Предки под куполом

Сын удивлялся, почему малый народец так рад нам, ведь мы пришли без даров, ну не знали мы, что здесь так много жителей, которых не видно. И все же они были нам рады. Лесь показал удивительные свойства растений этого мира. Оказывается, наш «холодильник» – холодильник только до той поры, пока его не польешь, после полива он становится печкой, а в садо-огороде целый магазин с продуктами. Деревья вовсе не гибриды, как нам показалось вначале, просто их плоды находятся в разной стадии созревания. Егор показал в своей корзине дары нашего садо-огорода в разных стадиях спелости с одного дерева и куста, пока мы не придумали даже названия им, передать же местное название оказалось сложно, а запомнить и вовсе нереально.

Так вот, в зеленом виде плод дерева, напоминающий небольшой мячик, надо печь, и сын продемонстрировал процесс выпечки на принесенном из другой комнаты молодом, еще умещающемся в горшке цветке «холодильнике». Как нам рассказал Нафаня, эти цветы были обогревателями во время холодов, как камины. Использовать же «холодильник» в кухне мы не могли, там хранились пицца и бутерброды из дома. Полив принесенный «холодильник», при этом цветок из голубого стал красным, на ощупь оставаясь таким же теплым, коснувшись лепестка, Егор закинул плоды-мячики вовнутрь «печки». При этом, как рассказал Егору Лесь, цветок сам определяет готовность блюда и начинает переливаться с красного к голубому, а лепесток открывается, чтобы использовать цветок для повторной готовки, его опять надо полить.

Дальше уже Нафаня помог разобраться. На кухне были специальные приборы, которые приклеиваются при прикосновении к горячему плоду и достают его из цветка, но на воздухе через несколько секунд отлипают, времени хватает донести горячую булочку до тарелки. Запах от готовой «выпечки» был такой восхитительный, что даже если ты и сыт, вряд ли сможешь отказаться от хотя бы кусочка. В средней степени созревания плод этого дерева принимал форму горшочка и после готовки уже больше соответствовал по вкусу картофельному пюре, а на зрелой стадии был очень похож и по вкусу, и по внешнему виду на колбасу с ароматом копченостей, готовить его уже не требовалось. Так вот, почему мы любим вкус этих блюд, они нашему виду на подсознательном уровне напоминали о доме.

В волшебной корзинке Егора оказались еще и напитки. Это были плоды с кустарника, и опять они в разной стадии созревания были разные по вкусу и по консистенции. Сама форма плодов напоминала миниатюрный кувшинчик, закрытый цветной крышечкой. По цвету крышечки можно безошибочно определить содержащийся в нем напиток. Если плод незрелый, цвет крышечки зеленого цвета и содержит напиток, напоминающий нам лимонад, даже пузырьки имеются. По мере созревания крышечка становится розовой, и напиток становится кисломолочным, чем-то напоминающим сладкий кефир или «Снежок», после крышечка становится ярко-красной, и это уже в кувшинчике молочный коктейль, а в переспелом состоянии крышечка коричневого цвета и содержит алкогольный коктейль. К сожалению, аналогов у нас я не пробовала, но в нем отчетливо чувствуются фруктовые нотки и пузырьки, как у шампанского. Детям этого мира запрещено трогать плоды с темными крышечками, как сказал Нафаня, что чем темнее крышечка любого плода-кувшинчика, тем крепче напиток в нем. Я вспомнила, что в нашем саду видела как минимум пять разных кустов с кувшинчиками, в общем, экспериментировать можно долго, а это интересно и вкусно.

Так в опытно-теоретическом познании нового мира и знакомстве с его жителями прошел наш день. Мы так и не успели навести порядок в комнатах и решили возвращаться ночевать домой.

– Мам, а у нас там еще только обед, наверное! Как мы заснем? Весь биоритм себе собьем, – Егор, как всегда, проявил предусмотрительность, это в этом мире уже вечер, а у нас максимум три— четыре часа прошло. Положение спас Нафаня:

– Зачем вам уходить, давайте мы подготовим для вас комнаты?

Выражение наших лиц было комичным и выражало одну мысль: «А что, так можно было?!»

Быстро закивав головой, я попросила сделать нам такое одолжение, если это не сильно трудно. Нафаня заулыбался и дал указания тому маленькому безымянному домовенку, который все время разговора тихонько сидел в углу комнаты. И понеслось!

Через минуту со всех сторон, и откуда они только появлялись, стены же кругом, набежало домовых, наверное, десять-пятнадцать. Скорость перемещения была так высока, что я никак не могла сосчитать сколько же их.

– Оказывается, дом сильно перенаселен! – только и смогла сказать я.

Нафаня рассмеялся, видя растерянное выражение моего лица, и успокоил:

– Я же глава над домовыми, не беспокойтесь, в вашем доме живу только я да мой внучок. Да-а-а, давно мы не готовили дома для людей. Совсем навыки подрастеряли, вон сколько суеты. Ничего заранее не подготовили.

Он грустно покачал головой и с надеждой глянул на нас.

– Вам у нас нравится? Может, станете новыми хозяевами? Не зря, поди, не ошибся, назвав вас так сразу?

Мы переглянулись с родными и синхронно пожали плечами. Не приняли еще решение, слишком мало мы знали про этот мир, чтобы обещаниями раскидываться. Нафаня всё понял, но надежда появилась в его глазах, и он с гордостью повел знакомить нас с обновленными комнатами. Как они только успели? Ведь всего минут пятнадцать прошло, а дорога к нашим комнатам сияла чистой травкой ковра, стены выглядели как только что покрашенные, потолок давал ровный теплый золотистый свет.

«Эх, надо не забыть узнать у Нафани. как он включается!» – мимоходом подумала я.

Глава 3

Первая комната была для бабушки, домовята решили, что она устала больше всех. Ну как же мы и не заглянули бы к ней?!

Комната была великолепна. Стены спальни мягкого бледно— бирюзового цвета, украшенные узорами из переплетающихся лиан и веточек экзотических растений гармонично сочетались с хрустальными проемами трех окон и одной балконной двери. Растительный рисунок барельефов сходился к центру потолка и образовывал высоко висящую гроздь крупных шариков, чем-то напоминающую виноградную. Нафаня коснулся лепестка одной из лоз на стене, и люстра под потолком загорелась, заливая всё вокруг тёплым золотистым светом. Просторная, светлая и удивительно уютная комната не была заставлена мебелью, там были только необходимые вещи. Я с удивлением обнаружила готовую ко сну кровать, застеленную свежим, изумительной красоты бельём. И целые, без лохмотьев от истлевшей ткани, мягкие кресла и диванчик, между которыми располагался небольшой и очень воздушный столик. Вся обстановка была подобрана с большим вкусом и сверкала, как новая.

Нафаня указал на скрытую дверь в комнате, и я, конечно же, сунула туда свой не в меру любопытный нос. Это была туалетная зала, назвать ее ванной комнатой было бы неуважением. В ней были такие же, как в спальне, теплые наощупь светло-бирюзовые стены, которые переходили в короткий мягкий ежик ковра из золотой шелковистой травы. Одна из стен образовывала водную чашу, занимавшую большую часть ванной комнаты, в нее водопадом по стене сбегала хрустальная вода. Здесь же располагалась огромная пустая светлая и чистая гардеробная, видимо, у прежних хозяев было много нарядов.

Войдя в спальню, я пришла в полный восторг от увиденного.

– Как же вы это? – только и смогла вымолвить, на что Нафаня и домовые гордо заулыбались, наше искреннее изумление им льстило. Мы ведь точно помнили, что эта комната была захламлена не меньше остальных.

– Есть у нас свои секреты, позже, может быть, расскажу. – Нафаня раскусил мою любопытную натуру и решил сыграть на этом. – Ваши комнаты тоже готовы!

– Чудеса! Егор, пошли смотреть свои.

Мы с сыном наперегонки кинулись к своим комнатам и не разочаровались, комнаты были подобраны каждому по характеру и предпочтениям!!!

Так в бытовых открытиях и разведке местности незаметно прошла неделя пребывания нас в этом мире.

Спохватившись, что нам же на работу да и учебу никто не отменял, мы утром вернулись в мир Земли. Еле дождались конца рабочего дня, сложно владеть такой тайной и не поделиться ни с кем, но решили пока молчать. Вечером запаслись мороженым, сменной одеждой, купальниками и сбежали на Славу. Мы позволили себе вволю наплаваться и позагорать на нежном солнышке.

А вот ночь прошла неспокойно, нас разбудил шторм. Первый раз мы столкнулись с непогодой в этом мире. И это было, как сказал мой сын, «эпично!». Выйдя на хрустальную террасу, «хрусталем» решили называть материал, из которого состояли окна, мы наблюдали огромные черные волны, еще совсем недавно такого ласкового, спокойного и бирюзового моря. Ветер хлестал в прозрачные стены террасы столь неистово, что до нас долетали соленые капли, фильтры не справлялись с такой мощью, казалось, хрупкая преграда не выдержит этого натиска. Сын был в полном восторге и оставался на террасе, пока полностью не промок.

В эту ночь мне хотелось вернуться домой, в наш мир, спалось тревожно. Но мои домашние решили остаться, а к утру всё успокоилось, природа опять была свежа и безмятежна. В воздухе явственно чувствовался запах озона и моря. Нужно было проверить, всё ли накопленное уже нами имущество цело после столь бурной ночи, и мы всей семьей направились на пляж. В своих блужданиях по острову мы с Егором нашли домик, совсем как игрушечный, он был ближе всего к пляжу, у самой черты, где перламутровые шарики бисера пляжа переходят в изумрудную траву и белые плиты. Небольшой, уютный, с большой открытой террасой, он стал использоваться нами как пляжный. Вот в его сохранности и решили убедиться.

Спустившись к морю, первое, что бросилось в глаза, это деревянные обломки на белом бисере пляжа. Сначала решили, что это всё же разбило наше любимое пляжное укрытие, но оказалось всё гораздо хуже и трагичнее.

На пляже среди обломков увидели лежащего на спине старика, его голова была в крови, а ноги касались воды. Подбежав, оттащили его подальше на сухое место, и Егор сбегал за Лесем в надежде, что тот знает, какую травку можно приложить, чтобы остановить кровь. Использовать наши лекарства на местных жителях, незнакомых с нашей медициной, побоялись, а бежать за бинтами и зеленкой в наш мир я посчитала нерациональным. Лесь подтвердил мою догадку и принес довольно много разных травок и лиан.

Оставив приглядывать за стариком маму и Леся, мы с сыном пошли на дальнейшие поиски. Рассматривая обломки, я небольшой специалист по кораблям, но нам с Егором показалось, что это был большой корабль. Его обломки говорили о величии и искусности корабелов. Огромные, пропитанные солью доски, сломанные мачты, обрывки парусов… Деревянный гигант, павший жертвой стихии. Если он был так велик, то где остальные люди? Должны быть еще выжившие. И мы не ошиблись, пройдя еще немного, нашли мальчика и молодую девушку, которая, видимо, пыталась его спасти и тянула за собой от воды до последнего.

Подхватив девушку, сын кивнул на ребенка: «Мам, справишься?». Я кивнула Егору, чувствуя, как дрожат руки. Глубоко вдохнув, наклонилась и осторожно подняла мальчика. Его тело казалось невесомым, как пушинка, а кожа – ледяной.

Отнеся подальше от воды пострадавших, занялись их реанимацией. Небо было ясным и безоблачным, оба солнца ласково грело кожу. Птицы похожие на чаек кричали над головой, а легкий бриз доносил запах соли и водорослей. Казалось, природа утихомирилась. Но что-то было не так. Предчувствие беды сдавливало горло, на душе скребли кошки. Отреагировав на мощный плеск со стороны моря, я подняла голову в надежде увидеть еще спасшихся. Но то, что я увидела, заставило меня застыть на месте, вцепившись в бисер пляжа, чтобы не упасть, первобытная волна ужаса захлестнула с головой.

– Что это? Что за кошмар? Этого не может быть… Мы должны бежать! Спасти Егора…– панические мысли стремительно бились в голове, однако я осталась недвижима и не могла оторвать взгляд от картины, развернувшейся перед моими глазами.

Ровная гладь моря буквально вскипела от количества громадных рыбьих хвостов. Это была не рыба. Чудовища с телами наполовину человеческими – бледными, покрытыми слизью и обрывками водорослей, опутанными мокрыми, спутанными волосами, наполовину с мощными рыбьими хвостами – чешуйчатыми, черными, с острыми, как бритвы, плавниками, блестящими, как лезвия, зубами в акульих пастях и ледяными, мертвыми глазами, в которых отражался лишь голод и безумие, в них не было ни капли сострадания, с рычанием, от которого стыла кровь в жилах, разрывали деревянные доски и утаскивали в бездну изувеченные тела. Вокруг пахло солью, гнилью и кровью, а крики умирающих смешивались с плеском волн. Казалось, будто само море пожирает останки трагедии. Видя мою напряженно застывшую фигуру, Егор повернулся в сторону моря и вздрогнул. Он впился пальцами в мою руку, словно боясь упасть. Его лицо было белее мела, а в глазах стоял неподдельный ужас. Он повернулся в сторону моря и просипел: