Не отдавай меня никому

– Я все объяснила, я не дам тебе развод.

– Эти пять месяцев ничего не изменят на бумагах! Или ты хочешь процент еще ниже, давай я отдам тебе все…

– Ты не понял Александр Хард. Я НИКОГДА не дам тебе развод!

«Да за что ты так со мной?!»

– Не подпишешь сейчас, придется и дальше меня терпеть, – прорычал он, взглянув в ее глаза.

– На том и договоримся, – решительно заявила она.

Алекс ушам своим не верил.

«Ничего не выйдет. Он пробовал. Не получается». Он только открыл рот сказать, как в гостиную вошел Джеймс.

– Мистер Хард, звонил ваш отец, просил напомнить о семейном ужине завтра.

– Да, спасибо, – Александр отошел от Даны и нервно кивнул. – Завтра рождество. Мне нужно доделать некоторые дела. Мне надо уйти.

«Подальше! Уйти подальше от тебя!»

Алекса не было дома весь день, а ведь это сочельник. Он вообще когда-нибудь отдыхает? Дана с содроганием сердца ждала его возвращения. Но когда он вернулся ей не хватило смелости заговорить с ним, и она притворилась спящей. А вдруг, если она предложит ему себя, он откажет?

Они приехали в семейное гнездо Хардов, что сейчас было похоже на волшебный замок. Весь в сиянии ламп и переливах свечей. Огромная наряженная голубая ель в гостиной, под которой лежала целая сотня разных подарков. Дана оделась в светлое платье цвета шампань и распустила волосы. Алекс был в костюме темно-синего цвета, в белой рубашке, но без галстука и пара пуговиц на воротнике он расстегнул. У Даны слюнки текли, когда она смотрела как хорош он в своей простоте. Почему же раньше она этого не замечала?

Миссис Хард болтала с одной из приглашенных родственниц, когда к ним подошел Вурани. Дана на секунду онемела.

– О, белла, сегодня вы еще прекраснее чем в нашу первую встречу.

– И вам здравствуйте, мистер Вурани.

– Сколько холода в ваших словах, – оголил свои выбеленные зубы итальянец. – Чем я заслужил вашу опалу? Вы были столь милы!

– Да, согласна, я вела себя как полная идиотка. Но такого больше не повторится, – отрезала Дана. – Мне кажется, вам лучше обратить свои притязания к другой девушке, – и она, извинившись перед своей собеседницей, отправилась на поиски мужа. Его не пришлось долго искать, взгляд серо-голубых глаз и так был прикован к ней. Дана застыла посреди комнаты, смотря на Александра.

«О чем он сейчас думает?»

– Дана! – это была Ирис. Милая симпатичная светловолосая девчушка. – А брат говорил, что ты не приедешь. Сказал, у тебя много дел из-за твоего агентства.

«Вот значит как».

– Я не могла пропустить праздник, – улыбнулась девочке Дана. – А как твои дела? Что нового? В прошлую нашу встречу мы даже не поговорили.

Хотя, о чем это она. Тогда Дана думала, что все эти разговоры бесполезны, ведь она не собиралась задерживаться в этой семье и, поэтому, специально держалась от всех на расстоянии. От всех, кроме того кретина Вурани. А сделай она все наоборот и, кто знает, как сейчас ее муж смотрел бы на нее. Дана снова поглядела в сторону Александра и увидела, что к нему подошла Эвелин.

– Ирис, детка, простишь меня, я отойду.

– Конечно, – улыбнулась девочка и поспешила на кухню, проверить, что там еще вкусного готовит Мэйси.

Дана вдохнула поглубже. Нельзя устраивать сцен. Миссис Хард должна быть сдержанной и уверенной под стать своему мужу, или она останется мисс Рисс, одинокой Даной Рисс, которая лишилась лучшего мужчины на свете. Поэтому она сможет.

Дана уверенно подошла к ним и, приветливо улыбнувшись, протянула руку Эвелин.

– Здравствуйте, кажется, мы с вами уже знакомы, – а при этом ее рука нежно легла на спину мужа.

Алекс удивленно вскинул брови, но обнял в ответ.

– О, миссис Хард, рада вас видеть, – а на лице «партнера» застыло полное непонимание.

– И я рада нашей встречи, – девушка обворожительно улыбнулась, и Гранд поспешила, прийти в себя.

– Вам очень повезло с мужем. Александр замечательный человек.

– Так и есть, – улыбнулась ей Дана. – Он замечательный.

Девушки обменялись улыбающимися взглядами двух хищных кошек, и Эвелин откланялась.

– Смотрю, заявляешь свои права, – повернул он ее к себе лицом, не убирая руки с тонкой талии. Она взяла его вторую руку и положила ее на свою спину.

– Ты сам сказал, – прошептала ему Дана, уткнувшись лицом в его щеку, – ты только мой.

– Говорил, – у Александра голос дрогнул.

– Ребята, ну что же вы стоите?! – подошел к ним улыбчивый Виктор. – Пойдемте за стол! Мэйси сегодня от души постаралась!

Вечер проходил в доброй дружеской атмосфере, они много смеялись. Алекс веселился и впервые за все это время выглядел беззаботным, словно ребенок. Он хохотал, танцуя с сестрой и Мэйси, но тут заиграл медленный фокстрот. Все стали выходить из-за стола. Александр нахмурился и протянул своей жене руку прямо с того места, где стоял, как вдруг:

– Белла, составите мне компанию?

Перед ней стоял Амато. Какой же дурой она была, если видела в этой перекаченной льстивой обезьяне мужчину.

– Нет, простите, мистер Вурани, меня ждет муж.

И пройдя мимо него, Дана вложила свою ладонь в руку Харда. Александр, борясь с собственным бессилием перед этой женщиной, выдохнул и, сдавшись на минуту, притянул ее к себе как можно ближе, а затем закружил в танце. Дана смотрела в его серо-голубые глаза и растворялась в них. Он не отводил своего взгляда, и они перестали замечать других. Лишь спокойные мелодии песни на счет фокстрота и его уверенные шаги вели ее вперёд.

Было много танцев, где он держал в своих объятиях Дану. И в каждом она старалась быть ближе. Старый мудрый Дажеймс был прав. Она стала не всего лишь миссис Хард. Она стала женой Александра Харда, мужчины, рядом с которым исполняются все ее мечты. Мужчины, без которого она больше не может. Дана наивно полагала, что его любовь всегда будет держать его рядом с ней, но забыла о том, что Александр мужчина, не готовый склоняться и умолять. И это вернуло ее на землю. Если она не будет ничего давать взамен, он уйдет.

Они собирались уезжать.

– Как жалко, что вы уже уходите, – загрустила маленькая Ирис.

– Не надо таких глазок, – тепло засмеялся Александр, помогая Дане надеть пальто.

– Но у нас ведь выходные, – она посмотрела на мужа. – Было бы здорово, если теперь вы приедете к нам в гости. И мы могли бы как-нибудь пройтись с тобой по магазинам пока мужчины будут болтать о своих скучных делах.

– Правда? – глаза Ирис загорелись надеждой.

– Если ты не станешь мешать заниматься им делами, то конечно, – улыбнулся Виктор.

– Я только за, – кивнул Алекс и поцеловал сестру в макушку.

– Тогда ждите нас завтра часиков в семь, устроит?

Дана молчала, ожидая решения от него, и Александр немного ошарашенно кивнул:

– Конечно. Будем ждать.

И вдруг она повернулась к нему и тихо прошептала: «А Мэйси пригласить можно?»

Алекс нахмурился и снова кивнул:

– Если хочешь, то конечно.

– Мэйси! И вы обязательно приходите! Джеймс научил меня печь малиновый пирог!

– Правда?! Какая прелесть! Теперь и вы в нашем тайном клубе, знающих этот рецепт! – тепло улыбнулась эта милая женщина. – Если хотите, я научу вас еще одному любимому рецепту Александра!

– Конечно, буду вам благодарна, – также тепло улыбнулась ей в ответ Дана. А Алекс наблюдал за ней и немел.

«Подменили ее что ли?»

Водитель открыл им дверь, и они, еще раз помахав всем Хардам на прощание, поехали домой.

Дана осторожно положила свою голову на его плечо. Она боялась, что он отстранит ее, но Алекс поцеловал ее в волосы и обнял за плечи. Всю дорогу она дремала в его объятиях. И до дрожи в руках боялась, что дорога скоро закончится.

– Спасибо, Томас, – поблагодарил Александр водителя и вышел из автомобиля. Открыл ей дверь и подал руку.

Дана торопливо схватилась за нее, и они направились в дом.

Камин освещал гостиную, наполняя ее сказочными танцующими огоньками и приятным треском поленьев.

– А почему мы не украсили дом? – осторожно поинтересовалась она, осматриваясь.

– Я не думал об этом, – помог он ей снять пальто.

– Но ведь стоит. Завтра приедет Ирис, а у нас и не пахнет рождеством, – Александр пошел повесил их верхнюю одежду на вешалку, как Дана прижалась к нему со спины и обхватила его талию, сцепив руки в замок. – Я хочу тебя, Алекс, – выдала на одном дыхании, пока не видит его взгляда.

Он хотел расцепить ее объятия, но девушка вцепилась в него ещё крепче.

– Не прогоняй меня!

– Дана, спать пора, – все же разорвал он цепи из ее рук.

– Скажи, что мне сделать!

Алекс повернулся к ней и, вдруг, ухмыльнулся:

– Удиви меня!

Дана задумчиво насупилась, но тут одна интересная идея озарила ее мысли, и девушка уверенно подошла к своему мужу и расстегнула ремень на его брюках, расстегнула молнию и прикоснулась к мгновенно напрягшемуся члену.

Алекс сглотнул и уставился на нее:

– Да ладно? Тебе же такое не нравится.

– Да, – пробормотала она, проведя пальцами по его восхитительно большому достоинству, явно жаждущему ее внимания. – Но это ведь то, чего ты так давно хотел, – она, смотря на него, медленно опустилась на колени.

«Ну все! Да простят его небеса, он терпел сколько мог!»

Алекс резко поднял ее обратно на ноги и прижался губами к ее губам.

– Дана…

– Не называй меня так! Не называй!

Александр горько засмеялся:

– Да что же ты делаешь со мной!

Он подхватил ее на руки и, сев на диван, крепко прижал к себе, усадив прямо сверху. Торопливо оттянул рукой ее белье и глубоко вошел.

Дана блаженно застонала.

Его руки впились в ее бедра, смяли ягодицы и заставили девушку двигаться.

– Да, – застонала она, скача на нем, – да, Алекс, да!

Ее голос нарастал вместе с его движениями. Дана полностью потеряла над собой контроль и теперь все, что было важно, это его сильные руки, которые ласкали ее; его чресла, движения которых доставляли сказочное удовольствие. Он проникал все глубже, заполнял ее собой всю без остатка, и Дана готова была душу продать лишь бы это волшебное действо никогда не кончалось.

– Пташка, – прошептал Алекс и обрушил ее под себя, – тебе очень нравится это платье?

– Нет, – улыбнулась она, и крючки на спине полетели в стороны. Миг и Дана оказалась в его руках почти голой. Бюстгальтер был снят и отброшен в сторону. Алекс, отстранившись, выскользнул из нее, и она потянула его обратно, на ходу стягивая с него пиджак. – Вернись немедленно!

Александр расплылся в счастливой довольной улыбке и вновь ворвался в ее мокрое влагалище, заставив ее голос сорваться на громкий стон.

Она спала в его крепких объятиях, когда какое-то странное чувство разбудило ее. Дана сонно открыла глаза и увидела, что Алекс смотрит на нее.

– Что такое? – растерянно прошептала девушка.

– Ничего. Спи, пташка.

Она уткнулась в его грудь.

– Мне не хватало, – боязливо пробормотала Дана, – мне не хватало тебя.

– Не думал, что такое возможно, – он тревожно выдохнул.

– Ты приучил меня к себе, и, теперь, я не вижу других. Теперь мое имя из твоих уст звучит как оскорбление, – она обратила к нему свои медовые глаза. – Теперь холод и камины Лондона я люблю больше чем жару Сиднея.  Возьми на себя ответственность за это и не оставляй меня больше одну.

– Я держать больше не буду.

– И не надо, теперь я сама не могу уйти. Ты слишком сильно нужен мне, – она прижалась к нему и вдохнула приятный не похожий ни на что аромат, как вдруг улыбнулась. – Ты говорил я пахну незабудками.

– Так и есть.

– А ты пахнешь теплом, – весело поглядела она на него, – домашним теплом и уютом. Только когда ты рядом мне безмятежно спокойно и легко. И это чувство ни с чем ни сравнится. Этот дом без тебя пуст, а я без тебя одинока.

– Вот как, – недоверчиво хмыкнул он.

– Алекс, – Дана потянулась к нему, и их губы встретились.

– Почему ты решила вернуться? – уставился мужчина на свою жену.

– Меня не покидало чувство, что я засиделась в гостях, хотя я была дома. В том доме, в который так стремилась вернуться.

Он провел пальцами по ее волосам:

– Я ненавижу пирог с малиной.

– Что?!

– Просто это единственное блюдо, которое умеет готовить отец. После смерти мамы он старался всеми способами взбодрить нас и готовил его чуть ли не каждый день.  Вот мы с Ирис решили, что так будет лучше. Не хотели его расстраивать, – засмеялся он. – И теперь Джеймс и Мэйси каждый праздник закармливают нас ими.

– А что же ты любишь?

– Мне нравится крепкий кофе без сахара. Нравится жареная индейка. Я люблю апельсины. Люблю бурбон. А ещё я люблю слоеный торт из магазинчика на углу пятнадцатой и шестой авеню, – улыбнулся он.

Дана не сдержала улыбки в ответ.

– Я тоже хочу попробовать этот торт, – совершенно невинно произнесла она.

А он уставился на это милое непривычное выражение лица, сгреб ее в охапку и тревожно прошептал:

– Почему бы и нет.

Алекс, натянув только легкие брюки, босиком спустился по лестнице.

Утро началось непривычно. В доме пахло карамелью и кофе, вся гостиная была украшена гирляндами, а между окон стояла высокая зеленая елка. Будто за одну ночь его жизнь изменилась

На кухне шел телевизор и пели итальянские песни. Восхитительно приятный запах сладкой выпечки щекотал ноздри, а его жена танцевала под знакомые всем ритмы Челентано. Александр, облокотившись плечом на косяк, наблюдал за ней. Дана весело пела и танцевала вместе с актером.

Эта женщина сама не понимает насколько важна для него. Сама не осознает, как глубоко запала в сердце. Она как нож в артерии, убери и умрешь, оставь и будет больно. «Но лучше так, чем вовсе без нее», – думал он когда-то…

– Алекс! – Дана увидела его и улыбнулась. – Мы с Джеймсом решили испечь вот такой торт! – указала она немереный размер в воздухе. А малиновый пирог печь не будем.

– Почему? – как хороший актер, наиграно удивился он.

– Потому что он тебе не нравится.

– Зато это радует остальных.

Дана насупилась:

– Но разве это не лицемерие?

– Это невинная ложь во имя общего блага, – он так и стоял у косяка, задумчиво смотря на нее.

– Это одно и то же.

– Нет, между этими двумя понятиями проходит почти незримая, но все же существующая черта.

Сейчас Дана была другая. Он не мог объяснить, но в ней что- то изменилось.

– Тогда и малиновый пирог, – наконец, подытожила она.

– Тебе не обязательно возиться на кухне. Джеймс и сам прекрасно справится.

– И все же, – улыбнулась Дана и вдруг притихла. Она не смотрела на него. – Ты решил развестись потому что разлюбил меня?

А Александр так и стоял у косяка, положив на него голову:

– Нет.

– Прости.

– За что?

– За все.

Алекс оторвался от двери и неторопливо подошёл к ней. Спрятал руки в карманы брюк и спросил, глядя на опушенную голову:

– Ты ненавидишь меня?

– Нет! – тут же уставилась она на него.

– Ладно.

– Ладно? – Дана боялась, что он просто уйдет и мысленно умоляла обнять ее.

Хард словно услышал немую мольбу, и его руки обволокли девушку своей теплотой и силой.

– Я хотел сказать.

– Да? – замерла она в его объятиях.

– У нас нет ёлочных игрушек.

– Что?! – ей понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что тема разговора резко изменилась. – Как же так? – Дана развернулась и удивленно уставилась на него, –  а что, рождество ты раньше не праздновал?

– Так не здесь. А там, у родителей. Этот дом я купил для нас перед свадьбой. Если хорошо подумать, тут вообще много чего нет, – задумался Алекс.

– Так это же прекрасно! Обустройство мой конек!  Обязательно нужно купить мягкие теплые ковры, пару кресел-качалок и наш дом станет еще уютнее!

Алекс не отрывал от нее своих задумчивых серых глаз:

– Наш?

Столько недоверия в его взгляде Дана прежде не видела.

– Алекс.

– Мм?

– Пойдем за игрушками? Как думаешь, магазин уже работает?

– Не знаю. Но мой отдел продаж работает, – улыбнулся он, а Дана внимательно уставилась на него и засмеялась.

– Ты покупаешь все, что тебе нравится?

– Если бы так было можно, я бы давно стал самым счастливым на свете, – сквозь насмешливую улыбку грустно вздохнул этот уставший мужчина.

– Я нужна тебе Алекс? – этот вопрос застал его врасплох.

– Как воздух, – он качнул головой, тяжело вздохнув. – И, кажется, ты мой смертный приговор.

Сердце сжалось. Ей хотелось закричать от адской боли, умолять о прощении, но ее слова…он больше не верит им. Она коснулась своей ладонью его щеки, и Александр закрыл глаза, полностью растворяясь в нежном прикосновении.

Они стояли в теплом доме, а за окном рассыпался снегопад.

– Такая погода тебе нравится? – улыбнулась она, взглянув во двор.

– Очень нравится, – ответил он и вдруг почувствовал ее пальцы на своей ладони. Алекс всем нутром вздрогнул, но сжал ее руку в своей.

На весь дом пели рождественские песни, пахло выпечкой и мандаринами. Стол ломился от угощений. Дана покорно исполняла все указания Джеймса по поводу организации истинного английского вечера, а Александр, сидел в гостиной за рабочим ноутбуком, хотя все его внимание было приковано к ней.

– Алекс, нужно поставить ангела! – позвала она, указав на вершину ели.

– Это нужно сделать мне?

– Конечно!

– Так заведено, мистер Хард, – Джеймс принес лестницу. – Сначала это муж, а потом, – дворецкий впервые тепло улыбнулся, – а потом это будет ваш сын или дочь. Посадите себе на шею, и малыш своими ручками нацепит ангелка, – Джеймс явно ностальгировал, а вот Алекс был в полной фрустрации.

– Дети, – он разбито покосился на Дану и нахмурился. –  Ну я – так я, – и, взяв лестницу у Джеймса, полез надевать ангела на вершину ели.

Когда все было готово, Дана буквально бегом бросилась хоть немного принарядиться, в то время как Алекс остался в чем был: легком синем свитере и бежевых брюках. Она же вернулась в платье по колено благородного оттенка марсалы, заколов волосы длинной шпилькой на затылке. И как раз вовремя. В дверь позвонили.

– О боже! Вы тоже с пирогами! – удивленно всплеснула Дана руками, увидев выпечку у Виктора и Мэйси.

– А то! – Хард старший улыбнулся своей вежливой доброй ухмылкой и протянул ей пирог.

– Спасибо большое, – немного растерянно пролепетала Дана, осознавая, что у них теперь их три.

– Привет! – влетела в дом Ирис. В руках она держала несколько пакетов.

– Это тоже пироги? – Дана уже ничему бы не удивилась.

– Нет! – засмеялась девочка. – Это подарки!

– Ага! А у нас тоже есть! – обняла она потянувшуюся к ней девчушку.

Пока все рассаживались Александр подошел к Джеймсу, который открывал напитки на кухне.

– Джеймс?

– Да, сэр?

– А у нас есть подарки?

– Да, сэр. Мы с миссис Хард прошлись по магазинам, пока вы спали.

– Любопытно. И что же мы будем дарить?

– Вы не пробовали обсудить это со своей женой?

– Джеймс! Где плечо поддержки?!

– Ваше плечо ходит по гостиной в бордовом платье.

– Кажется это марсала, Джеймс.

– Считаете?

Мужчины уставились друг на друга.

– Что мы только обсуждаем! – покачал головой Алекс и они разошлись.

Разговоры за столом не замолкали. Хард старший рассказывал о детстве сына, о том сколько тот чудил и каким смекалистым рос. Они болтали о детстве Ирис, много смеялись и веселились. Был настоящий семейный праздник. Джеймс и Мэйси, сидящие с ними за столом, тоже весело хохотали и Дане было так странно видеть этого старого сдержанного джентльмена смеющимся. Ирис оказалась очень задорной и живой и не отходила от брата ни на шаг.

Джеймс разрезал пироги и у каждого на тарелке оказалось по кусочку. Да еще и разлили всем черного листового чая с травами. Дана застыла над чашкой.

– Попробуйте мое творение, миссис Хард, – произнес Джеймс голосом полным гордости. – Здесь смешаны восхитительные редкие травы, выращенные лично мной в теплице.

– Ооо! – она ненавидела чай. – Я…– хотела было уже сказать все как есть, но тут улыбнулась, вспомнив слова мужа. – Конечно, Джеймс, это честь для меня, – и щедро отхлебнула напитка.

– Ну как? – за столом все застыли в ожидании.

– Восхитительно!

Они дружно захлопали, а Дана почувствовала на себе взгляд мужа. Он внимательно глядел на нее, а на его губах гуляла та самая, до боли родная усмешка.

«Так это все же радость?»

– Спасибо, – благодарно шепнул он ей и поцеловал в волосы, чуть притянув к себе.

Дана чуть не зарыдала от счастья. Как мало, оказывается, нужно, чтобы он снова улыбался ей.

Все ели пироги, и все хвалили пироги, и съедено было все. А затем, они переместились на диваны и стали болтать о всяких новостях в сфере продаж и прочих делах.

Алекс тоже уселся, и Ирис прыгнула к брату под бок. Он приобнял ее и поглядел на отца. Тот через стол улыбнулся ему, поднял бокал и неторопливо вышел на веранду. Дана накинула плед на плечи и вышла следом за ним.

– Не помешаю?

– Ну что ты, конечно нет, – похлопал он скамью рядом с собой. – Тоже решила им не мешать? – улыбнулся Виктор, отпив немного бурбона.

– Ирис явно соскучилась по брату, – улыбнулась Дана.

– Они редко видятся, хоть и живут в одном городе.

– У Александра очень много работы.

– Да, я знаю, – добродушно ухмыльнулся Виктор. – Мне ли не знать, ведь это я его ей завалил. Я отошел от дел после смерти Марты. Сердце, – указал он на грудь рукой, – не стерпело ее ухода. Я и года не продержался.

– Это был несчастный случай?

– Нет. Она целенаправленно на это пошла.

Дана обескураженно молчала:

– Сама?

– Она безумно хотела второго ребенка. И мы пытались долгие годы, а потом и мечтать забыли, как вдруг «вы беременны». Ей сказали, что с ее сердцем не стоит рожать в таком возрасте, ей ведь было уже за сорок, слабые предсердия, но она наотрез отказалась кого-либо слушать. Тогда я чуть не потерял ее, так много мы ругались. Я хотел, чтобы она жила. Но не понимал, что для нее жизнью и было подарить жизнь кому-то еще. И, в конце концов, я смирился с ее решением, – Виктор отхлебнул до дна и грустно поглядел на Дану. – Она просто не проснулась после операции.

– Я соболезную, – пробормотала девушка, сжавшись под пледом, что вдруг перестал ее греть.

– Ничего, мы пережили это. Именно тогда-то и началась эта история с пирогами, – усмехнулся Виктор.

– В каком смысле?

– Я знаю, что Алекс и Ирис терпеть их не могут, – тихо засмеялся Хард старший. – И то, что Алекс не терпит чай, я тоже знаю.

– Тогда почему не остановите их? – удивленно уставилась на него Дана. – Разве это не расстраивает вас?

– Нет, – с улыбкой покачал он головой, – это радует меня и успокаивает мое сердечко. Ведь каждый раз, когда они едят этот малиновый пирог я понимаю, что дети меня все ещё любят, и жизнь снова наполняется смыслом. А они поступают так именно ради этого.

– Это как-то неправильно.

– Любовь не бывает правильной! Любовь штука сложная. Независимо от того, кого мы любим, мы идем на огромные компромиссы. Мы жертвуем своими амбициями, своей гордостью, мы жертвуем собой.

– Я не понимаю, что может обрести человек, который предаст себя и свои мечты.

– Другого человека. Он получит его полностью и без остатка. Это и есть любовь – когда ты отдаешь все свое, чтобы получить все его. Это самый честный обмен. Обмен жизнями и ценностями. Ты становишься чем-то большим, чем просто ты. Ты становишься любимым, родным, незаменимым. Ты становишься целым миром для кого-то. А без этого кого-то… ты обычный непримечательный человечек, что сидит и пьет бурбон, – улыбнулся он и поглядел на опустевший бокал. – Без тех, кто любит нас, мы никто.

Они сидели в тишине, смотря как снег падает на землю под светом желтых фонарей.

– Наверное, ты замерзла, – вздохнул Хард старший. – Пойдем в дом?

– Да, конечно, – Дана поднялась.

– И, если, не сложно, не говори Ирис о смерти ее матери. Для нее мама умерла позже от сердечного приступа.

– Я поняла.

Они присоединились к общей беседе, а Дана никак не могла собраться с мыслями. Отдать всю себя? Всю? Пожертвовать амбициями и гордостью, чтобы получить его? Она поглядела на Александра, который смеялся, болтая о чем-то с Ирис. Ему нужна семья. Он хочет детей. Готова ли она на все это? Способна ли сделать его счастливым?

Мысли путались, а ответа все не было.

Гости разъехались, и они остались на кухне вдвоем. Джеймса тоже отпустили и, поэтому, сейчас, Дана и Алекс прибирали со стола и мыли посуду сами.

– Ты сегодня какая-то задумчивая, – вытирая бокалы, произнес Хард.

– Просто я разглядела, – она уставилась на свое отражение в белой фарфоровой тарелке.

– Что? – напрягся Алекс, чувствуя, что Дана готова отрезать от него очередной кусок.