Мой муж – мой кумир

У нас всегда собирались шумные компании, друзья уважали моих родителей и всегда были готовы помочь. Некоторые и сейчас созваниваются с мамой, поздравляют ее с праздниками и просто спрашивают, как дела, и я им очень благодарна.

И вот после такой осады я решила, что мне срочно нужен муж. Разве так бывает? Поверьте, бывает. Я вообще всегда принимаю решение и иду к своей цели. И в этот раз получилось так, как хотела. Мы познакомились, провели хорошо время. По приезду домой в аэропорту обменялись телефонами, и долго ждать не пришлось. Он позвонил на следующий день и пригласил в гости. Я приехала, и, когда пришло время прощаться, он меня спросил, не хочу ли остаться. И я ему ответила, что если останусь, то навсегда. Думаю, он тогда всерьез не воспринял мои слова, и зря.

Дружили мы несколько месяцев, больше друг друга узнавали, он пытался мне во всем угождать, поддавался на мои авантюры. А это я очень люблю. Ну как «дружили»: неделю я была дома, выходные проводила у него – жила, короче, на два дома. И вот в один из таких выходных я посмотрела на него и сказала, что больше не приеду. Видели бы вы его глаза! Я сказала: что мы – дети маленькие? Я дома вроде как не дома уже и у тебя как в гостях. Не подхожу – значит, будешь искать другую. И тут он мне сказал: давай жить вместе, я уже без тебя не смогу. На следующий день я перевезла вещи. Дома, когда собиралась, мама, еще та шутница, сказала, чтобы я и летние собирала, чтобы он понял, что это не только на зиму. Мы посмеялись, и я собрала все свои пожитки. Так мы стали жить вместе.

И настал тот день, когда тест показал две полоски. Я, конечно, была в некотором шоке, но, придя домой, сообщила ему об этом, и он сказал, что нам нужно пожениться. Ребенок не должен родиться в неполной семье. Как думаете, что я сказала? Я сказала нет. Он был в недоумении, но не стал выяснять, сославшись на мою беременность и всплеск гормонов. И через несколько дней уехал на месяц в командировку. Звонил он каждый день по два-три раза и интересовался моим самочувствием. А я, если честно, и не замечала, что беременна, потому что у меня была работа и, прежде чем уйду в декрет, мне нужно все всем передать. Шеф понимал, что когда-нибудь этот день настанет, но и радовался, что он пока не наступал. Предлагал мне даже организовать комнату с диваном и пеленальным столом, только бы я была на работе. Но, распределив все обязанности, я за две недели до родов ушла.

Так вот, через месяц, приехав домой, Сергей решил со мной серьезно поговорить: почему я не хочу за него замуж? И я ему сказала, что не хочу выходить замуж только потому, что у нас будет ребенок, а он как порядочный человек должен на мне жениться. А как же любовь? На это он мне ответил, что мы уже не в том возрасте, когда нужно говорить о любви, да он и не умеет. Как же он ошибался! Но он не один такой, и я не одна такая. И вообще, со временем я поняла одно: я всегда мечтала о любви, всегда хотела, чтобы кто-то сходил по мне с ума, чтобы я сходила с ума, хотела, чтобы та страсть, которую я испытываю к человеку, никогда не заканчивалась.

Вот сейчас вы читаете и думаете: глупая ты, чего еще надо? Есть шикарная квартира, есть машина, есть деньги, мужчина рядом порядочный, видишь, даже жениться хочет. А посмотрите на свою вторую половинку, неважно, сколько вы вместе, и скажите самой себе, только правду, что он самый лучший, что вы его хотите прямо здесь и сейчас, и неважно, что у вас аврал на работе и дома; что в тот момент, когда вы о нем думаете, вы места себе не находите, только бы побыстрее с ним оказаться. И самое главное, несмотря на то, что он храпит и хлебает суп и чай, и в туалете приходится за ним иногда убирать, почесывает зад, думая, что никто не видит, и иногда у него пахнут подмышки, – вы его любите, любите так, как в первый день, когда это поняли. Думаю, мало кто может на этот вопрос ответить так. В ваших словах будет много запятых. Скажете: со временем это проходит, и уже остаются привязанность, уважение. Нет и еще раз нет.

Я как-то ходила на массаж к одной женщине, она прожила с мужем сорок лет и всегда о нем говорила так, как будто вчера познакомилась, а эти разговоры по телефону: «Володенька, я уже заканчиваю, я тоже соскучилась, скоро увидимся». С таким воодушевлением! И если выходила сверхурочно, он приезжал с ней и ждал в соседней комнате. Кем он был? Генеральным директором строительной компании, а она крутым массажистом. Чтобы к ней попасть, нужно было очередь отстоять. И когда он ушел скоропостижно, последнее, что ей сказал: «Ты только живи, пообещай мне, и тогда там мне будет хорошо». Она живет, но каждый раз, когда его вспоминает, не может сдержать слез. И таких примеров очень много – для тех, кто думает, что ее нет, этой любви.

И вот тогда я тоже подумала: ну что еще нужно, какая любовь? Он мне нравится, да и секс неплохой, с ним не сказать чтобы весело, но и не грустно. В семье вообще за веселье должен отвечать один. Он любит своих родителей, трепетно разговаривает с мамой, не повышает никогда голоса, хорошо зарабатывает.

Короче, пасьянс сложился, и я согласилась.

Глава 3

Я открыла глаза и поняла, что уже опаздываю. Мы договорились встретиться с риелтором в два часа, и оставалось двадцать минут. Хорошо, что это в том же районе и не нужно будет добираться по пробкам. Я вызвала такси, переоделась и поехала.

Мы встретились и обнялись. Ей было уже почти шестьдесят, но она выглядела все так же хорошо. Я всегда смотрела на нее с восхищением. Женщина прошла огонь и воду, но очень элегантно одевалась, была накрашенной, держала форму и улыбалась. В минуты отчаяния мне ничего не хотелось, а тем более выглядеть хорошо: могла носить одну футболку и брюки неделю, не мыть голову, иногда была с опухшим лицом, и мне казалось – где взять силы для всего этого? А она после очередного издевательства мужа приходила как ни в чем не бывало и еще пыталась всех приободрить и успокоить. И никто никогда не замечал, каково ей, да она никому и не рассказывала.

Мы познакомились на старой работе, она была моим клиентом. У нее был небольшой магазин. И она крутилась как могла, поднимала детей, ублажала мужа, который когда-то был большим начальником, а потом, потеряв все, стал потихоньку спиваться. Она терпела и жалела его. И вот в какой-то момент, а терпению всегда приходит конец, она закрыла магазин, ушла от мужа и открыла свое агентство недвижимости. Было ей непросто, но она никогда не унывала.

Риелтор помогла мне купить первую квартиру, убеждая меня в том, что она мне просто необходима, так как уже пора уходить из родительского дома и жить самостоятельно: «Может, быстрее выйдешь замуж». Да, возможность купить у меня была и раньше, но я считала – зачем, с родителями я иногда ночую, иногда завтракаю, обедаю или ужинаю, но это так редко. У меня была на первом месте работа, так как у нас много филиалов, я часто разъезжала по городам и загранице. А если приезжала домой, то допоздна засиживалась на работе. Иногда родители не видели меня месяцами, хотя мы и жили в одной квартире. Но меня это больше всего устраивало: дома всегда было что поесть, и моя одежда висела на вешалках выстиранная и поглаженная. И что бы я делала одна в своей квартире? Когда сообщила родителям радостную новость о покупке квартиры в соседнем новом доме, папа расстроился и сказал, что ничего не поменяется и я по-прежнему буду жить с ними, что, в принципе, так и было. Но это вложение денег, а не выкидывание их на ветер.

А деньги у меня уходили со скоростью света, как, впрочем, и сейчас. Зарабатывала я очень хорошо и, так как у меня нет привычки откладывать или копить, тратила налево и направо. Никогда не жалела долго. Могла спокойно за вечер спустить сотню, потом, конечно, было раскаяние, но на следующий день я уже об этом забывала. Могла организовать поездку с друзьями на базу отдыха и целый вечер платить в баре за всех. Меняла машины, следила за брендами, исполняла любые желания своих родителей и отдыхала. Если вообще это можно назвать отдыхом. У шефа всегда шевелились волосы, когда я собиралась в очередной отпуск, он злобно шутил, вернусь ли я с этого отдыха вообще. Я ходила в походы, ныряла под воду, проезжала тысячи километров на машине, спала в палатках, разбивала себе ноги, стирала их до кровавых мозолей, гоняла на скутерах, плавала на катерах, гребла на веслах, ездила на лошадях. В общем, не лежала возле моря, попивая виски с кока-колой. Возвращаясь домой из очередного отпуска, в сотый раз говорила себе, что в следующий раз точно поеду на море и буду просто лежать. Ага!

– Дорогая, привет! Как хорошо ты выглядишь! У нас есть пять минут, прежде чем зайти в кабинет, – рассказывай, как живешь?

Вот как рассказать все за пять минут? Даже не знаю.

– Анжела, у меня все хорошо, так хорошо, что мне иногда бывает страшно от этого.

– Глупая ты, это же здорово! Наконец-то стала такой, какой я тебя увидела в первый раз, только более женственной, что ли? Вот что делает с женщиной любовь!

– А ты меня не осуждаешь?

Не знаю даже, почему я это спросила? Наверно, потому, что каждый раз при мысли о том, что со мной произошло, мне было неловко узнать, что люди, которыми я дорожу, думают про меня плохо. Но я ошибалась. Все, кто меня знал, радовались за меня, как за себя, и мне это было приятно – как гора с плеч свалилась.

Все равно сидит у людей в подсознании: «Это неправильно, так не должно быть». А как должно быть? Объясните мне, как?

Знаете, когда у меня произошло осознание того, что человек, который проживает жизнь так, как этого хочет, счастлив? После просмотра фильма про первого трансгендера. Это известный художник, он был женат и любил жену и в какой-то момент понял, что ему нравится носить женскую одежду, нравится, что на него смотрят мужчины, и осознал, что хочет быть женщиной. И вот он решился поменять пол. В истории это как раз первая операция по смене пола. Я смотрела фильм несколько раз и каждый раз не понимала, как может мужчина хотеть быть женщиной. И в момент жуткого отчаяния наткнулась на этот фильм, и черт дернул меня посмотреть его еще раз! Если честно, я вторую половину фильма просто проревела, а знаете почему? Да потому, что он шел к своей мечте, он больше всего в жизни хотел этого и, даже узнав, что скоро умрет, был счастлив. Те эмоции счастья не передать словами, это нужно видеть.

И после того до меня стало доходить: кому нужно чужое мнение, зачем мы заботимся о том, что подумает сосед? Жизнь дана одна, и нужно жить так, как ты этого хочешь. Но ведь есть рамки приличия? Есть, я не спорю. Писать посреди вокзальной площади не стану. Да и осуждать и ругаться матом в обществе не буду. И скандалить, что мне наступили на ногу. И еще много чего. Но вот на то, что не вписывается в стандарты, – наверно, на это я забью. Моя мама никогда не позволяет себе выйти из дома в мятом костюме или блузке, она говорит: вот народ на меня посмотрит, а я помятая, что они подумают обо мне. Я, конечно, пытаюсь ее в этом переубедить, но все бесполезно. Ее почему-то всегда заботит чужое мнение. И ведь она не одна такая. Никогда не может расслабиться до конца, где бы она ни была. И мне ее немного жаль, но это ее жизнь, и она проживает ее.

Я поймала себя на мысли, что меня ведь тоже заботит, что подумает обо мне моя знакомая. Но она оказалась, как всегда, одной из самых позитивных:

– Ты знаешь, я так за тебя рада! Когда-то у меня тоже была такая возможность, но я ее упустила и сейчас очень сильно жалею. Я и так хорошо выгляжу, но с таким мужем, как твой, я бы, наверно, выглядела еще моложе. И не обращай внимания, сейчас, по-моему, всем все равно, кто, как и с кем. Люби себя, его, детей и плюй на чужое мнение. Посмотри на себя в зеркало: ты просто прелесть и выглядишь лет на тридцать.

Нас перебили и пригласили в кабинет. Я не беспокоилась о бумагах и о том, что там написано, я доверяла Анжеле, она была профессионалом и моим другом, все детали мы обговорили по телефону, оставалось только подписать. И вот когда я стала подписывать бумаги, меня как будто током ударило, пронзила такая боль в сердце, в голове, что рука стала невольно дрожать, и на секунду я убрала ручку. Анжела все понимала: дала мне время выдохнуть – она просто меня знала. Горло сдавило так, что мне стало трудно дышать, но, собравшись с духом, я поставила подпись.

Мы молча вышли из кабинета и направились к ее машине. Нужно было заехать еще в одно агентство и тоже поставить несколько подписей. Это было на другом конце города, и поездка заняла около часа. Анжела, как всегда в роли деловой женщины, разговаривала по телефону, я ее не слышала. Смотрела на родной город, в котором я выросла, – за год он так сильно изменился. Вроде меня не было всего год, а с моим ритмом жизни казалось, что я не была здесь лет десять.

Продажей родительской квартиры и родительской фазенды (по-другому никак не могла ее назвать, так как батрачила на ней я одна) занималась именно Анжела. Она уже стала моим личным риелтором, потому что руководила покупкой моих квартир (у меня их было две), потом их продажей, затем продажей Сережиной квартиры и покупкой уже совместной квартиры. В общем, я была хорошим клиентом, не разовым.

Расставание со всем этим далось мне нелегко. Знаете, когда продавала свою первую машину, потому что купила себе круче, больше и дороже, я думала, что сейчас приедет покупатель, я отдам ключи, он мне – деньги, и я, радостная, поеду за новой машинкой. Но, когда все случилось и покупатель уехал, я расплакалась.

Все, что у меня есть, заработала сама. Мои родители не директора или бизнесмены. Папа был механиком, мама работала в институте в отделе выпуска, поэтому дать они мне могли только заботу и любовь. И я их получала сполна. Да, в юности я переживала по этому поводу – тоже хотела, чтобы родители покупали мне дорогие наряды или же в восемнадцать лет подарили машину.

Но самая главная трагедия произошла, когда многие из класса поступили в торговый институт, а тогда это было очень круто, но он платный, мои родители не смогли за него заплатить, и мне пришлось идти в другой на бюджет. Училась я хорошо, и меня приняли. Вот тогда у меня была трагедия, а сейчас я им благодарна, что не оказалось денег. У меня бы не было таких искренних и верных друзей. Конечно, друзья были бы, но другие. А как подумаю об этом, так и не хочу других! У меня техническое образование, я инженер-строитель. И этому тоже рада, потому что техническое образование дает человеку очень многое в плане самореализации. Но это только мое мнение, никак не утверждение.

Мы приехали в агентство, зашли, все подписали и быстро вышли. Теперь оставалась самая тяжелая часть моего приезда сюда, которой я больше всего и боялась: собрать вещи в родительской квартире и освободить от вещей дачу. Как на это решиться, я не знала.

Мы еще немного поболтали с Анжелой, она предложила заехать куда-нибудь перекусить, но при всем уважении к ней мне хотелось поскорее домой. Она поняла это и не стала мучить уговорами. Дело сделано.

– Береги себя, девочка моя! Знай, что мы строим свою жизнь так, как хотим, не слушай тех, кто пытается тебя в этом переубедить. И не теряйся, хоть иногда пиши, а то помру, и не узнаешь.

– Брось глупости говорить, Анжела! Конечно, я буду писать и звонить. И не забывай, что у меня еще одна квартира остается здесь, так что, может быть, когда-нибудь и до нее дойдет очередь.

Мы с ней обнялись и на этом расстались.

Я поспешила вызвать такси и быстрее попасть домой: скоро должна была прийти Полинка с мужем, а еще нужно что-то заказать на стол – готовить все равно не хочу.

Глава 4

Мы сидели за столом и пили водку. Хоть я давно и не пила, но сегодня мне хотелось. Дождалась Полину с Денисом, мы заказали всего и много, впрочем, как и всегда, и наслаждались обществом друг друга. Должны были подъехать еще Женя с Костей, но Костю задержали на работе, и мы договорились встретиться еще раз, но уже перед отъездом. Конечно, мы с ними постоянно переписывались и болтали по видеосвязи, но вот так, чтобы вместе провести вечер, – этого не было уже больше года. Я была в курсе всех новостей, за исключением последнего месяца, поэтому мы просто кайфовали от того, что сидим рядом.

С Полиной мы дружили со второго класса. И это была странная дружба, я не скажу, что какая-то особенная, как в кино, но друг без друга мы не могли. Она меня называла своей сестрой, а мою маму мамой и папу папой и вообще считала нас своей семьей. Многие не понимали этой дружбы и думали, что Полина всегда мне завидовала и часто была ко мне несправедлива. Наверно, поэтому остальные мои подруги ее не воспринимали и старались редко быть в общей компании, да ей этого и не надо было. Полина с ревностью относилась к моим подругам и остро реагировала на все их высказывания.

Она могла мне позвонить и начать разговаривать как ребенок, при встрече веселиться и прыгать как подросток, а бывало, на нее что-то находило, и она начинала ругаться матом или просто психанет и уйдет. Потом звонила через несколько дней и как ни в чем не бывало признавалась в любви. В общем, я не пыталась понять Полину – просто принимала ее такой, какая она есть, со всеми ее гусями и журавлями в голове. Иногда хотелось ее послать и сказать, чтобы больше не звонила, но я быстро отходила, и мне не хватало общения с ней. Я, наверно, одна понимала, почему она так себя ведет. Все банально и прозаично: Полина очень хотела любви, очень хотела замуж, семью. Ей этого так не хватало.

Когда Полина родилась, ее маме было сорок пять, отцу сорок два. Старшим сестрам на тот момент уже исполнилось двадцать пять и двадцать. Представляете, какая разница: это был второй брак матери. Они не смогли принять другого папу, ну и, соответственно, смотрели на родившегося ребенка как на непонятное существо. В связи с этим они уехали устраивать свою жизнь, а Полина росла без сестер. Они стали потом общаться, но спустя почти тридцать лет.

Когда ей исполнилось двадцать лет, родители решили уехать на историческую родину, а Полина осталась одна в квартире, доучиваясь в институте. И конечно, даже имея большое количество друзей, была одинока. Она пустилась во все тяжкие. Каждую связь воспринимала как серьезные отношения. Приглашала парня сразу к себе домой жить, называла своим женихом, а если он задерживался больше чем на месяц, крестила мужем.

Я поначалу ей говорила, что не стоит так делать, и она обижалась, закрывалась и долго могла не общаться. Потом я просто поняла, что она такая, какая есть, и решать мне, принимать ее или нет. Конечно принимать, ведь она моя подруга. Господи, сколько Полина их перебрала: и старше, и младше, и красивых, и рябых, и даже женатых. Из-за этого ее настроение менялось, как кожа у хамелеона. По голосу можно было определить, все ли у нее в порядке на личном и есть ли регулярный секс. Для Полины это было самым важным: иметь секс хотя бы раз в неделю, без него она становилась нервной, язвительной и даже невыносимой. В такие моменты мы старались к ней не лезть, боясь наломать дров в наших отношениях. Я искренне желала Полине найти своего единственного и неповторимого, потому что чем старше мы становились, тем ужаснее становился ее характер.

Если честно, когда я познакомилась с Сергеем и переехала к нему, у нее была черная полоса, и я скрыла от нее это событие – старалась всем видом показать, что у меня все так же глухо и я живу с родителями. О моей беременности сказала, когда была на четвертом месяце. В этот период Полина познакомилась с мужчиной, стала с ним жить и порхала как голубица, обустраивая совместный быт. Я выбрала подходящий момент и все ей рассказала. Полина восприняла новости с радостью и сообщила, что тоже скоро выходит замуж и они подумывают о детях. Она была счастлива, и я тоже. Но это продлилось недолго: через полгода они расстались, и Полина снова подалась в поиски.

Еще одна моя близкая подруга постоянно мне говорит: что тебя с ней связывает, это не дружба, друзья должны поддерживать друг друга и радоваться один за другого! А кто сказал, что мы кому-то что-то должны? Никто никогда не сможет понять женщину, ищущую свое счастье. Никто. И какие бы вы ни были друзья и как бы вы ни утешали и поддерживали свою подругу, только ей известно, как она одинока.

Не могу похвастаться тем, что у меня были серьезные отношения, как правило, это были мимолетные связи. Я знакомилась, встречалась и уезжала в командировку или сидела на работе и в выходные, и в проходные. Парень меня ждал день, два, месяц, а потом находил другую и пропадал. Да и я, наверно, не сильно стремилась кого-то удержать. Но меня поглощала работа: каждодневные совещания, принятие решений, интересные проекты. Временами на меня накатывало, и хотелось твердого плеча, ну, может быть, не плеча – в общем, тепла и ласки. И я свое одиночество пыталась восполнить тем, что задурялась как могла, мчалась на машине с друзьями за триста или пятьсот километров, а то и больше. Могла позвонить им ночью и пойти кататься на коньках. Вот рубить дрова так и не научилась.

Но я как могла, так и справлялась. А вот Полина так переживала, меняя настроение, уходя в затворничество. И разве я могла на нее как-то обижаться? «Ой, она со мной так грубо разговаривает, не хочу с ней дружить!» Самое главное, во всей ее злобе и обиде Полина не перешла грань того, из-за чего я смогла бы ее бросить. Мы никогда не делили мужчин, она не сплетничала у меня за спиной, не предавала и всегда делилась со мной всем, что у нее есть. И по зову приходила первой. И сейчас она такая. Да, если я прошу иногда о чем-то и ей это неудобно или неохота, Полина может начать ворчать, психовать, ругаться, даже бросить трубку, но потом все равно сделает, и за это я ей благодарна.

Бог услышал наши молитвы, и появился он. Сейчас она счастлива, правда, нет детей, но она смогла с этим смириться и получает удовольствие от семейной жизни. И делает это во всеуслышанье. Такая типичная женщина, ругающая своего мужа, и все ее рассказы начинаются одинаково: «Ты знаешь, что мой скотина отмочил?» – и далее по тексту. Я ее слушаю, улыбаюсь про себя и понимаю, что она счастлива.

Денис после тяжелой смены быстро захмелел, и мы уложили его спать. А сами убрали со стола и принялись пить чай и поедать сладости. И в этом я не смогла себе сегодня отказать. Хотя с тех пор как я вернула себе прежние формы, старалась придерживаться правильного питания, занималась спортом и вообще вела здоровый образ жизни. Так я хотела сама и этого требовало мое нынешнее положение в обществе.

Каждое мое движение было под прицелом камер, как бы я ни старалась от них убежать. Интернет так и пестрил нашими с мужем снимками, откуда-то появлялись мои старые фото, и постоянно обсуждалась моя внешность: фигура и лицо. Это многим не давало покоя, особенно фанатам мужа. Фандом разделился на две части: одни писали, какая я красавица, как хорошо выгляжу в своем возрасте, другие меня представляли старухой, с множеством пластических операций. Сначала меня это пугало, потом раздражало, и хотелось всем ответить, а потом я просто забила и стала не обращать внимания. Муж меня как мог старался оберегать, но такова участь всех красивых айдолов: фанаты сходят с ума и пытаются как можно больнее ударить. Главное – правильно себя вести.

– Слушай, как ты справляешься со всем этим? Я как зайду, почитаю про вас, так волосы дыбом встают. Думаю иногда: может, это правда и ты мне что-то недоговариваешь?

– Меньше читай и спать крепче будешь, – с улыбкой сказала я.

– Ну вообще-то я за тебя переживаю. Мне иной раз самой хочется ответить на всю эту гадость. Вот бывают же люди!

– Полечка, они разные бывают. И не нам судить. Главное, чтобы не трогали детей, а остальное ерунда. Людям для чего язык дан – чтобы говорить.

– Вот пусть свой язык об забор чешут, если им так хочется!

– Нельзя так, они же все-таки любят моего мужа. И они его фанаты – не будь их, кто бы слушал его песни?

– И как тебя так угораздило? Я всегда знала, что ты у меня того, но чтобы вот так, даже и не думала!

– Ты думаешь, я думала? Ты же знаешь, как я была против!

– Да знаю, только ты не думаешь, что он с этими фанатками… Ой, ладно, не буду продолжать, мне трудно все это оценивать. Я, конечно, так бы не смогла, чтобы на моего Дениску кто-нибудь вешался. Я бы их всех одной левой! Ты какая-то бесхребетная, что ли, неужели ты его не ревнуешь? А говоришь, что любишь!

– Поля, ты знаешь, я никогда никого не ревновала и не буду так делать. Зачем мне все это? Во-первых, ревновать – значит думать, что кто-то лучше меня, а во-вторых, такое хлопотное дело: это ж надо сидеть и думать об этом, а у меня есть о чем подумать, и потом всегда нужно играть честно. Мы разговаривали с Джи Кеем об этом, и я ему сказала: не заставляй мучить себя выбором. Если встретишь кого-то и поймешь, что хочешь быть с этим человеком, приди и скажи, а если ты хочешь иметь мимолетные связи, подумай, а стоит ли тебе вообще жениться на мне? Я этого не потреплю, и разговор будет коротким. Тем более он всегда на виду, и ему будет трудно что-то скрыть. Только в этом случае будет два варианта: или мы поддерживаем хорошие отношения, или вообще разрываем все связи. Устраивать сцен я не буду, да и зачем. Свою энергию мне есть куда потратить.