скачать книгу бесплатно
Как знак препинания – мне интереснее многоточие, а не точка. И неправда, что прошлое имеет ответом настоящее. Девятнадцатый век – это вопрос. Вся жизнь вопрос…
Я думаю, что без вопроса только единый закон нравственный, по которому жили предки. (II, 24)
(1999)
Интервьюер:Есть ли в жизни вопросы, на которые Вы еще не нашли ответа?
Конечно, есть.
Я думаю, эти вопросы были во все времена одни и те же. Откуда все это происходит и куда девается? Где грань между одним и другим – не буду расшифровывать… Где грань между жестокостью и справедливостью и насколько трудно тебе оправдать для себя по большому счету твою же несправедливость по отношению к человеку… (II, 31)
(2006)
Я вообще считаю, что вопросы могут быть сильнее и важнее, чем ответы на них.
За правильно поставленным вопросом лежит больше, чем за правильным ответом. За ответом нет ничего, а за вопросом есть движение. (XV, 29)
(2006)
Настоящих, истинных вопросов очень мало. Жизнь, смерть, любовь, голод, болезни, детство, старость. Рано или поздно в жизни каждого возникают такие вопросы…
Толстой сказал: «Бытие только тогда и есть бытие, когда ему грозит небытие». К сожалению, для России только испытания становятся поводом для объединения нации в единое целое.
Но всем все равно придется отвечать на главные вопросы. (II, 55)
(2011)
Интервьюер:Встречаясь с публикой, журналистами, не боитесь неудобных вопросов?
Для меня нет неудобных вопросов.
Понимаете, качество ответа зависит от качества вопроса. Что человек хочет, то он и получит. А задавая вопрос провокационный, можно получить в лоб… (XV, 47)
ВОСПИТАНИЕ
(2002)
Моя мама всегда говорила: «Воспитывать надо, пока поперек лежит, вдоль лег – уже поздно!»
Поэтому надо водить детишек в церковь, в воскресную школу, читать им русские сказки. Тогда, подрастая, они будут ощущать себя частью великой Родины, ее истории и культуры. (II, 41)
(2007)
Да никак меня не воспитывали!
Я думаю, как бы ни воспитывали, та атмосфера, которая была в доме, передалась той атмосфере, которую мы культивировали со своими детьми. И, надеюсь, которую они создают у себя в доме. Это аура. Это ж не значит – пороть по субботам. Хотя меня пороли.
Затрещины летели только так. Знаете, летишь бывало мимо шкафа, а там: Толстой, Гоголь, Достоевский… В этом нет ничего такого. Русский человек так устроен. У нас же нет свободы, у нас есть воля, а это совсем разные вещи. Чередование кнута и пряника – очень важно. Но еще важнее знать, когда что применить. Я знаю только одно: существует доверие и недоверие. Существует уважение или отсутствие его. Существует душевно-духовная связь. Ты можешь не видеться с родными месяцами и не испытывать тоски, потому что они в тебе. Это больше, чем просто писать открытки на именины и на день рождения и обижаться, когда не получил.
Иммунитет, который должен быть в человеке, должен даваться родителями. Это значит, что им нужно появляться, когда нельзя не появиться. И не тащить за руку в профессию или в институт. Когда ты нужен, и там, где ты нужен, ты должен оказаться. Бывают ситуации, когда твоя помощь необходима. (XI, 3)
ВОСТОК И ЗАПАД
(2003)
По большому счету Киплинг прав: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места им не сойти». Хотя есть и другой перевод: «и вместе им не сойтись», но это уж слишком трагически, но то, что «с места им не сойти», я думаю, что это так…
Да – отношения, да – уважение, да – торговля, обмен; все – да. Но не нужно пытаться превратиться в других и не нужно пытаться других превратить в себя.
Это очень большое заблуждение.
Кстати, огромное заблуждение в этом смысле, на мой взгляд, существует у Соединенных Штатов, которые в силу отсутствия исторического, глубинного опыта предполагают, что достаточно объяснить словами, а если что (как они говорят) – доброе слово и хороший «смит-вессон» действуют лучше, чем только доброе слово.
Это, в общем, красивая формула, но не везде она действует.
Посмотрите, что происходит в Ираке. Есть гениальная фраза. Мне она очень понравилась: «Хвост войны намного страшнее, чем ее клыки». Вот сегодня как раз и происходит именно это. А люди удивляются: как же так, ведь все случилось, перемирие объявили, война кончилась, мы победили…
И что? Почему же не получается?
А потому, что невозможно с менталитетом одним пытаться влиять механическими средствами на менталитет иной, глубинный, да еще к тому же многовековой.
Поэтому я думаю: общаться – да, любить – да, уважать – обязательно (и встречаться, и обмениваться), но не пытаться быть ни на кого похожими, но в то же время и не надувать щеки, считая, что мы самые лучшие.
Идти своей дорогой… (V, 16)
ВРАГИ
(2010)
Врагов у меня нет.
Враг – это тот, по отношению к кому испытываешь чувство той же силы, адекватного накала. В моей жизни такие люди отсутствуют. Я никому не навредил, никого не снял с работы, ничего ни у кого не отнял и не украл.
Если кто-то считает себя моим врагом – это его проблемы и его опустошение. (XV, 46a)
ВЫБОРЫ
(2012)
Вопрос:Впереди выборы президента, за кого Вы будете голосовать и почему? Как Вы в целом относитесь к тому, что происходит сейчас в связи с выборами 2012 года?
Я отвечу.
Все просто – я буду голосовать за Путина. Объясню почему. Довольно коротко.
Во-первых, когда я вижу, кто и почему будет голосовать «против» Путина, то я буду голосовать «за» него, именно поэтому.
Во-вторых, когда мы вместе с вами видим: сколько грязи, лжи, клеветы, злобы, сколько денег, наконец, вкладывается в то, чтобы Путин не выиграл президентские выборы, я попытаюсь сделать все, чтобы он их выиграл.
И третье – это то, что мы все видим и слышим: с каким истерическим ужасом наши с вами «друзья» по другую сторону границы нашей страны бьются и трепещут перед возможностью увидеть Путина вновь президентом России.
Вот почему лично я буду голосовать за Путина!
Мне скажут: проблемы!
Да, их много, огромные проблемы, их надо решать. Но кто их будет решать? Вот сегодня возникает вопрос: в той ситуации, которая существует в мире, и при том раскладе и возможностях, которые существуют у нас, у избирателей, я глубочайшим образом убежден, что любой, кто вольно или невольно будет голосовать сегодня против Путина, в принципе, будет голосовать против интересов России и против ее будущего.
А я – за Россию! Поэтому буду голосовать за Путина, и вам тоже советую так сделать! (XV, 64)
(2012)
Интервьюер:А все-таки оправдан ли протест людей, которые вышли на митинги? Считаете ли Вы, что выборы 4 декабря были честными?
В этом случае я еще раз удивляюсь чиновничьей глупости, этому суетливому желанию угодить. Я уверен, что ни Путину, ни Медведеву вся эта катавасия после выборов была совершенно не нужна. Потому что какая для них разница: получила бы «Единая Россия» на семь процентов больше или на семь процентов меньше? Ну было бы на шесть мест больше у коммунистов в Думе, на четыре места у партии Миронова…
Если я правильно Вас понимаю, речь идет о том, что чиновники на местах завысили показатели правящей партии и тем самым подставили Путина?
Конечно.
Потому что очень хочется бежать впереди паровоза. Они же живут по принципу одной из армейских заповедей: «Вспотел – покажись начальству». Вот это и есть чиновничья логика.
Но по моему ощущению, была и фальсификация фальсификаций. Потому что профессиональному взгляду видны склейки при монтаже видео. Мне очень интересны выводы, которые сделает прокурорское расследование.
Мы знаем, что окончательная цифра «Единой России» на выборах в Думу была около или чуть больше сорока процентов, верно? Так ведь это уверенная победа. Что еще нужно? Нет, «догнать и перегнать». Чиновничья логика – кто первый добежит и доложит.
А Чуров знает об этой реальной цифре? Как делится ответственность между чиновниками на местах и Центризбиркомом?
У меня нет оснований обвинять Чурова, равно как и нет оснований предполагать, что он сам не является частью чиновничьего мира, которому очень хочется показать начальству, как он «вспотел».
Но я точно знаю, как требовали высоких процентов на местах. Но не только за «Единую Россию». Абсолютно то же самое происходило в тех регионах, где сильны позиции коммунистов. То же самое касается «Справедливой России». И так далее.
С другой стороны, покажите мне страну, где ты говоришь «выбирайте меня», а потом сидишь и ждешь – выбрали или нет.
Вспомните хотя бы показательную историю с кандидатом в президенты США Гором, который изначально лидировал в президентской гонке. Но при этом фигура Буша была более выгодна Америке в тот момент, в той ситуации. И вот тебе раз! Вдруг нашлись потерявшиеся где-то несколько десятков голосов. И президентом стал на восемь лет Буш, который именно благодаря своему президентству выяснил, что Австралия и Австрия – совершенно разные страны.
У нас же речь идет не о чем-нибудь, а о судьбе России. На карте сегодня стоит судьба нашего Отечества. Размывание политической власти и ее вертикали – это верный путь к расчленению страны. По большому счету, к исчезновению многовековой державы, ее тысячелетней государственности и, как конечная цель, к исчезновению генетического национального кода…
Занятно, что несколько лет назад я снял картину «12», в которой все эти вопросы были поставлены. Жалко, что они не были услышаны. К этому времени гламурно-чернушное кино отучило большую часть зрителей читать скрытые смыслы и метафоры…
Что для Вас будет хорошим исходом президентских выборов?
Плохо все, если не Путин…
Если бы Вас пригласили на Болотную площадь объяснить это, выступили бы перед людьми?
Конечно, выступил бы.
Но оппозиция никого не допускает до микрофонов, кроме своих сторонников, из-за нежелания слушать и слышать чужое мнение, зацикленности на своем видении мира. Наша оппозиция намного обгоняет любые тоталитарные режимы. Мало того, почти убежден, что для достижения своих целей она не остановится ни перед чем. А для начала наша оппозиция ищет помощи и поддержки у американского посла Макфола, который тогда еще даже не вступил официально в свои полномочия…
И последний вопрос: что бы Вы порекомендовали человеку, который полностью дезориентирован в нынешнем политическом «болоте», который не знает, кому верить. Что ему нужно делать?
Познакомиться с различными мнениями, в том числе, при желании, и с моим. И принять самостоятельное решение. (XV, 66)
ВЫСОЦКИЙ ВОЛОДЯ
(1980)
Уста говорят от избытка сердца, но бывают минуты, когда от избытка сердца лучше молчать. Но так уж заведено, что самые разные люди, провожая в последний путь человека, говорили о нем прекрасные слова, наверное, пытаясь этим восполнить то, что не удалось, не смогли или не захотели дать ему при жизни. Но слова остаются, в общем, словами, поэтому в эти минуты чрезвычайно трудно говорить любому.
Умер народный артист Советского Союза.
В самом истинном смысле этого слова. Потому что его знали все, многие любили, многие не любили. Но и те, кто его любил, знали, за что его любят, и те, кто его не любил, знали, за что его не любят. Потому что он был ясен, конкретен, чрезвычайно талантлив…
Для нас это был просто Володя, для кого-то он был Владимир Высоцкий, для кого-то – Владимир Семенович Высоцкий. Но для всех это был человек чрезвычайно близкий. Близкий. Просто близкий…
Герцен сказал, что человек, поступки и помыслы которого не в нем самом, а где-нибудь вне его, тот раб при всех храбростях своих. Володя был всегда человеком, поступки которого были внутри его, а не снаружи.
И он всегда был человеком живым. Для нас он всегда живым и останется. (X, 1)
(1990)
Я очень уважаю и люблю Высоцкого. Но не считаю, что он гениальный. Пушкин – гениальный. А у нас и Пушкин, и Высоцкий оба гении. Это к вопросу о критериях. (I, 31)
«Высоцкий. Спасибо, что живой»
(2011)
«Высоцкий. Спасибо, что живой» – серьезная, мощная картина.
То, что делают актеры, и как это все собрано – это очень профессионально и, на мой взгляд, чувственно. Картина будет иметь серьезный, глубокий, а самое главное – долговременный успех.
Я очень хорошо знал Владимира Высоцкого, хотя никогда это не афишировал, мы с ним жили в одном доме с разницей в три этажа. Поэтому, когда я смотрел картину, ощущение было просто инфернальное: он действительно очень похож. Работа гримеров просто ювелирная…
Для нашего поколения – это знаковая фигура, для совсем молодых – terra incognita. В картине все сделано для того, чтобы его увековечить, и я думаю, что эта цель достигнута. (XV, 62)
ВЫСТУПЛЕНИЯ
(2006)
Знаете, я, когда был юным, обожал выступать.
И вот однажды в каком-то клубе я выступал, выступал, выступал… Зрители начали засыпать потихоньку. А в первом ряду сидел мальчик. Совсем маленький. Лет пяти. Он ничего не понимал, но смотрел на меня с неугасающим интересом. Наконец я говорю: «Вопросы есть?»
Мальчик тянет руку. «Ну, какой у тебя вопрос?» Он спрыгнул с кресла, потому что не доставал до пола ногами: «Скажите, товарищ, а кино скоро будет?».
С тех пор я стараюсь не доводить свою аудиторию до такого вопроса… (I, 126)
Г
