скачать книгу бесплатно
***
– Анджей, мы в этих горах уже два года. А ситуация лучше не становится, – обратился к своему новому другу Адам. – «Подобные» потихоньку стали проникать и в горы. Они посылают к нам лазутчиков, которых совсем не отличить от людей. Даже собаки их не чуют!
Анджей закрыл небольшую потертую книжку и, бережно завернув ее в кусок ткани, спрятал во внутренний карман куртки.
– Ты меня слушаешь или нет? Опять свои стишки читаешь! Нас скоро полностью истребят, как грызунов, а тебе все равно?
– Нет, мне не всё равно, – ответил Анджей своему другу. – Но я никак не могу взять в толк, как они так быстро научились изготавливать таких роботов, которых вообще нельзя отличить от людей. Ведь в начале войны они выглядели просто, как механизмы. А сейчас уже есть киборги с голосом, кожей. Да что там – с кожей? При порезе кровь, как у нас, течёт.
– Кровь? Да, я вижу, ты совсем не следишь за новостями! – прервал рассуждения друга Адам. – Последнего киборга мы поймали лишь потому, что он имитировал насморк, как у человека. Однако что-то в его программе пошло не так, и все выделения были черного цвета. Я с ним ел из одной тарелки! Представляешь? И ни за что бы не поверил, что он не человек: и кашлял, и смеялся, где нужно было смеяться, и ныл, когда ему удалили больной зуб. Это благо, что он не успел передать координаты нашего лагеря. Иначе бы они нас всех давно накрыли.
– А как он оказался в отряде? – спросил Анджей.
– Как и все. Пришел с раненой ногой, которая уже гноиться начала. Кто же мог подумать, что он не человек?
– Да, никогда бы не догадался, действительно. Но что-то же их заставляет лезть в горы и нас искать? – задумавшись, произнес Анджей.
– Да ясно, что. Человек их создал. Значит, человек может их и разрушить. Видимо, искусственный интеллект знает свое слабое место, – заключил Адам.
– Какое же?
– Искусственный интеллект – это ни что иное, как программа. И только человеку под силу ее перепрограммировать или полностью стереть. Видимо, исходя из программы выживания в любых условиях, было смоделировано, что одна из угроз – это люди. Поэтому электронный разум и решил уничтожить всё человечество для того, чтобы не погибнуть самому. И теперь, когда мы в горах, он решил с помощью своих разведчиков перебить оставшихся в живых людей.
– Анджей, мы собираем группу. Хотим сделать вылазку в город за продовольствием. Вернее, в то место, что когда-то было городом. В лагере продуктов осталось лишь на пару дней. А люди все прибывают и прибывают, – обратился к сыну отец.
– Да, конечно. Я с радостью, – ответил сын. – Правда, я так и не смог научиться стрелять. Всякий раз, как беру в руки оружие, меня начинает трясти.
– Это не так важно – там будут те, кто сможет это сделать за тебя. А вот чтобы нести мешки, нам как раз людей и не хватает. Так что, если готов, вечером выступаем, – закончил отец и немного с сожалением махнул головой: из его сына так и не получился воин…
Анджей записал в блокнот две строки, прочитал их вслух, и, оставшись довольным своей работой, тоже начал собираться в поход. Это была не первая его вылазка, но что-то внутри него говорило, что она может стать самой важной в его жизни. Нет, он не боялся умереть, смерть в их лагере была настолько обыденным делом, что многие, потеряв веру в лучшее будущее, начинали завидовать мертвым. И, понимая, что их страдания могут закончиться только со смертью, переставали ей сопротивляться.
– Адам, и ты идешь? – увидев вдалеке своего друга с автоматом и рюкзаком за спиной, крикнул Анджей.
– Да, я решил, что так будет лучше и мне, и тебе. Ты опять мне почитаешь стихи, а я опять буду прикрывать твою спину от «подобных».
– Но в этот раз с нами будет мой отец, ты бы мог остаться в лагере. Адам, ты и так постоянно в этих вылазках проводишь дни, – обратился к Адаму парень.
– Ты знаешь, наверное, твои стихи просто не дают мне забыть, что я человек. И когда ты их читаешь, я понимаю, для чего я живу и сражаюсь с этими смертельными механизмами. Они уничтожили все, что создало человечество, и теперь только твоя книга со стихами, твоя тетрадь и ты – единственная ниточка, связывающая последних оставшихся людей с тем наследием человечества, которого нас лишили «подобные». Поэтому, пока я живой, не допущу, чтобы с тобой что-то произошло. Тем более, что ты так и не научился пользоваться оружием.
И парни, пожав друг другу руки, пошли к остальным мужчинам, которые уже сбрасывали со скалы веревку, чтобы по ней спуститься в долину.
Незаметно подбираясь к полуразрушенному складу некогда большого мясокомбината, несколько мужчин смогли вывести из строя часового. Это был робот, чем-то похожий на танкетку: на гусеничном ходу, с приспособлением для прожектора и пулемета. Таких роботов отряд встречал и раньше. Они не обладали средствами связи между собой, а лишь могли через громкоговоритель подавать сигнал другим таким же механизмам о прорыве периметра, или о какой-либо другой проблеме.
– В прошлый раз там оставалось несколько ящиков тушенки, – прошептал Адам. – А рядом, в другом здании, была целая бочка жира. Но тогда часовых было в три раза больше, и мы не смогли туда проникнуть. Странно, что сегодня они оставили одного на этой стороне: и то – наполовину сломанного. Сирена словно была выдрана «по-живому», смотри…
Анджей посмотрел на провода, которые торчали у обездвиженного робота-часового.
– Действительно, видимо, у них тоже заканчиваются ресурсы. Вот и лепят из запчастей разных машин то, что есть. Но ты знаешь, наверное, это и к лучшему. Чем быстрее они исчерпают свои силы, тем быстрее наступит конец этой войне.
– Да, я уже слышал, что в некоторых районах люди смогли отбить у «подобных» пару городов. Но мне кажется, что это люди выдают желаемое за действительное. Чтобы попросту не терять надежду, – ответил Адам.
– Кто знает, кто знает? – прошептал Анджей. – Дыма без огня не бывает. Ладно, пошли, нам уже машут. Видимо, здесь больше нет охраны, и мы сможем спокойно забрать все, что найдём.
Пригнувшись, друзья мелкими перебежками добежали до огромной дыры в стене склада, из которой отец Анджея фонариком подавал сигнал.
– Ого, я давно не видел столько еды! – воскликнул Анджей.
– Да мы и сами в первый раз так далеко забрались! – ответил Адам. – Смотрите, а тут не просто тушенка. Вот и «Завтрак туриста» с перловой кашей, и ветчина, и тефтели… Туристов уже давно и в помине нет, а название осталось. Как привет из прошлого.
– Да, вот в лагере будут рады, – подтвердил слова друга Анджей. – Жаль только, что все забрать не сможем. А так бы нам надолго этого запаса хватило.
Вдруг в темном углу раздался кашель. И ребята, побросав банки с едой под ноги, наставили оружие в то место, откуда доносились эти звуки.
– Кто здесь?
– Я, я, ребятушки, – прозвучал человеческий голос. Судя по тому, как он прохрипел, было понятно, что это голос старого человека.
Из темного угла, щурясь от света фонарей, вышел, опираясь на палку, старик. Он был одет в рваные штаны и куртку, из карманов которой торчали палки сухой колбасы.
– Я сторож. Вернее, был сторожем до войны, – произнес старик. – Я здесь знаю всё.
– Если мне не изменяют мои глаза, это колбаса? – спросил у старика Адам.
– Ах, это? Да, она самая. Что ей сделается? Правда, ссохлась за пару лет. Как камень, стала. Не по моим зубам… Если хотите – пойдемте. Я покажу, где она до сих пор висит. Я ее есть не могу, использую как приманку для грызунов. Крысы намного вкуснее, должен вам признаться, чем то, что когда-то было колбасой.
И старик, медленно развернувшись, повел людей к некогда большому холодильнику, в котором на веревочках были развешены разные деликатесы, произведенные заботливой человеческой рукой еще до войны.
– И как вам удавалось столько лет здесь скрываться незамеченным? – поинтересовался у старика Адам.
– И там, где роскошь обитала В сенистых рощах и садах, Где мирт благоухал и липа трепетала, Там ныне угли, пепел, прах, – ответил старик. – Я всю жизнь здесь провел, и никакой робот не сравнится с теми знаниями, которыми я обладаю.
– Постойте, это были стихи? – вдруг оживился Анджей. – Вы тоже любите стихи?
– Их невозможно не любить, когда слова рождают мысли. О том, кого нельзя забыть, что любишь пуще этой жизни, – ответил старик.
– Давно я так не ужинал. Возле костра с друзьями и кучей еды. Просто невероятно, что это происходит со мной. Жаль, что другие не могут этого попробовать, – произнес Адам.
Сидящий у костра старик окинул взглядом весь отряд мужчин и сказал:
– А есть еще и другие люди?
– Конечно! – ответил Адам. – Много людей. Так много, что еды на всех не хватает. Вот мы сегодня сюда и пришли в надежде что-нибудь найти.
– Это хорошо, что много. Я думал все эти годы, что я один остался на этой земле свой век доживать. А так хоть какая-то надежда появилась, что я не умру в одиночестве.
Как страшно жизни сей оковы Нам в одиночестве влачить. Делить веселье – все готовы: Никто не хочет грусть делить.
– Ух, ты… А что это за стих? – прожевав кусок мяса, обратился к старику Анджей.
Но старик не подал вида, что услышал вопрос парня, продолжая задумчиво смотреть на огонь. Анджей достал свою завернутую в кусок ткани книгу и протянул старику:
– А это вы тоже знаете?
Старик улыбнулся и, взяв книгу, быстро ее перелистал, а потом закрыл и сказал:
– Скажи любую строчку!
– Земля спит, не до сна мне ночью, – произнес Анджей.
– Земля спит, не до сна мне ночью – Скачу я к морю, вал оно приносит, К нему тянусь, его обнять он просит. Там с головой волна меня накроет, Я подожду, что мысль мою, как лодку, Закрутит вихрь и в забвенье бросит, – ответил старик.
– Вот это память! Это невероятно. Это просто невероятно, – вскочил со своего места парень и, все еще пребывая в эйфории, достал свою тетрадь и, развернув ее, сказал: «Осмелюсь вам показать кое-что, тем более, вы так хорошо разбираетесь в поэзии».
У старика вдруг задергался легонько глаз. И он дрожащим голосом произнес:
– А что это?
– Сейчас, обождите. Да где же оно? А-а, вот… Садилось солнце, словно дымкой, багрянцем всё накрыл закат…
Глаза у старика нервно забегали, рука затряслась, и он ответил:
– Луны не видно, невидимкой. Свет от звезды дарил квадрат…
– Постойте, какой еще квадрат? – обратился к старику парень.
Но тот резко встал и бросил книгу, которую держал, в огонь. И уже достал из кармана нож, как Адам резко выхватил пистолет и всадил ему пулю между глаз. Анджей, не мешкая ни секунды, бросился за книгой в костер и, сбивая рукой пламя, успел потушить одну успевшую загореться страницу.
На земле лежал старик, а из его затылка вытекала черная жидкость. В ней валялись куски от процессора, которые вылетели вместе с пулей из его головы.
– Видимо, не по зубам еще искусственному интеллекту стихи сочинять, – пряча пистолет, сказал Адам. – Я сразу заподозрил что-то неладное. И память нечеловеческая, и книгу за пару секунд всю запомнил. А вот дописать две строки программа не смогла.
– Да, он их только зарифмовал. Но не был уверен, что правильно, – ответил Анджей. – Вот у него и произошел сбой в программе. Видимо, стихи не поддаются машинной логике. Запомнить-то он их запомнил, но для чего они нужны, так и не понял.
Эпилог
– С тех пор любые попытки забросить к людям лазутчиков были обречены на провал, – продолжал свой рассказ мальчик в музее. – Как только к ним приходил новый подозрительный человек, к нему подходил Анджей и читал несколько строк своего нового стихотворения. Если незнакомец был человеком, он удивлялся и спрашивал, кто автор этих строк, или вообще пожимал плечами, так ничего и не поняв. Но если это был «подобный», то он думал, что это проверка его на человечность, и он на ходу придумывал продолжение. И как выяснилось потом, машина ни разу так и не смогла даже близко подобраться к человеческому разуму, как ни пыталась. Все ее строки не имели смысла, а лишь имитировали продолжение стиха. Поэтому вскоре люди создали новый способ общения между уцелевшими группами и в прямом эфире передавали любые сведения стихами, которые машины так и не смогли понять.
– Здорово, очень здорово! – сказал экскурсовод. – Теперь мне понятно, как людям удалось победить электронный мозг. Я обязательно все это запишу и запомню, чтобы рассказать другим. Поэзия, как выяснилось, имеет очень важное значение в той победе.
– И да… Никуда не расходитесь. Наш паровоз будет отправляться с южной стороны музея…
Тридцать девять
Мужчина в недорогом костюме зашёл в ресторан и немного растерялся от роскоши, в которую попал. Ещё никогда прежде ему не доводилось бывать в таких заведениях, и он продолжал стоять на одном месте, словно завороженный, пока к нему не подошёл официант в белоснежной рубашке с черной бабочкой. Улыбка, мимика и жесты молодого человека сразу продемонстрировали профессионала.
– Первый раз у нас? – сквозь натянутую улыбку отстранённо произнёс официант.
– Да. Вот решил себя побаловать, так сказать… Только не знаю, с чего начать. Вчера выиграл в лотерею…
– Прошу, прошу вас! – официант тотчас перебил посетителя и жестом показал на отдельный столик возле окна. Взяв аккуратно мужчину под руку, продолжил: «Какое вино предпочитаете? У нас есть прекрасное вино „Chateau Beychevelle“, урожай 1985 года. Можно сказать – раритет!»
– Нет, мне что-нибудь попроще. Зачем зря вино переводить, если я его не смогу по достоинству оценить…
Официант усадил гостя за стол и подал меню в кожаном переплёте.
– Ну что вы, какая ерунда! Вино само за себя скажет всё, что нужно. Это же не книга, которую вас будут заставлять читать. Пара глотков – это всё, что от вас требуется!
– Ну, тогда ладно, – мужчина отбросил меню в сторону, достал разбухший от банкнот бумажник с наличностью и потряс им перед официантом. – Принесите мне несколько самых дорогих блюд на ваше усмотрение. И вино… Как вы его там называли? Когда ещё мне выпадет такой шанс?
– Отлично! Уверяю вас, воспоминания о сегодняшнем гастрономическом вечере вы будете помнить всю оставшуюся жизнь! – официант тут же исчез, на ходу записывая блюда, которые, по его мнению, должны произвести неизгладимое впечатление на человека, который волею судьбы попал в один из самых дорогих ресторанов города.
Спустя час, довольный и уже слегка захмелевший от выпитого, мужчина щедро отсчитывал чаевые официанту, чутьё которого не подвело: невзирая на внешний вид посетителя, он смог точно рассмотреть в нём человека с шальными деньгами.
– Слушай, а позови мне мастера, который это всё приготовил. Я лично хочу и его поблагодарить! А?
– Конечно, конечно, – официант на ходу быстро положил банкноты в карман, и уже через пять минут перед мужчиной стояла женщина в высоком колпаке, который по традиции носит шеф-повар, и накидке, опоясывающей талию.
– Марина, ты? – от удивления только и смог из себя выдавить посетитель.
– Мы знакомы? – женщина слегка смутилась.
– Марина! Белова! Мы с тобой в одной школе учились! – мужчина вскочил с места и, придвинув к женщине стул, предложил присесть. – Вот так встреча! Значит, это ты так вкусно готовишь? Кто бы мог подумать?
Женщина вдруг поменялась в лице и улыбнулась.
– Колыванов? Петя?
– Так сильно изменился? – Пётр провёл рукой по небритому подбородку и тоже улыбнулся.
– Есть немного. Если бы не глаза, то и не узнала. Они у тебя точно такие же, как в детстве! Озорные!
– Да, озорство меня, можно сказать, и сгубило… – Петр Колыванов посмотрел на официанта, и тот быстро отошел подальше, чтобы дать спокойно поговорить старым знакомым.
– А что так? – Марина слегка нахмурила лоб.
– Да долго рассказывать. Ну, в общем, очень рад тебя видеть. Я на днях в лотерею выиграл, так сказать. Думаю, дай в ресторан схожу. В этот – никогда в нём не был. А тут, оказывается, ещё один сюрприз – тебя встретил. Вот… Слушай, может, тебе деньги нужны? Так у меня их теперь не меряно! Я вроде твой должник…
– Почему ты решил, что должник?
– А помнишь, в детстве я тебя в лужу толкнул? Ты упала и колени разбила. И платье белое испортила! Мне этот поступок дурацкий столько лет покоя не даёт, а тут такая возможность попросить у тебя прощения. Я в детстве струсил, убежал.
– Да я на тебя не в обиде. Что с детей взять, у меня самой внуки безбашенные. И твои выходки по сравнению с тем, что они иногда вытворяют, – просто проделки ангела.
– Так ты, действительно, на меня не злишься? Я… Я…
На лице у немолодого мужчины появились слезы, и он, быстро схватив со стола салфетку, вытер их.
– Нет, Петя, не злюсь. Можешь жить дальше спокойно. Пусть твоя душа больше не переживает за прошлое.
