Последняя сверхновая

― Агни!.. Агни!.. Подойди, пожалуйста… – в углу комнаты, на старенькой кровати, лежала женщина. Она держалась за голову и кривилась от боли. – Агни, доченька…

Девочка вбежала через несколько секунд.

– Да, мамочка? Ты меня звала? – в голосе и взгляде её появились нотки тревоги, когда она увидела маму. Она медленно подошла и села рядом. Девочка сама не понимала природу этих чувств, но волнение с каждой секундой всё больше захватывало её. Она проговорила слегка дрожащим голосом: – Ты заболела?

– Нет… да, немного, – выдыхая, ответила мама. Она обхватила маленькую ручку своей большой. – Не знаю, может от погоды. Папы не будет до вечера – можешь сходить в аптеку? Здесь недалеко. Помнишь, мы зимой ходили?

– Это там, где страшные штуки в банках?

Мама улыбнулась.

– Там где страшные штуки в банках. А ты не помнишь, что тебе дядя доктор леденцы давал?

– Помню. С малиной. Вкусные… – кивнула девочка.

– А, мы тебя ещё водили когда тебя пчела ужалила. Ты тогда так долго плакала…

– Весной?

– Ага… ну, так сходишь? – девочка кивнула в ответ. Женщина наговорила ей что купить, протянула пару рублей и ещё раз повторила что нужно. – Запомнила?

– Да, – тонким голоском ответила девочка.

– Нет, давай лучше запишу… Подай, там, на тумбочке в углу листик и ручку… – мама написала небольшой список. – Вот и славно. Ну, иди доченька с Богом.

Девочка отошла от кровати и пошла к выходу из дома. Она повторяла про себя порядок лекарств, словно заклинание.

– Роджер! – радостно вскричала девочка, выходя на улицу. Старый пёс медленно вылез и будки и подошёл к девочке, энергично махая хвостом. Она опустилась и начала чесать пса: – Родже-ер! Собака! Кто тут хороший мальчик?

Девочка протянула руку:

– Дай лапу! – пёс сел на землю, всё так же продолжая вилять хвостом. Он сначала посмотрел на девочку непонимающим взглядом, но через несколько секунд всё-таки поднял лапу. – Молодец! Хороший пёс! Ну, иди обратно, мне тоже надо.

Девочка встала, отряхнула руки и пошла дальше. Пройти дальше дома она обернулась и увидела что пёс идёт за ней.

– Роджер, иди домой. Место! – она показала маленьким пальчиком на его крохотное жилище во дворе.

Пёс смотрел на неё некоторое время, развернулся и ушёл обратно в будку.

Девочка прошла по тропинке возле дома и вышла на улицу.

– Здравствуйте! – крикнула девочка проходящему с другой стороны дороги мужчине.

– Здравствуй, здравствуй, – ответил пожилой лысенький мужичок с усами. Он осмотрелся по сторонам, перешёл дорогу и подошёл к девочке. – Как мама? Как папа?

– Папа хорошо, – ответила девочка. Она отводила и касалась растопыренными пальцами, снова и снова. – Мама заболела.

– А что такое? Серьёзно?

– Нет…. не знаю. Сказала идти в аптеку.

– А папа?

– Папа на работе.

– Ну, ясно-ясно, – проговорил старичок. – Я бы сходил с тобой, да бабушка Рая просила срочно идти домой. Ты ведь сама знаешь как дойти, да?

– Угу, – кинула девочка.

– Тогда беги, – улыбнулся старичок. У него было немного овальное лицо и при улыбке оно забавно выглядело.

Агни пошла дальше. Слева шли домики-избушки, огороды, колодцы, а справа было большое, доходящее до самого горизонта, поле. Агни очень любила по вечерам садиться на траву и смотреть как Солнце медленно скрывается за линией земли. Для неё это было так странно: солнце, которое наверху, и скрывается вниз, под землю – что за нелепость! Папа ей объяснял, что такое Солнце. Она запомнила, что это большая-большая звезда. Как звёздочки на небе, но только наша, и большая. И что каждый день Земля крутится вокруг себя, и то одной стороной к Солнышку, то другой. Когда у них ночь – где-то день. Когда там ночь – у них день. Но Агни всё равно забавляло то, что Солнце как будто уходит вниз, хотя никуда оно на самом деле и не уходит – по крайней мере, так ей папа говорил.

Агни дошла до аптеки, кое-как открыла огромную деревянную дверь, и мигом проскочила внутрь.

– Фух! Чуть не ушиблась! – медленно проговорила она своим тоненьким голоском.

– Привет! – проговорила женщина за прилавком.

– Здравствуйте! – громко сказала Агни.

– Ты что-то хотела? Ты потерялась?

– Нет, – ответила Агни. – Мама попросила меня прийти к вам. Вот! – девочка достала из кармана своего сарафана мятую бумажку, на которой были написаны названия лекарств.

– Ага… – проговорила женщина. – Секундочку…

Женщина ушла, а девочка принялась рассматривать плакаты на стенах:

– Кол…хозни…цы… поступай…те на… кур…сы… колхоз…ных… меди…цинских… сес…тёр… – медленно проговорила Агни. – А кто такие колкозницы?

– Колхозницы, – мягко поправила её женщина. – Это работницы и участницы колхозов.

– А что такое колхозы?

– Ну… это то место, где люди все люди имеют что-то общее, понимаешь?

– Не, – покрутила головой Агни.

– Ладно. Думаю, сейчас тебе всё равно это не надо знать.

Агни забралась на подставку для сумок.

– А что такое красный крест?

– Это организация, которая помогает людям.

– А чем она помогает?

– Лечит людей по всему миру.

– А маму мою вылечит?

– Маму? А она тяжело больна? – на лице женщины проступило лёгкое волнение.

– Не знаю. Сказала, что болит голова, и попросила прийти сюда.

Выражение волнения сменилось на улыбку:

– Тогда она сама поправится.

– Точно? – спросила девочка. Она с тревогой посмотрела в глаза женщине.

– Точно-точно. Не волнуйся. Всё будет хорошо.

– Тогда ладно, – ответила Агни и слезла обратно на пол.

– С тебя рубль и тридцать копеек.

Девочка снова запустила руку в свой сарафан и достала оттуда несколько смятых в комок рублей.

– Во, – протянула девочка. Она так волновалась, что не могла считать: – Хватит?

– Да, – проговорила девушка. – Секунду…

Агни взяла несколько упаковок, засунула их в свой карман и пошла к выходу.

– Девочка, стой! – сказала женщина. – Сдачу!

Девочка развернулась, вернулась обратно, взяла монетки и кинула их к лекарствам.

– Спасибо.

Агни вернулась домой так быстро, как только могла.

– Смотри, смотри, – с волнением проговорила она, доставая коробочки из кармана. – Это, да?

– Да, спасибо, Агни. Ты самая хорошая девочка, – тихо и ласково проговорила мама.

– Самая-самая? – переспросила девочка.

– Самая-самая, – повторила мама. Девочка со всей силы бросилась к маме и обняла её. – Мамочка, я тебя так люблю. С тобой точно всё будет хорошо?

Женщина погладила её по голове, придерживая другой рукой:

– Конечно. Как же я вас с папой оставлю, – проговорила она. – Ну, иди погуляй. А то ещё заразишься.

Девочка кивнула и вышла. Она прошла в свою комнату, легла на кровать, взяла с полочки куклу, но сразу же положила обратно, полежала несколько секунд, затем встала и подошла к окну, но и там ничего не было интересного. Обернувшись, её взгляд упал на маленькую потрёпанную книжечку на тумбочке у двери – это была сказка, которую ей читал папа по вечерам иногда. Агни вспомнила, что папа остановился в месте, где мальчик шёл с друзьями в пещеру, чтобы спасти деревню. Ей мигом стало интересно узнать, что же будет дальше, и она решила не ждать папу, и прочитать самой.

Оказалось, что за дверь в глубине пещеры может войти только один человек, но он больше не выйдет. Девочка не совсем понимала как это, но читала дальше. Сразу же вызвался главный герой. Агни очень переживала за него, ведь он был добрый и весёлый, все его любили – сама она к нему привязалась и не хотела чтобы он входил. Но при этом и не могла решить кто другой мог бы войти. После его решения начались споры, друг главного героя тоже вызвался, вызвалась и подруга – все хотели, и, пока они спорили, главный герой отошёл, открыл дверь, и вошёл. Лишь громкий хлопок двери всех ошарашил, но уже было поздно. Его друзья смотрели как медленно двери превращались в каменную стену пещеры.

Девочка не поняла почему он это сделал, ей стало очень грустно и она заплакала. Ей было больно от того, что кто-то ушёл. Она не понимала «зачем» – и от этого становилось ещё больнее.

Она полежала несколько секунд, а затем решила пойти к маме. Она вышла из комнаты и прошла в комнату родителей и застала маму спящей. Агни решила не будить её и спросить позже. Она вышла на улицу и начала играть с Роджером.

Вечером пришёл отец девочки. Она давно уже наигралась с собакой и спала в комнате.

– Привет, солнышко, – тихо зашёл отец. Он прошёл, не включая света, – лишь только жёлтый свет фонаря с улицы проникал внутрь и падал на кровать девочки – и сел на край кровати. Погладил по голове. – Спишь?

– Я уснула? – тихо проговорила девочка. Она села, и, потягиваясь, зевнула.

– Пойдём ужинать? – проговорил отец.

– Да, – девочка встала, она выглядела всё ещё сонной. Они встали и пошли на кухню. Через несколько шагов девочка остановилась, вспомнив что-то. – Папа, а почему люди защищают других?

– В смысле, солнышко?

– Я прочитала книжку, которую ты мне читал.

– Про мальчика, который спас деревню, да?

– Да… и там мальчик… он вошёл в дверь, чтобы спасти остальную деревню… И я не понимаю зачем, – девочка немного задыхалась от волнения. – Почему вообще случается такое, что нужно спасать?

Они вошли на кухню. Отец девочки сел на стул у окна.

– Понял. Иди сюда, – девочка подошла к отцу и села на коленки. – Понимаешь, иногда приходится… как бы это сказать… иногда людям приходится идти на тяжёлые решения.

Девочка испугалась:

– И что, они все умирают?

– Нет, – отец улыбнулся. – Нет. Это происходит в очень редких случаях. В исключительных случаях.

– Исключительных?

– Да, в особых и очень редких.

– А зачем? Почему бы не решить всем вместе и чтобы никто не умирал?

– Не всегда есть возможность, солнышко. Мир так устроен, что бывают момента только «здесь и сейчас» – ни времени подумать, ни других вариантов нет. И люди решаются на маленькую жертву, но чтобы всем остальным было хорошо.

– Но почему так? Разве Бог не должен дарить хорошим людям счастье?

Отец приобнял девочку и вздохнул:

– Пути Господни неисповедимы. Тем более, что счастье группы важнее счастья одного – как же он будет счастлив, если никого не останется? Вот и решают люди: лучше я, но чтобы все жили, чем всем нам вместе.

– И нельзя иначе?

– Нет, милая. Так устроен мир – мы можем только сделать его чуточку лучше. Но поменять его нельзя, – они посидели несколько секунд в тишине. Девочка пыталась понять это, но всё внутри неё отказывалось признавать это нормальным. – Ну, пойдём ужинать. Мама нас уже заждалась.

Они встали и пошли к двери.

– А она в порядке?

– Да, уже лучше себя чувствует, – девочка немного обрадовалась этой новости, но всё же другая мысль ей не давала покоя.

Всё время, пока они ужинали, девочку не покидала мысль о тех чувствах, что она испытывала при прочтении – она сидела молча (для неё это было несвойственно, ведь обычно она много болтала). Её пугали эти чувства. Пугали насколько сильно, что она не могла ни на чём сконцентрироваться.

Пожелав спокойной ночи, девочка прошла в комнату, включила свет и села на колени у окна:

– Боженька, привет. Меня зовут Агнесса. Я… я хочу тебя спросить: почему ты так делаешь? Зачем ты создаёшь мир так?.. Почему кто-то умирает?.. Мне больно от этого. Я не хочу этого чувствовать. Пожалуйста, Боженька. Я тебя очень прошу.

Она встала, обтряхнула коленки, сняла сарафан и легла под одеяло. Почему-то её сразу накрыло такой усталостью, что она не успела заметить как уснула, даже не выключив свет.

* * *

Утром девочка проснулась со странной тяжестью. Её правая рука, вдруг, стала металлическая. Всё двигалось плавно и совсем без звука. Она села на кровати и потянулась, не заметив изменений.

– Вот это сон! – протянула она. Вместе с тяжестью в руке, она чувствовала облегчение внутри. Как будто часть того чувства, что угнетало её вчера, испарилось. Даже больше: не просто испарилось, а заменилось едва заметной уверенностью.

Девочка встала, застелила кровать и оделась. Солнце уже давно поднялось, и в комнате было светло. С кухни пахло чем-то вкусным. Чем-то хорошо знакомым.

Войдя в кухню, Агни узнала что это:

– Картошечка? – с нескрываемой радостью проговорила она. Её отец стоял у печи и готовил завтрак. – А молоко? Молоко будет?

– А где «доброе утро, папа»?

– Доброе утро, папа! – девочка подбежала и обняла папу. – Так будет молочко? Будет?

– Будет. Только сначала что нужно делать?

Девочка несколько секунд постояла, пытаясь сообразить:

– Ручки помыть?

– Умыться! Бегом умываться! – скомандовал отец.

– А можно потом?

– Нет, сейчас. Бегом! А не то никакого молока!

– Ну! – девочка вышла из кухни и пошла на улицу.

Вода была холодная, но через несколько секунд уже привычная.

Мама стояла, сгорбившись, посреди огорода.

– Доброе утро! – крикнула девочка.

Мама поднялась и повернулась к девочке:

– Привет, Агни!

Девочка уже шла к огороду:

– А что ты делаешь?

– Да, вот, хочу лучка для завтрака нарвать, да он что-то посох… – в руке у мамы был пучок лука.

– Пойдём кушать, там уже почти готово!

– Пойдём-пойдём.

Когда они пришли, после того как мама обмыла руки и овощи, уже всё было готово: кружечки стояли на столе, тарелки, налито молоко, посередине стояла сковорода.

– Ну, проходите-проходите, – отец вышел из кухни. – О-о, огурчики поспели, да?

– Да сухо всё. Не знаю уж, лето злое какое-то.

– Да проходи, как-нибудь да обойдётся, – отец приобнял жену и дочь и провёл их к столу.

За завтраком никто так и не заметил, что у Агнессы кое-что поменялось. Говорили о разном, но вот главного-то никто и не приметил. Даже сама девочка ещё не знала о том, что с ней за перемены произошли.

– Агни, сходишь со мной? Надо там к Кольке сходить.

– А там Машка будет?

– Кошка?

Девочка кивнула.

– Будет.

– Тогда пойду, – Агни улыбнулась.

Через полчаса они вышли из дома. Мама Агни отказалась идти, потому что ей нужно было в райсовет сходить.

Роджер тихо спал в будке.

– И вот кто нас охраняет! – сказал отец, пёс лишь едва приподнял морду на секунду, а затем опустил обратно.

На дороге, чуть дальше их дома, стояла телега. Пожилой мужчина ругался на лошадь и хлестал её палкой:

– Иди, дурная! Но! – лошадь, тяжело дышав, ничего не делала.

У девочки сильно застучало сердце в груди. Ей стало жалко лошадь.

– Папа, что он делает? – спросила она дрожащим голосом.

– Идём. Лошадка просто устала, а он пытается её расшевелить, – отец пошёл вперёд, но Агни вырвала руку.

– Но… ей же больно… – правая рука её сама потянулась в сторону лошади.

Девочка не успела ничего сообразить, как уже стояла между телегой и лошадью.

– Не надо… – робко проговорила она, закрывая лошадь. В глазах у девочки стояли слёзы, правая рука её пыталась, как бы, закрыть угнетённое животное.

– Что? Девочка, отойди! – бросил быстро старик.

Отец кинулся к девочке и попытался её отвести:

– Агни, ты чего… А вам, товарищ, – он обратился к старику, – стыдно должно быть. Видите же, что животное устало – забить хотите?

– Так… я же тихонько, палкой, – начал оправдываться старик. Теперь он не казался таким строгим и сердитым.

– А вы себя попробуйте палкой постегать – посмотрите, больно или нет. Дайте животному отдохнуть, воды принесите. Жарко сегодня – вот и вся загадка. А вы вместо этого стегаете. Сходите к нам, моя жена даст воды.

Старик сидел, ошарашенный словами:

– Хорошо, ладно, – он слез с телеги и пошёл к дому девочки, озираясь на её отца.

Девочка подошла и погладила своей необычной рукой кобылу. Та прильнула к руке, закрыв глаза:

– Хорошая… теперь тебя не будут обижать, – проговорила девочка, поглаживая лошадь по голове.

– Ну, Агни, пойдём, – папа взял её за другую, металлическую, ручонку и они пошли дальше.

– Пока, лошадка, – проговорила девочка, убирая руку. Ей даже показалось, что лошадь как бы кивнула в ответ.

До вечера они просидели в гостях. Девочке подарили маленькую куклу, а папа пообещал взять котёнка, когда кошка родит. Это всё обрадовало её, но в голове всё равно стояла та лошадь, которую всё били и били. Девочка думала и о других лошадях – о том, как люди могут их бить.

«Зачем их бить? Что они сделали?» – думала девочка, но ответа не находила. Она не стала спрашивать у папы, но решила вновь молиться вечером.

– Как погуляли? – спросила её мама.

– Хорошо, папа обещал котёнка взять.

– А Машка беременная что ли? – девочка кивнула в ответ. – Опять?! Рожала же только по весне.

– Сам не знаю… никто не знает, где она котов находит. Может, в соседской деревне – чёрт её знает… – отец был немного пьяный, но весёлый. Он приобнял жену. – Ох, мы так устали с Агни!

– Проходите, сейчас на стол накрою.

– Агни, ты кушать хочешь?

– Нет, – тихо ответила девочка.

– Вот и я не хочу. Мы, там, у Кольки, так наелись… – протянул отец. Он сидел на стуле и пытался снять сапоги. – Уф, блин…

– Тогда, может, чаю хотя бы? А то, что вы, перед сном, совсем не будете ничего?

– Я буду чай, – сказала Агни.

– Во, это моя девочка! И папа будет! – после этого он улыбнулся.

– А ты дурачишься всё, – сказала, проходя в кухню с улыбкой, мама. – Сколько лет, а он всё дурачится!

– Так мне всегда десять! – проговорил он и залился хохотом. Даже попытался показать на руках.

Это всё заставило девочку отвлечься от мыслей. Она подошла к окну и посмотрела на звёзды – их было так много, что выглядело это как бездонное тёмное поле с цветами.

Мама вернулась из кухни.

– Так, рассказывай, как посидели, что было…

– Да ничего особенного. Колька сказал, что технику новую подвезут на днях, но это не знаю. Ты же знаешь – он иногда такое выдумывает. Посидели, ну, он Агни куколку подарил… Агни, ты маме куклу показала?

– Не, вот, – она достала из своего кармашка куклу. Мама взяла у неё куклу, посмотрела.

– Нравится? – спросила она девочку – та кивнула. Добавила с улыбкой: – Хорошая кукла, держи. А где он взял-то?

– Не у нас…

– Знамо дело не у нас.

– Так это он в город ездил, помнишь, недавно? Вот и купил. Сказал, «я вот иду, смотрю, куколка продаётся, нарядная такая, как Агни, вот я ей и подумал купить».

– Агни, а ты поблагодарила дядю Колю за подарок?

– Да, – протянула девочка.

Мама ушла в кухню, а отец сел за стол.

Агни тоже прошла к столу, повертела куклу в руках, положила обратно в кармашек.

– Чего приуныла? – оживлённо спросил отец. Он подождал несколько секунд ответа, а затем добавил: – Устала?

– Не знаю… наверное… – тихо проговорила девочка.

– Сейчас чай попьём, и пойдёшь спать. Или сильно хочешь?

– Нет, я попью, – ответила девочка.

Через минуту пришла мама с кружками, затем принесла тарелочку с печеньем.

– Что-то Агни какая-то молчаливая, – сказала мама.

– Да она просто устала. Чего ты хочешь от ребёнка? Ходила столько…

– Ну да, твоя правда…

Они молча попили чай. Глаза девочки начинали закрываться.

– Я пойду спать, – тихо сказала она, ставя чашку на стол и слезая со стула.

– Оставь, оставь, я сам уберу, – сказал отец. – Спокойной ночи, солнышко.

Девочка прошла в комнату, закрыла дверь и упала на кровать.

– Боженька, если ты слышишь, пожалуйста, мне так грустно… та лошадка, зачем? Неужели нельзя просто поговорить? Ей ведь тоже больно… – только и сказала она.

* * *

Утром обе руки были металлические. Она полежала несколько секунд, собираясь с мыслями, а затем встала и подошла к окну – возле дороги шёл мужчина с женщиной. Агни следила за ними, пока те не скрылись.

Девочка поправила одеяло, как могла, потянулась, и вышла в коридор – никого. С улицы приятно задувал прохладный ветерок.

– Доброе утро, – проговорила она, выходя во двор. Отец с матерью возились в огороде. Никто её не услышал. – Роджер! Роджер, Роджер! Ко мне!

Пёс не подбежал. Его вообще не было видно.

– Роджер! Роджер, Роджер, Роджер… – девочка подошла к будке – он лежал внутри, тяжело дышав. – Роджер, ты чего?

Пёс слегка поднял морду, посмотрел несколько секунд, а затем снова опустил.

– Ты спишь, что ли? Вставай, пошли играть… – девочка говорила спокойным, ровным голосом. Она пыталась отходить от будки, снова звать, но пёс никак не хотел идти. В конце концов, она бросила эту затею и пошла умываться.

У неё в руках было странное чувство – какая-то лёгкость, но при этом очень странно чувствовала воду, как будто совсем не понимая: холодная она или нет. Несмотря на то, что руки теперь были металлические, она ими шевелила всё так же ловко.

Родители были в огороде. Девочка пошла к ним.

– Привет, солнышко, как спалось? – сказал, напрягаясь, отец. Он тащил тяжёлый металлический таз, куда они с мамой складывали огурцы.

– Нормально, – ответила девочка. – Вообще не просыпалась.

– А что снилось?..

– Ну что ты к ребёнку пристал, она только проснулась, кушать наверное хочет, да?

Девочка кивнула.

– Сейчас, Агни, мы дойдём до конца линии, и пойдём кушать – поможешь?

Девочка согласилось. Обычно ей нравилось собирать овощи с родителями: что-то вроде игры на время, кто больше соберёт. Да и папа их часто постёгивал к активным действиям. Говорил, «Кто последний – тот дурак» – конечно, никто никого по итогу дураком не называл, но всё равно никому не хотелось даже думать о том, что он дурак. Да и просто Агни нравилось помогать родителям: делать что-то самой, как равный человек – она этого, конечно, не осознавала, но всё равно любила это чувство.

Но в этот раз она более холодно относилась к сбору – уже не чувствовала никакого азарта, и даже того самого чувства общего дела почти не было. Просто знала, что так нужно сделать, и делала. Её это и не смущало – она как будто и забыла уже, что когда-то было иначе. От одного куста к другому, от одного к другому – и так она не заметила даже как дошла до конца.

– Похоже, сегодня победила Агни, – подытожил папа.

– А мы разве соревновались? Ты же ничего не сказал, – возмутилась мама.

– Всегда играем! – весело ответил он, подхватил таз и пошёл к дому.

Девочка давно хотела победить – ей казалось это чем-то волшебным, непонятным. Всё же, сейчас в ней как будто что-то переключилось, и она порадовалась победе. Как будто что-то мутное спало с глаз, и она даже удивилась яркости всего вокруг, насыщенности, и как она этого не замечала.

– Можно яички? – спросила Агни.

– Наша дочка хочет яичницу – можем позволить такое победительнице? – наигранно спросил папа.

– Только сегодня вот яйца взяла – так что можно, – ответила мама.

Девочка улыбнулась и побежала домой.

– А что с огурцами делать будем? Столько в этом году выросло… А ведь жарко – не пойми что! Думал, погорит.

– На закатки пойдёт, что-нибудь подарим…

– Да куда уж – везде же урожай. Кому столько огурцов-то надо? – засмеялся папа.

– Кому-нибудь да понадобится, – ответила со слабо скрываемой улыбкой мама. – Тем более, это нам так с участком повезло, но не всем же. Да и по трудодням как-то мы не очень в этом месяце…

– Ничего, разберёмся, – энергично сказал папа. Он повернулся к девочке: – Будешь молоко, да? А, не отвечай – будешь.

Завтрак прошёл быстро и даже как-то весело: Агни вспомнила вчерашний анекдот, что ей рассказал дядя Коля, и даже чуть не подавилась молоком.

– Солнышко, а это там не Наденька к нам идёт? – спросил отец.

Мама тоже посмотрела в окно:

– Да, действительно, она. А я уж думала, куда она пропала.

Через несколько секунд девочка сама уже появилась в дверях:

– Здравствуйте, – немного застенчиво сказала она. Это была худенькая девочка – лучшая подружка Агни. Она встала в дверях, как бы ожидая приглашения.

– Да ты проходи, проходи, – улыбаясь, проговорила мама. – Вечно она стесняется. Когда уже привыкнешь: ты здесь как дома.

– Спасибо, – с искренней улыбкой сказала она. – Привет, Агни!

– Привет, – тоже улыбнулась Агни.

– А чего не заходила? Мы уже думали, куда ты пропала, – спросила мама. – Всё нет и нет тебя. Агни вся заскучала одна.

Наденька засмущалась, сложила руки и начала их разводить-сводить:

– Мы ездили в город, в цирк.

– Папе билеты дали?

– Нет, маме.

– Эх! Я вот тоже просил, но уже поздно было, – вставил папа.

– И как, тебе понравилось?

– Да! – с нескрываемым восторгом сказала девочка, затем, всё же, немного смутилась и продолжила уже не так активно: – Там были акробаты, так опасно… а ещё собаки танцевали, лошади, клоуны были… Собачки так весело прыгали друг за дружкой. У них там платьица были, как у балерин, только маленькие. И они под такую же музыку прыгали. А на конике дядя даже становился! Прямо на ходу, представляете?