он не помогал тебе подняться, правда? Он толкнул тебя.

Я застыла, не зная, что сказать. Ложь застревала в горле. В эту минуту я поняла, что не могу больше лгать сыну. Не могу продолжать эту игру в идеальную семью, когда он видит правду своими глазами.

– Папа иногда сердится, – осторожно сказала я. – Он не хотел причинить мне боль. Он просто не всегда контролирует свою силу.

Илья кивнул, будто это объяснение имело для него смысл.

– Я на твоей стороне, – вдруг сказал он. – Если тебе будет страшно, ты можешь прийти в мою комнату. Я тебя защищу.

Я обняла его, чувствуя, как сердце разрывается от любви и горя. Мой ребенок предлагал мне защиту – защиту, которую я должна была обеспечивать ему.

– Я люблю тебя, Илья, – прошептала я. – Больше всего на свете.

– Я тоже тебя люблю, мама, – он обнял меня в ответ. – И я не хочу, чтобы тебе было больно.

Позже, когда Илья наконец заснул в своей комнате, я сидела на краю кровати, сжимая в руках остывший чай. Что-то во мне сломалось окончательно. Или, может быть, наоборот – срослось. Ясность, которой не было раньше, вдруг нахлынула на меня.

Мой сын видел. Он всё видел. И я не могла больше притворяться, что всё в порядке. Не могла вести эту двойную жизнь – улыбающейся жены Романа Виноградова на публике и запуганной, сломленной женщины дома.

Ради Ильи. Ради того, чтобы он вырос, не считая насилие нормой. Ради того, чтобы он не превратился в своего отца – или, что еще хуже, не остался с убеждением, что любовь выглядит так.

Я должна была что-то делать.

– Страховая компания Виноградов, слушаю вас, – голос секретарши звучал безлико-вежливо.

– Здравствуйте, – я сглотнула, чувствуя, как колотится сердце. – Я хотела бы записаться на консультацию к психологу. По корпоративной страховке.

– Ваше имя?

Я замялась на секунду.

– Лея Виноградова.

Пауза на линии показалась мне вечностью. Я знала, что моя фамилия открывала многие двери, но сейчас боялась, что она же их и закроет. Что секретарша узнает меня, сообщит Роману или его помощнику.

– Вас записать в нашу клинику или предпочитаете внешнего специалиста? – спросила она наконец.

– Внешнего, – быстро ответила я. Меньше шансов, что информация просочится.

– Хорошо, у нас есть несколько партнерских центров. Я могу предложить вам клинику "Гармония", доктора Ковалёва или медицинский центр "Импульс".

Я выбрала наугад "Импульс" – название показалось символичным. Мой импульс, мой первый шаг к чему-то новому.

– Завтра в 11 утра вам удобно? – спросила секретарша.

– Да, – ответила я, прикидывая, как объяснить Роману свое отсутствие. – Спасибо.

Повесив трубку, ощутила странную смесь страха и воодушевления. Я сделала что-то против правил. Что-то для себя. И пусть это был маленький шаг, но он казался огромным после стольких лет подчинения.