Кровь и пепел

На третий вечер, когда даже самые стойкие из драконов едва держались на крыльях, сир Кристофер вызвал капитанов на совет. Чуть в стороне от общей толпы, освещенные трепетным светом факелов, они собрались у грубо сколоченного стола, на котором лежала помятая карта.

– Долетим до Кросса к рассвету, – заявил Драконий рыцарь, указав перчаткой на одно из горных ущелий. – Там разделимся, нанесем удары по ближайшим селениям, загоняя грифонов в тупик. Затем вернемся к Кроссу. Атакуем его. Когда они меньше всего этого ждут.

Слова прозвучали так непринужденно, будто он предлагал просто прогуляться утром. Но капитан Хич не сдержался.

– Три дня мы на чужой земле, сир, – говорил он вполголоса, чтобы не привлечь внимания солдат. – Потеряли уже немало – у нас десяток драконов почти не летают, люди на пределе. Нападение на Кросс – это самоубийство.

Сир Кристофер криво улыбнулся, его тонкие губы слегка приподнялись, а в тени факела взгляд показался жестким.

– И что ты предлагаешь, капитан? Отступить, вернуться с поджатым хвостом, надеясь, что грифоны простят нам… – он сделал выразительный жест рукой, указывая на направление, где остались лишь выжженные деревни и разоренные крепости, – все это?

Капитан Хич взглянул ему в глаза, в которых плясала безумная искра.

– Я предлагаю спасти то, что еще осталось от эскадрильи. Атака на такой крупный город может нам дорого обойтись. Особенно в начале войны.

Серебряная перчатка сира Кристофера отражала свет факела. Казалось, длинные заостренные пальцы сделаны, чтобы разрывать глотки.

– Сохранить для чего, капитан? Чтобы грифоны вырезали нас завтра? Или послезавтра. – Он окинул взглядом уставших всадников и драконов, измазанных копотью и кровью. – Нет. Мы продолжим. Мы прорвемся. А если кто-то хочет вернуться… – Драконий рыцарь выдержал паузу. – Подумайте об эскадрильях, что укрепляются в Иньском хребте, о солдатах, что будут через него перебираться. Чем дальше от этого места мы отведем грифонов, тем лучше.

Капитан Хич открыл рот, но тут же закрыл, прикусив губу. Спорить с сиром Кристофером – все равно что об каменную стену биться: только лоб себе расшибешь. Он знал, что у этого человека вместо сердца – холодное решительное упорство, граничащее с безумием.

Когда совет закончился, кто-то пытался поесть, кто-то падал на колени перед целителями, кто-то просто молча глядел на звезды, стараясь нащупать в себе хоть толику веры в благополучный исход. Драконы скребли когтями по камням, время от времени фыркали огнем, озаряя ночной мрак зловещими вспышками.

Бьёрн прошел меж солдат и целителей, краем глаза заметив, как кому-то пришивают оторванное ухо, а другой всадник пытается оттереть засохшую кровь с драконьей чешуи. Это зрелище выглядело печально. Но он, стиснув челюсти, держался прямо, стараясь, чтобы никто не увидел его собственную боль.

Всадники, завидев своего лейтенанта, кивали ему – кто угрюмо, кто с вымученной улыбкой. Все понимали, что ситуация далека от блестящей, но стоило ли сомневаться в приказах? Ведь они – Драконьи всадники.

Он бросил взгляд на сира Кристофера, стоявшего чуть поодаль. Можно было бы сказать, что тот задумался, но в глазах его читался холодный расчет. Он уже видел Кросс, видел, как его эскадрилья атакует, как люди в панике будут кидаться в разные стороны. Видел, как сгорают грифоны.

Бьёрн не долго задерживался на мыслях о планах рыцаря: усталость давила на плечи, и куда сильнее, чем любое сомнение. Он жаждал лишь одного – уснуть, хоть на пару часов, чтобы вернуть себе хоть каплю сил. Завтра им снова предстоит долгий перелет, а может, и более жестокие битвы. Но это его не тревожило.

В конце концов, они – Драконьи всадники, элита Гордии, ведомая самим Северным Драконом. А значит, они справятся.

С этими мыслями Бьёрн покрепче укутался в спальный мешок, и уже через минуту отрубился, погружаясь в сон без сновидений, где ни кровь, ни огонь не лезли в голову.

Глава шестая. Дерьмо и улыбки

Склон становился круче, а узкая тропа словно издевалась над путниками, грозя в любой момент сбросить их вниз. Лоренда шагала уверенно, будто с самого детства бродила по этим скалам, и ветер, казалось, лишь подчеркивал ее решительность. Картас шел следом, то и дело срываясь на брань, когда башмак соскальзывал с влажного камня.

– Так где эти всадники? – бросил он, когда они наконец-то вышли на крохотную площадку, укрытую от безумного ветра.

Лоренда обернулась, ее глаза отливали холодной сталью.

– Драконы в двух днях пути отсюда. Остановились в долине у Серых Камней. Наши люди засекли их еще вчера.

– Значит, нас там уже ждут, – констатировал Картас, скривив губы.

– Нас ждет смерть, если ты не возьмешь себя в руки, – отрезала она, показывая вперед. – Спускайся.

Он фыркнул, но спорить не стал. Тропа вела вниз, к узкому ущелью, где скалы вырастали мрачными, будто вытесанными из черного мрамора. Где-то внизу слышался тихий плеск воды.

– Ты так и не рассказала, зачем тебе понадобился я, а не кто-то из этих… ваших новых героев, – произнес он, продолжая аккуратно спускаться.

– Ты единственный, кто знает, как они думают, – тихо отозвалась она. – Как они бьются.

– Так это все? Использовать меня в качестве оружия?

Она остановилась и повернулась к нему. Ее взгляд был тверже камня под ногами.

– Ты сам выбрал этот путь, когда решил спасти меня и сбежать вместе в Иссгардцкое королевство. Ты же уверял, что, если понадобится, сразишься с ними ради нас.

Картас горько выдохнул, глядя на ее рыжие пряди, разметавшиеся на ветру.

– И ты думаешь, что этим я все искуплю?

– Нет, – ответила она просто. – Но хотя бы попробуешь.

Дальше шли молча.

Когда ущелье расширилось, перед ними открылся лагерь. Небольшая группа людей разбила временные укрытия у скал. Солдаты в крепкой, но обшарпанной броне сидели у костра, чиня оружие. На вершине утеса переминался еще один грифон, его темные перья блестели, словно намасленные.

– Это и есть твоя армия? – фыркнул Картас, не скрывая скепсиса.

Лоренда скрестила руки на груди.

– Это все, что осталось после битвы. Других либо убили, либо они дезертировали.

– Впечатляет, – язвительно заметил он.

– Если тебе нечего сказать, кроме сарказма, можешь валить обратно в горы.

– Да брось, я уже привязался, – усмехнулся он, делая шаг к костру.

Солдаты напряженно обернулись. Один из них, высокий, седой, поднялся и осмотрел гостя, словно оценивая бракованный товар.

– Это и есть Картас? – спросил он с явным недоверием.

– Он самый, – ответила Лоренда.

Седой прищурился.

– Выглядит он как тот, кто больше пьет, чем бьется.

– Уж поверь, я умею и то и другое, – ухмыльнулся Картас.

Солдат хмыкнул, но не стал продолжать. Лоренда же, сделав шаг вперед, окинула своих людей строгим взглядом.

– Завтра на рассвете мы отправимся к Серым Камням. Это наш шанс отбросить всадников и их драконов. Если они прорвутся дальше, следующая деревня будет сожжена дотла.

– А если нас перебьют, как и всех остальных? – послышался осторожный голос из-за костра.

– Тогда мы умрем сражаясь, – отрезала Лоренда.

Тишина, тяжелая, как валун, повисла над лагерем. Картас присел у огня, протянув к нему руки.

– Ну что ж, похоже, у нас будет веселый денек.

Все затихли, словно гора сама вобрала в себя остатки разговоров. Солдаты медленно возвращались к своим занятиям, а Лоренда направилась к своему грифону. Картас сидел у костра, наблюдая за движением тлеющих углей.

– Ты ведь не веришь, что у нас есть хоть малейший шанс, – сказал он, обращаясь скорее к огню, чем к кому-то из людей вокруг.

– А у нас есть выбор? – раздался хриплый голос. Это был седой, тот самый, что сомневался в нем. Мужчина сел рядом, держа в руках заточку и старый меч. – Говорят, ты в свое время убивал таких, как они.

Картас хмыкнул.

– Не убивал, а отправлял на бойню. Разница большая. Когда ты верхом на драконе, чувствуешь себя богом. А потом понимаешь, что даже боги ошибаются.

Седой не отрывал взгляда от собеседника, продолжая водить точилкой по лезвию.

– Думаешь, в этот раз ошибки не будет?

– Думаю, если случится ошибка, вряд ли кто-то останется, чтобы ее заметить, – криво усмехнулся Картас, швырнув в огонь сухую ветку. Пламя вспыхнуло, рассеивая тьму.

Седой лишь кивнул и отошел, а Картас проводил его взглядом.

«Зачем ему этот меч? Против драконов все равно мало толку».

От мысли о мечах и прошлом рука сама потянулась к шее, где висел драконий клык – последнее напоминание о существе, которое он когда-то считал родным.

Когда ночь окончательно сгустилась, Лоренда вернулась к костру. Огненные блики танцевали на ее лице, и глаза казались бездонными. Она протянула Картасу сушеное мясо и уселась напротив.

– Спать тебе не нужно? – спросила она, отгрызая кусок.

– А смысл? Умирать все равно придется на рассвете, – он пожал плечами.

Она не ответила, лишь усмехнулась.

– Может, и придется. А может, и нет.

– У тебя такой оптимизм, что я почти начинаю ему верить, – фыркнул он.

– И хорошо. Нам нужна вера – не только в себя, но и в тех, кто рядом, – кивнула Лоренда.

Он посмотрел ей в глаза и увидел там не упрек, а скорее вызов. От этого взгляда внутри что-то запульсировало – не страх, не ярость, а нечто среднее, дерзкое и даже притягательное.

– У тебя неплохая команда, – признал он.

– Они держатся на чистом упорстве, – ответила она. – А завтра увидим, кто из нас будет воином, а кто – пеплом.

На этом разговор оборвался.

Утро выдалось холодным и серым, как и все в этих проклятых горах. Лагерь приступил к работе: проверяли оружие, натягивали доспехи, седлали грифонов. Фигуры солдат маячили в туманном свете, как бестелесные тени.

Картас стоял в стороне, наблюдая, как Лоренда раздает последние приказы. Ее голос, твердый и решительный, не оставлял места для сомнений. Даже самые измотанные бойцы слушали ее так, будто она знала нечто неизвестное другим.

– Готов? – она обернулась к нему, арбалет поблескивал в ее руках.

Он взглянул на свои мозолистые ладони и ухмыльнулся.

– Как всегда.

– Тогда не подведи, – отрезала она, разворачиваясь.

– Постараюсь, – сказал он негромко, и ветер подхватил его слова, смешав с шорохом крыльев взлетающих грифонов.

Они думали, что впереди их ждут Серые Камни и Драконьи всадники – огонь, кровь и, возможно, победа. Но долина оказалась пустой – лишь дерьмо чешуйчатых тварей, которые уже улетели.

– Пойдем в погоню, командир? – криво ухмыльнулся Картас.

– Не дерзи мне, – отрезала Лоренда, стараясь держать голос спокойным. – Драконы быстрее грифонов, сам знаешь.

Он заметил легкий отблеск в ее глазах.

«Неужели она и вправду не спешила на рассвете? Ведь понимала же, что к тому времени драконы сбегут».

Его губы изогнулись в насмешливой улыбке.

– Прекрасная идея, Лоренда, – проговорил он с фальшивой сердечностью.

– О чем это ты? – спросила она, делая вид, что не понимает.

– Так, ни о чем, – пожал он плечами, улыбаясь еще шире. – Что дальше?

– Отправимся в Ихрен. Там готовят новобранцев. Думаю, роль инструктора тебе идеально подойдет.

Картас хохотнул с каким-то мрачным весельем.

– А вот и настоящий план. Хитрая же ты сука.

– По-прежнему не понимаю, о чем ты, – парировала она, развернулась и пошла раздавать команды, неспешно виляя бедрами, обтянутыми кожаными штанами, словно портовая шлюха.

А Картас только усмехнулся, глядя ей вслед. Может, она и правда не хочет сталкиваться с драконами раньше времени. Да и кто бы ее за это осудил? Ветер разметал его пепельные волосы, а в душе шевелилось что-то похожее на дурную надежду. Или на желание все-таки взять да и искупить свои грехи.

Глава седьмая. Песни бардов – плач деревень

К вечеру, как и планировалось, крыло капитана Хича достигло небольшой деревушки, затерянной в складках гор. Серые дома, словно высеченные из одного куска камня, скученно прятались под гнет сумрачного неба. Драконов оставили в укрытии на холме, где те тяжело дышали, изредка фыркая огнем, чтобы согреть мокрые крылья.

Всадники же, будто тени, вооружившись кинжалами, начали спускаться к мирно дремлющему поселению. Их движения были почти бесшумны.

– Помните приказ, ублюдки, – голос капитана Хича, хриплый, как ржавый клинок, звучал едва громче шепота, но пробирал до костей. – Никаких изнасилований, никаких грабежей, тем более пожаров. Если кто-то из вас что-то подожжет, я лично сожгу вас заживо.

Он обвел их взглядом, словно был уверен, что кто-то обязательно ослушается.

– Действуем четко. Быстро. Всех пускаем под нож. Если кто-то не в силах прикончить ребенка – ведите их ко мне.

Слова Хича не оставляли места сомнениям. Он был человеком, который не только угрожал, но и выполнял сказанное. Бьёрн поднял ворот плаща, пряча лицо от сырости, и шагнул вперед, чувствуя, как холодный металл кинжала обжигает ладонь.

Жители деревни мирно спали. Никто не ждал набега в этих местах, столь отдаленных от войны. Тихие дома дремали под слабым мерцанием звезд, а изредка слышались звуки храпа или лай собаки, которая слишком ленива, чтобы поднять тревогу.

Всадники разбежались по деревне, словно муравьи, упорно идущие к своей цели.

Бьёрн выбил дверь ногой, зашел в дом. В комнате было темно, пахло влажной соломой и затхлостью. Скрипнула половица, он огляделся. Вроде все спокойно. Хотел было направиться в следующую комнату, как ему навстречу вышел мужчина. Добротный детина, на голову выше Бьёрна и куда шире в плечах.

– Ты шо тады делаешь? – спросил тот на иссгардцком. Их язык походил на изуродованный гордийский.

Слова резанули ухо, и лейтенант резанул в ответ, хлестнув мужика ножом по шее. Хлынула кровь. Детина упал, держась за горло и хрипя. Вот оно, первое убийство собственными руками. Двоякое ощущение, но времени на самокопание не было.

Перешагнув через еще дергающееся тело, Бьёрн зашел в следующую комнату. Там на кровати, сжавшись под одеялом, лежала девушка. Она что-то неразборчиво бубнила. Слишком быстро она тараторила на этом их свинячьем языке.

Когда Бьёрн приблизился, она спрыгнула с кровати, сразу же упав перед ним на колени, держа руки в мольбе. Ее аппетитные формы отчетливо виднелись сквозь ночную рубашку. Он грубо поднял девушку, схватив за плечо, а затем положил ладонь на ее сочный зад. Девчонка-то и лицом была ничего, красивенькая. Бьёрн сжал зубы. Как бы сильно ему ни хотелось вставить в нее кое-что другое, нужно следовать приказу, а потому он вонзил нож ей между ребер.

Она кашлянула кровью. Лейтенант еле успел отвести голову.

Задергалась.

«Да что ж их всех дергает постоянно?» – подумал он, кладя тело девушки на пол.

Вот уже второе убийство. Ощущения все такие же. Разве что упрекнуть его сейчас было не в чем. Он подарил ей быструю смерть. Нож должен был попасть прямо в сердце. По крайней мере, Бьёрн на это надеялся.

Закончив с черным делом, он вышел на улицу. Воздух пах кровью. Там и тут сновали всадники с окровавленными кинжалами в руках.

Сомнений нет. Деревню зачистили.

Остановив пробегающего мимо солдата, Бьёрн спросил, где может найти капитана. Нужны были новые указания.

Тот был у окраины деревни. Руки по локоть в крови, вокруг трупы детей. От этого вида даже такому ублюдку, как Бьёрн, стало дурно. Захотелось сплюнуть, но он из уважения к мертвецам сдержал этот порыв.

– Видишь, вот оно, истинное лицо войны. Вот что лежит за сладкими для уха песнями бардов, – сказал капитан с безумным взглядом.

– Не убей мы их сейчас – через лет десять, может, больше, они бы выросли и повторили случившееся сегодня, но уже на наших землях. Мне ли, как сироте войны, этого не знать, – ответил Бьёрн, присев на корточки, чтобы закрыть глаза ребенку лет девяти, не больше. – К тому же что ни делай, в историю мы войдем как герои.

– Какой же ты мудак, Бьёрн, – с желчью в голосе сказал капитан, направляясь в деревню.

– Указаний ты так и не дал, скотина, – пробормотал Бьёрн, глядя ему вслед.

Трупы оставили в домах, взяв только еду. В стойле осталась пара баранов, было решено их зарезать.

На площади в центре разожгли костры и приступили к приготовлению. От мяса шел чудесный запах, перебивающий вонь крови и пота, исходящую от всадников.

Жареная баранья ножка показалась Бьёрну самой вкусной в его жизни. Это и неудивительно – первая полноценная еда за пару дней. Он откусил еще, сок стекал по подбородку. Он, как и остальные, ел впопыхах. Конечно, в этом не было нужды, вся ночь еще впереди, но само это место давило на них.

Подумать только, час назад они пустили всех здесь под нож, а теперь греются у огня и жрут.

Откусив еще кусок, Бьёрн улыбнулся. В голову пришла глупость. Что, мол, если сейчас к ним наведаются наездники грифонов, предупредить жителей о возможных набегах. Вот бы увидеть их лицо, когда вместо крестьян они обнаружат довольных всадников.

– Каково это – убивать собственными руками? – спросил Леан, всадник из взвода Бьёрна. Он в зачистке не участвовал, его с еще несколькими всадниками оставили сторожить драконов, а теперь позвали на ужин.

Бьёрн, сглотнув, пожал плечами.

– Да никак. Что еще могу сказать. Убийство как убийство. Делов-то.

– Я бы, наверное, не смог, – неуверенно сказал Леан.

– Ты точно лучший из троицы? – усомнился Бьёрн.

Тот улыбнулся, словно услышал шутку.

– Конечно, обо мне говорят: «Не летит, а скользит по небу».

– Тогда хватит нести чушь. Не смог бы он. Ты всадник или крестьянин, которого лорд силой отправил на войну, – сказал лейтенант, чувствуя подступающий гнев.

– Всадник, – ответил Леан, опуская голову. Этим движением он напомнил Хофа, отчего эмоции быстро потухли.

– Вот именно. Мы – всадники, – Бьёрн поднял руку ладонью к себе. – Мы – когти Северного Дракона, его оружие. Он лично ведет нас своей могучей лапой в бой против врага своего. И мы не можем колебаться, если требуется убить. Ведь, колеблясь, мы сомневаемся не в себе, а в самом покровителе нашем.

– Так точно, сэр! – воодушевился Леан. В его глазах горело пламя.

Пламя Северного Дракона.

Бьёрн не сомневался: в завтрашней битве паренек будет сражаться яростнее всех.

Глава восьмая. Ночной странник

Сик приметил незнакомца сразу – выделялся он, как кровавое пятно на свежем снегу. Не тем, что был в черном плаще с капюшоном, нет. Таких по ночам в Кроссе пруд пруди. Все дело в его движении: неспешном, выверенном, будто он считал каждый шаг, словно от этого зависела его жизнь. Или чья-то еще.

Сик нахмурился, прячась в тени. Интуиция говорила бросить это дело, уйти и сделать вид, что ничего не заметил. Незнакомец явно был посланным кем-то убийцей. А попытка ограбить убийцу похожа на попытку трахнуть горного козла. Можно, конечно, попробовать, но тебя забьют на полпути.

Вот только был ли мужчина на самом деле убийцей? Будь сейчас мирное время, Сик бы в этом не сомневался. Но после известия о подлом нападении Драконьих всадников на Иссгардцкое королевство человек вполне мог оказаться шпионом или, что еще хуже, диверсантом.

Про себя Сик надеялся на первое. Но если правдой окажется второй вариант, тогда его дело можно будет назвать благородным.

Он скользнул в тень и начал следить за незнакомцем, двигаясь плавно и беззвучно, как кошка. Человек направлялся к «Черному Доу» – грязной таверне, которую посещали те, кто не желал лишних глаз. Он вошел, а Сик задержался у входа, быстро окинул взглядом улицу и последовал за ним.

Внутри пахло кислым потом, разлитым элем и дымом, который, кажется, держался здесь со времен открытия заведения. Незнакомец заказал комнату у полусонного хозяина и скрылся наверху. Сик, присев в темном углу, взял кружку эля и стал ждать.

Он мог сидеть так часами, днями, неделями. Жертва всегда ошибалась первой.

Незнакомец спустился через пару часов, как мог исходить из чувств собственного времени Сик. Прошел мимо стола, где троица пьяниц все еще сражалась с алкоголем в таверне. На Сика, сидящего в углу, человек даже не обратил внимания.

Это было хорошо, очень хорошо.

Он вышел, а после, немного подождав, за ним последовал и Сик.

Сегодняшняя походка незнакомца отличалась от вчерашней. Он качался, словно пьяный. Шаг вправо – пошатывание, шаг влево – пошатывание, и так по кругу. Сик продолжал идти по пятам, стараясь оставаться в тени, благо рассветное солнце еще не полностью развеяло островки тьмы, в которые ступал воришка.

Человек приближался к грифоньим казармам. Еще пара метров – и ему навстречу выйдет стража.

– Эй! – раздался голос позади, и Сик почувствовал, как его за руку схватили стальные пальцы.

Он обернулся и увидел мясника с тесаком. Высокий, бородатый, явно не в духе.

– А куда это мы крадемся, а? – спросил он, с ухмылкой обнажив желтые зубы.

– Отцепись, придурок! – прошипел Сик, пытаясь вырваться.

– Я сейчас позову стра…

Мужчина не успел договорить, его прервал душераздирающий крик.

Сик повернул голову и онемел. Там, где еще секунду назад был незнакомец, вспыхнуло пламя. Красное, жуткое, обжигающее пламя. Оно приняло форму, охватив сначала голову, затем туловище и огромные крылья, которые способны затмить небо.

Загорелась плоть, покрытая черной, словно запекшаяся кровь, чешуей.

Рев расколол воздух, сотряс землю. Грифоньи казармы вспыхнули, словно сухой хворост. Дракон взмахнул крыльями, взлетая ввысь.

Мясник разжал руку, даже не замечая, что делает. Сик воспользовался моментом. Рванул прочь так, как не бегал никогда. Мчался, пока легкие не начали гореть, а ноги не стали ватными.

Он остановился, схватившись за бок, пытаясь отдышаться.

Но внутри уже кипел страх. Незнакомец не был просто диверсантом. Он был одним из тех гордийских ублюдков, что умели становиться драконами.

И Кросс теперь был обречен.

Глава девятая. Крылья хаоса

Рассветное солнце медленно карабкалось по небу, окрашивая горизонт в тусклый красный, будто предчувствовало грядущую резню. Лучи скользили по лицу Бьёрна, усталому и невыспавшемуся, но сейчас некогда было думать о себе. Он смотрел вдаль, туда, где на фоне мрачных гор виднелся Кросс.

Город, ставший целью их атаки, – осколок иссгардцкого высокомерия, который скоро обратится в прах.

Пока крылья зачищали деревни, сир Кристофер Каст должен был проникнуть в поселение и на рассвете, приняв облик дракона, ударить по грифоньим казармам. Идею эту он взаимодействовал у степных дикарей, танцующих с пламенем.

Когда из центра Кросса начал подниматься густой черный столб, всадники, как один, запрыгнули в седла. Бьёрн замешкался на мгновение, сжимая поводья. Волнение охватило его, подступив к горлу.

Страх или предвкушение? Он покачал головой, прогоняя лишние мысли. Это не страх. Он всадник. Он – коготь Северного Дракона.

– Вперед! – рявкнул лейтенант и почувствовал, как Сигурт напряг мышцы для полета.

Крылья ударили с двух сторон, сжигая крыши домов. Кросс превратился в поле, к которому подвели огниво. Черный дым поднимался к небу, как проклятие, посланное богами. Внизу начался настоящий хаос. Люди бежали, спотыкаясь, крича, толкая друг друга. Кто-то падал, терялся под ногами толпы и больше не вставал. Заторы на узких улочках становились смертельной ловушкой, но для всадников – удачным прицелом.

Красные флажки замелькали в воздухе. Звук рога, короткий и резкий, пробил как нож. Крыло Хича разделилось на взводы, и десятки драконов разлетелись в разные стороны, извергая пламя. Бьёрн наклонился вперед, чувствуя, как жар огня обжигает лицо даже на высоте.

«Сжигать все на своем пути!» – повторил про себя он девиз Драконьих всадников.

Его взвод устремился на центральные улицы. Там было полно людей: мужчины, женщины, дети. Отовсюду доносились крики. Горящие тела метались, как огненные факелы, падая друг на друга. Пламя объяло стены, крыши рушились, с грохотом обрушивая балконы и дымоходы прямо на головы бегущих. Воздух заполнился запахом горелой плоти и дыма, густым, едким, от которого резало глаза.

Бьёрн оглянулся и заметил дракона цвета запекшейся крови. Его дыхание выжигало целые кварталы. Одного удара хватило, чтобы уличные балки рухнули, погребая под собой десятки людей. Это зрелище должно было внушать гордость, но почему-то вместо этого вызывало лишь всепоглощающую пустоту.

– Соблюдать строй! – крикнул он, стараясь перекричать вопли людей и треск горящих зданий. Но порядок давно потерялся. Всадники летели кто куда, сбрасывая пламя на толпу внизу, не слыша команд.

Все рухнуло в одно мгновение, когда первый маг выпустил свое заклинание.

Маги использовали тактику ударов и отходов. Они били с крыш, а затем прятались в узких переулках, где их невозможно было достать. Чары не убивали на месте, но их хватало, чтобы сбить дракона с курса или подбить крыло.