Первая любовь

Мика Танака

Первая любовь

Ты научила меня любить

 Школьная дискотека, безусловно, одно из самых приятных мероприятий для многих подростков. Прежде всего радовалась Каори. У нее будет возможность пригласить Нанами на танец. Вторым радовался Масахару. Он знал, что по приглашению могут приходить девчонки с других школ. Третьим уже радовался и сам Нанами. Ему не так важны обстоятельства, сколько исход, что будет в данной ситуации. Ни на что не уповая, он просто надеялся на случай, даже не подозревая о том, что Каори планирует сделать. Сатоко тоже хотелось пригласить Нанами Кенту. Только вот она не ставила какую-то определенную цель: добиться его на дискотеке или же так просто. Подобно Кенте, она просто ожидала нужный момент, но не исхода. Обстоятельства были куда интереснее. Сакамото, что называется, просто пойдет за компанию. Он не любитель таких мест. Тем более, он дал обещание Хитоми хранить верность. Настоящее мужское слово. Вот закончит он выпускной класс и поедет к ней в Штаты. И там они смогут быть вместе. Друзья поддерживали Рёхэя. Были искренне счастливы за их скромное счастье. И он никак не скрывал от них того, насколько ему хорошо в обществе Хитоми. Это был первый раз, когда Сакамото поделился со всеми такими интимными подробностями.

 Нанами бегал по магазинам. Буквально как ненормальный закупался новыми шмотками. Покупал всякие штучки-дрючки, чтобы выглядеть более презентабельно в глазах девушек из соседней школы. Одной бижутерии было уже столько, сколько Каори себе за месяц бы не купила. Парень решил сменить привычный темный цвет волос на цвет молочного шоколада. Тем более, что школа смягчила ряд правил, а значит можно перекрашивать волосы в пределах допустимого. Так ему нравилось больше. Именно таким и видел он себя с тех пор как отпустил волос подлиннее. Абсолютно другим. И верил, что со сменой имиджа, изменится и он сам. Да и в жизни произойдут позитивные перемены. Где-то он был прав на этот счет, как оказалось.

 Дома он примерял на себе все возможные комбинации из купленного. Остановился парень на стретч-джинсах, белой футболке и американской куртке-бомбере нежно-голубого цвета с белыми рукавами. Из аксессуаров он выбрал на выход кожаный браслет с бусинками, а на шею кулон со своим знаком зодиака. Тут у него просто фантазии не хватило. Им было принято решение не изобретать велосипед. Заканчивают образ абсолютно белые кроссовки, новенькие. Мама, конечно, тридцать три шкуры с него спустит за такие траты семейного бюджета. Но если не сейчас, то когда еще ему блистать? Так он и думал. Звездюлей он получит потом, а сейчас он хочет попытать свое счастье. Молодость ведь всего однажды бывает.

 Каори же решила накрутить пряди. В отличие от того же Нанами таких колоссальных изменений в себе она показать не собиралась. Ей достаточно уже было просто надеть белое платье в темный горошек. Это будет так необычно, по-западному. Из украшений одни лишь бусы и скромные серьги-жемчуги. Кто бы мог подумать, что она пойдет ради того, кто не ждал от нее ничего и никогда. Так наряжалась, так суетилась, так с макияжем «колдовала». Так верила и надеялась, что жизнь изменится наконец. А ведь она тоже была в чем-то права…

 Перед тем как зайти внутрь, ребята заранее сговорились встретиться у школьной остановки. Постоять немножко, проветриться и поболтать. Первыми на месте были стабильно Сакамото и Каори. Рёхэй пунктуален до корней волос, а Каори из тех девушек, кто не опаздывает вопреки стереотипам. Да, таких очень мало, но они существуют… Следом подтянулись Нанами и Кондо. Они пересеклись у магазина. Естественно, зачем еще Кондо в магазин? Он единственный беспокоится о том, чтобы свидание прошло с осторожностью. Точнее, его продолжение. А значит в заднем кармане джинсов всегда должен быть заветный шуршащий пакетик. Вот здесь Нанами бы не помешало поучиться этому у балбеса. В восемнадцать совсем не хочется наживать себе лишних проблем. Рассматривая ненаглядного, Каори пришла в восторг от его нового имиджа. Настолько, что почувствовала, что сегодня она наберется смелости и будет готова признаться ему. Естественно, когда пригласит на танец.

– Блин, я в туалет забыл сходить, – зашипел Масахару. – Отлить нужно. Нанами, сходи со мной за компанию, а?

– Ну, ты как всегда, – закатил глаза Рёхэй. – Дома никогда ничего заранее не сделаешь. Даже не причесался.

– Эй! А это так модно сейчас, – выступил в свою защиту пристыженный Кондо.

– Мы вас уже у входа в актовый зал будем ждать, – махнул рукой Сакамото. – Пойдем, Каори-чан.

 В то время, когда оба друга удалились в сторону уборной, на своем пути Ишида и Сакамото встретили Танимуру. Она стояла, как и всегда, сама по себе. Достаточно одиноко, но не выглядела при этом несчастной и обделенной вниманием со стороны одноклассников. Это был ее осознанный путь. Она и хотела держаться одиночкой, несмотря на то, что частенько была замечена в этой «солянке» из разных чудаков. Так ей казалось, что она испытывает превосходство над всеми ребятами в классе. Независимая и гордая. Никогда ни с кем не общающаяся. Сама «Снежная Королева» во плоти. Так ее заочно многие называли про себя. Она ждала Нанами. Сакамото точно знал. Она только к нему подходит на переменах. Не составило труда сразу вычислить, как та хотела буквально оторвать несмышленого друга от компании. Нанами бы даже повелся, если бы Сакамото не начал отвлекать его от хитрых женских маневров. Нет, он не говорил напрямую о том, что Сатоко откровенно хочет закадрить очередную чертву. Тактика была совершенно иной: Рёхэй довольно хитро манипулировал Кентой, пытаясь отвлечь его от навязчивых порывов о которых он может впоследствии пожалеть. Рё очень много раз снились сны, как Кента попадает в проблемные истории вместе с этой пигалицей. Вплоть до того, что даже решается порвать со всеми дружбу. Если бы не легкая паранойя Рёхэя, возможно Нанами бы точно уже где-то в углу с ней зажимался, забывая про то, что у него есть друзья, так на минуточку. Пил, курил и глотал все подряд. А занимал Сакамото друга любовными разговорами. Расчет довольно простой: больше беседовать с ним, обсуждая перспективы на удачную партию в ближайшем будущем. Он знал, что есть стопроцентный способ удержать Нанами возле себя. Рёхэй был участлив: говорил о нем, спрашивал о нем, подчеркивал его достоинства. Тот начинал млеть и забывал про Сатоко, желающую получить его внимание. Они даже с некоторых пор стали вместе играть в приставку. Да, Сакамото пожертвовал часами учебы и чтения ради этого. Но он знал, что это того стоило.

– Где Нанами? – кинула Сатоко им в спины.

 Оба остановились, но обернулась одна лишь Каори.

– В туалете, – без задней мысли проговорилась она.

 Когда Рё развернулся, чтобы намекнуть подруге на то, что она выбрала не самый лучший вариант для ответа, он заметил, что от Танимуры уже и след простыл. Разве будет она терять драгоценное время на разговор с ними?

– Вот же блин…

– Проходим-проходим.

 Дежурные спешно подталкивали вперед застрявшую в проходе парочку. Рё даже и пикнуть не успел. А хотел сорваться и предостеречь Нанами от внимания навязчивой Сатоко.

 Между делом, Масахару начал жаловаться, что купленный мамой сок был такой вкусный, что он не смог побороть желание и выпил побольше на дорожку. Кента же стоял себе у стенки и как зомбированный пялился в смартфон.

– Слушай, – позвал Кондо. – Как думаешь, мы сегодня трахнемся?

 Кента был настолько увлечен новостной лентой на Реддите, что аж глаза выпучил, поднимая свой взор на друга, что стоял и справлял нужду неподалеку.

– Не сегодня и даже не завтра! Никогда не будет этого. Слышал меня? Я не из этих!

– Дебил, что ли? – звонко рассмеялся Масахару. – Я про девок. Зацепим кого-нибудь? Как думаешь?

– А, – облегченно протянул Нанами, убирая смартфон в карман бомберки. – Ну, фиг знает. Если придут годные девчонки с других школ, то может быть. Хотя я не очень-то надеюсь.

– А чего вырядился тогда? Да и волосы покрасил, я гляжу. Не надеется он, – причитал Маса, застегиваясь. – Ты уж не дури меня. Я тебя за столько лет выучил. Вот думаете, наверное, какой Масахару дурак, да? Меньше вашего знает. А вот нет. Не такой я. Я все вижу. Но о многом молчу!

 Так пафосно и умно персональный клоун компашки звучал впервые за свои восемнадцать лет. Если бы в природе такое было возможно, то у Кенты бы челюсть упала и покатилась вперед, расстилаясь ковровой дорожкой, как в старых диснеевских мультфильмах.

– Давай договоримся. Девок друг у друга не отбивать.

 Нанами закатил глаза и усмехнулся, запрокидывая голову назад.

– Когда я у тебя отбивал кого-то? Не надо уж преувеличивать. Ты такой странный сегодня. Так говоришь, будто день какой-то особенный будет. Как и всегда, скорее всего, уйдем с носом.

– Ну, в отличие от тебя, я-то на хороший исход надеюсь. Устал мастурбировать. Мне так надоело это. В смысле, мать спрашивает куда я деваю деньги, которые она дает. А я все трачу на презервативы, чтобы скрывать следы.

 Нанами на подробности поморщился.

– Ну, это как-то не очень практично. Ты бы мог сохранить деньги и…скажем, в душе своего гуся душить. Ну правда. Чего тебе стоит до душа потерпеть?

– Да ты поживи в моем доме хоть денек. Там батя все время себя натирает до лоска. Все мать удивить хочет чем-то. Блин, я бы уже в таком возрасте и пытаться перестал. Сорок лет. Ну пердун старый…

– Я тебе тоже самое скажу, когда тебе сорок стукнет, – засмеялся Нанами.

 Парни покинули уборную. Как раз на пути и встретилась Сатоко, что в упор смотрела на объект своего вожделения. Пришлось остановиться.

– А ты чего не в актовом зале? – поинтересовался парень.

– А я тебя искала.

 Кондо как-то аж губу закусил после ее слов. Не нравилось ему это. Знал ведь он как Рё ее ненавидит. Ему так не хотелось, чтобы Сакамото грузил его своим мрачным настроением именно сегодня. Опять понесется со своими нравоучениями в атаку. Бой заранее проигран. Против логики не попрешь, а у Мама с ней были проблемы. Когда дело касается Сатоко, без каких-либо слов, над головой Рёхэя и еще на километр вперед впоследствии, будто бы растягивается огромная свинцовая туча, что намекает на очевидное вместо тысячи слов. Он не скрывал, что раздражался от одного лишь вида этой Сатоко.

– Сатоко, слушай… Мы тут торопимся. Понимаешь, нас там заждались уже.

– Э? – не сообразил Кента.

– Блин, Нанами, ну не тупи, – умолял шепотом друг.

Но Нанами все равно не понимал, что ему пытались донести иносказательно. Он плохо чувствовал атмосферу в компании. Не сильно разбирался во взаимоотношениях внутри коллектива. Даже не чувствовал, что Рё ненавидит Сатоко. Видимо ему и не особо замечать-то такое хотелось. Все же Сатоко девушка. А к девушкам у Нанами самые разные чувства. Порой они отключают его от реальности. Прежде чем Кента успел задать очередной вопрос, Масахару просто схватил его за руку и начал торопливо уводить в сторону актового зала. Он все оборачивался, контролируя, не следует ли Сатоко за ними. Не нужна была сейчас на хвосте.

– Ты знаешь, она вот скоро так ворвется в толкан, откроет дверь в кабинку и просто схватит тебя за член при всех! – уже без восхищения прыснул шутник.

 Нанами просто не знал что на такое можно ответить. Хоть и шутка, но обескураживающая. Он лишь густо покраснел и тактично промолчал.

 Танцы были уже в разгаре. Зал заполнился учащимися до такой степени, что выискать Рё и Каори казалось чем-то нереальным в таком «муравейнике». С непривычки Кента даже зажмурился от громкого звучания басов. Спрашивать Кондо смысла не было. Даже если бы он кричал, тот бы все равно его не услышал. Да и довольно быстро он потерял шутника-ловеласа из виду. У того активировался режим дамского угодника, когда он завидел группу незнакомых девушек, поэтому покинул друга он буквально в ту же самую секунду. А Нанами же оставалось только протискиваться к временно организованному в честь дискотики буфету. Каори стояла в сторонке вместе с Рё, буквально в противоположной стороне зала, и все выискивала своего одноклассника взглядом. Переживала. Его все не видать. Хотя зал достаточно просторный, а ощущалось как воздуха становится все меньше. И тем сильнее в нос начал ударять едкий запах пота. Подростковые гормоны, заливистый смех, неловкие попытки взаимодействовать. Так продолжалось, наверное, минут пятнадцать, пока Кента пассивно принимал позицию наблюдателя. Нанами стоял у буфета и попивал вишневый сок, надеясь уже, что хоть кто-то из друзей сам его догадается найти, но этого не происходило. Каори тоже ни с места, как назло. В итоге парень вышел из себя. Настолько, что он был готов вылить свое недовольство на всех друзей и просто уйти с Сатоко, что, к слову, была недалеко. Она не упускала его из виду, ждала момента. Кента решительно и нагло пробивался через толпу в попытках хоть кого-то найти. Он даже близко по ощущениям не мог понять где именно он находится, а уже добрался буквально до самого центра зала. Пляшущая на бис и орущая до хрипоты толпа вызывала у него еще большее раздражение, чем факт, что он кинут всеми. Не так он себе все представлял. Думал, что где-то в сторонке будет видна группа симпатичных девушек, ожидающая его. А тут же просто какое-то столпотворение. Одна большая потная масса в которую он умудрился угодить. На мгновение он даже пожалел, что вообще дал согласие пойти. Парень изъял из кармана бомберки смартфон и попытался хоть как-то войти в общий чат. Это казалось чем-то невозможным в такой момент. Вроде бы такое простое действо. Но не тогда, когда тебя постоянно пихают локтями и другими частями тела со всех сторон, а иногда чуть ли не в голову из-за разницы в росте. Остается лишь крепче сжимать в руках гаджет, молясь, чтобы он не вылетел и его просто не раздавили в хламину. Чувствуя себя обреченно, Кента уже успел расстроиться, как чувствует, что кто-то позади касается грудью его спины и надевает на голову огромные наушники. В ушах разливались звуки мелодии, перебивающей бесполезную долбежку под которую так живо отрывались другие. Не сказать, чтобы так явно перебивала, конечно, но сейчас показалось, что он не слышит ничего, что было за пределами этих наушников. Не то что часы, а сам мир словно остановился, где в центре него был только он один. Разум обрел абсолютную чистоту, а сердце наполнилось прежде неиспытанным трепетом, заставляющим его буквально остолбенеть на мгновение. Глаза его заискрились, а рот слегка приоткрылся… Нанами начал расцветать на глазах.

 Ты всегда будешь моей любовью,

 Даже если я влюблюсь в кого-то еще раз.

 Я буду помнить, как ты

 Научил меня любить.

 Ты всегда будешь единственным.

 И пока эта песня будет грустной,

 Я все еще не смогу запеть новую.

Парень оборачивается. Первым, что он замечает – незнакомку, что кажется ему сейчас такой симпатичной. Такая стройная, красивая, совсем непохожая на других девчат. Лицо утонченное, а глаза такие глубокие, манящие, отражающие тепло, которого ему так не хватало все это время… Она появилась словно из неоткуда. Он в глубине души понимал, что ждал этой встречи всю свою жизнь.

 «Это вообще возможно?» – постоянно спрашивал он себя, боясь нарушить момент.

 У него даже ладони вспотели. Каори к этому моменту решила ринуться на поиски Нанами, и тут ее ожидало огорчение. Девушка заметила, как ее ненаглядный смотрит на кого-то, словно одурманенный. Такого Нанами она еще не видела. Ишида даже застыла, а в груди вдруг болезненно кольнуло. Подобно ему, она тоже испытывала ступор. Только вот неприятный. А сердце сжалось так, будто чья-то рука ворвалась внутрь, рьяно пытаясь его раздавить. Она увидела, как Нанами обнимает девушку, прижимаясь к ней. Голова его ложится на ее плечо. И пока во всем зале звучит энергичная танцевальная музыка без особого смысла, эти двое будто делят медленный танец на двоих. Мелодии, которую не слышит никто, кроме них. Они где-то на своей, абсолютно другой планете. Почему же так удивилась Каори? Потому что эти двое даже не разговаривали.

Случайная встреча

 Впервые в жизни Нанами чувствовал себя так, будто он спит. И это был разряд тех самых снов, когда не хочется открывать глаза. Лишь бы волшебное мгновение еще немножко задержалось рядом с ним. Он ведь не так много просит.

 Осознание реальности пришло как-то с опозданием. Еще и ощущения явного холодка. Взаимное тепло от их тел улетучилось, а сам Кента ощутил себя потерянным. Парнишка осмотрелся, а рядом уже никого не было. Только наушники на нем остались, как напоминание об этом чудом мгновении. А было ли оно в самом деле? Или же игра воображения? Если бы. Но нет. Ведь в руках остался старый плеер родом из девяностых, какой был модный еще в молодость его родителей. Парень знал как пользоваться подобной техникой, поэтому нажал пальцем на кнопку воспроизведения и кассетник открылся. Утада Хикару… Нанами покрутил кассету в руках и снова принялся оглядываться в надежде найти незнакомку. Как это странно. Испарилась. Не приснилось ему это? Парень провел добрых десять минут в поисках. Но вместо искомой им барышни, он наткнулся прямо на друзей.

– Ты где пропадал? – поинтересовался Сакамото, буквально крича в ухо друга.

– Я встретил девушку, – закричал в ответ Нанами.

– Что? – не расслышал парень.

 Кента продемонстрировал ему то, что осталось у него в руках после танца с незнакомкой. Рёхэй сначала осмотрел, а потом взял кассету в руки. Вообще было удивительно, что такая техника сюда попала. Она ведь уже вышла из моды.

– Это оставила мне та девушка, которая меня встретила!

 Довольно быстро парень сменил показания. Сначала он встретил ее, а потом она его. Впрочем, разницы тут особо не было никакой. Рё не стал цепляться к мелочам.

– А где она сейчас?

– Не знаю. Я пробовал ее найти! Но бесполезно! Мне надо как-то вернуть ей это!

– Утада Хикару… Вы танцевали медленные танцы?

– А? – не расслышал Нанами.

– Я спрашивал тебя о том какие вы танцы танцевали. Медленные? В таком бардаке?

– Я даже не слышал ничего!

 Каори явилась последней. Она не отрывала взгляд от Кенты. Стояла, будто преданная им, лицо ее было недовольным. Впрочем, справедливо заметить, что это она выбрала любить его. Но он-то не выбирал ее.

***

 Всю дорогу до остановки Нанами шел будто пьяный, прибывая в своих романтических фантазиях. Друзьям приходилось напоминать ему о каждом встречном столбе, в который он грозился вписаться. С этими винтажными наушниками и плеером в руках, он совершенно позабыл обо всем. Парня впервые посетили такие нежные чувства. Как же приятно было порхание бабочек в животе. Ему было просто необходимо абстрагироваться ото всех, уйти в музыку, отсутствовать морально… Лишь бы вновь проиграть в голове все то, что он испытал ранее. Кондо шел довольный, что-то все рассказывал, смеялся. Рёхэй, наверное, впервые не реагировал на глупости со стороны друга-балбеса. Или уже привык воспринимать всю эту несуразицу, как фоновый шум. Он больше следил за Каори, что держалась будто в стороне ото всех. Ее голова была опущена, а глаза, что она старалась прятать, отражали какую-то вселенскую скорбь. Сакамото было больно от одной мысли, что она могла сейчас испытывать. И как же быть? Ведь смотря на счастливого Кенту хотелось бы порадоваться за него. А не получается. Не получается… Ведь другой его друг страдает.

 Ишида проплакала весь оставшийся вечер и всю ночь, сжимая в руках подушку. Девушка и сама понимала, что тянула слишком долго. Вроде бы и казалось, что времени много. Но оно закончилось. Пролетело как мгновение. Он не может ждать вечно. Если бы она только поспособствовала хотя бы чему-то. Дала бы ему возможность увидеть, как она стремится быть с ним, то возможно было бы все совсем иначе. Но случилось то, что случилось. Каори могла бы написать сейчас Рё и поделиться с ним, как ей плохо, но боль была нестерпимая. Настолько, что ей самой расхотелось контактировать с кем-то. У Нанами же было ровно тоже самое, но в обратную сторону. Он был слишком зациклен на приятном чувстве, возникающем при прослушивании трека. Гонял его на повторе столько раз, что любого нормального человека бы уже стошнило.

– Это так по-бабски. Но я не могу перестать слушать это… Я ведь даже не знаю твое имя. Я тебя больше не увижу, – говорил он тихо, смотря в потолок.

 Всю ночь Кента так и лежал звездочкой на постели. И мечтал…

 Наутро, он встал довольно-таки бодрячком. Отодвинул шторы и потянулся, радуясь лучам утреннего солнышка, что ласкали его. Суббота. Да еще и свободная. Что может быть лучше? А потом он осекся. Увидел, что шторы в доме напротив тоже уже отодвинуты, поэтому скрылся, как можно скорее из зоны видимости. Каори уже не спит? Вот это новость. Не хотел сейчас он с ней сталкиваться. Чувствовал, что от нее исходит какая-то тяжесть, которую ему было неугодно прогонять через себя. В конце концов, это только ее проблемы.

 Парень принял душ, совершил все необходимые утренние процедуры, а потом спустился к домашним. С этими наушниками и плеером в руке, чем вызвал неподдельное удивление у всех домочадцев. Отец аж прищурился, рассматривая кассетник в руках своего отпрыска.

– Долго спишь, – нахмурилась мать, смотря в сторону сына.

– Доброе утро. Как спалось? Кента, а что это? – поинтересовался тут же глава семьи, чуть приподнимаясь со стула. – Ну ничего себе. Не думал, что увижу в наше время что-то такое. Сынок, откуда у тебя такой старый плеер?

– Ну…

– Нет времени на болтовню. Иди и помоги мне с завтраком.

 Нанами даже сопротивляться не стал. Он был готов делать все, что скажет ему мать. Тем не менее вел он себя крайне неуклюже и уже с утра успел накосячить. Когда за столом собралось все семейство, то их передернуло. Не успели они отправить себе небольшую порцию риса в рот, как тут же поморщились. Мать начала кашлять, второпях запивая пересоленный рис водой. Младшая сестренка высунула язык. А отец же продолжал терпеливо пережевывать завтрак, смотря на сына в упор.

– Ты влюбился, что ли? – спросил он отпрыска.

 А тот от неожиданности поперхнулся, прикрывая рот рукой.

– Что ты несешь такое? – выдавил он из себя.

– Ты пересолил еду, сынок, – с каким-то трепетом выдал ему отец, чуть ли не расплываясь в счастливой улыбке.

– Что за вздор вообще? Что за вздор?! – завелась мать.

 Наконец до нее дошло, что ее чадо за столом сидит в наушниках и с плеером. Женщину возмутило такое поведение и она сразу же потянула провод наушников на себя. Тут-то дамочку и поджидало разочарование. Когда кухня наполнилась мелодией романтичной баллады, ее аж злость захлестнула.

– Так это правда? Влюбился? Что за бредятина! Тебе сначала нужно окончить школу, а уже потом думать о любви. Ничем хорошим это не закончится. Даже не вздумай встречаться с кем-то!

 И хотя со стороны звучало жестоко, она все же была права. Кента не из тех мальчиков, кто думает о последствиях ярких романов. Он волен следовать велению сердца и чувств, что может привести к тому, что уже не исправишь и назад так просто не отмотаешь. Подобные рассуждения вслух от кого-то явно бы оскорбили чувства Нанами. Возраст-то ранимый. Парень выхватил из рук матери наушники и выключил плеер.

– Это не твое дело!

 Все домочадцы выпучили удивленные глаза на парня. Ведь он молчал, словно рыба до этого дня, буквально на все соглашаясь. Ни разу и слова поперек материнских наказов не вставлял. А сейчас вдруг устроил самый настоящий бунт.

– И вообще, не надо лезть в мою жизнь. Мне уже есть восемнадцать. Пора бы перестать контролировать меня!

– Ишь какой умный. Чтобы говорить матери такие вещи, ты сначала встань прочно на ноги, найди себе нормальную работу и жилье. А потом уходи из этого дома! Только тогда мы перестанем тебя контролировать.

– Ах, уйти? Ты хочешь, чтобы я ушел? – вспыхнул он, стукнув ладонями по столу.

 Парень мгновенно встал, чтобы смотреть на мать сверху вниз.

– Да! Когда окончишь школу, то поскорее ищи работу, копи себе на университет, а потом собирай вещи и уматывай! Живи отдельно, раз такие условия мне выдвигаешь! Но до тех пор, пока ты живешь в этом доме, помни, что мы тебя содержим! А значит мы имеем право тебе говорить все, что посчитаем нужным! Ты здесь никто, чтобы нос ворочать! Ты понял меня, Кента? – тут же встала она следом, переходя на истеричный крик.

– Это все не значит, что надо перегибать палку! Чего ты добиваешься? Ты хочешь, чтобы я ненавидел тебя всю свою жизнь?!

 Наступило молчание. Неловкое. Последнее слово всегда за ним. И оно бьет раз в десять сильнее и больнее, обезоруживая всю семью разом. Напряжение, что повисло в воздухе, никак не отпускало, а сам Кента выдержать этого более не мог. Еда его так и осталась в тарелке нетронутой.