Корсары Николая Первого. Через два океана

И вот тут Александр впал в легкий ступор. Британцы вроде как бы перехватывали корабли с рабами, блокируя Африку и всячески мешая работорговле, а тут… Нет, Верховцев не строил иллюзий по поводу мотивов островитян. Им плевать было на негров, да и самому Александру, если честно, тоже. Своих забот по горло. Но то, что британцев негры сами по себе не интересовали, то вот нанести урон экономике конкурентов – дело святое. Однако получается, если им заплатить, они еще и помогут. Вот же…

Осмотр «Глории» произвел на всех удручающее впечатление. Жуткая вонь от пересекших океан в трюме людей, всю дорогу практически не видевших солнца, в жутких условиях, буквально как сельди в бочке… Если верить записям в здоровенной амбарной книге, которую вел помощник капитана, исполняющий помимо того обязанности суперкарго, в пути погибла и была выброшена за борт пятая часть живого груза. И все равно их было тут очень много. Мужчин, женщин, детей…

– Что будем делать? – спросил тогда Александр.

И все присутствующие замолчали, обдумывая расклады. Вопрос был, на самом деле, совсем нешуточный. С одной стороны, груз предосудительный. С другой – корабль американский, а они сейчас если не союзники, то торговые партнеры, честно исполняющие свои обязательства. Вот если б он шел из того же Чарльстона в Европу, например, с хлопком… Военная контрабанда, все законно и оправданно, а так – извините, груз идет в другую сторону. Плюс к тому, у русских имелась собственная национальная особенность – крепостное право, в котором, случалось, меняли людей на собак. И это притом, что большая часть экипажей с Севера, где крепостного права не было в принципе, но заочно ненавидели его искренне. И что дальше?

А потом заговорил Диего. К его мнению прислушивались, так как он знал колониальную жизнь лучше всех остальных и видел ее, что называется, изнутри. Все же опыт дальних плаваний – хороший учитель. А еще потому, что, в отличие от русских, к самокопаниям он был не склонен. Ну и, стоит признать, его русский за время походов заметно улучшился, так что режущие слух рубленые фразы ушли в прошлое.

– Был я на одном острове, – задумчиво сказал он, набивая трубку. – Далеко отсюда, за Великим[13] океаном, ближе к Индии.

Все терпеливо ждали, пока он ее раскурит, выпустит в небо густой клуб дыма и продолжит рассказ. Пытаться ускорить процесс было абсолютно бесполезно и давало, скорее, обратный результат. Все это знали, а потому молчали, и, наконец, сделав несколько затяжек, испанец продолжил:

– Там была португальская колония. И на острове том не держали рабов. Негров в колонии хватало, и работали они на плантациях, да и много еще где, но получали за это деньги, были свободными людьми. А рабов не было. Не потому, что это запрещалось. Любой плантатор, имея собственность на соседних островах, держал там рабов. А вот на этом конкретном острове держать их было не принято. Не одобрялось это обществом.

Диего сделал паузу, явно ожидая реакции на свои слова. И, разумеется, дождался – за время совместных походов все изучили правила игры, и, естественно, следовали им. А потому Гребешков вопросил:

– Что там было-то? Не томи уж.

– Все просто вышло. На них совершила нападение британская эскадра, и местные отбивались. И рабы-мужчины попросили дать им оружие, заняв места рядом со своими хозяевами. Дело получилось жаркое, крови пролилось много. После того, как британцев заставили отойти… Я не помню всего, вроде там пришла на помощь наша… испанская эскадра… В общем, белые решили, что они не могут владеть теми людьми, с кем воевали плечом к плечу. И с тех пор рабства там нет – рабы заслужили свободу и доказали свое право на нее.

После непродолжительного молчания, когда все переваривали без сомнения занятную и поучительную, но непонятно, каким боком относящуюся к ситуации историю, Матвеев осторожно поинтересовался:

– А эти-то, здесь и сейчас, тут при чем?

– Так я ж вам и говорю, что ни при чем. Там люди с таким же цветом кожи доблестью своей доказали, что они не рабы. А эти предпочли смерти рабство. Даже когда появились мы и началась неразбериха, никто лишний раз не дернулся. Мы тут ничего не можем поделать. Захотят освободиться – сделают это без нас. А нет… У них ведь почти никто не скован.

Действительно, цепи были лишь на нескольких рабах, видимо, самых буйных. Остальные же сидели просто так. Ну, что же, логика Диего была спорная, но, во всяком случае, позволяла оправдаться перед самими собой. Американский корабль отпустили. Единственно, капитану рекомендовали повременить с выходом в море до того, как русские покинут остров. Каких-либо возражений у него это не вызвало – и так был в полуобморочном состоянии, когда узнал, что не лишится корабля и груза и не кончит жизнь нищим на помойке. Британские же моряки… Захочет американский капитан – доставит своих незадачливых компаньонов на материк. Не захочет – останутся на острове до следующей оказии, благо места оживленные, и корабли сюда время от времени заходят. На острове серьезных опасностей нет, проживут как-нибудь.

Наблюдая за тем, как неспешно уходят за горизонт очертания столь щедрого к ним острова, Александр размышлял о том, насколько удачно все сложилось. И потому, что захватили еще один корабль, причем настоящий военный, хорошо вооруженный. И потому, что информация эта скоро дойдет до британцев и наверняка вызовет нешуточный скандал где-то в верхах.

Да-да, именно скандал. Одно дело, когда русские корабли неспешно пиратствуют у побережья Америки. Урон от них, конечно, имеется, но, давайте уж говорить честно, невеликий. Из всего, что сотворил Верховцев, по-настоящему чувствительным укусом можно назвать разве что рейд на Галифакс, и то больше случайный. А потому, несмотря на вопли испуганных купцов, этим можно было пренебречь или, в крайнем случае, спихнуть вопрос на союзников-французов. Тем более что, как считали британцы, на море от них все равно мало толку. Это, конечно, ерунда, у французов хватает и первоклассных кораблей, и хороших капитанов, но кто ж такой Верховцев, чтобы спорить с мнением авторитетных лордов Адмиралтейства? Вот то-то!

Однако сделанное ныне – хорошая такая, смачная пощечина всему Ройял Нэви[14]. Вконец обнаглевшие русские захватывают британский фрегат, цинично наплевав на то, что Британия – владычица морей! И если возле Архангельска это выглядело более случайностью, то здесь, в водах, которые британцы уже несколько веков считали своими, плюя с мачты на мнение Испании и Соединенных Штатов… Нет, это уже оскорбление, которое надо смыть любой ценой. А то ведь перестанут и уважать, и бояться, а это чревато. И, следовательно, придется им сюда посылать действительно крупные сила, вырывая их с европейского театра, и без того напряженного. И это, как надеялся Верховцев, станет уже серьезной помощью его стране.

Ну что же, пускай теперь гоняются за призраком. Дожидаться, когда британский флот станет всерьез охотиться за ним, Александр не собирался, и остальные капитаны были в том с ним солидарны. Какой смысл? Они уже сделали немало, и для страны, и для своего кармана, так зачем огород городить? Бить врага надо там, где ущерба ему нанесешь много, а вот риска будет мало. И потому эскадра взяла курс на зюйд, уходя из грозящих вот-вот стать негостеприимными морей.

Мексику Верховцев обогнул по широкой дуге. Все же там сейчас вовсю громыхает гражданская война, и в этой мутной водичке ловят рыбу все кому не лень. Встретиться можно было с кем угодно, а русским, желающим, чтобы их курс остался в тайне, осложнений не хотелось. Поэтому эскадра держалась подальше от берегов и дошла так до самого Сантоса, что на юге Бразилии.

Откровенно говоря, этот городишко, славный в основном экспортом кофе, никого не интересовал. Русские планировали идти без захода в порты аж до Аргентины. Почему? Ну, тут все просто.

Русским нужны были люди. Все же экипажи, пускай и изрядно пополненные в Соединенных Штатах, с появлением нового корабля оказались заметно урезаны. Для управления кораблем людей оставалось вполне достаточно, да и морской бой выдержать не проблема. Но вот для абордажа и формирования призовых команд народу оставалось маловато. Диего же все жаждал набрать земляков, и его можно было понять.

Откровенно говоря, стоило попытаться сделать это южнее, к примеру, в Венесуэле. А что? Страна, раздираемая то мятежами, то переворотами, то гражданскими войнами, не лучшее место для жизни. Особенно для простых людей. И найти там желающих попытать счастья в море не так сложно. Да и в соседних с ней государствах то же самое творилось. Откровенно говоря, изначально так и планировалось – набрать людей, вернуться немного на север, продемонстрировав окружающим, что собираются вновь пощипать Канаду, а потом незамеченными уйти на юг. Но, увы, позиция Кубы и последовавшие за этим приключения внесли в расклады свои коррективы. В результате Диего предложил идти в Аргентину – и с ним согласились. Но, увы, шторм из тех, что были в этих водах нередки, заставил их отклониться от выбранного курса. И вот они в Сантосе, занимаются мелким ремонтом.

Бразилия командование эскадры не интересовала вообще. Диего – потому, что это была португальская колония. А португальцы с испанцами друг на друга смотрели косо – были у них старые поводы недолюбливать друг друга. Обычная история для народов, слишком долго живущих бок о бок и даже однажды оказавшихся в едином государстве[15]. Пускай и ненадолго.

Русские же и вовсе не жаждали связываться с самозваной империей[16]. Матвеев по старой купеческой привычке старался держаться подальше от любой политики, Гребешков, как и положено офицеру тайной полиции, тоже, а Верховцев и вовсе от всего этого был далек. Морскому офицеру политиканствовать? Фи! В общем, хотели пройти мимо этих берегов без остановок, но – увы, над погодой они пока власти не имели.

Впрочем, в порту к ним отнеслись спокойно и без лишней враждебности. Как ни крути, Бразилия и сама-то была захолустьем, а небольшой порт на юге – захолустьем в квадрате. Так что местные воспользовались моментом, дабы заработать лишнюю пару монет, и за ремонт взялись с энтузиазмом. Ну а русские заодно уж пополнили припасы, ну и отдохнули на берегу после перехода, который, стоит признать, вышел достаточно трудным.

Так уж сложилось – и погода мешала, и корабли на горизонте появлялись не раз. От встреч эскадра деликатно уклонялась, что вызывало удивление у команд. Но топить нейтралов не комильфо, а отпускать опасно – живо всем станет ясно, куда делись русские.

Правда, один раз уклоняться все же не стали – сигнальщик сумел разглядеть французский флаг, и два корабля, оказавшихся в этих считающихся относительно спокойными водах преступно беспечными, были решительно атакованы.

Жаль только, настрой русских на драку оказался неоправданным. Лишний раз встряхнуться им не мешало бы. Увы, французские корабли оказались торговыми, и, увидев перед собой боевые корабли под русскими флагами, их капитаны решили не искушать судьбу. Вначале, конечно, они попытались уйти, но тут же выяснилось, что даже «Адмирал», не блистающий идеальными обводами, все же заметно превосходит их в скорости, а уж уйти от фрегатов и вовсе нереально.

«Соловки», именно так переименовали «Фетиду», оказался неплохим ходоком, а уж про «Эвридику» и говорить не стоит. Вид же открывающихся орудийных портов и вовсе отбил у французов желание сопротивляться, и они, не дожидаясь предупредительного выстрела, легли в дрейф и покорно приняли на борт призовые команды. В результате оба трофея плелись теперь в хвосте эскадры в ожидании того, что их кто-нибудь выкупит, положив в карманы победителей определенную сумму денег и заодно избавив их от этих медлительных и неуклюжих корыт.

В Сантосе к их желанию отнеслись с пониманием. Цену, правда, назначили… В общем, Матвеев торговался долго и мучительно, однако к концу дня, вернувшись, был раздражен и ругался так, что даже Гребешков и Верховцев, люди в морских выражениях опытные, смотрели на него с уважением.

Как он сказал, евреям до этих выходцев с Пиренеев далеко. Где-нибудь в Соединенных Штатах они смогли бы получить вдвое больше. Впрочем… Легко пришло – легко ушло. Деньги, немного подумав, разделили между матросами – людям надо отдохнуть. В результате кабаки и бордели города сделали неплохую выручку, хотя, стоит признать, цены оказались божескими. Вот только если питейные заведения были самые обычные, как в любом другом портовом городе, то с борделями в маленьком провинциальном городке истинно христианской страны дело обстояло так себе. Всего два, затрапезного вида, а уж женщины…

Работали здесь в основном индианки либо самбо[17]. Продукт смешения рас получился, откровенно говоря, так себе – и на лица, и на фигуры. Да и сами индианки тоже не блистали. Плюс большинство были, скажем так, не первой свежести и далеко не юного возраста. На таких полезешь разве что с голодухи. Кубу оставалось вспоминать с тоской. Неудивительно, что матросы развлекались в основном потреблением горячительных напитков. Стоит признать, кабаков, несмотря на общую неказистость городка, хватало, вино в них было без особых изысков, но качественное, а цены вполне приемлемые. Так что моряки развлекались, как могли.

В этой ситуации интереснее всего было наблюдать за Сафиным. Мустафа всей душой жаждал заниматься тем же, чем и его люди – отдыхать после перехода. Увы, пьянство и разврат ему сейчас были недоступны – во-первых, у капитана слишком много забот, чтобы все бросить и ринуться в портовую жизнь. А во-вторых, он сейчас капитан военного корабля, а значит, пьянствовать в тех же кабаках, что и матросы, невместно. Это мог позволить себе обычный пиратский капитан лет двести или триста назад, и то не всегда. А здесь и сейчас – увы. И сложная гамма чувств, рожденная ситуацией, отражалась нешуточной борьбой на лице молодого капитана.

Впрочем, продолжалось это недолго. Многоопытный Диего хотя и не бывал здесь раньше, но заведение, удовлетворяющее вкусам господ офицеров, нашел моментально. И уже на второй вечер они сидели во вполне прилично обставленной ресторации, слушали музыку, которую играл на удивление неплохой (хотя и немного бедновато одетый) оркестр, и вкушали местные яства. Не то чтобы какие-то запредельно вкусные, но разнообразие после недавнего похода оказалось весьма кстати.

В заведении сидела исключительно «чистая» публика. Даже удивительно, как в такой дыре – а любой губернский городок в России был и больше, и чище, и куда богаче – нашлось изрядное количество вполне респектабельных людей. Правда, сплошь мужчин, что несколько огорчало.

Кстати, людей в партикулярной[18] одежде тоже оказалось немного. В основном заведение было оккупировано офицерами местного гарнизона, чьи мундиры, на глаз офицера европейской армии, смотрелись несколько опереточно и совершенно непривычно. Бравые вояки успешно надирались, однако, как ни странно, задевать гостей не торопились. Как полагал циничный Гребешков, потому что понимали: для гостей из Старого Света их государство выглядит не стоящим вежливого обхождения. В ситуации, когда в твоем порту эскадра, учинять скандалы не слишком тянет.

Весьма предусмотрительно с их стороны, надо признать. И русские отдыхали бы, наверное, до самой полуночи, руководствуясь принципом «Я мыслю – следовательно, можно еще по бокалу», но, к сожалению, всегда найдется кто-то, способный опошлить любую идиллию. Нынешний вечер не стал исключением. И ведь главное, человек этот ничего плохого не хотел и не сделал – он просто, не найдя Верховцева на его бессменном флагмане, отправился искать его в городе. А найдя, сделал то, что должен был – вручил русскому командующему письмо от губернатора. Самое же смешное было в том, что в письме тоже ничего особенного не было – обычное приглашение на аудиенцию завтра, в любое удобное время. Словом, все нормально. Жаль только, настрой сбило полностью, и в результате веселье как-то само собой улеглось, и посиделки закончились, толком не начавшись.

К резиденции губернатора Верховцев подошел на следующий день, ближе к обеду, в сопровождении пары матросов и Гребешкова. Люди за спиной – это статусность, которую ценят и в Испании, и в Португалии. А еще, после истории в Бостоне, Гребешков предпочитал малость подстраховать своего подопечного. И сейчас, когда имелся незнакомый город в незнакомой стране, где непонятно чего ожидать, он отправился на прогулку сам. Заодно командам было отменено увольнение на берег – так, на всякий случай.

К слову, идти было недалеко. Все же город был маленьким, кроме порта тут, собственно, ничего и не было. Дома плантаторов имелись, конечно, добротные, в колониальном стиле, но такого добра Александр за последние месяцы насмотрелся изрядно.

Как, стоит заметить, и трущоб. Кварталы бедноты что здесь, что в Соединенных Штатах, что на Кубе… Да чего уж там, и в России, и во Франции они тоже ничем принципиально не отличаются. Разве что масштабы здесь, в силу малости населения, пожиже. А так – все то же самое. Вонь, слепленные из чего попало халупы и физически ощущаемый дух безнадежности, витающий над грязными кривыми улочками. В общем, есть в этом мире места и получше.

Мелкий, противный дождь, отголосок загнавшего их сюда шторма, зарядил с самого утра. Висящая в воздухе водяная пыль тоже не добавляла этим местам очарования, а самому Александру настроения. Однако же приходилось идти. В конце концов, они здесь гости, и хозяев надо уважать. Хотя бы внешне.

Резиденция губернатора дворцом не выглядела, но, по сравнению с кварталами бедноты, смотрелась много представительнее. Правда, лакей у входа бессовестно дрых, заняв прикрывающую его от дождя нишу сбоку, но и это Александра совершенно не удивило. То, что народ в этих местах достаточно ленив, он убедился уже давно. И если этнические британцы или, к примеру, немцы отличались деловитостью, то выходцы из Испании, Португалии, а в особенности мулаты и негры, использовали для того, чтобы полежать, любую возможность.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Кодовый сигнал, который передавали суда при нападении рейдера.

2

Разновидность боевого топора.

3

Стоит признать, в армии поляки оказывались часто. Для бунтовщиков, которых в Польше хватало, это было одним из видов наказания. И отправляли их часто на Кавказ, в действующую армию. Там они, благодаря тому, что чаще всего были грамотны (а то и образованны), да и храбростью не обделены, пользовались уважением солдат. Да и у командования были востребованы. Так что быстро выслуживались из рядовых, получали награды. Некоторые и впрямь перевоспитывались. Но многие, по истечении наказания, возвращались домой и там использовали свой боевой опыт для все тех же бунтов.

4

Начальник городской полиции губернского города в России.

5

Официальная резиденция губернаторов (генерал-капитанов) Испанской империи в Гаване. В постколониальный период долгое время был мэрией.

6

На самом деле и не смогли. Практически всё, даже кирпич, было завезено на остров извне. Ну а местные негры возились со стройкой более полутора десятилетий.

7

Изначальное звучание фразы «Надежда умирает последней». Выражение сложилось на основе известной фразы древнегреческого философа Диогена.

8

Согласно легенде, владыка ветров Эол отдал Одиссею мех, в котором были запечатаны ветры с наказом не открывать его, пока корабль не прибудет домой. Но спутники героя ослушались наказа, и вырвавшиеся на свободу ветра отогнали корабль обратно.

9

Остров Купер назван в честь капитана «Фетиды», еще один остров назван островом Фетиды, также озеро Фетида, бухта Фетида и так далее.

10

Военнослужащий, добровольно (по своей охоте) вызвавшийся выполнить какое-либо рискованное задание. Часто так называли, к примеру, разведчиков.

11

Фраза, как считается, принадлежит А. В. Суворову, хотя некоторые предполагают, что звучала она и до него.

12

Французские кортики наполеоновских времен имели прямой клинок, более поздние, периода реставрации Бурбонов – изогнутый.

13

Он же Тихий, но это для жертв ЕГЭ, если что.

14

Королевский военно-морской флот.

15

Иберийская, она же Пиренейская уния, 1580-е – 1640‐е годы.

16

Бразильская империя существовала в 1822–1889 годах, после объявления независимости от Португалии, но под властью португальской короны.

17

Результат смешения индейцев и негров.

18

Штатской.