скачать книгу бесплатно
Они остановились в тамбуре, Майя протянула соседке сумку, встряхнула рукой:
– Что у тебя там? Кирпичи?
– Купила нашим детям кое-что по мелочи, – улыбнулась Вера. – Завтра к ним поеду.
Майя знала, что «нашим детям» – это пятидесяти воспитанникам подмосковного детского дома, куда сорокалетняя Вера ездила каждую неделю. И каждый раз из зарплаты терапевта выкраивала средства, чтобы порадовать подопечных.
Худая до изможденности, с вечно усталым лицом, Вера только недавно оправилась от тяжелого развода. И начала понемногу улыбаться, а до этого не всегда узнавала Майю при встрече, смотрела пустыми голубыми глазами, похожими на стеклянные.
– Слушай, Майя, – сказала она, возясь с ключами, – а зачем ты коврик переложила?
Коврик с нарисованной кошачьей мордой и впрямь лежал не на своем месте.
– Это, наверное, мои жильцы перед отъездом порядок наводили. Сейчас я его обратно перетащу…
Под ковриком обнаружились бурые пятна. «Точно, жильцы пол испачкали и решили прикрыть».
Попрощавшись с Верой, Майя вошла в квартиру – и остолбенела. Тумбочка у входа перевернута, на стенах – красные разводы, пол исчеркан следами от грязных ботинок… И запах. Странный, опасный запах, который она никак не могла идентифицировать.
Майя заглянула в комнату, осмотрела кухню, но там, к ее удивлению, все выглядело пристойно. Что-то настораживало ее в квартире. «Наверное, все дело в запахе», – решила Майя, направляясь в ванную комнату, чтобы вымыть руки.
В ванной горела лампа, и это окончательно вывело ее из себя. Тихие, доброжелательные жильцы, обещавшие чистоту и порядок, даже не потрудились выключить за собой свет! Рванув на себя приоткрытую дверь, Майя ворвалась в комнату с такой скоростью, будто внутри ее ждали нашкодившие арендаторы и предстояла расправа над ними.
На полу возле ванны, привалившись к стене, лежал мужчина. В первую секунду Майя заметила лишь, что лицо у него совершенно белое, под цвет кафельных стен. А во вторую охватила взглядом окровавленное полотенце, привязанное к ноге, разбросанные лекарства, какие-то вещи в ванне…
– О господи… – выдохнула она, отступая назад.
Первым ее порывом было броситься прочь из квартиры. Вызвать от Веры милицию, и пускай они заберут преступника, неизвестно как попавшего в ее квартиру. Как?! Все замки были закрыты, она отпирала дверь своим ключом! «Не через крышу же он залез? Крыша… Упавший Иннокентий…»
Майя сделала шаг к двери, но остановилась, посмотрела на мужчину, кусая губы… Возможно, он уже мертв. Надо хотя бы проверить.
Она осторожно подошла, присела рядом, прижала пальцы к шее. Пульс был. Но, судя по красному полотенцу, визитер потерял много крови.
– Надо «скорую», – вполголоса сказала Майя, чтобы придать себе уверенности.
Сначала «скорую», и пускай отправляют его потом куда хотят.
Она сделала движение, чтобы встать, и вскрикнула: холодные пальцы прикоснулись к ее запястью. Раненый открыл глаза и смотрел на нее, пытаясь что-то сказать. Губы не слушались его, с них срывалось невнятное шипение вместо слов, и Майя, преодолев панику, метнулась к раковине, высыпала из кружки старые зубные щетки и налила воды.
– Пейте!
Ей пришлось подержать ему голову, пока он пил – жадно, как будто вышел из пустыни. Майя покосилась на его рану, опасаясь, что кровотечение начнется снова, но повязка, кажется, больше не пропитывалась кровью.
– Лежите тихо, – сказала она, превозмогая отвращение к бандиту. – Я сейчас вызову врачей, вам помогут.
В ответ раздался хрип.
– Что?
– Нет… – раненый схватил ее за руку. – Никого… нельзя…
– Вы с ума сошли? – Майя выдернула руку и отодвинулась. – Да вы умрете, если не вызвать «скорую»!
– Я умру, если вы ее вызовете, – прохрипел мужчина, продолжая настойчиво цепляться за ее руку. – Меня прикончат в больнице. Не делайте этого.
Майя начала злиться. Страх ее совершенно исчез: этот человек был беспомощен и, похоже, бредил. Не нужно было прислушиваться к его бреду, но он продолжал цепляться за нее, как утопающий, и ей неловко было отнять руку и уйти.
– Вы что, хотите скончаться здесь, в моей квартире? – сердито спросила она, вспомнив рассказ Веры о стрельбе и сложив два плюс два. – Не выйдет! Ваши бандитские разборки меня не касаются! Если вы затеяли перестрелку в центре города…
Она замолчала, видя, что раненый пытается что-то сказать.
– Что?
– Не бандит… – прошептал мужчина. – Там… в ванне…
– Послушайте, у вас бред, я вызываю врачей!
– Там… посмотрите…
Он слабо тыкал пальцем в сторону ванны, и Майя, вздохнув, встала, наклонилась над эмалированной поверхностью.
– Пояс, – донеслось сзади. – В нем… Откройте.
Рядом с окровавленным полотенцем валялась эластичная лента, очевидно, сорванная раненым, когда он спешил с перевязкой. «Это – пояс? Какой же это пояс…» – удивилась Майя, но все-таки брезгливо взяла ленту за краешек и потянула к себе. Пару раз она обернулась на мужчину, проверяя, не подстраивает ли он ей ловушку. Вдруг он хочет ее отвлечь, а сам ударит сзади ножом, пока она, как дура, рассматривает какую-то липкую гадость?
«Липкую? А почему она липкая?»
Перевернув ленту, Майя обнаружила, что с изнанки находится что-то вроде кармашка из ткани, прилипающей к пальцам. Она вопросительно взглянула на раненого, но тот закрыл глаза. Поколебавшись немного, она развернула ткань, и на ладонь ей выпали небольшие прозрачные камешки с острыми гранями.
Майе не нужно было изучать их с лупой, чтобы убедиться, что внутри не стекляшки и не фианиты. Никто не стал бы так прятать стекло. Она подняла один камень к свету, повернула его, и грани сверкнули радужной россыпью цвета.
Во рту у Майи пересохло.
– Небольшая поправка, – проговорила она медленно. – Вы не бандит. Вы вор. Поэтому вас и хотели убить, да?
Раненый открыл глаза и покачал головой. Взгляд у него был мутный.
– Не вор, – прошептал он. – Курьер. Слушайте, я вам заплачу. Нужны лекарства. Я скажу какие… Помогите…
Голова его бессильно упала набок.
Две минуты спустя в квартиру Веры Воронцовой постучали.
– Майя? – удивилась Вера, открыв. – Что-то случилось? Ты какая-то бледненькая…
– Вера, – собравшись с духом, сказала Майя, – у меня в доме мужчина, он ранен. Умолял не вызывать «скорую» – говорил, что в больнице его убьют. Но рана, кажется, глубокая, от ножа. Я пойму, если ты откажешься, но, может быть, можно посмотреть, насколько серьезно…
Она еще что-то мямлила, а Вера уже встала, надела очки и вытащила из шкафа чемоданчик.
– Пойдем скорее. Куда он ранен?
– В бедро, справа, но я не уверена… – скороговоркой зачастила Марецкая, следуя за Верой.
Воронцова решительно вошла в квартиру, но на пороге задержалась.
– В ванной, – подсказала сзади Майя.
Вера прошла в ванную комнату и точно так же, как Майя, остановилась на пороге, тихо ахнув. Присела, подняла край рубашки и очень осторожно сдвинула повязку вниз.
– Майя, у него пулевое ранение, а не ножевое, – тихо сказала Вера, поправив очки. – Это очень серьезно. Нужна квалифицированная помощь, я ничем не смогу помочь. Подожди-ка…
Она достала ножницы, разрезала рубашку, и Майя увидела в плече лежащего аккуратную темную дырочку с почерневшим потеком.
– Еще одно пулевое. Не такое тяжелое, как первое, но тоже ничего хорошего.
Вера надела перчатки, осторожно прикоснулась к коже возле раны, и мужчина застонал, открыл глаза.
– Вы кто?
– Я врач, – строго сказала Вера. – Вот что, дорогой мой: вам нужно в больницу, что бы вы ни говорили. Это вам мое медицинское заключение. У вас внутри две пули, и даже если…
– Я их вытащу, – перебил ее мужчина. – Только помогите мне. Я потом заплачу, клянусь вам.
Вера обернулась, беспомощно посмотрела на Майю. Та пожала плечами: мол, я же говорила, он бредит.
– Дайте нашатырь, – попросил раненый.
К носу ему поднесли открытый пузырек, и он глубоко вдохнул. Спустя короткое время открыл глаза и посмотрел на двух женщин прояснившимся взглядом.
– Слушайте, я не убийца и не вор. За мной охотились… то есть за тем, что я вез. Я спасся чудом. Но эти люди знают, что я жив, и будут меня искать. В первую очередь они обзвонят больницы, и, как только им скажут, где я, они приедут и прикончат меня.
– Но если мы оставим вас здесь, вы умрете сами, – возразила Вера.
– Нет. Я смогу извлечь пулю. Поверьте, нас учили. Но мне нужны лекарства, я потерял много крови. И нужно, чтобы кто-то помогал.
Мужчина тяжело дышал, каждое слово давалось ему с трудом. Вера машинально стерла выступившие у него на лбу капли пота и встала.
– Что же делать? – зашептала она, наклонившись к Майе. – Я ему почему-то верю.
– Я ему тоже верю, как ни странно, – вполголоса ответила та. – Но это не значит, что я оставлю у себя какого-то беглого бандита, который прирежет нас, как только сможет встать на ноги. Даже если мы поможем ему извлечь пули… Господи, о чем мы вообще говорим?! О преступлении!
– Пятьсот тысяч каждой, – хрипло сказали сзади. – Пожалуйста, помогите мне!
– Послушайте, – сказала Майя, наклоняясь к раненому. – А почему бы вам не позвонить тем людям, на которых вы работаете, и не попросить помочь их? Их, а не нас, случайно встреченных теток?
Мужчина закашлялся было, но тут же застонал и прижал ладонь ко рту. Цвет лица у него из белого стал землистым.
– Не могу, – еле выговорил он пересохшими губами. – Долго объяснять почему. Я раньше сдохну…
– Майя, он и правда раньше умрет, – встревоженно сказала Вера. – Ему нужна помощь, причем срочно.
– Если в него стреляли из пистолета, нужно отвезти его в больницу! Или ты действительно хочешь, чтобы он сам себя прооперировал?!
Вера качнула головой:
– Он не сможет. Я слышала о подобных случаях, но он сейчас не в том состоянии.
– Вот именно! – прошипела Майя. – Господи, Вера, что с тобой! Его рана – это не наше дело, и то, что на него будут покушаться, – тоже не наша беда.
Вера подняла на нее глаза и, покраснев, шепнула:
– Пятьсот тысяч.
Майя молча смотрела на нее, не зная, что ответить. Да, пятьсот тысяч, большие деньги для Веры. Майя прекрасно понимала, что деньги пойдут не самой Воронцовой, а ее подопечным.
– Откуда ты знаешь, что он тебя не обманет? – мрачно спросила она. – Откуда ты знаешь, что у него вообще есть такая сумма?
– А вдруг не обманет?
Вера с надеждой посмотрела на соседку, как будто от Майи зависело, получит она деньги или нет.
– Хорошо, – сдалась Майя. – Давай попробуем. Но при первом же сбое… или как там у вас, врачей, называются сложные моменты? Так вот, при первой же сложности я звоню в «Скорую».
Вера просветлела лицом, но тут же собралась, нахмурилась.
– Все, поехали, – сухо сказала она, будто была хирургом в операционной, а не терапевтом в районной поликлинике. – Слишком долго мы все это обсуждали. Накрой скатертью стол в большой комнате. Нам придется перетащить его туда.
Позже Майя никак не могла взять в толк, что подвигло ее тогда на эту безумную авантюру. Ее, а заодно и Веру, прооперировавшую в чужой квартире на обеденном столе незнакомого человека. Неужели только надежда на получение мифического полумиллиона? Уже позже ей пришел на ум вопрос, заставивший Майю нервно сглотнуть: а что, если бы беглец умер на ее столе, застеленном веселенькой простынкой в мелкий горошек? Как бы они объясняли следователю, что произошло? Или с той же бездумной решительностью, что заставила их помогать раненому, вытащили бы его тело среди ночи, погрузили в ее машину и выбросили где-нибудь за городом, скрывая следы?
Раненый стонал, сдерживал крик, и Майя придерживала его голову, чтобы он не бился об стол.
– Тихо, миленький, тихо, – приговаривала Вера, ковыряясь в ране. Над головой ее низко висела лампочка – самая яркая, какая только нашлась в квартире. – Вот так… Уже все.
Им невероятно повезло, как сказала Вера, когда все закончилось: обе пули застряли неглубоко.
– И ему тоже повезло, – кивнула она на раненого, вновь потерявшего сознание. Подумала и добавила: – Но нам все-таки больше.
Тут-то Майя и представила, что исход операции мог бы быть иным. Она со страхом взглянула на соседку, и та, истолковав ее страх по-своему, пожала плечами:
– Теперь за ним нужно ухаживать. Я покажу, что придется делать.
Вера принесла из аптеки пакет с лекарствами, с профессиональной ловкостью сделала раненому два укола и помогла Майе перетащить его на кровать. Майя только диву давалась тому, как преобразилась скромная неслышная Вера. Быстрые, четкие движения, решительность в каждом слове… Она ничуть не сомневалась в том, что они все делают правильно.
Убедившись в том, что «пациент» уснул, Воронцова еще раз повторила, как правильно делать перевязки, и ушла, оставив Майю одну. Майя убрала следы их деятельности, сложила в мусорный мешок одежду раненого и выкинула, а бриллианты, подумав, спрятала в тайничок. Тайник этот она устроила еще в детстве, выскоблив норку в кухонной стене за отходящим куском старого плинтуса.
«Пусть только попробует не отдать Вере ее деньги, – злобно подумала она, запихивая камни в углубление. – Век будет свои бриллианты искать».
Когда Майя закончила, совсем стемнело. За окном вздыхала ночь, липы жаловались на старость, и Марецкая отошла от окна: слишком уж неприютно было снаружи, почти как осенью. Она постелила себе на диванчике в кухне. Ее переполняли самые мрачные предчувствия, она сердилась и на себя, и на Веру, но на себя больше. Поворочавшись на костлявом диване, Майя поняла, что не уснет, встала, вооружилась тяжелой стеклянной бутылкой с оливковым маслом и решительно отправилась в соседнюю комнату.
