Руины Ада

Медные Врата словно приклеены сбоку левого глаза. Резкий поворот – теперь они точно так же приклеены справа. Шаги, поворот, вновь шаги. Скучающий поодаль Буер лишь глупо лыбится. Весьма раздражающий демон. Поворот, поворот, поворот…

Внезапно восприятие Рифата дало сбой. От жары ли, от усталости – не столь важно. Медные Врата оказались одновременно сбоку и от левого, и от правого глаз. Рифат оказался в узком туннеле, между двумя абсолютно одинаковыми версиями огромных ворот. Оказался в ловушке!

Однако паника продолжалась недолго. Рифат остановился, глубоко вдохнул, выдохнул. Медленно закрыл глаза, а затем резко распахнул их. После чего быстро сделал несколько шагов в сторону. Медные Врата остались только с одной стороны, причём Рифат точно знал, что с неправильной. Каким-то странным образом из-за глюка восприятия он преодолел границу, шагнул за пределы своего слоя реальности!

И сразу подвергся атаке. За то, что совершил неположенное.

Пошатывающийся от шока и головокружения Рифат едва успел выхватить из ножен раздвоенный меч. Понимая, что времени на прочтение боевой молитвы ему не дадут, рубанул перед собой воздух. Какое-то время придётся использовать обычные методы фехтования. Ульфикар был для этого не самым удобным оружием, но что есть, то есть. Рифат тут же ушёл с линии атаки, хотя никакого противника по-прежнему видно не было. Но Рифат знал, сейчас он появится.

Он рубил воздух и уворачивался от воображаемых атак, всецело полагаясь на свою интуицию. Лишь спустя пару минут бешеной схватки с ветром Рифат остановился и сумел начертить лезвием Ульфикара три концентрические окружности. Благодаря раздвоенности меча окружностей получилось даже не три, а в два раза больше, то есть аж шесть. Что ж, тем лучше. Теперь можно было наконец-то подбросить меч в воздух, читая молитву:

– Свет Небес, сокрушивший Ад страшный! Пришло царствие Твоё, вершится воля Твоя…

Перед внешним кругом, в центре которого читал молитву Рифат, возникли скалящиеся морды огромного трёхголового пса. На левой и центральной голове зверя виднелись характерные параллельные раны, которые мог оставить только один меч – Ульфикар. Битва с будущим прошла для Рифата успешно: если не считать разорванных широких штанин, он остался практически невредимым. Головы, отчасти управлявшие временем и материей, получили отпор. Однако правая морда, имевшая власть над пространством, ещё своего хода не сделала.

Рифат поспешно дочитывал молитву, понимая, что сейчас всё решат буквально доли секунды. Набериус – страж Медных Врат – присел на передние лапы, готовясь к прыжку. Концентрические круги должны были надёжно защитить Рифата от демона, вот только…

Пространство сместилось. Рифат оказался в десятке метров от своих защитных кругов, а трёхглавый пёс стоял как раз между ним и оставшимся позади Ульфикаром. Набериус развернулся и прыгнул. Огромная чёрная туша практически накрыла Рифата.

– Убий! – поспешно закончил молитву Рифат.

Ульфикар взмыл в небо, после чего спикировал на монструозного пса. Раздвоенные клинки легко пронзили насквозь центральную шею чудовища – позвоночник оказался чётко в промежутке между двумя лезвиями, а мышцы и сухожилия Ульфикар резал словно нож масло. Тушу пса пригвоздило к земле аккурат возле ступней человека. Тыльной стороной ладони Рифат невольно оттёр со лба пот.

Набериус рычал, скулил и елозил задними лапами по иссохшей земле, но преодолеть невидимую силу, давящую на него через раздвоенный меч, не мог. Рифат достал из-за пояса нож и начал чертить вокруг демонической твари окружности.

– Опаньки! – откуда ни возьмись возник рядом Буер. – А я как раз хотел предупредить тебя об…

Рифат презрительно фыркнул. Так он в благие намерения демона и поверил. Небось ждал, что Набериус разорвёт путника на кусочки, после чего Буер спокойно присвоил бы себе чудо-меч. Не знай Рифат заранее о страже Медных Врат, пожалуй, всё именно так и вышло.

Убедившись, что окружности получились геометрически выверенными, Рифат присел на корточки и стал выцарапывать на рассохшейся глине сигилы – магические символы, которые должны были надолго удержать внутри круга демона.

Подкатившись поближе, Буер принялся раздавать непрошеные советы, стремясь загладить вину:

– Крестики чётче рисуй. А это что? Не видишь, у тебя круг-то не круглый в хвостике этого сигила! Так, этот символ нормальный…

Рифат не обращал внимания на «ценные указания». Он знал, что так или иначе Набериус через какое-то время вырвется из тюрьмы. Но если прикончить его Ульфикаром, то демон переродится здесь ещё раньше. Месяц-другой даже неидеальные сигилы монстра сдержат, а если Рифат не успеет вернуться из своего путешествия до этого времени… Что ж, в таком случае его физическая оболочка всё равно погибнет от обезвоживания. Никакая молитва или медитация не может обеспечить сохранность тела без должной подпитки.

Несколько раз обойдя вокруг поверженного демона, Рифат вытянул руку, приказывая мечу вернуться к владельцу:

– Да прославится имя Твоё, Свет Небес! Свети ярче тысячи солнц до конца времени.

Ульфикар сразу взметнулся к небу, крутанулся высоко в воздухе и плавно вернулся в руку хозяина. Рифат вложил чудо-оружие в ножны.

Как только сила, прижимавшая демона к земле, пропала, огромный чёрный пёс поднялся и замотал всеми своими тремя головами. Однако брызжущая от ярости слюна сразу зависла в воздухе, натолкнувшись на невидимую преграду над внутренней окружностью.

– Придётся тебе какое-то время пожить в тесноте, – подразнил восьминогий демон трёхглавого сородича. – Братан, ну ты сам виноват, не видел, что ли, какой у него странный меч? Надо было торговаться с ним, а не бросаться сразу как бешеный! Я тебе сколько раз говорил, спокойнее надо быть, Набериус, спокойнее. Плохая собака!

Рифат махнул рукой, приказывая Буеру оставить пленённого демона в покое и двигаться дальше. Он не хотел оставлять двух демонов наедине, подозревая, что его восьминогий спутник может незаметно стереть несколько сигилов. Рифат знал, что демоны не слишком-то ладят друг с другом, но также он знал, что демоны и люди ладят и того меньше. Буеру нельзя доверять, что бы он там ни плёл. Они пошли дальше.

До Колодца Душ оставалось не более километра. Совсем скоро начнутся настоящие испытания. По сравнению с которыми долгий путь через Поля Костей, преодоление Медных Врат и схватка с Набериусом покажутся лёгкой разминкой.

Нижние пласты бытия. Места, которые не вызывали никаких чувств, кроме животного ужаса. Рифат мысленно готовился к спуску в эту чуждую людским надеждам реальность.

Глава 2. Настоящая провокация

Комфорт, привычка и привлекательность (в противоположность доказательствам и разумным обоснованиям) – вот главное, что заставляет большинство людей верить во что-то.

Ричард Скотт Бэккер

Ксерсия, Город Золотых Врат

Не успела кровь перестать литься из шеи, как на место отрубленной головы человек, представившийся Тафиром, водрузил нечто шарообразное с торчащими по кругу козлиными ножками. Стоявшее на коленях тело задёргалось в судорогах, а шарик с ножками сразу начал преобразовываться в нечто, напоминавшее обычную человеческую голову.

Копыта, а затем и остальная часть ног стали втягиваться в уплотняющийся с каждой секундой череп. Вскоре от восьми козлиных ног осталась лишь густая шерсть, оформившаяся в седеющие волосы и длинную бороду. Подвижная рожица на шаре оформилась в хитрое личико мужчины сорока – пятидесяти лет от роду. Место соединения тела с новой головой портил только едва заметный тоненький шрам. По сути, лишь окровавленная одежда выдавала произошедшую буквально за несколько минут чудесную трансформацию.

Или, вернее было бы сказать, не чудесную, а чудовищную. Ибо чудо объяснялось не небесной, а демонической сущностью.

Буер показал Рифату язык:

– Тафир? Ничего оригинальнее придумать не мог, человечек? Просто поменять порядок букв – слишком палевно! Давай выберем тебе менее очевидное имечко. Например, Андромалиус, Мархосиас, Хаагенти…

Аккуратно прячущий раздвоенный меч обратно в тайник человек покачал головой:

– От подобных имён издалека несёт владыками демонов. Нет уж, лучше останусь невзрачным Тафиром. Тебе бы, кстати, тоже не помешало придумать некую предысторию. Предыдущий хозяин этого тела, – Рифат указал пальцем в грудь Буера, – выдавал себя за торговца по имени Саид. Твоя рожа на его лицо никак не похожа, так что стоит выдумать новую личность.

Освоившийся с управлением нового тела Буер подобрал отсечённую мечом голову. Подняв её на вытянутой руке на уровень лица, уставился глаза в глаза трупу. Некоторое время он молчал, не моргая смотря на прежнего хозяина тела, словно пытался переиграть остекленевшие глаза мертвеца в гляделки.

– Убить или не убить, вот в чём вопрос, – риторически спросил у отрубленной головы Буер, после чего грубо отшвырнул её в сторону. – Ладно, назовусь Вачаганом, раз уж мне предстоит потешить публику своими остроумными замечаниями. Вачаган ведь значит оратор, ага?

Подобрав отброшенную Буером голову, Рифат спокойно отрезал у той уши, нос, щёки и иные мясные кусочки. Бросил их непонятно откуда взявшемуся в помещении полутораметровому удаву.

– Довольно редкое имя, но хотя бы человеческое, так что пойдёт. Помни, тебе нужно спровоцировать проповедника на агрессию, но не переступить черту, за которой тебя схватят прямо на площади. Я не могу таскаться с Ульфикаром по городу, не привлекая внимания всех и каждого. Нам надо заманить инквизицию светопоклонников в ловушку, а не попасться самим. Хорошо?

Буер-Вачаган, ничуть не стесняясь, снимал с себя окровавленную одежду, переодеваясь в заранее приготовленное для него Рифатом новое броское облачение.

– Говно вопрос! – бодро ответствовал демон в человечьем обличии. – О моём чёрном языке в Аду ходят легенды. Уж с обычным горе-проповедником как-нибудь справлюсь. Доведу, так сказать, вещающего о светлой фигне до адских проклятий в мой адрес. Используя для этого исключительно здравый смысл.

С невероятно важным видом Буер-Вачаган поднял указательный палец к потолку комнаты:

– Л – логика. Логика против иррационального религиозного фанатизма! Жаль, что тупая по большей части толпа всей прелести разоблачения не оценит. Но проповедник разозлится, а стражники будут хохотать – уж поверь.

Замаскировав свой тайник, Рифат молча кивнул. Благодаря спрятанным за поясом рогам, выпитый ранее алкоголь был для него столь же безобиден, как простая вода. Но пусть он и не был вдрызг пьяным, зато Рифат был уставший. Поэтому, приказав Буеру посторожить дом, он лёг спать.

Завтра предстоял трудный день.

Трудный и долгий, Рифат был в этом уверен.

* * *

– И возник в мире новый порядок. Души, что ранее устремлялись после смерти исключительно вниз, получили возможность очиститься. Пройти через мрак и адские муки, чтобы подняться в итоге на Небеса! Стать на время чистым светом, из которого возникло всё живое на свете, – проповедник подчеркнул интонацией последнее слово. – Ведь неспроста мир называют именно так. Свет. Всё, что нам дорого, невозможно без света. Всё оно и есть свет…

– Неправда! Темнота – друг молодёжи, в темноте не видно рожи! – вякнул кто-то из зрителей, вызвав пару смешков.

Жрец поморщился, но никак не стал комментировать расхожую поговорку:

– Свет даёт всему живому развитие, наполняет энергией, согревает. Указывает людям путь. Олицетворяет собой чистоту, знание, мудрость. Потому-то Творец Всемогущий и ниспослал нам спасение в виде одухотворённого света. Который впоследствии мы назвали Светом Небес!

Здесь явно должна была последовать театральная пауза, но в неё снова вклинился затесавшийся посреди толпы грубиян:

– Всемогущий Творец мог бы изначально создать мирок поприятнее. Тогда бы и спасать ничего не пришлось.

Проповедник махнул рукой, слово отгоняя от себя назойливое насекомое:

– Я говорил вчера: начальная суровость бытия была не ошибкой, а даром Создателя нашего! Чтобы души людей имели возможность стать равными Творцу, а не Его марионетками, лишёнными свободы воли. Но свобода означает ошибки, а за ошибками должно следовать наказание, иначе никакого развития не возникнет.

– Но потом-то Творец всё равно передумал. Значит, первоначальный план оказался несовершенным, а способности Бога к предвиденью весьма так себе.

Жрец наконец-то удостоил грубияна суровым взглядом. На лице проповедника отразилось явное удивление.

– Создатель Вселенной – всеведущ, но Он не жестокий, – к чести священнослужителя, тот быстро справился с замешательством. Видимо, подумал, что ему решили устроить проверку со стороны высшего жречества. – Это мы, люди, не сумели справиться с испытаниями, подведя Творца нашего, а Он лишь предоставил нам второй шанс!

– Всё равно получается, что Господь переоценил род людской, – продолжил спорить с проповедником одетый в ярко-красные шаровары и чёрный кафтан человек. – Следовательно, нельзя считать Его замысел совершенным. А тогда возникает вопрос и относительно совершенства Творца.

Проповедник топнул ногой по помосту. Пожалуй, это было чересчур для типичной проверки. Критиковать можно было строго оговорённые вещи, и верховное жречество никогда не стало бы публично сомневаться в безупречности Создателя.

Следовало реагировать жёстко:

– Ересь! Богохульство! Как смеешь ты, светоненавистник, сеять зло среди бела дня?!

Мужчина с длинной бородой, чем-то смутно напоминающей козлиную, ухмыльнулся:

– Но ты ведь сам говорил, что свобода – это возможность делать ошибки. Что ж, может статься, что я ошибаюсь. Тогда я попаду в Ад. Но где гарантия, что не ошибаешься ты? Как видишь, никакой свет не испепеляет меня «среди бела дня», – ехидно передразнил приметный человечек светопоклонника.

Жрец нахмурился пуще прежнего:

– Бывают ошибки из-за невежества и малодушия, а есть ошибки добровольные и сознательные. И ты сейчас совершаешь самую большую ошибку из всех возможных. Без всякой причины отрицаешь совершенство Создателя, да ещё и вводишь в заблуждение невинные души! Воистину нет греха более тяжкого!

Толпа немного отступила от спорящего со священнослужителем человека, словно боясь заразиться. Однако последний оставался абсолютно спокоен:

– Тогда отчего ты так переживаешь, папаша? Если я такое воплощение зла, то неизбежно попаду в Ад, а ты, наоборот, вознесёшься на свои Небеса. Тебе следует радоваться возможности испытать свою веру, не так ли?

Жрец фыркнул:

– Не за себя беспокоюсь, но за паству, что вводится в искушение твоим богохульством!

– Но у них тоже должна быть свобода ошибаться, ведь правильно? Или ты хочешь сказать, что любое сомнение теперь стало порочным?

Проповедник, не задумываясь, ответил то, что всегда слышал от старших товарищей в таких спорах:

– Не доверять можно земному, человеческому, но никак не божественному аспекту реальности. Мы можем не понимать всех Его замыслов и путей, но это свидетельствует только о нашем несовершенстве. А Бог на то и Бог, чтобы быть идеальным.

Аргумент был сильным с точки зрения веры, но открывал прорву возможностей для атаки на священнослужителей. Глубоко заблуждающийся, но явно натасканный в риторике мужчина не преминул сим воспользоваться:

– Ладно, тогда не будем подвергать сомнению божественный план, – мгновенно перестроил мужчина свою линию нападения. – Предположим, что Господь по определению не может ни в чём ошибаться. Отлично. Вот только с чего ты решил, что ты со своими братьями по вере имеешь хотя бы примерное представление о «божественном аспекте реальности»? Бог что, каждый день перед вами отчитывается? Согласует с вами свои грандиозные планы?

Светопоклонник не нашёлся с ответом, поэтому козлобородый продолжил:

– А ведь до перемещения людей из прежнего мира сюда, – заметь, это исходя из твоей же версии истории – наши предки тоже наверняка думали, что знают всю правду. Познали суть вещей, обрели истинную веру и всё в том же духе. Представь, какого было этим несчастным, когда вдруг возникает какой-то там светлый-пресветлый свет, заставляет их спуститься из пускай плохонького, но обжитого мирка на руины, где веками мучились в Аду души умерших. Даёт взамен некие абстрактные обещания благ после смерти, а потом такой: вы держитесь здесь, вам всего доброго, хорошего настроения и здоровья! Ну ясно же, очень добрый Господь и Его Посланник такой же добряк! Отличная у вас вера, последовательная и логичная, аж слов нет.

Публика нервно захихикала, тогда как лицо жреца покраснело. Перекосившимися от злости губами тот выдавил:

– Творец даровал нам спасение. Это дар, дар, а никак не ухудшение условий существования! Нет никакой непоследовательности, ты просто всё переворачиваешь с ног на голову, светоненавистник!

Мужчина, приковавший к себе всё внимание публики, спокойно пожал плечами:

– Я всего лишь пытаюсь взглянуть на ситуацию с разных точек зрения, а не слепо верить в одну-единственную правдивую правду. Неясно на каком основании ставшую вдруг божественной и, соответственно, непогрешимой, – козлобородый развёл руки в стороны и покачал головой, будто не понимая, откуда по отношению к нему столько ненависти. – Твоя картина мира полна противоречий, папаша, которые ты не замечаешь даже после того, как тебя ткнули в них носом. И никакой я не светоненавистник, я люблю погреть своё пузико на солнышке, когда не слишком печёт!

Наглый спорщик подмигнул взирающей на него испуганной девушке:

– Я вообще много чего люблю в жизни, однако не вижу причин обожествлять что попало. Ту же женскую красоту, например, – провокатор обвёл взглядом слушателей и снисходительно улыбнулся. – Свет есть свет, тьма есть тьма. Как без первого, так и без второго, жизнь быстро зачахнет. Поля Костей тому наглядное подтверждение. Света там слишком много, а потому всё превратилось в пустыню!

Поняв, что безнадёжно проигрывает дискуссию, причём по всем направлениям, проповедник начал звать стражу. Всё-таки одно дело, готовиться к «спору» с удобным противником, выставляя его идиотом, и совсем другое, внезапно оказаться в дураках самому. Настоящие дебаты требуют выдержки и совсем иной подготовки, чем спланированное актёрское представление.

Видимо, публика тоже была разочарована слабостью риторических навыков проповедника, потому что, когда стража добралась сквозь толпу до места, где стоял сорвавший проповедь провокатор, того и след простыл. Никто из слушателей не попытался задержать так называемого светоненавистника, играючи выведшего из себя якобы истово верующего. Что ж, мнимые противники взращивают мнимых правдорубов с мнимыми же приверженцами, совершенно неготовых к реальному отпору и действиям. Ничего не поделаешь.

Впрочем, один неприметный человек подсказал стражникам, где видел ранее коварного богохульника. Но поскольку место жительства последнего было далековато, а инцидент, по мнению сержанта, уже себя исчерпал, тот решил вместо преследования просто передать информацию куда следует.

Для таких дел у жрецов имелась специальная служба.

В отличие от кафедры актёров-проповедников, действительно хорошо подготовленная и имевшая довольно мрачную репутацию.

Свет светом, а любое несогласие, тем более публичное, следовало выжигать с корнем – золотое правило власти во все времена. Неважно, светская это власть или религиозная.

Добрым словом и калёным железом можно добиться большего, чем одним только добрым словом. Ещё одно правило, вытекающее прямо из предыдущего.

И верховные жрецы превосходно это самое правило знали.

Интерлюдия 2. Стена Мрака

Если бы я захотел потрясти это дерево, охватив его руками, у меня не хватило бы на это сил. Но ветер, который мы даже не можем увидеть, терзает его и гнёт, куда хочет. Незримые руки гнут и терзают нас сильнее всего.

Фридрих Ницше

Колодец Душ

До исполинского вихря было рукой подать уже не в переносном, а во вполне прямом смысле, однако Рифат ощущал на своём лице лишь едва уловимый ветерок. Перемещение тысяч душ не создавало в материальном мире заметного ветра.

Одни чёрные сгустки по широкой спирали спускались с небес, уходя в бездонную пропасть, другие призрачные сгустки – белоснежные, но в существенно меньшем количестве – по параллельной спирали поднимались к манящим синевой небесам. Вечный круговорот душ, бесконечный цикл перерождения. Судьба, уготованная каждому существу. В Рай через страшные муки в Аду. А потом опять вниз. И так до скончания времени.

Рифат подложил под ягодицы аккуратно сложенную запасную одежду, зная, что его телу придётся сидеть на земле очень и очень долгое время. Мягкая подкладка точно не повредит. Он в последний раз осмотрел защитный круг, проверил, хорошо ли закреплён бурдюк с водой, из которого к его рту была подведена длинная трубка. Без еды неподвижное тело может продержаться достаточно долго, а вот без воды не протянет даже нескольких дней. Трубка с водой должна была значительно повысить продолжительность транса – эту конструкцию Рифат соорудил ещё до того, как решил отправиться в путешествие. Оставалось надеяться, что примитивное, но надёжное приспособление не подкачает.

Рифат не очень любил на что-то надеяться, считая надежду прямым путём к разочарованию, но в таких рискованных мероприятиях, как сегодняшнее, приходилось оставлять изрядную часть процессов на волю случая. Невозможно предусмотреть всё, когда ты затеял немыслимое. Когда всю информацию пришлось черпать из легенд и запрещённых рукописей, не имея ни малейшей возможности достоверно проверить что-либо заранее. Приходилось надеяться, что хоть что-то пойдёт должным образом.

– Отправляйся вниз, Буер, – приказал Рифат демону. – И постарайся сделать так, чтобы на этот раз меня не ожидали сюрпризы. Мой меч останется здесь, рядом с моим телом. Но для тебя он будет всё равно бесполезен, пока я не научу тебя боевым молитвам. Так что если ты решишь обмануть меня и завладеть Ульфикаром… В лучшем случае получишь бесполезную железяку, а в худшем – просто убьёшься, настроив меч против себя. Ты демон, а этот меч благословен Светом Небес – без ухищрений клинки никогда не станут исполнять твою волю. Честно говоря, я вообще не уверен, что вас удастся когда-нибудь примирить, но с моей помощью твои шансы на овладение раздвоенным мечом заметно увеличиваются.

Перекатывающийся у самого края обрыва Буер подмигнул Рифату:

– Не боись, губернатор дурачка не обидит. Будет тебе путешествие через Ад, а мне чудо-меч. Благословение Света Небес, как вы его называете, не помеха.

Рифат пожал плечами:

– Как знаешь. Тогда спускайся, Буер. Встретимся у подножия самого большого вулкана. Думаю, это хороший ориентир, который даже неопытный путник, вроде меня, не пропустит.

Стоя на одной ноге, Буер крутанулся вокруг своей оси:

– Так точно! До встречи, человечек. Удачи в преодолении Стены Мрака!

Буер несколько секунд балансировал на краю пропасти, а затем плавно скатился за край обрыва. Будучи демоном, ему не требовалось столь тщательно заботиться о своей физической оболочке. Когда он снова захочет вернуться на Руины Ада, то, пускай и не сразу, с помощью чужих тел воссоздаст прежний облик. Рифат такой роскоши себе позволить не мог.

Усевшись со скрещёнными ногами на аккуратно сложенную стопку одежды, Рифат положил руки на колени и начал читать молитву для вхождения в транс. Молитва напоминала монотонный бубнёж, но, как и любая молитва, произнесённая должным образом, она воздействовала на сознание молящегося, помогая сконцентрировать волю. Именно воля была сильнейшим оружием Рифата. Воля, а не замечательный меч Ульфикар, от которого без этой самой воли было не так много толку. Воля и молитва творили настоящие чудеса.

– Све-е-ет. Све-е-ет. Све-е-ет, – повторял Рифат имя Спасителя, разрушившего верхний слой Ада ради освобождения человечества. – Све-е-ет. Све-е-ет. Свет Небес…

Первое время Рифат не закрывал глаза, уставившись в одну точку перед собой, однако, почувствовав усталость, он смежил веки. Перегрузка зрительного восприятия помогала войти в транс, но для долгого нахождения в этом состоянии глаза следовало закрыть – иначе уже к вечеру пересохнут.

– Све-е-ет. Све-е-ет. Све-е-ет…

Через час бубнёжа Рифат прекратил произносить вслух имя Спасителя Человечества – глотка тоже могла пересохнуть. Обхватив губами трубочку для воды, он продолжил читать молитву уже про себя.

«Све-е-ет. Све-е-ет. Свет Небес…»

Мысли тоже медленно утихали, ибо мысли и сознание – ещё не есть дух. А чтобы душа могла временно покинуть тело, её не должно ничто сковывать. Подобие мыслей и сознания вернутся потом.

«…»

Темнота, тишина и покой. Вера и воля. Непоколебимая целеустремлённость. По мнению теологов, без этого душа не попадёт в Рай. Или в Ад, если её обладателю приспичило попасть на нижние планы при жизни.