скачать книгу бесплатно
– А я думала – ты по мне соскучился!
– Пока не особо.
Она вздохнула.
– Скучные вы, мужики! Особенно – с похмелья. Ни на что не способные.
– Способные, способные, – процедил я, закрывая шкаф. – Просто, мне некогда. Так ты домой поедешь?!
– Дома отстойно, – Виагра схватила бутылку, выдавила из неё в стакан последние грамм двадцать, выпила. – Кот, папашка, мамашка, брат – дебил….
– А ты где живёшь?
– На Соколовке.
– М-да. Ближний свет….
Оксана, ничего на это не ответив, сделала ещё несколько затяжек, потом протянула тлеющий окурок мне.
– Будешь?
– Давай…
Докурив, я развернулся и отправился на кухню. Заветная сотня по-прежнему торчала из пластмассовой вазочки с зубочистками, подобно экзотическому цветку.
– Бешеные бабки! – сказал я, сунул деньги в карман и направился в прихожую.
«Ну и чёрт с ней – с долбанутой этой! Пусть хоть целый день дрыхнет! В моей рубашке… Да, надо сказать, что бы она ни в коем случае дверь не открывала!».
– Оксан! – рявкнул я, натягивая кроссовок.
– Чего ещё? – послышалось из комнаты.
– Дверь никому не открывай! Слышишь?
– Ревнуешь? – она хихикнула.
Вот дура-то, прости, Господи!
– Делать мне нечего – тебя ревновать! Просто – не открывай!
– Хорошо, не буду, – согласилась девица, а через минуту выбралась в прихожую.
– Сваливаешь уже?
– Сваливаю.
– Твою мать! Пришёл, разбудил, всё выкурил и уходит! А мне что делать?!
– Иди домой.
– Не хочу домой. Трахаться хочу.
Она повела плечом, полы рубашки вновь разошлись в стороны и моему взгляду предстала обнажённая грудь (левая), а ещё – та самая татуировка внизу живота – от пупка с пирсингом и чуть ли не до клитора. Цветное, и очень качественное изображение ящерицы. Вернее – саламандры. С огненным языком, которым она, в смысле – саламандра, и лизала вышеупомянутый половой орган.
В штанах у меня тут же возникла приятная тяжесть, и я с ещё большим старанием принялся завязывать шнурок.
«На фиг, на фиг! Во-первых – рабочий день, а во-вторых, мы ж кажется решили уже – больше никакого секса с этой нимфоманкой! …Хотя, конечно, было бы неплохо…».
– Я на работе! – веско произнёс я, заканчивая обуваться и выпрямляясь.
Виагра фыркнула.
– Ты б ещё сказал: «я на службе»! Знаешь, как менты в телесериалах? «Ой, да мы не пьём, мы на службе!». …Ладно, вали! Вечером когда тебя ждать?
– Когда-нибудь! – буркнул я, развернулся и вышел из квартиры.
Ну, вот как с этой шизанутой поэтессой общаться?! Домой идти она не желает, а желает валяться целый день в койке и трахаться! Во влип-то! По самые помидоры!
Продолжая про себя бурчать, я зашёл в магазин, купил пачку заветного курева и потопал обратно на улицу Крымова.
Пешком разумеется, поскольку оставшиеся монетки решил не тратить. Пусть хоть что-то в кармане будет!
«Сначала займу где-нибудь денег», – решил я. «У того же шефа. Ближе к вечеру, когда его с бодуна корёжить перестанет. Скажу: остался без средств к существованию, подкиньте хотя бы тысчонку в счёт будущей зарплаты! Наглость, конечно, но не идти же на поклон к Новослободской! Знаю я её. Опять начнётся: переезжай ко мне, будем жить-поживать, добра наживать. Как же, как же! Верю, верю! Ужин при свечах, коньяк – маньяк и в койку с целлюлитом! И это после Виагры, от одного вида которой встаёт сразу всё!».
Я остановился, распечатал пачку, прикурил.
«Когда мы там с уважаемой Ириной Анатольевной собрались жениться? Через тридцать дней? Или через два месяца? Ни хрена не помню! Кстати, а почему она не звонит? Обиделась?».
Снова затормозив, я вытащил телефон, задействовал экран и похолодел: неотвеченых звонков от моей будущей супруги было уже двадцать восемь!
«А почему я звонки не слышу? Звук вчера отключил, что ли?!».
Оказалось – и вправду отключил.
«Ну, всё! Вот теперь уже абзац полный! Окончательный и бесповоротный, хоть прямо сейчас под машину ложись! Под ту, вон, например, или под ту…. Дабы тихо – мирно, на красивом белом микроавтобусе с красной полосой, уехать в дежурную больницу номер четыре, и лежать там в гипсе, в капельницах, в тишине и спокойствии. Потому-как, в противном случае, сегодня меня будут иметь. Долго и жадно. С особой, как пишут в полицейских протоколах, жестокостью…».
– Тьфу ты! – вслух произнёс я, выкинул докуренный до фильтра окурок и пошёл дальше.
И… снова нарвался на начальственный кортеж.
На это раз менты перегородили и Волжский проспект и улицу Центральную, чёрные же машины двигались со стороны Нового моста через Волгу. Причём достаточно медленно, не визжа колёсами на поворотах и не изображая из себя гоночные болиды.
Несколько минут, я, вместе с другими прохожими, стоящими перед пешеходным переходом, разглядывал навороченные, явно – бронированные тачки, лениво размышляя: если сейчас сделать вид, будто бросаешь гранату, тебя сразу шлёпнут или нет?
«…Хотя, конечно, снайперы на крышах, на всём маршруте следования „государевых людей“, это, знаете ли, слишком! Где столько ФСБешников найдёшь?!».
А потом, от не в меру ли разыгравшегося воображения, от общего ли похмельного состояния, мне вдруг показалось, что в этих, проносящихся мимо жутких машинах, нет людей. Ни чиновников, ни даже шофёров. Только – неживая, и в то же время – разумная тьма.
Неожиданно, одно из наглухо тонированных стёкол, в котором отражались тёмные дома с тёмным же небом, помутнело, а изнутри на него будто кто-то выплеснул стакан черноты; и прямо у меня в голове, неприятный, похожий на ржавую колючую проволоку голос прошипел:
– Художник, напиши мой портрет!
«Ой, мама дорогая!» – я зажмурил глаза и потряс башкой. «Всё, мать твою! Допился! До глюков, мать вашу! До пушного, ё-моё, зверька из анекдота! Только вот мне почему-то ни разу не смешно!».
Тело повело в сторону, я ухватился рукой за фонарный столб (благо – тот рядом стоял) и уставился на задние габаритные огни последней машины, которые оказались почему-то не красными, а оранжевыми. Как адское пламя.
Всё тело покрылось липким, противным потом, во рту пересохло.
«Воды» – вяло подумал я. «Воды купить надо бы! Только не на что. Ну, почему я дома бутылку из-под колы не наполнил?!».
4.
Обед в учреждении – дело хорошее. Можно отдохнуть, перекусить (если деньги есть) и даже, при необходимости – поправить здоровье.
Именно этим, судя по всему, и занимался шеф в промежуток между тринадцатью и четырнадцатью часами пополудни. Когда я, потный и злобный, ввалился в контору, Григорий Александрович уже не выглядел вынырнувшим из болота утопленником, да и пахло от него не кислятиной с тухлятиной, а свежевыпитым коньячком. Плюс ещё – жареным мясом.
– А! – увидев меня, воскликнул он. – Вернулся?
– Вернулся, – вздохнул я.
– И как? – Бакланов показал глазами на кресло возле своего стола, – Сложный заказ?
– Сложный. Слишком много деталей.
Шеф прищурился.
– Васильев хочет, как всегда, впихнуть в баннер всё сразу – и плясунов, и звукооператоров?
– Ну, да, – несколько удивлённо подтвердил я, усаживаясь. – А что, он вам уже звонил?
– Нет, – Бакланов покачал головой, усмехнулся. – Просто, я его давно знаю. В общем так….
Он перевёл взгляд на пустое пространство между столом Светланы и рабочим местом Виталия.
– Завтра нам привезут кое-какую мебель и два новых компа. Один из них – твой. Сидеть же будешь вон там.
– Хорошо.
– Сам установишь программы, которые тебе потребуются для работы? Или Виталика запрячь?
– Чего там устанавливать?! – пожал плечами я. – Адобовский пакет у меня имеется. Грамотно взломанный и не глючный. Хард принесу и поставлю.
Бакланов удовлетворённо кивнул, потом добавил:
– Приступишь к созданию эскиза для ДК, делай всё по-своему. Главное – не пытайся впихнуть в него невпихуемое. Баннер не резиновый.
– А как же пожелания Васильева?
– Филлипыч – мужик умный. Понимает, что он ни разу не художник, и не дизайнер. Поэтому особо выделываться не будет. Проверено.
– Понятно.
Я исподтишка бросил на шефа оценивающий взгляд.
«Интересно, у него уже можно деньги просить? Или рано пока? Ладно. Через полчаса попробую. Если он никуда не свинтит….».
Тут у меня в кармане, завопил сотовый. Вздрогнув от неожиданности, я вытащил трубу и уставился на высветившуюся надпись: «Love».
Почему «Love»? Да это у меня чёрный юмор такой. От полной беспросветности и безвыходности.
Можно было бы, конечно, её «Богиней» обозвать или, скажем, «Гением чистой красоты», но это уже чересчур. Тут даже Новослободская поймёт: стёб голимый!
«Ой вэй, как говорят злобные бандерлоги с Львовской области! Сейчас начнётся! Сейчас нам всё припомнят! И пропущенные вызовы, и то, что я вчера не позвонил – не заехал, и вообще – все мои прошлые прегрешения!».
– Слушаю, – промямлил я.
– Ты куда пропал?! – рявкнул мне в ухо хорошо знакомый голос, напоминающий рык надзирательницы в женской колонии.
– Почему – пропал? Никуда я не пропадал….
– А почему на звонки не отвечал?!
– Так… это…
– Чего – это?!
Ирина Анатольевна повысила громкость.
В конторе на меня начали оглядываться.
«Во ведь зараза! Вопит так, что на улице, наверное, слышно! И это ведь без громкой связи!».
– Телефон я дома забыл. Перед тем, как ехать – устраиваться на работу, зашёл переодеться, ну и вот….
Бакланов посмотрел на меня с явной издёвкой, хмыкнул.
– А ночью где ты был?! Опять со своим придурком – приятелем бухал?!
– С каким ещё приятелем?
– С этим твоим ё… тым поэтом!
– Да ни с кем я не бухал! Вернулся – и сразу спать лёг!
«Это точно! Лёг. А когда проснулся, было уже поздно дёргаться! Да и не больно-то хотелось!».
– Не надо мне врать! – заорала Новослободская столь свирепо, что я испугался – а ну-как она всё же заехала ко мне домой, вышибла дверь и увидела…. В общем, то, что увидела.
