Хан Батый и десантники. Книга 3. Становление

Стратопедарх явно расстроился и видно, что он крайне недоволен, но сдерживается. Наверно не привык, что ему отказывают. Я задумался, а как бы не попасть впросак? Не нравится мне поведение грека. Сомнительно, что он захочет отобрать её силой. Зачем ему машина без водителя? Хотя он может забрать машину бесплатно, убив меня и экипаж, в надежде, что сам разберётся? Но я думаю, что надо держать ухо востро. Итак, мы поехали дальше. По пути проехали через два довольно крупных населённых пункта, из одного из них за нами погнались на конях человек сто, но скоро отстали.

Когда на спидометре отметилось 135 км, местность практически превратилась в сплошной город. Дома нескончаемо проплывали мимо машины. Приходилось ехать со скоростью 20 км в час, а иногда ещё меньшей. Народ сбегался уже заранее, увидев пыль на дороге, и мы ехали, можно сказать, сквозь строй. Однако народ не решался преградить нам путь и вскоре впереди показались купола церквей и массив жилых домов, огороженный мощной крепостной стеной. Проводник воскликнул – Никея!

Я подъехал вплотную к воротам и остановился. К воротам бежали со всех сторон вооружённые стражники в доспехах и строились напротив, подчиняясь командам офицера. Другие стражники спешили закрыть ворота изнутри крепостных стен. Несколько человек наставили на машину арбалеты и ждали команды. Это меня очень обеспокоило, и я жестом указал стратопедарху на солдат, предлагая ему выйти и разобраться. Страдопедарх вышел из кабины и направился к страже, которая, увидев богато одетого человека со знаками высшего чиновника, опустила арбалеты.

Офицер, видимо, узнал стратопедарха и подскочил к нему с поклоном. Стратопедарх приказал что-то офицеру и тот громко крикнул в сторону ворот. Ворота открылись и к офицеру подошли несколько солдат, с поклонами в сторону машины. Последовал разговор и один из солдат бегом бросился в ворота. В это время к машине начал собираться народ, образовав небольшую толпу, которая росла на глазах. Офицер что-то крикнул и несколько солдат, с копьями и секирами, подбежав к толпе, начали её оттеснять в сторону. Подъехали с десяток всадников и поклонившись стратопедарху, заговорили с ним. После короткого разговора, грек сел в кабину и жестом велел мне ехать за всадниками, которые медленно поскакали впереди, указывая путь и разгоняя пешеходов. Я завёл машину и тронулся следом. Толпа возбуждённо зашумела, пытаясь двигаться за машиной, но стража их не пускала. Таким образом мы проехали по узким улицам города, мимо красивых зданий, церквей, сквозь расталкиваемую толпу любопытных около двух километров, но с черепашьей скоростью, пока не въехали в открытые ворота роскошного дворца. Широченный двор не менее гектара, мощёный камнем, открылся нашему взору.

Скорее всего нас пропустили сзади дворца, в район хозяйственных построек, так как по периметру ограды располагались конюшни, птичник, хлев и т.п. Стояли запряжённые повозки с какой-то кладью. По двору сновали слуги или рабы, кто их разберёт? Мне очень не понравилось, что вслед за машиной во двор влились человек 100 в доспехах и, закрыв за собой ворота на громадный засов из целого бревна, начали рассредотачиваться вдоль стен, окружая машину. Из задних дверей дворца начали выбегать воины и также распределились по периметру стен, таким образом, что мы оказались окружёнными с трёх сторон и свободной стороной оставалась задняя стена дворца. Я и все греки вышли из машины и стояли рядом, наблюдая за действиями охраны. Во дворе уже скопилось, по крайней мере 500 человек, которые пока ещё стояли, держа в руках копья и щиты, но оставив между собой и машиной шагов 60.

Я заметил стратопедарху: – Мне очень не нравится моё положение. Вы должны приказать воинам немедленно разойтись и освободить мне выход. Я хочу уехать в какое-нибудь место за городом, где я смогу чувствовать себя в безопасности.

В это время навстречу нам подходил высокий воин, в чрезвычайно роскошном наряде. Всё на нём сверкало золотом и бронзой. На шлёме болтались павлиньи перья. Он был вооружён, но без щита. Его сопровождали 2 тяжело вооружённых воина, не знаю, как они тут называются, но на них висело килограмм по тридцать железа. Стратопедарх и этот мужик поклонились друг другу одинаково, видимо их статус был примерно равен. Они о чём-то начали говорить, а я не мог найти себе места от беспокойства за машину и наших ребят. Стратопедарх сказал несколько слов переводчику и тот перевёл:

– Вам предлагают всем покинуть повозку и пройти во дворец. Там вас покормят и отведут достойное место, а за повозку не беспокойтесь, её будут охранять.

– А ни фига себе! Они оборзели окончательно! Сейчас мы все пойдём во дворец, а они угонят машину. Ну уж нет, хозяева дорогие! Я ответил переводчику: – Пусть прикажет своим людям немедленно разойтись и освободить ворота. Мы здесь не останемся ни минуты больше. Если этого не произойдёт, я буду прорываться с боем, и вы вряд ли сможете меня задержать. Если меня вынудят на прорыв, то я уеду вообще и больше с вами не буду иметь дела. Я буду считать до ста, а потом начну действовать. Я тут же влез обратно в кабину и пригласил туда же Арзамаса, который мог заменить меня за рулём при необходимости.

Греки начали спорить, доходя до крика. Я смотрел на часы отсчитывая минуту. Минута прошла, и я завёл мотор. Несколько раз нажал на акселератор, газуя. Пришлый офицер вышел перед машиной и поднял обе руки вверх, успокаивая меня, но я тихонько тронул машину и поехал на него. Офицер замахал руками, а рядом с ним встал и стратопедарх, жестами вызывая меня на разговор. Я заглушил машину и опустив стекло спросил у переводчика: – В чём дело?

Переводчик перевёл – Они согласны, сейчас ворота освободят.

Я ответил: – Пусть вперёд меня отправят наше сопровождение и выведут меня в такое место, где поблизости нет ни одного дома на полкилометра вокруг.

Офицер начал отдавать приказы и стража стала расходиться в стороны, освобождая проезд. Ворота открыли и те всадники, что только что нас сопровождали, выехали вперёд. Я двинулся следом. Из амбразур кузова торчали стволы карабинов. Всадники прибавили в скорости и помчались вперёд, расталкивая людей. Я ехал следом. Через 15 минут выехали за город и ещё через полчаса подъехали к берегу озера, где всадники остановились. Старший отряда подъехал к машине и спросил: – Пойдёт это место?

Я вышел и осмотрелся. Мы находились на песчаном пляже шириной до 100 метров. Ближайшая растительность представляла из себя кусты и малорослые деревца. В самом деле, вокруг не было видно ни единого дома. Я кивнул офицеру, соглашаясь не предоставленный участок и махнул ему, чтобы он уезжал. Всадники ускакали, оставив нас одних. Я вызвал всех волонтёров наружу, кроме пулемётчика и объяснил им, что наше положение крайне неопределённое, и мы должны быть на чеку, в готовности отразить нападение в любую минуту.

От озера в сторону города, видневшегося вдали, тянулась плоская равнина, где ничто не мешало нам разглядеть опасность, поэтому я разрешил всем оставаться снаружи, а один волонтёр расположился на крыше кабины, с которой прекрасно было видно все подходы к озеру. Мы поставили на песке 6-ти местную палатку и развели рядом костёр. У нас был котёл на 12 литров, мешок гречки и несколько банок тушёнки. Я предложил приготовить кашу, поскольку мы не ели уже 7 часов. Налили воды в котёл и повесили над костром. Хоть на дворе и сентябрь, но было очень тепло, градусов 25-26 и я решил искупаться. Ну их всех к чёрту! Завтра утром уедем и обратимся к императору Трапезунда, может он окажется более сговорчивым?

Некоторые из волонтёров тоже полезли в воду. Вода была чистая и тёплая. Хорошенько искупавшись, вылез на берег и вытерся полотенцем, взятым с собой. Вода в котле закипела и в неё бросили гречку. Ребята загорали на песке, а я уселся на какую-то тряпку и задумался о предстоящем. Я нервничал- мы чуть не влипли! Встреча оказалась негостеприимной, но мы ведь и явились без предупреждения. Так что некоторые недоразумения можно списать на этот счёт. Не знаю, что там скажут императору стратопедарх и стратиг, но они явно поддерживают мои предложения и отдают себе отчёт в пользе союза с нами. Кроме того, они видели кое-какие мои возможности и в курсе разгрома турецких пиратов, без потерь с моей стороны.

Ещё и намёк на имеющиеся у меня секреты. Но решено – если никто не приедет с извинениями, то завтра с утра мы покидаем Никею. Когда часы показали половину восьмого, каша была готова, и мы приступили к ужину. Между прочим, проводник остался во дворце и ехать обратно, используя карту 20 века, было наверно сложно, но где наша не пропадала! Спросим у людей. Как говорится-язык до Киева доведёт! После ужина я рассказывал ребятам о сложившейся ситуации на территории бывшей Византии, о Латинской империи крестоносцев из Франции и Италии, о Трапезунде, Конийском султанате.

Приём у императора Иоанна.

20 сентября. Вторник. Встали с первыми лучами света. Я заставил всех пробежаться со мной с полчаса, а потом мы умылись и только начали разводить огонь в костре, как наблюдатель с кабины крикнул – Тревога! Мы схватили оружие и залезли в кузов. Я тоже был со всеми. На подступах к нам приближался десяток всадников. Подъехав к машине, они спешились и один из них направился к нам. Я вышел из кузова с переводчиком и подождал, когда тот приблизился. Но, неожиданно, пришедший

обратился ко мне по-русски: – Бог в помощь!

Оу! И тебе не болеть! –ответил я.– Какими судьбами русские люди?

В ответ я услышал – Мы из свиты императора –этериоты. Варяжская гвардия.

– Ах, вот оно что! Рад видеть земляка на чужбине. Не знал, что тут

встречу своих!

Гвардеец представился – Декарх Алексий, а вообще-то меня зовут Нащека, это я так для того, чтобы по-гречески звучало.

Я тоже представился – Фёдор, комендант Воронежа.

– Ух ты! -сказал Нащека.– Слышал про Воронеж, это где-то в Пронске?

– Почти там – ответил я. – А ты откуда?

– Мы из Киева, это вот парни из одного села, прибыли три года назад. Платят неплохо, кормят, одевают. Накопим денег и вернёмся к себе, а может и останемся. Будущее покажет.

– Понятно- сказал я. – С чем приехали?

– Спафарий приказал немедленно оповестить тебя, чтобы ждал вызова во дворец. Точно не знаю, но мне поручили застать тебя рано утром, пока не уехал. Короче, твоё дело рассматривают на самом верху, но вчера было не до этого. Сегодня будут говорить. А о чём – ты наверно сам знаешь. Мне подробности не сообщали. Если не секрет, может расскажешь? Очень много говорят о вчерашнем происшествии. Будто кто-то приехал во дворец на самодвижущейся повозке, да не просто так, а со стратигом Пафлагонии и страдопедархом. Многие видели своими глазами, почти вся тагмата схолариев. А мне не верится.

– Это правда – ответил я. – Вот эта повозка, но я уехал из дворца, уж очень там много желающих, эту повозку прибрать себе. Ну ладно, что ещё тебе передали?

Нашека во все глаза смотрел на машину, которая с виду не была похожа на дьявольское изделие. – В общем жди, скоро к тебе приедет большой боярин, будет с тобой разговор вести, а ещё передали, не беспокойся о завтраке. Очень скоро подвезут для вас еду. До свидания – и отряд ускакал прочь. Разговор слышали все, и мы стали ждать подарков. Минут через 20 показалась повозка в сопровождении двух верховых воинов. Подъехав поближе, мы увидели в повозке какого-то гражданского, в хитоне до колен и сандалиях на босу ногу. Повозка остановилась рядом с машиной, этот тип вылез из неё и начал шурудить в повозке руками, извлекая оттуда мешки с ароматно пахнущими блюдами.

Верховые спешились и стояли в стороне. Человек этот, видимо повар, с натугой извлёк из повозки котёл, накрытый крышкой, затем ещё один, потом мешок с чем-то, свёртки и всё это раскладывал на предварительно постланную скатерть. Он спросил через переводчика: – Сами разберётесь или мне вас обслуживать?

Я ответил, что мы сами разберёмся. Повар отошёл к озеру и уселся на берегу, окунув ноги в воду. Солдаты отвели коней подальше и затеяли там разговор. Мы открыли котлы и развернули свёртки. Нам открылись 15 тарелок и столько же ложек. Тот, кто послал нам еду, не знал точно, сколько нас. В одном котле была жареная, с луком и чесноком, говядина, здоровыми кусками. В другом котле каша из проса со специями и овощами. В мешке свежий хлеб, фрукты и два кувшина вина по 5 литров.

Ещё была жареная рыба, пятнадцать штук. Мы приступили к еде. У меня в голове мелькнула мысль – а не отравлено ли всё это? Но выбросил её из головы – пока ещё к этому нет повода. Было очень вкусно, и мы ели до отвала. Закончив есть, переложили остатки мяса и каши в свой котёл. Вина выпили только один кувшин. Я позвал повара и тот, взяв котлы, помыл их в озере и погрузил в телегу.

– А обед? -спросил я.

– Ничего не знаю –ответил повар. – Если прикажут, привезу обед.

На этом повозка и сопровождавшие её, удалились. А мы, сытые и довольные, растянулись на пляже, отдохнуть. Меня с утра мучила какая-то мысль, которую я никак не мог ухватить. Я начал складывать в уме свои догадки и наконец, в голове что-то щёлкнуло, и я чуть не крикнул-Эврика! Ну конечно! Троянский конь! Отличная идея – как заставить крестоносцев открыть нам ворота. Главное, ни в коем случае не проявить наш секрет раньше. Итак – мы подтаскиваем к воротам крепости БМД. С выключенной передачей, её могут тянуть 7-8 лошадей. А если по прямой, то и десяток человек может толкать. Притащенную на лошадях, оставляем метрах в 300 от ворот, а сами удаляемся на километр. Без сомнений, любопытные латиняне выйдут поглядеть, что это такое.

Они догадаются, что внутри имеются люди. Достать их они не смогут и причинить повреждения машине, тоже. Она же железная. Тогда они затянут машину в крепость, чтобы там, без опаски, выковырнуть сидящих внутри людей. Я уверен, что это непременно произойдёт. Но экипаж не будет ждать, пока их затянут внутрь крепости. Как только БМД окажется в арке ворот, экипаж откроет стрельбу, уничтожая всех, пытающихся приблизиться к воротам и закрыть их. Вот тут-то, войска, ожидающие снаружи, перейдут в атаку и ворвутся в ворота, а дальше –дело Никейской пехоты.

Этой идеей необходимо будет поделиться с остальными курсантами. Весь день мы отдыхали на пляже озера. Нам привезли обед, а потом и ужин. С ужином прибыл декарх Нащека и сообщил, что меня ждут завтра во дворце. Я заметил ему, что мне не на чем прибыть во дворец и Нащека обещал привести мне утром лошадь. Я постирал свой мундир и повесил его сушить, сам помылся в озере с мылом, причесался и побрился безопасной бритвой, которую сам себе изготовил ещё в первые месяцы жизни в этом веке. С собой я решил взять десятника Арсяна и переводчика.

Арзамаса пришлось оставить, только он умел водить машину. Я поручил Арзамасу ни в коем случае не позволять приближаться к машине вооружённым византийцам и ни в коем случае не оставлять машину без охраны при пулемёте. В случае моего отсутствия более 2-х суток, уезжать в Гераклею.

21 сентября. Среда. С завтраком прибыл Нащека со своим десятком. Мы хорошенько поели, и я было собрался ехать. Но Нащека сообщил, что меня ждут к обеду, а он привёз мне парикмахера, который приведёт меня в порядок. Я покорно отдался

парикмахеру, который немного подравнял мне волосы и причесал. Между прочим, я впервые за всё время пребывания в этом мире побывал у парикмахера. Обычно меня стриг Семёнов, как и других ребят. Нащека спросил, сколько коней нужно мне привести, и я ответил, что двух. В обед Нащека привёл коней и рекомендовал не кушать, так как меня ждут такие блюда, каких я никогда в жизни не пробовал. Так что мне и Арсену пришлось только наблюдать, как мои ребята едят.

Нашека подал мне свёрток.

– Что это? – спросил я.

– Это одежда, ответил тот. Твоя одежда не соответствует твоему положению и вообще будет вызывать недоумение у гостей и императора. Переоденься и погуляй, пока твои люди едят. Привыкай.

Я развернул свёрток. Первым делом вытащил что-то вроде чулок, на завязках. Они были ярко красного цвета.

– Ну и куда их одевать? – спросил я.

– Ты раздевайся, продолжил Нащека.

– Вот ещё, позорище! – произнёс я, но подчинился. Скинул одежду, но трусы оставил. Нащека покачал головой, но махнув рукой, показал, что эти чулки надо натянуть на ноги и привязать к поясу. – Боже мой! – это даже не колготки, моя задница останется открытой! С другой стороны, насколько легче посещать туалет. Далее напялил на тело рубаху с открытым воротом и узкими рукавами. Рубаха должна была быть наброшена поверх чулок и подпоясана узким ремешком. Надел и её. Сверху запахнулся плащом, чтобы не демонстрировать выпуклости на теле. Примерно такой же наряд достался и Арсену. Когда все наелись, и повар помыл котлы и собрал тарелки,

Нащёка позвал меня в путь. Я взял приготовленные подарки – бинокль, который у нас превратился в традиционный предмет для подарков высокопоставленным персонам, красивый золотой крест с камнями на массивной золотой цепи из добычи, взятой у турок, бутылку водки, засунутую в золотой рыцарский нарукавник – как нельзя удачно подошедший для этой цели. Очень красиво получилось – декоративная отделка бутылки, сам придумал. Второй нарукавник оставил для подходящего аналогичного случая. Примус я решил не дарить – пахнет не очень приятно и, как-то не к лицу императору, примусы разжигать. Все эти предметы я завернул в вытяжной парашют из шёлка и передал десятнику Арсяну. Я его вообще-то называл Арсен, и он не обижался.

Мы уселись на приведённых коней и выехали в сопровождении десятка императорских гвардейцев. Прибыв во дворец, Нащека сдал меня какому-то придворному чину, который, кланяясь, предложил идти за ним. Пришли в большое помещение. Меня поразили высота потолков и красивые росписи на стенах. Множество икон и горящих свечей, резные позолоченные двери и стеклянные окна. Здесь я встретился со стратигом Пафлагонии и стратопедархом. С ними находился ещё один вельможа, весь в золоте. Мы приветствовали друг друга и страторпедарх представил мне третьего присутствующего. Это был логофет Андроник.

Кто такой логофет я не знал и не стал уточнять. Логофет объяснил мне, что в день прибытия, император был занят и принял их только вчера. Конечно же, произошедший конфуз со встречей и последующий мой отъезд, объяснялся неподготовленностью стражи и отсутствием предварительной договорённости.

– Надеюсь, вы не обижаетесь на нас? –спросил он.

– Нет, что вы! – ответил я. – Бывает!

Тут нас пригласили входить, и мы прошли в дверь. Как потом мне объяснили, это был зал малых приёмов, но он был роскошен, нет слов! Да и размеры его были не маленькие, не меньше 100 кв. метров. Как и следовало ожидать, у противоположной стены стоял трон, на котором восседал император Никейский Иоанн Вадац. Это был чернобородый мужчина около 50 лет, несколько худощавый, с решительным выражением лица. Мы приблизились к нему и поклонились. Я постарался кланяться не ниже своих спутников. Вокруг императора, кроме гвардейцев охраны, стояли многочисленные придворные, в блистающих нарядах, золоте и драгоценных камнях, пёстрых камзолах. Присутствовали и женщины, тоже одетые роскошно.

Меня удивило, что император собирается в присутствии толпы праздной публики беседовать о совершенно секретных планах. Однако, ему виднее, пусть сам решает. Итак, император, внимательно вглядевшись в меня, произносит: – Такой молодой человек, а наделён высокими полномочиями. Похвально!

Мне переводит мой переводчик. Я смущённо переминаюсь с ноги на ногу. Император продолжает: – Мы вчера обсудили ваши предложения. Кстати, напомни мне, от чьего лица ты выступаешь и чьи интересы защищаешь?

Я начал самозабвенно врать – Я, посол союза южных княжеств: Рязанского, Пронского, Переяславского, Коломенского, а также свободных территорий Маргелово и комендатуры Воронежа, курсант Феодор, член «Совета десяти», имеющего договор с монголами Улуса Джучи и его правителя Батыя о ненападении и взаимопомощи.

Было понятно, что никто не будет проверять мои слова и даже не усомнится в моей искренности. Какой смысл мне врать? И далее: – Мы наслышаны о бедах братского православного государства, пострадавшего от гнусных происков католических правителей и поэтому решили прийти к вам на помощь. За последние несколько лет, нам удалось собрать достаточно большое и хорошо вооружённое войско, чтобы справиться с латинянами, захватившими Царьград, Второй Рим. У нас достаточно сил, чтобы справиться самим, но мы желаем в этом случае выступить не как захватчики, сменившие других захватчиков, а как равноправные союзники, не желающие зла проживающим в городе народам.

Император прервал мою речь жестом и произнёс: – Я очень тронут заботой братских княжеств, чьи воины преданно служат у меня в гвардии в течении многих лет и, в принципе, согласен участвовать в походе. Последние три года я уже трижды пытался захватить город, но проклятые венецианцы своим флотом не позволяют мне перебросить достаточно сил к городу. К тому же, большая часть моих войск сейчас воюет на Балканах, и я не могу собрать достаточно много воинов для этой операции. К маю я смогу, в лучшем случае выставить 3-4 тысячи. Хватит ли этого?

– Достаточно- отвечал я. – Нам бы только обеспечить формальное присутствие никейских войск в осаде Константинополя. Но я бы хотел ещё кое-что. Нельзя ли, через ваших людей, подготовить местное население к свержению католического правительства, а также, организовать в городе небольшой отряд, который в нужный момент сможет прийти к нам на помощь при захвате внутренних ворот на короткий срок в 15-20 минут? Я гарантирую, что мы сможем овладеть воротами внешней крепости, чтобы ваши войска ворвались в город, но я не могу гарантировать, что латиняне не успеют закрыть ворота внутренней стены Константина. А флот венецианцев мы сможем нейтрализовать, в этом вы можете быть спокойным. Ну и конечно мы считаем, что наши усилия должны быть как-то простимулированы. Я уже обговаривал сумму в 100 тысяч золотых?

– О деньгах можете не беспокоиться- ответил Иоанн. – Если мы вернём Константинополь, то эта сумма будет самой малой частью той благодарности, которую мы сможем вам выразить.

– Прекрасно! – резюмировал я. Позвольте в таком случае преподнести Вам скромный подарок от лица «Совета десяти». Я подал знак Арсену, и он передал золотое блюдо с подарками. Какой-то придворный принял блюдо и поднёс императору. Тот с удивлением воззрился на блюдо. Скорее всего, никаких подарков от меня, он не ожидал. Однако он соизволил обратить на них внимание. Ни золотое блюдо, ни драгоценный крест, не привлекли его, но бинокль его заинтриговал. – Что это? Я подошёл ближе и показал, как смотреть в окуляры. Эта сцена уже нам была знакома, и реакция одариваемых всегда была однозначной. Иоанн взглянул в бинокль и начал водить им по залу. На его лице нарисовалось удивлённо-радостное выражение. Минуты

3-4 он любовался на окружающих его подданных, а потом, с неохотой, оторвав бинокль от глаз, изволил произнести многозначительно – Однако! Затем взял в руки бутылку водки, в обрамлении нарукавника и спросил – А это что?

Я ответил – Это водка, необычайно крепкое вино. Достаточно выпить 100 грамм, чтобы стать весёлым. Но 200 грамм заставят упасть.

Императора не столько заинтересовало содержимое, как сама бутылка. Он принял подарок, пообещав попробовать позже. Кстати, бинокль, он протянул стоящему рядом великому Доместику, что соответствовало чину премьер-министра империи и сейчас тот крутил его у глаз, рассматривая окружающих. Возможно, император хотел намекнуть премьеру о необходимости создания подобных инструментов. Но это меня уже не касалось. Иоанну понравились подарки, и он милостиво осведомился:

– Хорошо ли кормили меня и моих людей? Я ответил утвердительно. Затем он шёпотом спросил – А правда, что у тебя есть самодвижущаяся повозка? Я кивнул. –

– Покажешь?

–Если желаете, то непременно!

– Завтра, возможно?

– Как вам угодно!

– Договорились- сказал Иоанн и подмигнул мне. – А сейчас всех прошу на обед! Император хлопнул в ладоши и одна из дверей зала открылась и в неё выступил новый актёр этого спектакля и стукнув посохом о пол прокричал, что мне перевели –

Кушать подано! Толпа разошлась в стороны, пропуская императора вперёд, затем хлынула следом. Следующий зал был пиршественным. Все присутствующие дождались, когда Иоанн пройдёт на своё место и усядется. Затем он разрешил всем сесть. Толпа ринулась к столу. Садились не как попало, а по каким-то определённым для каждого, местам. Ничего необычного –«всяк сверчок, знай свой шесток».