Вера, мышонок и… здесь мы ещё не бывали

– Я подумала о том, что ты мне сказала, Вера.

– Сказала? – спросила та, не сразу сообразившая о чём речь.

– О велосипеде. Я подумала, что ты правильно сказала, и мне нужно купить велосипед.

– Нет-нет, Роза. Я сама не знала, что говорила. Я боялась тратить деньги на велосипед и хотела, чтобы кто-нибудь ещё сделал то же самое. Тогда бы получилось, что я занимаюсь расточительством не в одиночку. Это было эгоистично с моей стороны.

– Но всё же ты правильно сказала, и велосипед мне не помешает. Тем более я действительно хочу иногда прокатиться вместе с вами. Только я не умею ездить на велосипеде. Ты меня научишь? Вообще-то, маленькой я каталась верхом на козе, но она была очень спокойной и ходила медленно.

Вера не могла остаться равнодушной к этой ремарке и с улыбкой ответила:

– Ну, раз уж ты решилась, то да, конечно, научу, и тогда мы сможем вместе покататься. Ты желаешь, чтобы мы помогли тебе купить?

– Да, я хочу такой же, как у тебя, Вера. Я его видела только мельком, но мне он сразу понравился, и особенно то, что у него есть корзинка. На днях мы можем сходить в магазин, но мне надо пересчитать все мои деньги и посоветоваться с родителями. (Денег у Розы было достаточно, поскольку полученное в виде жалования она никуда не тратила, лишь отсылая домой половину; что до другой половины, то мать велела ей беречь эти деньги как зеницу ока, а если уж тратить, так прежде семь раз отмерить!)

– Хорошо, когда будешь готова, ты скажи мне, – ответила Вера.

Вера едва вошла в квартиру Мануэлы, а Марисоль уж сообщила ей, что придумала песню, правда, песенку ещё нужно доработать. Вера взяла бумажку и прочитала:

– Хм-м, смешно вроде бы, но… некоторые слова кажутся слишком… бандитскими. Например, слово «слышь».

– Да я ж нарочно использовала такое. Для колорита.

Вера предложила всё-таки заменить некоторые слова и Марисоль согласилась, что так будет лучше.

– Тогда мы сейчас покатаемся с часик и поедем учиться играть, – предложила она. – А может и спеть попробуем?

После двухчасовых занятий они пригласили Марко, чтобы он оценил их пробное выступление. Сегодня Марко надумал почитать одного из советских фантастов в оригинале, но такое чтение было не из лёгких, и уже первые тридцать страниц изрядно вымотали его. Нужно поработать над знанием лексикона, ибо постоянное обращение к словарю надоедает. Марко даже обрадовался возможности развеяться.

Он пришёл в комнату Веры, где они с Марисолью сели на постель, а он в кресло напротив.

– Папа, ты только не жди многого, ведь мы ещё только учимся, да и песня шутливая, – попросила Вера с серьёзным выражением лица.

Марко кивнул и призвал не робеть: «Не боги горшки обжигают», – напутствовал он.

И вот что они ему спели:

Мы бандитки из Енотов,

Но не нужно нам банкнотов,

А нужны нам лишь твои

Крышесносные усы!

Усы, усы, покажи-ка нам усы,

Усы, усы, покажи-ка нам усы.

Ну-к, красавчик, подь сюды,

Покажи свои усы.

Мы хотим на них взглянуть,

Краем глаза хоть чуть-чуть.

Усы, усы, покажи-ка нам усы,

Усы, усы, покажи-ка нам усы.

А коль будешь ты артачить,

Мы свои улыбки спрячем,

Так отделаем тебя,

Что не встанешь ты три дня.

Ля-ля-ля, ля-ля-ля,

Да, не встанешь ты три дня!

Но отделаем не кулаками,

А вот этими словами:

«Усы, усы, покажи-ка нам усы,

Усы, усы, покажи-ка нам усы».

Марко повеселился от души и только спросил: «А с чего вам вздумалось называть себя бандитками?»

«Так ведь это не мы, – объяснила Марисоль. – Это какие-то другие девушки из Трёх Енотов. Но они тоже не бандитки – они лишь притворяются. Шутят, то есть».

– Сеньор Марко, я давно хотела спросить у вас, – обратилась к нему Марисоль. – Вы знаете такого писателя как Мэтр О.Д.?

– О да, увлекался кого-то. Он писал мрачные и циничные детективные истории. А что? Неужели ты его читала?

– Только чуть-чуть, – и Марисоль объяснила у кого она видела книгу Мэтра.

– А-а-а, понятно. Его читает парень, который тебе нравится, но тебя волнует вопрос: нормально ли такое читать?

– Вовсе он мне не нравится, сеньор Марко, – тут Марисоль ударила по струне. – Я просто хочу знать. И если это опасный автор, то из человеколюбия я должна предупредить Ансельмо, – она снова ударила по струне.

– Извини, если смутил тебя, Марисоль. Видимо, вы просто друзья?

– Если подумать, то можно и так сказать, – согласилась она.

– Ну что ж… Мэтр О.Д. не считается серьёзным писателем в среде любителей глубокой литературы. Он слишком велеречив, напыщен до смешного, многословен, кидается направо-налево мудростью в стиле: «выживает сильнейший; человек человеку волк; гори всё синим пламенем». Подобные воззрения, это что-то вроде социал-дарвинизма, но без оптимизма, да и без, собственно, дарвинизма. А вкратце воззрения сводятся к следующему: что не делай, как ни крутись, как не извивайся, словно червь – всё равно всё пропало. Однако, такая, якобы, «естественно-природная» манера проживания своей жизни, ему явно импонировала своей мрачностью и трагичностью. Но именно эти его особенности нравятся некоторым молодым людям, которые видят в персонажах Мэтра величие и отличие от других, кои они чувствуют и в самих себе. К сожалению они не понимают, что не бывает этакой великолепной отличности от других, появляющейся просто так. Она возникает лишь там, где человек созидает нечто новое. То, что объясняет, учит, помогает людям объединиться и понять мир, и помочь миру. А для этого недостаточно просто ощущать себя иным. Нужно получать знания, учиться мыслить – то есть понимать взаимосвязь и значение полученных сведений, – а не заучивать их только механически. И если нужно, то оспаривать уже имеющиеся знания, но это, конечно, дело нелёгкое.

– Вот и я подумала то же самое, что и вы, сеньор Марко, только у меня в голове эти мысли были запутанными, а вы так сказали, что теперь мне понятно.

– А что, как вам показалось, этот парень – Ансельмо – он неглуп?

– Не-е-е-т, он не глупый.

– Ну, тогда я думаю, что через некоторое время он и сам увидит странности и нелепости в мыслях Мэтра, и постепенно отойдёт от него, возможно, оставив у уголке памяти приятные воспоминания о нём, как о человеке открывшем для него дверь в мир не самой простой литературы.

Вера не в тему добавила: «Я хотела вам рассказать кое-что интересное, но забылась, а сейчас уже поздно. Расскажу завтра. Ах, завтра мы не увидимся?! Ну, тогда послезавтра».

Марко встал и, пожелав им совершенствоваться в освоении куатро, оставил их, а подруги стали собираться по домам.

Сегодня Вера не стала парковать велосипед у Мануэлы, а поехала на нём к себе. Перед расставанием Марисоль попыталась выведать, что за историю хотела рассказать Вера, но безуспешно. Вера скрылась за завесой таинственности в этот вечер.

Глава 10

Утром за завтраком Вера рассказала обитательницам особняка о вчерашнем сне, и рассказ имел успех. Все подивились такому красочному сну.

– Вера, желаешь ли ты сообщить об этом сне госпоже? – спросила сеньора Суарес.

– Ээ-э, разве удобно приставать к ней со своими снами?

– В другом доме, с другой хозяйкой, этого, конечно, не стоило бы делать. Но наша госпожа… ну, вы её знаете. Она когда-то просила меня сообщать ей о необычных снах помощниц, если те не против, само собой. Я тебе не говорила об этой просьбе, Вера, и это моё упущение, да и важным мне это не кажется, по правде говоря, но, таково пожелание госпожи, и я его передала.

– Тогда я могу рассказать, – согласилась Вера. – Мне самой к ней подняться?

– Не надо, я узнаю, когда она будет в настроении принять тебя, и сообщу, – завершила беседу домоправительница.

Позже Вера вместе с Розой дочистила ковры, так как сеньора Мендес и сегодня куда-то уехала, а после, уйдя пораньше, Вера каталась с Марисолью и училась игре на куатро. Песню тоже пели.

Но, наконец, нужно навестить Ансельмо, ведь ему обещали, что зайдут в начале октября.

Сегодня у Ансельмо было прекрасное настроение, которое его не покидало последние несколько дней. И вот в чём дело:

Сидя как-то в коморке кондитерской в отсутствие посетителей, он подсчитывал сколько денег ему недостаёт для поступления в частный колледж. Не хватало много, а получал он так себе. С подобными темпами он навсегда останется мальчиком на побегушках у пироженщика. Тогда Ансельмо придумал – надо требовать повышения зарплаты у сеньора М. Но как? Тот прижимистый и изворотливый.

Когда сеньор М. зашёл в десять часов утра проведать обстановку в заведении, Ансельмо решил припереть его к стенке:

– Сеньор М., мне нужно с вами поговорить.

– Что такое, Ансельмо? Тебя что-то тревожит?

– Меня огорчает маленькая зарплата, сеньор М. С ней я никогда не накоплю на учёбу. Вы должны мне её повысить в полтора раза. Я много работаю.

Сеньор М. просто остолбенел от таких слов:

– Я что-то не расслышал, Ансельмо. Ты, кажется, говоришь о зарплате? Но нет, этого не может быть и мне послышалось, ведь я плачу тебе по-королевски, о чём тебе же, прекрасно известно! Плачу, как своему сыну! А потому я уверен, что мне послышалось, – и уж явно заторопился уходить.

«Какой же хитрый жук этот сеньор М. Он специально прикидывается дурачком, чтобы смутить меня и ускользнуть, в надежде на то, что завтра я уже не решусь подойти к нему снова. Нет, надо проявить настойчивость!» – подумал Ансельмо.

– Вам не послышалось, сеньор М., мне нужна более высокая зарплата, или, я буду вынужден искать другую работу (чего бы Ансельмо делать очень не хотел, вообще-то).

– Не надо горячиться, Ансельмо! Лучше скажи, твоя мать знает об этих замыслах? Знает, что ты столь дерзко со мной разговариваешь? А вот я, – я её отлично знаю! Прекрасная женщина! (Сеньор М. видел её несколько раз.)

– Знает или не знает, сеньор М., а я объяснил вам мою ситуацию. Мне нужно думать о будущем. Я хочу получить хорошее образование.

– Ну зачем тебе образование, Ансельмо? Чтобы жить, как те толстые, капризные американские программисты, и умереть в сорок лет от диабета? Ты этого хочешь? Разве ты несчастлив работая у меня? С моим-то отношением к тебе, как к сыну! А что скажет твоя бедная мать? Ведь она будет винить меня в том, что я не уберёг её сокровище, её Ансельмо! К тому же я заметил, что здесь, ты и с девушками завёл знакомство.

Именно из-за девушек и боялся ухода Ансельмо владелец. Ведь парень он видный, и во многом по-этому девицы сюда заходят. Да и с детьми он ладит, которых тут тоже хватает.

– Я вовсе не хочу быть программистом – меня интересуют более высокие материи! Но раз уж вы относитесь ко мне как к сыну, тогда уж и помогите мне стать достойным таких девушек, и обеспечить будущую семью. Я должен расти и стремиться к лучшему! (Ансельмо нарочно говорил набившими оскомину фразами, чтобы этой дуростью обезвредить сеньора М., ведь с дуростью, не знаешь как и спорить, хотя…)

– Высокие материи? Что ты задумал, Ансельмо? Уж не хочешь ли ты вступить на путь революционной борьбы за власть?

– О чём вы, сеньор М.?

– О чём? О том, чему учат в университетах! К тому же там всюду шныряют агенты-вербовщики, которые заманивают молодых людей в школы революционеров-диверсантов, находящиеся в некоторых странах, а после засылают к нам, чтобы сеять смуту и в конце концов свергнуть существующий строй, отнять у таких как я всё имущество, осквернить наши традиции и уклад!

– Вы бредите, сеньор М.! Того о чём вы говорите не существует в природе. А если что-то и имеет отношение к действительности, то в совершенно другом контексте. Сеньор М., вам нужно меньше смотреть видео с каналов созданных всякими лунатиками, которых так и тянет высказаться в интернете.

Поведение Ансельмо оказалось верным и сеньор М. понял, что проиграл, что Ансельмо ему не по зубам. Владелец кондитерской лишь попытался уговорить строптивого умерить аппетиты, но Ансельмо был непреклонен, а сеньор М. в нём нуждался.

Вот по этой причине Ансельмо ходил довольный в последние дни. Колокольчик звякнул и он услышал знакомые голоса: «Ку-ку, есть кто-нибудь? Если здесь никого нет, то мы уйдём. Пошли, Вера?».

Ансельмо поторопился к прилавку и провозгласил: «Давненько вы не заходили. Рад вас видеть!».

– Мы зашли, как и обещали, – сказала Марисоль. – Я только недавно вернулась из своего города. И что, много сладостей продали, пока нас не было?

– Фф-ф, я вовсе не продавец. Я просто… да, неважно. Сладости продаются, как обычно.

– Я так спросила, потому что вижу у вас хорошее настроение.

– Ну, к-хм, я смог добиться у сеньора М. повышения зарплаты, а это непросто – верите вы или нет! Вот и настроение у меня хорошее, так как сейчас я могу надеяться поступить в (он назвал колледж), в следующем году или через два.

– Разве вы сможете накопить с вашей зарплаты? – спросила Вера. – Я слышала, что в таких местах очень и очень дорого.

– Полностью оплатить обучение я не смогу, но там дают хорошие стипендии и оплачивают дальнейшее обучение, если студент многообещающий. Так что мне нужны деньги только на первое время, хотя и это слишком много.

– Вы надеетесь, что вас заметят? – уточнила Вера.

– Надеюсь, но мне придётся постараться.

Поговорив ещё и поедая заказанные пирожные не отходя от прилавка, подруги рассказали Ансельмо о велосипедах и гитарках-куатро. Он приобретения одобрил, но заметил, что ему заниматься глупостями некогда, поскольку он читает книги, некоторые из которых очень нудные, однако они нужны для поступления в колледж. Сейчас, например, он читает учебник по средневековой литературе Испании, и учебник этот – просто чудовищно скучный, как будто автору вообще всё равно, будет ли эта литература привлекательной для студентов. Он говорит о её значении для литературы вообще, но не говорит о значении для человека, словно писатели пишут свои книги лишь для того, чтобы угодить литературоведам и автором учебников, а до читателей им нет никакого дела.

Вера сказала Ансельмо, что её отец как раз получал образование по какой-то литературной специальности, и что он заведует университетской библиотекой. Туда не может прийти каждый, но она готова поговорить с отцом, и может быть, он позволит Ансельмо брать книги, если ему надо.

Ансельмо удивился и обрадовался:

– Он работает в нашем городском университете?

– Да.

– Книги мне нужны, с ними-то и проблема. Они дорогие, а в публичных библиотеках не всегда есть то, что мне нужно.

Вера пообещала зайти сразу после того, как она переговорит с отцом.

Дома сеньора Суарес сообщила Вере, что госпожа ждёт её утром с рассказом о сновидениях. После Вера пригласила Розу посмотреть на игру в лабиринт. Сборный лабиринт с изменяемой конфигурацией был предназначен для развлечения Мигеля. Роза давно хотела посмотреть на чудеса сообразительности проявляемые Мигелем. Через некоторое время все наигрались и настало время спать.

Глава 11

В десять часов утра Вера постучала в дверь будуара госпожи и, услышав: «Войдите», – предстала перед сеньорой.

Сеньора Мендес расспросила помощницу о том, о сём, а после добавила:

– Вот что пришло мне в голову, Вера. Ведь я пригласила тебя на заседание нашего книжного клуба, которое состоится уже завтра. И не будет ли превосходной идеей, рассказать о твоём удивительном сне там же, на заседании? Мадам Аврору и моих подруг ты знаешь – им можно доверять. Тебе известна сфера наших интересов, и потому должно быть понятно наше желание услышать о твоих видениях. Что скажешь? Тебя не смущает такое предложение?

Вера ответила, что может рассказать о сне и книжному клубу. На том договорились и расстались.

Вечером снова были поездки на велосипедах и немного занятий на куатриньо. Немного, потому что Вера обещала рассказать кое-что Марисоли и отцу. Марисоли не терпелось, и она отложив гитару, сказала: «Ну всё, зови отца или пошли в гостиную. Я хочу, наконец, услышать твою историю».

Марко вышел из своей комнаты и присел на диван в гостиной, тоже заинтригованный недавним обещанием дочери.

Она всё подробно рассказала, пытаясь вдобавок изобразить в лицах участников того сновидения. Даже бесплотного ИКИ. Следует заметить, что и Марко, и Марисоль уже прочитали замешанную в этом повествовании книжку о динозаврике Руфи, в мире которого и происходили события сна. Марисоль была поражена: «Это прямо как в книге! Жалко только, что про меня там было мало. Но я бы тоже хотела увидеть это всё своими глазами».

Марко сон показался также очень впечатляющим и необычным: «Слишком много деталей для сна. Сон, будучи плодом внутреннего мира, результатом неконтролируемой человеком работы мозга, по необходимости должен обладать идеалистическими чертами, имеющими лишь слабую связь с эмпирической действительностью. А идеалистическим конструкциям обычно не свойственны детальность и точность. Вот, например, ты, Вера, упомянула о значениях тока в 120 ампер и напряжении в 100 вольт. А представляешь ли ты, о какой потребляемой электрической мощности идёт речь? Как ты должна была отнестись к сведениям полученным от ИКИ? И вообще, что такое ампер, скажем?»

«Я знаю, что в амперах измеряется сила тока, – ответила Вера, – а какая мощность, сейчас подумаю… кажется, 12 тысяч ватт, или 12 киловатт. Правильно? Я думаю, что это очень много для аккумуляторов лёгкого костюма».

Марко улыбнулся: «Я мог бы не спрашивать, ведь твой дедушка был учителем физики, и уж элементарные вещи ты должна знать. Но вот ещё одна странность: твой сон больше похож не на сон современного человека, а на сон любителя фантастики 40 – 60-х годов, как мне показалось, – подруги продолжали внимательно слушать. – Ты, Вера, читала книги того периода. Вы обе, – он взглянул на девушек, – являетесь поклонницами сериала «Звёздный путь», пусть и не того первого, оригинального, а того, что снят в конце восьмидесятых годов, но тем не менее и он идёт по следам классической фантастики. Поэтому твой сон частично объясняется твоим же жизненным багажом, вот только его натуралистичность… она всё-таки кажется странной».

– Я сознаю, что это просто сон, хоть и необычный, – ответила Вера, – но меня всё равно беспокоит мысль о том, что если вдруг это не просто сон, то тем животным из книги могла бы грозить опасность.

– Ты хочешь сказать, что мир книги может быть реален, и в твоём сне разрушилась завеса отделяющая наши миры? – спросил Марко. – Пусть так, но почему во сне, ты, это не просто ты, а сержант спустившийся на планету для её исследования?

Вера пожала плечами.

– Значит… если пофантазировать, то можно допустить, что разрушилась не только завеса между мирами, но также между прошлым и будущим, в котором ты, прожив уже столетия – не меньше, летишь на другую планету. Тут получается сразу два нарушения – пространственное и временное, а может и все три, потому что из твоего сна всё же нельзя с точностью заключить, находится ли корабль «Амазонка», с которого спустилась сержант-стажёр Хименес, и планета Малышка в одном мире. Ведь произошёл же странный сбой систем вездехода и нарушение связи, которая, как мне показалось, не является радиосвязью, и работает на каких-то иных принципах и, наверное, не должна испытывать помех. Генезис Малышки, видимо, не вполне ясен, а эволюция планеты происходила слишком быстро, в диапазоне от «аномально быстро» до «невозможно быстро». Не является ли Малышка пришелицей из других измерений? – подруги пока молчали. – Но мне не кажется, Вера, что тебе нужно беспокоиться о динозавриках, ведь кроме твоего сна нет никаких свидетельств реальности произошедшего. Это, пусть и необычный, но всё же сон.

Вера с облегчением вздохнула:

– Я за них испугалась, подумала, вдруг это всё по-настоящему? Но теперь мне стало легче.

– Даже если бы оказалось… – Марисоль замялась, – что твой сон приоткрыл завесу пространств и времён, то мы-то в том будущем – со звездолётами! А значит, не дадим в обиду животных живущих на равнине.

И Марко добавил:

– К тому же твоя капитанша из сна – капитан Мендес – она сказала, что экипаж корабля разберётся с этой опасностью для животных.

– И правда, – согласилась Вера, уже совсем успокоившись.

Немного погодя, с подачи Марисоли, она попросила у отца об одолжении для Ансельмо. Марко согласился, добавив, что лично он был бы не против пускать в библиотеку всех желающих, но правила университета этого не позволяют, однако, сделать исключение для одного человека всё же можно. И ещё сказал: «Вот для сеньоры Мендес никаких исключений делать не требуется, для неё и так все двери открыты, – и подумав, добавил, – но уже больше по инерции, как мне кажется. Ведь она не участвует в политической жизни, хоть и занимается общественной, но, скорее, природоохранной. Да и бизнеса она никакого не ведёт».

– Она теряет влияние? – спросила Марисоль.

– Неизбежно, если мои слова верны, – ответил Марко. – Но, насколько я смог увидеть – деньги её гнетут, и она лишь не желает выбрасывать их бессмысленно, а пристроить так, чтобы они приносили пользу. Как думаешь, Вера?

– Да, наверное. Она иногда с неприязнью говорит о богатстве.

Глава 12

Утром в воскресенье Вера нашла время заехать на велосипеде к Марисоли в зоопарк, и та, обнюхиваемая Липучкой – осликом, который всюду следовал за ней, если Марисоль была в пределах видимости – передала Вере новости полученные через Рамону от Леонардо: в рождественские праздники в Санта-Эсмеральду снова приедут те трое – друзья Леонардо, приедут погостить. Как раз к этому времени решится судьба второго сезона «Проспекта страсти» – скорее всего положительно, так как у него хорошие рейтинги.

– Ведь в декабре ты будешь здесь, Марисоль?

– Да, я думаю поехать в Три Енота в ноябре и после Нового года, а ты?

– Не знаю, ближе к этим праздникам Роза хочет съездить к себе, и я останусь её подменять. Так что я съезжу с тобой в ноябре, если получится, а может, и после Нового года выйдет. Роза пока не знает на сколько дней она поедет и точной даты.

Поговорив ещё немного, девушки расстались до завтра, а Вера поехала выполнять поручения сеньоры Суарес и сеньоры Диас. Ей нужно было купить кое-что на рынке, ведь сегодня собрание книжного клуба, куда приглашена и Вера, по настоянию мадам Авроры.

К шести часам вечера Вера поднялась на второй этаж в комнату соседствовавшую с библиотекой, в ту комнату, где ранее проводились спиритические сеансы. Поскольку сейчас комната потеряла прежнее значение на неопределённый срок, то члены клуба могли расслабиться в непринуждённой обстановке, которой способствовал стол, уставленный восхитительными кондитерскими изделиями. В центре стола находился огромный диковинный аппарат под названием «самовар». Вера знала, что это большой русский чайник, и что муж госпожи был родом из России. Наверное, это он привёз с собой семейную реликвию, впрочем, реликвия была электрической, а значит, не такой уж древней.

– Вот она! Спасительница нашей сиятельной госпожи Лауры Мендес! Но разве ты не принесла Защитника, дитя?

Вера, опешив от таких эпитетов, произнесла:

– Я не подумала, что нужно брать и его.

– Иди сюда, дорогуша, я обниму тебя, а ты меня, – приказала мадам Аврора.

Вера попыталась это сделать, но у неё не вполне получилось, поскольку мадам была уж не той тростинкой, как когда-то в одной из стран Центральной Америки, а скорее крепким баобабом с голосом под стать телу.

Мадам Аврора, будучи девятнадцатилетней девушкой сбежала из родной страны после революции, причём без всякой необходимости. По наследству от бабушки к ней перешёл спиритический салон «Пристанище для добрых духов мадам Констанции», на вывеске которого пришлось заменить имя хозяйки пристанища. Вскоре после начала революционных событий в салон начал наведываться лейтенант Эль-Гато (по-испански – кот), как его все называли, хотя на кота он нисколько не походил. Бывало, войдёт он в салон и спросит: «Не скрываются ли здесь трусливые контрреволюционеры? А? Мадам Аврора? Уж не дрожит ли от страха за ширмой один из них?»

Но дрожали от страха посетители салона, а у мадам Авроры душа уходила в пятки от взгляда Кота, пронзающего насквозь, и она в ответ на его вопрос могла лишь блеять что-то невнятное. Правда, тут же лейтенант Эль-Гато смеялся и просил у всех прощения за грубый армейско-революционный юмор. Но вскоре прошёл слух о задумке новых властей заняться прихлебателями прежнего режима, и что гадалки, медиумы и ясновидящие тоже попадают в их число. Мадам Аврора стала в спешке собираться уезжать, пока ещё можно. Каким-то образом лейтенант Эль-Гато пронюхал об этом, а может, он даже и следил за Авророй – от котов всего можно ожидать! Зайдя под вечер в салон уставленный чемоданами, в которые было сложено наиболее ценное имущество, он спросил: «Неужели это правда? Вы уезжаете, мадам? Но зачем?»