скачать книгу бесплатно
И никто не думал, что Синдзо Абэ, искреннему патриоту своей страны, самому молодому премьеру в послевоенной истории Японии, уготована столь трагическая смерть.
Синдзо Абэ был лидером Либерально-демократической партии и дважды: в 2006–2007 годах и с 2012 по 2020 год возглавлял японское правительство. За это время он сумел вернуть в публичное поле дискуссию о необходимости внесения поправок в конституцию Японии, которые бы обеспечили Японии большую независимость, свободу действий, которая была ограничена в послевоенный период, когда основные законы были прописаны под влиянием американской администрации. Он был уверен, что Япония выстрадала свою национальную самостоятельность. Он считал необходимым обеспечить для своей страны мирное и безопасное будущее.
Синдзо Абэ, родившийся в 1954 году, принадлежал к тому поколению японских политиков, которые хорошо помнили о трагедии Хиросимы и Нагасаки, когда две американские атомные бомбы с игривыми названиями «Малыш» и «Толстяк» унесли жизни более 200 тысяч человек. Он, как и нынешний премьер-министр Японии Фумио Кисида, чей избирательный округ находится в Хиросиме, прекрасно знали историю японской девочки Садако Сасаки, которая, надеясь излечиться от лучевой болезни, старалась сделать как можно больше бумажных журавликов оригами – символов удачи и долголетия.
По японской легенде, если сумеешь сотворить 1000 бумажных журавликов, то в ответ получишь 1000 улыбок и исполнение желаний. Двенадцатилетняя Садако Сасаки перед уходом из жизни в 1955 году успела сделать только 644 журавлика – и тогда японские дети, а за ними и дети других стран мира, продолжили ее работу. Памятник в Хиросиме, созданный Казуо Кикути и Киёси Икэбэ, посвященный Садако, называется «Дети атомной бомбы». И каждый год 5 мая в День детей тысячи бумажных журавликов окружают фигурку девочки, так и не дожившей до своего совершеннолетия.
Нынешние отношения России и Японии переживают тяжелейший кризис. Японское правительство – один из лидеров в санкционной войне с Россией. Но во время государственных похорон Синдзо Абэ я размышлял вовсе не об этом. Вспоминая мудрого японского политика, думал о наших детях, внуках, правнуках – российских и японских, у которых должна быть долгая жизнь.
Сентябрь 2022
Современное современно
«Современным искусством, как мне кажется, может считаться искусство, созданное в 2022 году», – Екатерина Проничева, много занимавшаяся актуальной культурой, а недавно назначенная генеральным директором Владимиро-Суздальского музея-заповедника, завершая программу «Агора», предложила ту примиряющую формулу, которая в социальном плане отражает сегодняшние художественные реалии как в нашей стране, так и за ее пределами.
Две закрывшиеся в Москве выставки-ярмарки современного искусства – Cosmoscow в Гостином дворе и Blazar в Музее Москвы – подтвердили подобную позицию в полной мере. Работы студентов, которые представляют всю палитру отечественных художественных вузов, дополняли творчество зрелых и известных уже мастеров, но и они не опровергали того мнения, что на сегодняшнем рынке искусств для всего найдется место – и для жизнеподобного реализма, и для творчества, проникающего за пределы предметного мира. Здесь используют самые разные инструменты – от холста и красок до программного обеспечения. Но в этом многообразии, как кажется, нет внятного конфликта. Зачем бороться друг с другом, когда у каждого художника, у каждого художественного направления есть своя публика, свои почитатели и свои покупатели? И уж точно не имеет смысла выяснять, кто главнее: эстетическая борьба ушла в прошлое, что имеет свои положительные и отрицательные стороны. Подобная картина современной художественной жизни вовсе не означает «конца истории» искусств.
Ведь если взглянуть на историю человечества, то развитие искусства всегда происходило в социальной и художественной борьбе. Даже конфликт между творческим видением Эсхила, Софокла и Еврипида в «златокудрой» греческой античности V столетия, века высшего расцвета Афин, был результатом не только эстетической, но и общественной дискуссии. Еврипид сумел разглядеть и выразить те глубинные противоречия афинской жизни, которые не могли разрешиться даже с появлением «бога из машины». Сценические изменения – появление второго и третьего протагониста, что казалось революцией в театральном деле, – были лишь следствиями попыток осмыслить меняющийся мир.
Смена художественных направлений, как правило, отражала слом исторических эпох, революционные изменения в социально-экономической и духовной жизни человечества. Можно по-разному масштабировать те или иные исторические события, вглядываясь в изменения, которые происходили в течение одного века, или рассматривая процессы перехода от одной эпохи к другой, как, например, движение от средневекового искусства к искусству Возрождения, но мы неизменно разглядим напряженную творческую дискуссию, которая вбирала в себя множество смыслов.
Новое художественное творчество рубежа XIX–XX столетий рождалось в острой полемике с академическим искусством и всеядным натурализмом. Именно в эту пору с особой остротой встает вопрос о том, что такое современное искусство, чему оно наследует и от чего отказывается. Революция в пластических искусствах, театре, нарождающемся кинематографе, литературе, музыке происходила одновременно со взрывом в науках. Новое искусство не было художественным хулиганством, желанием эпатировать благопристойную публику, как казалось некоторым даже очень умным современникам. Его творцы стремились к познанию меняющегося мира в неменьшей степени, чем их предшественники. Но так же, как современные им ученые, они обнаружили, что при устремлении к глубинному постижению реальности перестают действовать те закономерности, которые применимы при изучении предметного мира с помощью классической «ньютоновой» механики. То есть привычных художественных практик. Это время новых представлений о времени и пространстве. Достаточно вспомнить гипотезу Анри Пуанкаре об односвязном компактном трехмерном многообразии, сформулированную великим французским математиком в 1904 году и через столетие доказанную великим российским математиком Григорием Перельманом. Или теорию относительности (термин Макса Планка), которую называют «релятивистской физикой». Материя потеряла осязаемость, видимость. Путь ученых на свой манер преодолевали художники. Традиционные представления о красоте отступали перед этими поисками новой реальности.
Течение времени отделяет зерна от плевел. То, что считалось эпатажным на рубеже XIX–XX столетий, уже во второй половине прошлого века стало признанной классикой. Искусствоведы напомнят о художественных скандалах, которые вызывало новаторство импрессионистов и постимпрессионистов. Но сегодня им восхищаются даже те люди, которые с подозрением относятся к поискам нынешних художников, считая их разрушителями прекрасного. То есть так же, как сто с лишним лет назад многие современники относились к произведениям Ван Гога, Пикассо или Кандинского.
Сегодня появилась возможность рассматривать историю искусств не только как череду конфликтов художественных направлений, но как некое единство, где у каждого явления есть своя праистория в прошлом. Исходя из такого подхода, блистательный куратор Жан-Юбер Мартен создал одну из самых заметных выставок последних лет «Бывают странные сближенья…» в ГМИИ имени А.С. Пушкина.
…Но разговор о языке искусства утрачивает свой смысл, когда современность взрывается невероятными реальными событиями, обжигающими не блеском интеллекта, а кровью и страданиями. Когда человеческое бытие и небытие вступают в непримиримую борьбу. И эта новая боль диктует художнику неведомый творческий путь.
Сентябрь 2022
Место силы
«Когда я поднялась на холм и оказалась среди надгробий, где лежат останки моих предков, я почувствовала – это место, которое давно искала. Место силы». Екатерина Клебанова с мудрой сосредоточенностью выразила то, что жило в душах всех, приехавших в белорусский районный центр Шклов, 26 августа 2022 года. И, уверен, всех жителей города. И единственной чудом спасшейся свидетельницы трагедии – 89-летней Клары Альтшуллер.
В нынешние жесткие времена, когда борьба за памятники Второй мировой войны для европейцев стала делом политики, а для нас вопросом нравственности, создание и сохранение каждого мемориала Великой Отечественной войны – это умножение исторической справедливости.
Предложение провести реставрацию и художественно облагородить руины старого еврейского кладбища «Бейс Хаим», где захоронены останки жертв Шкловского гетто, замученных в августе – декабре 1941-го, с которым Илья Клебанов обратился к Александру Лукашенко, президенту Республики Белоруссия, было поддержано в декабре 2019 года. Пандемия задержала работу, но, быть может, в этом тоже была рука провидения. Георгий Франгулян, который стал автором проекта, получил дополнительное время, чтобы создать удивительную архитектурную композицию, в которой развалины старой крытой лестницы, ведущей на кладбищенский холм, с разбитыми ступенями, оставшимися со времен войны, приводят к вертикальным серым столбам-монолитам, напоминающим традиционные еврейские памятные знаки. Их семь – как свечей в меноре.
Они задают ритм всей композиции кладбища с центральным монументом и лежащими на земле надгробиями, где написаны имена зверски уничтоженных евреев, жителей этого района. Холм окружен рвом, в котором закапывали расстрелянных взрослых и живых малолетних детей, – нацисты экономили оружейные припасы. И земля эта, прекрасная на исходе лета, как и во все другие времена, была ни в чем не виновата, хотя носила на себе выродков рода человеческого, которые радовались тому, как с хрипами удушья из жизни уходили ни в чем не повинные люди.
Снова и снова ко мне возвращалась страшная фраза историка другого гетто, в Хмельнике Винницкой области, сказанная про моих брата, сестру и их маму, про первую семью моего отца: «Они не страдали, их просто сожгли». Их сожгли в январе 1942 года, об их смерти отец узнал уже после победы под Сталинградом, где ему, прошедшему самые страшные бои, искалеченному, чудом удалось выжить. Стоя на холме Шкловского кладбища, вспоминал о прабабушке и прадедушке, застреленных около их дома в Одессе, когда их гнали в гетто. Обо всех, кто погиб в Великой Отечественной и других войнах, защищая свое право на жизнь. О тех, для кого сегодня война с нацизмом не абстракция, но суровая реальность. У каждого – свои воспоминания о войне. Все они, очень личные, претворяются в ту высокую материю, которая и называется патриотизмом.
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Животворящая святыня!
И она не терпит суетности.
Камень – главный материал еврейских кладбищ, куда, как правило, не приносят цветов, их заменяют поминальные камешки. Но цветы принесли местные жители, для которых это место памяти существует с середины 50-х годов прошлого века, когда братскую могилу, обустроенную здесь, обозначили как воинское захоронение за номером 6186. Тогда же, в середине 50-х, на этом кладбище перезахоронили останки жертв Шкловского гетто.
Так они и покоятся на еврейском кладбище все вместе, как когда-то все вместе жили в Шклове, одном из важнейших центров восточноевропейского иудаизма последних десятилетий XVIII и первых десятилетий XIX столетия, когда город был передан во владения Екатериной Великой своему бывшему фавориту генералу Семену Зоричу. В то время, когда в еврейской общине «шкловские мудрецы», ученики и приверженцы Виленского Гаона, вели непримиримую борьбу с хасидами и добились в ней безусловного превосходства, Зорич с таким же успехом превращал Шклов в «маленький Петербург». Он построил не только корабельную, кожевенную и канатную фабрики, но и театр, труппа которого была настолько хороша, что после его смерти 14 танцовщиков были приняты в состав Императорского балета. Помимо балетной школы для девочек, он учредил благородное училище для мальчиков, отпрысков русских и польских дворян. По существу, оно было военным, его программа позволяла говорить о нем как о кадетском корпусе. И все это в городке, где в 1790-х годах из 2381 взрослого жителя восемьдесят процентов были евреями, а синагога располагалась на площади рядом с театром.
История Шклова хранит множество удивительных событий и имен, которые сделали его частью мировой политики и культуры. Здесь состоялась памятная встреча Екатерины Великой и австрийского императора Иосифа Второго, здесь сформировался один из лидеров российской социал-демократии Павел Аксельрод, из здешних краев – президент Республики Белоруссия Александр Лукашенко и выдающийся советский актер Петр Алейников… Лариса Силивестрова и Ирина Ганеева, которые знакомили нас с городом и экспозицией Шкловского краеведческого музея, не делали различий между большими и малыми линиями истории, – их переплетение и составляет человеческое бытие.
Именно поэтому, казалось бы, частное дело одной семьи оказалось таким важным для самых разных людей. В том числе и для жителей сегодняшнего Шклова. «Мы считаем вас земляками» – это обращение Андрея Камко, председателя районного исполкома, к приехавшим из Москвы и Санкт-Петербурга не было фигурой речи.
В 1655 году, когда войска царя Алексея Михайловича покидали город, они вывезли список с особо почитаемой иконы «Утоли моя печали». Мы увозили с собой образ Шклова, удивительную энергию заново рожденного еврейского кладбища «Бейс Хаим», название которого в переводе с идиш означает «Дом жизни». Мы увозили с собой свои печали, утолимые и неутолимые. Без них жизнь мертва.
Август 2022
Неотъемлемость
В своем письменном обращении к членам Германо-Российского форума один из основателей этой влиятельной немецкой организации, почетный член ее Попечительского совета, последний председатель правительства ГДР Лотар де Мезьер привел цитату из Эгона Бара: «Америка необходима, Россия – неотъемлема».
Эту фразу Бар, один из главных архитекторов «новой восточной политики» ФРГ, повторял до самой смерти. То, что удалось ему, федеральному министру по особым поручениям в правительстве Вилли Брандта на рубеже 1960–1970 годов, когда в конце концов был заключен Московский договор между СССР и ФРГ, а затем договор между ФРГ и ГДР 1972 года, Эгон Бар надеялся повторить в 2015 году, в период международного политического кризиса после воссоединения Крыма с Россией. Он приехал в Москву незадолго до смерти в июле 2015 года и вместе с М.С. Горбачевым обсуждал возможные пути для «разрядки 2.0». Именно тогда он произнес другую свою знаменитую фразу: «Россия должна найти свой собственный путь. Она должна развиваться в соответствии со своими традициями. Демократия к ним не относится».
Именно в таком ключе выдержал свое обращение к коллегам по Германо-Российскому форуму Лотар де Мезьер, который при этом выразил свое непонимание действий России на Украине. Но вместе с тем он подчеркнул необходимость продолжать диалог с той реальной современной Россией, которая и поныне является «неотъемлемой» частью германского бытия. «Германо-Российскому форуму недостойно отказываться работать во благо этих отношений. Председатель отошел от дел (Маттиас Платцек покинул свой пост в марте 2022 года. – Прим. ред.), почетный председатель заявляет членам, что взаимодействие с Россией недопустимо. И это в то время, когда взаимопонимание между нашими странами и народами имеет экзистенциальное значение. После окончания холодной войны началась новая эра. На Западе этого не поняли. Все осталось так, будто продолжает существовать только Запад. Россия же развивается по-своему. Воспитывать ее нам не стоит».
Письмо Лотара де Мезьера стало ответом на обращение к членам форума почетного председателя правления Эрнста-Йорга фон Штудница, который был послом ФРГ в России с 1995 по 2002 год. В выражениях, прямо скажем, далеких от дипломатического этикета, он призвал прекратить любые отношения с современной Россией, сосредоточившись на поддержке представителей русской эмиграции, покинувших Россию после начала специальной военной операции на Украине. «На них зиждется надежда России на европейское будущее, когда бы оно ни было достигнуто». Фон Штудниц обвинил Маттиаса Платцека, видного немецкого политика, с 2002 по 2013 год возглавлявшего правительство земли Бранденбург, а с 2014-го ставшего руководителем форума, в пророссийской ориентации. По его словам, политизация «загнала Германо-Российский форум в лагерь “понимающих Путина” (Putinversteher). Это оказалось тяжелым бременем. С такой дурной славой сегодня будет очень сложно заложить новую основу форума». Естественно, что такая недальновидная позиция не могла остаться незамеченной, – так появился ответ де Мезьера.
Это побудило и меня взяться за перо, так как на протяжении ряда лет мне выпала честь быть членом Попечительского совета этой организации. Форум, созданный в 1993 году, был и, надеюсь, останется важнейшей площадкой диалога общественности России и Германии. Он стал одним из учредителей «Петербургского диалога», «Потсдамских встреч», активно способствовал движению городов-побратимов наших стран. При его основополагающем участии прошли сотни различных мероприятий, которые помогали гражданам двух стран, связанных непростой тысячелетней историей, лучше понять друг друга. Именно поэтому дискуссия среди членов Германо-Российского форума – это далеко не конфликт внутри одной уважаемой организации. Он отражает сегодняшние противоречия внутри немецкого общества, различие во взглядах на будущие отношения между нашими политическими и общественными деятелями и, в конечном счете, между нашими народами. Фон Штудниц уверен, что главной задачей форума было научить Россию европейской демократии. Де Мезьер, как и Бар, прекрасно понимает, что в любом диалоге надо уметь расслышать собеседника, проникнуться его миропониманием. Что вовсе не предполагает отказа от собственной позиции.
Сегодня в Германии не так много людей, которые открыто позволяют себе говорить о необходимости продолжения диалога с Россией. Они находятся под угрозой быть подвергнутыми публичному остракизму. Такого рода шаги позволяют себе люди, прожившие большую часть своей жизни и знающие, почем фунт лиха. Те, кто испытал невероятные зигзаги европейской истории в XX веке. Пережившие Вторую мировую войну, принявшие на себя грехи нацизма. Выстрадавшие путь к примирению с советским народом. Познавшие благородство победителей.
Они знают, как тяжело дался путь к прощению и примирению между народами наших стран. И они точно знают, что наши страны связывают не только нити газопроводов, но нечто более глубинное и пережитое. Загляните в книги русских и немецких классиков, и вы откроете для себя ту внутреннюю неразрывную духовную связь, которая заставляла наши народы находиться в непрерывном диалоге друг с другом. Ограничусь двумя цитатами. В 1844 году Виссарион Белинский напишет: «Германия – отечество философии нового мира. Когда говорят о философии, то всегда разумеют германскую, потому что никакой другой философии человечество не имеет». А в 1903 году в письме своей недавней возлюбленной Саломе Лу Райнер Мария Рильке сделает неожиданное признание: «К числу сокровенных тайн и незыблемых опор моей жизни принадлежит то, что Россия – моя родина. <…> Другие страны граничат с горами, морями и реками, Россия же граничит с Богом…»
Нужны ли еще доказательства для прозорливой мудрости Эгона Бара и Лотара де Мезьера?
Август 2022
Закон да любовь
Прошу не считать мое последующее заявление сексуальным домогательством, но я проникся необыкновенно теплым чувством к Нине Александровне Останиной, председателю Комитета Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по вопросам семьи, женщин и детей после того, как она, отвечая своим оппонентам, искренне сказала: «В указе президента не пропишешь же, что такое любовь». Это ее высказывание и пробудило во мне нечто похожее на запретное, но, безусловно, платоническое чувство женатого мужчины к замужней женщине. Есть опасность, что меня заподозрят в посягательстве на семейные ценности, но, пока закон не примут, мне придется отвечать только перед моей женой, с которой мы знакомы пятьдесят четыре года, из них сорок три состоим в законном браке. Надеюсь, она поймет и простит.
Поверьте, в моих словах нет никакой иронии. Понимание того, что любовь не укладывается ни в какие законодательные акты, – высшее проявление человечности. Помните, как заканчивается 33-я песнь «Рая» «Божественной комедии» Данте: «Любовь, что движет Солнца и светила…» Это не под силу объяснить ни формулами права, ни формулами естественных наук. И какое правовое обоснование можно предложить пронзительной мысли Хемингуэя: «Кто не понимает, что любовь – это трагедия, никогда не любил». Есть таинства, которые выше интеллектуального понимания и рациональных толкований. Что бы ни утверждали по этому поводу гуру разнообразных биологических наук.
Сколько раз за годы своей советской партийной жизни подписывал выездные характеристики, в которых были царапающие душу формулировки: «Разведен. Партбюро известны причины развода. Они не могут быть причиной отказа в разрешении выезда за границу». (Вместо слова «разведен», могло быть словосочетание «женат вторично». Количество браков могло увеличиваться до пяти. После этого ты был уже невыездным.) И мне, и членам выездных комиссий было понятно, что «причины развода» – тайна за семью печатями. Но необходимость формулировки объяснялась железобетонным принципом: если изменил жене, то может изменить и Отечеству. Словом, «кто шляпку спер, тот и старушку пришил».
Не менее сложная проблема – юридическое регулирование деторождения и всей сопутствующей этому публичной активности. Я принадлежу к тому поколению людей, которые выплачивали налог на бездетность, введенный в 1941-м и отмененный только в 1991-м. В применении «бездетного» законодательства было немало исключений, в частности с 1946 года от этого налога освобождались монахини и монахи и лица, которые не могли иметь детей по состоянию здоровья. Государство морально и материально стимулирует деторождение, но по-прежнему у людей немало причин, по которым они не заводят ребенка. И подавляющее большинство из них не связано с сексуальной распущенностью или социальной безответственностью.
Законодательство, регулирующее семейные отношения, – одна из самых сложных и деликатных сфер права. Прежде всего потому, что ткань этих отношений соткана не только из духовных, но и чувственно интимных проявлений, которые нередко трудно рационально объяснить даже самим субъектам, составляющим семейную пару. И чаще всего у них нет в этом никакой потребности. Для большинства россиян брак не является предметом правового регулирования. Именно поэтому подписание брачного контракта перед вступлением в семейный союз не стало повсеместной практикой. Нравственные принципы, религиозные или внерелигиозные, в данном случае оказываются важнее норм права.
Хорошо это или дурно – не новый вопрос. Он обсуждается со времен отчуждения светского права из религиозных установлений, которые не требовали и не требуют рациональных объяснений. Как справедливо пишет Розали Гилберт в своей книге «Интимное Средневековье», довольно трудно объяснить, почему в Средние века мужу и жене было запрещено предаваться любовным утехам по средам, пятницам и субботам. То, что им нельзя было предаваться по воскресеньям, хотя бы имело внятное объяснение – этот день был предназначен для посещения церкви и общения с Господом. Право же всегда предполагает рациональную доказательность. И обладает собственной целесообразностью.
Как кажется, вторгаясь в сферу интимных отношений, пытаясь юридически их формализовать, мы продолжаем руководствоваться нормами морали, которые по природе своей отличаются от правового регулирования. Об истории дискуссий на эту тему и о современном осмыслении этого фундаментального противоречия весьма интересно, хотя порой и спорно, размышляет В. Слыщенков в своем недавнем исследовании «Право и нравственность: различие понятий». И если в обывательском представлении нормы закона – это минимальные установления морали, которые должен исполнять каждый гражданин, чтобы не оказаться в конфликте с окружающими его людьми, то с научной точки зрения это не вполне (или вовсе!) не так.
Разумеется, можно поспорить с В. Слыщенковым о том, что право не может служить нравственности. Даже при том, что он ссылается на известную мысль Н. Бердяева: «Нравственное сознание предполагает дуализм, противопоставление нравственной личности и злого мира, злого мира вокруг себя и в самом себе». Но трудно не согласиться с ним, как и с другими философами, исследующими различия права и нравственности, в том, что нравственность имеет дело с добром, а право – с благом. Нравственность категорична, а право ищет компромисс между людьми в гражданском обществе. Именно поэтому «законодатель не имеет монополии на добро».
И все же закончу словами cвятейшего патриарха Алексия II: «Выше закона может быть только любовь, выше правды – лишь милость, а выше справедливости – лишь прощение!»
Август 2022
Испанская грусть
Не скрою, купил новую книгу Артуро Переса-Реверте «На линии огня», вышедшую в России в 2022 году, ориентируясь на славу этого испанского автора как одного из мировых лидеров интеллектуального детектива. «Фламандская доска», опубликованная в 1990 году, роман, в котором расследуется убийство, совершенное в XV веке, сделал его знаменитым не только на родине, в Испании, но и далеко за ее пределами. С тех пор он написал почти два десятка книг, среди которых было немало бестселлеров, становившихся фильмами и телесериалами. В конце концов это позволило их автору жить так, как ему заблагорассудится. Перес-Реверте стал заядлым яхтсменом, признавшись, что для него «истинная свобода начинается в десяти милях от берега».
Однако «На линии огня» не имеет никакого отношения к детективному жанру. Это обжигающее ум и сердце читателя высказывание о Гражданской войне в Испании, которое сродни поздней прозе Виктора Астафьева. Подробно документальное, сделанное с дотошным знанием предмета, объективистское и одновременно беспощадно страстное. «В какой-то момент понимаешь, что на гражданской войне нет добра и зла – есть схватка одного ужаса с другим». Артуро Перес-Реверте, человек разнообразного опыта и множественных знаний, пишет о войне с профессиональным пониманием дела. Начиная с 1971 года он более двадцати лет в качестве специального корреспондента газеты «Пуэбло» и испанского телевидения освещал почти все войны последней трети XX века: на Кипре, в Ливане, Ливии, Анголе, Мозамбике, Югославии… Он дважды был объявлен пропавшим без вести – в 1975 году в Западной Сахаре и в 1977 году в Эритрее. А. Перес-Реверте оставил военную журналистику лишь в середине 1990-х, когда литературное творчество стало занимать всю его жизнь. Но в 2013-м он начал вести колонку в еженедельнике «XL Семеналь». Четыре года – вплоть до 2017-го – он предлагал своим читателям глубокие и парадоксальные размышления о прошлом и настоящем своей страны. А в 2019 году вышла его книга «История Испании», в которой он, родившийся в Картахене, где еще римляне обустроили один из самых важных портов античного Средиземноморья, выразил трагические причуды движущегося времени, поразившие его еще в детстве. Поэтому он так увлекательно погружается в глубокую древность, необычайные сюжеты которой отзываются, по его мнению, и в событиях конца XX столетия.
Перес-Реверте не скрывает своей субъективности: «Я не искал какого-то особого ракурса, все это результат моих размышлений». Он, который заслужил право именоваться Дон Кихотом современной испанской литературы, позволяет себе резкости, которые не простили бы никому другому: «Испания плодовита по части фанатиков и придурков». И – добавлю – по части гражданских войн. Он рассматривает прошлое своей страны во многом как пространство упущенных возможностей: «История давала нам еще один шанс. Вопрос был в том, сколько времени нам понадобится, чтобы его похерить».
«История Испании» появилась практически одновременно с тем, как по решению правительства социалистов 24 октября 2019-го прах генерала Франко был перенесен из мемориального комплекса «Долина павших» в семейный склеп, где покоились останки его жены Кармен Поло. Для этого испанским властям пришлось принять поправки к законодательству об исторической памяти. Теперь в «Долине павших» могут быть захоронены только погибшие в период гражданской войны 1936–1939 годов. А потому там нет места каудильо, скончавшемуся в 1975 году. И хотя лидер социалистов Педро Санчес, возглавлявший в 2019 году правительство Испании, высказал уверенность в том, что «сделан еще один шаг в сторону примирения, которое может опираться только на демократию и свободу, которые мы разделяем», у его политических оппонентов, а тем более у приверженцев Франко, сохранилась своя точка зрения. Не случайно власти отклонили просьбу семьи Франко перезахоронить его останки в склепе мадридского кафедрального собора Альмудена, опасаясь общественных беспорядков, которые могли устроить правые силы. Впрочем, сам символ примирения – мемориал «Долина павших», где, по замыслу каудильо, вместе покоятся останки франкистов и республиканцев, строили заключенные, большинство из которых были участниками гражданской войны. Он был закончен только в 1958 году.
Роман «На линии огня», опубликованный в Испании в 2020 году, – это история десятидневной схватки между франкистами и республиканцами за придуманный автором городок Кастельетс-дель-Сегре, которая была всего-навсего отвлекающим маневром в масштабных боях на Эбро, «одной из самых жестоких и кровопролитных битв, когда-либо происходивших на испанской земле». Перес-Реверте знает, что за 113 дней этого трагического противостояния с обеих сторон на Эбро погибло около ста тысяч человек. Для него война – это кровавое столкновение конкретных людей, у которых есть прошлое, но лишь у немногих есть будущее. И у каждого своя правда, своя боль. И чем больше твоих товарищей погибает рядом с тобой, тем дальше отступают любые идеи, кроме одной – мщения за погибших. «Пленных не брать!» – этот приказ слышен по разные стороны фронта. Перес-Реверте чередует сцены в лагерях республиканцев и франкистов, заставляет нас почувствовать привязанность и к тем, кто перед очередной вылазкой в тыл врага спорит об учении Карла Маркса, и к тем, кто перед боем молится Всевышнему. Он заставляет сострадать всем. Хотя бы потому, что они ведают и не ведают, что творят. И не случайно предваряет свое повествование словами одного из участников Гражданской войны: «Стойкость против упорства, отвага против храбрости, и – смею сказать – доблесть против доблести и героизм против героизма. Ибо в этой битве испанцы дрались с испанцами».
Этот роман Переса-Реверте не отпускает, заставляет возвращаться к нему вновь и вновь, – кажется, что спрятана в нем важная истина, способная помочь разобраться в хитросплетениях нынешних дней.
Июнь 2022
Отмена отмены: культура выше политики, считают знаменитые японцы накануне 17-го Фестиваля российской культуры
Мои японские друзья недавно прислали мне письмо о том, что они, несмотря на все внешние политические обстоятельства, не собираются отменять очередной, 17-й, Фестиваль российской культуры в Японии. Он должен начаться 29 августа нынешнего года. Вице-президент японского оргкомитета фестиваля выдающаяся актриса Комаки Курихара и ее коллеги выступили с обращением «Культура выше политики», которое они адресовали японской и мировой общественности. И, конечно же, своим российским друзьям.
Учредительные документы этого фестиваля были подписаны в 2005 году, а в 2006-м он прошел впервые не только в Токио, но и во многих префектурах острова Страны восходящего солнца. Тот факт, что японскую часть оргкомитета фестиваля по традиции возглавляют бывшие премьер-министры, политические тяжеловесы – первым из них был Ёсиро Мори, а ныне Синдзо Абэ, – свидетельствует о том, какое значение в Японии придают проведению этой широкой манифестации русской культуры.
И в России он по праву приобрел значение одной из крупнейших акций по представлению российской культуры за рубежом. Этому немало способствовало то обстоятельство, что первые десять лет российскую часть оргкомитета фестиваля возглавлял Сергей Нарышкин. За эти годы более 12,5 миллиона зрителей посетили спектакли, концерты, выставки, кинопоказы, включенные в фестивальные программы. Сегодня это количество приближается к 19 миллионам. Фестивальную программу нынешнего года должны открыть маститые и молодые музыканты, представляющие санкт-петербургский Дом музыки.
С японскими коллегами нас связывает давняя искренняя профессиональная и человеческая дружба. Мы научились слышать и понимать друг друга. За эти годы нам приходилось переживать разные периоды в российско-японских отношениях, но Фестиваль российской культуры, как и «Японская осень» в России, были символом сохранения гуманитарных связей, необходимость в которых острее всего ощущалась в пору осложнения политических контактов. И японские коллеги в очередной раз продемонстрировали свою человеческую чуткость, тонкое понимание роли культуры в современном мире. Они искренне уверены в том, что русская культура не может быть отменена, так как давно вошла в состав мировой культуры, стала ее неотъемлемой частью. И ее отсутствие в театральных и концертных залах Японии, в музеях и книжных магазинах способно нанести урон ожиданиям японской публики. А она уже давно привыкла к тому, скажем, что в рождественские дни надо обязательно посмотреть балет П.И. Чайковского «Щелкунчик».
После радикальных шагов руководителей европейских культурных ведомств, крупнейших учреждений культуры Нового и Старого Света, которые запретили любые контакты с деятелями российской культуры, кроме тех, кто готов выступить против своей страны; после исключения из концертных программ и репертуара театров произведений русской классики, что, собственно, и определило формулу «отмена российской культуры», – сегодня наблюдаются и иные тенденции.
«РГ» уже писала о том, что миланский Ла Скала решил открыть новый сезон оперой Модеста Мусоргского «Борис Годунов» с Ильдаром Абдразаковым, который исполнит заглавную партию. В нью-йоркском Центре искусств Михаила Барышникова совсем недавно вышел спектакль «Сад», соединивший сцены из пьесы «Вишневый сад» с биографией ее автора. Гениальный танцовщик и выдающийся драматический артист М. Барышников сыграл в нем две роли – А.П. Чехова и Фирса. Руководство Зальцбургского фестиваля пригласило замечательного российского дирижера Теодора Курентзиса осуществить вместе с известным итальянским режиссером Ромео Кастеллуччи главный проект нынешнего летнего сезона – оперу Белы Бартока «Замок герцога Синяя Борода», а кроме того, представить публике ораторию Карла Орфа «Комедия на конец времени». Эти примеры можно продолжить. Здравый смысл берет верх над политическими эмоциями. Понятно, что от прерванных контактов с российскими мастерами культуры в привычных объемах страдает публика в разных странах мира. Не надо быть особенно глубоким мыслителем, чтобы прийти к пониманию простой истины: искусство гармонизирует хаос мира, оно по природе своей несет не разрушение, но созидание. Именно оно, в силу воздействия на эмоциональный мир человека, лучше и быстрее других видов коммуникации способно установить контакт между людьми.
Нельзя забывать и о том, что в минувшие десятилетия Москва и Санкт-Петербург стали важнейшими культурными столицами мира, выступления в которых делают честь артистам самого высокого уровня – в опере, балете, драме, на филармонических площадках. Сотрудничество ведущих российских музеев с лучшими музейными собраниями мира определяло рождение выдающихся выставочных проектов. То, что и сегодня стремятся в Москву деятели культуры из разных стран – в том числе из тех, чьи правительства демонстрируют свою, мягко говоря, недружественность в отношении России, – свидетельствует о том, что нам не грозит культурная изоляция. Да и мы – при самодостаточности российской культуры – вовсе не собираемся закрываться от внешнего мира. Об этом не раз говорил президент Российской Федерации В.В. Путин.
Именно поэтому сегодня важно, не сетуя на обстоятельства, предложить собственную повестку дня в международном культурном, образовательном, научном сотрудничестве. Это возможно в том числе и потому, что в мире никуда не исчезла глубинная потребность в российской культуре. И не только в дружественных или нейтральных странах, но и в тех государствах, власти которых агрессивно недружественны России. Русская культура имеет мировое значение во многом и потому, что ее отличает «всемирная отзывчивость» к болям и трагедиям человечества, к поискам истины и красоты, которые выстраданы национальной историей. А это невозможно отменить никакими бюрократическими установлениями.
Июнь 2022
Три пути к знанию
Возвращение в нынешнюю повестку дня дискуссии о том, насколько необходимо присоединение российского высшего образования к Болонскому процессу, заставило вспомнить знаменитое высказывание Конфуция: «Три пути ведут к знанию: путь размышлений – это путь самый благородный, путь подражания – это путь самый легкий, и путь опыта – это путь самый горький».
Нынешний разрыв с Западом и необходимость защитить суверенные интересы России заставляют подвергнуть критическому анализу различные сферы профессиональной деятельности. Однако, как в любых других случаях, не стоит забывать об опасности выплеснуть ребенка вместе с грязной водой. Попробуем поразмышлять о потребностях текущего момента, не забывая о том пути, который отечественная высшая школа прошла за минувшие тридцать лет, и о том, что может ждать ее впереди.
Понятно, что одним из самых компетентных специалистов, глубоко разбирающихся в этой теме, наряду с помощником президента России А.А. Фурсенко по-прежнему остается В.М. Филиппов, долгие годы возглавляющий Высшую аттестационную комиссию Министерства науки и высшего образования РФ. Так случилось, что мы с ним были членами Правительства России с 2000 по 2004 год, и вопросы многоуровневого образования нередко становились предметом весьма серьезных споров.
Моя позиция в отношении художественного образования в ту пору была достаточно консервативной. Таковой она остается и сегодня. Она определяется достаточно простой логикой: качество выпускников консерваторий, театральных и кинематографических вузов, художественных академий и в СССР, и в новой России (несмотря на отток профессорско-преподавательского состава и мизерную оплату педагогов) столь высоко, что вряд ли имеет смысл ломать систему и методику образования. Проблема признания дипломов выпускников здесь всегда была вторичной.
Их профессиональная пригодность определяется на выставках, на концертных и съемочных площадках. Тем более что и в советское время у музыкантов, к примеру, была возможность после пятилетнего специалитета продолжить профессиональное совершенствование в ассистентуре. А затем, если у них появлялся вкус к научной работе, можно было поступать и в аспирантуру. При этом важно понимать, что в сфере творческого образования еще с дореволюционных времен сложилась система непрерывного образования. То есть профессиональное обучение начиналось с семилетнего возраста, а то и раньше. Именно такой подход, который в ряде западных стран считается нарушающим права ребенка, давал наилучшие профессиональные результаты. И мои соображения были услышаны. Исключения были сделаны и для высших образовательных учреждений силовых структур. А со временем и крупнейшие университеты добились возможности сочетать двухуровневую структуру образования с моноуровневой.
Уже поэтому несправедливо утверждать, что Россия безоглядно включилась в Болонский процесс. Вообще стоит напомнить, хотя это должно быть общеизвестно, что в России система многоуровневого образования складывалась задолго до того, как европейские университеты озаботились созданием общего образовательного пространства.
Перемены были продиктованы не столько внутривузовскими, сколько социально-экономическими потребностями общества, развитием экономики в целом и рынка труда в частности. Разделение на бакалавриат и магистратуру позволяло на год раньше включать большинство выпускников вузов в активную трудовую деятельность. Кроме того, базовое высшее образование – бакалавриат – позволяло молодым людям лучше сориентироваться в будущей профессиональной деятельности, определить свой путь в производстве и науке.
Высокая репутация советского образования 1960–70-х годов сохранялась и на рубеже 1980–90-х. Молодые люди из самых разных государств были готовы поступать в лучшие вузы нашей страны. Но серьезным препятствием на этом пути было то, что ни советские, ни российские дипломы не получали признания в их странах. И прежде всего потому, что система российского высшего образования отличалась по своей структуре от той, что была распространена не только в западном мире, но и в государствах Азии, Африки и Латинской Америки.
Замечу, что мои китайские и корейские студенты, которые обучаются в Высшей школе «Культурная политика и управление в гуманитарной сфере» МГУ имени М.В. Ломоносова, немало озабочены тем, что в России могут отменить двухуровневую систему образования. По очень простой причине: она давно признана в их странах. И им важно получить диплом, который не надо было бы дополнительно подтверждать у себя на родине.
Такая же двухуровневая система высшей школы сегодня признана в подавляющем большинстве стран СНГ, что позволило нам заключать двусторонние договоры о взаимном признании дипломов. За минувшие годы в определенной степени было создано если не единое, то во всяком случае общее образовательное пространство стран СНГ, которые, как и Россия, участвуют в Болонском процессе.
И если мы выходим из него, то это сделает ничтожными все договоры о взаимном признании дипломов не только в странах СНГ, но и далеко за пределами постсоветского пространства. Подобный шаг резко сократит, а то и вовсе доведет до нуля число иностранцев, желающих обучаться в нашей стране. Каким бы качественным ни было российское образование, если оно не дает возможности работать на глобальном рынке труда, то становится бесполезным. А это нанесет сильнейший удар по бюджетам отечественных высших учебных заведений, равно как и сократит российское влияние в мире, которое во многом связано с выпускниками наших вузов. И размышляя об изменении системы высшего образования в нашей стране, обо всем этом никак нельзя забывать.
Июнь 2022
Искусство понимания
Сразу после того, как на Общественном телевидении России вышла программа Виктора Лошака «Очень личное», собирался посвятить ей колонку в «РГ», но откладывал это в силу разных обстоятельств, до тех пор пока не написать о ней стало просто невозможно.
Как минимум по трем причинам. Во-первых, за нынешний сезон она прочно встала в сетку телевизионного вещания, и многочисленные зрители, у которых вырабатываются свои условные рефлексы, стараются не пропустить ее в субботний вечер. Во-вторых, в нынешнее тревожное время потребность в осмыслении частной жизни, которая позволяет сохранить устойчивость личности в переломную пору, выросла многократно. В-третьих, Виктору Лошаку 70 лет.
Все это весьма серьезные аргументы для того, чтобы именно 20 апреля 2022 года поговорить об «Очень личном». Не исключаю, что подобный подход вызовет недовольное многоголосье друзей юбиляра, которые потребуют, чтобы его биография была развернута, что называется, в полный рост. Но о чем бы сегодня ни пришлось вспоминать, все это так или иначе будет связано с его новой телевизионной работой.
Виктор Лошак дебютировал на Первом канале, который тогда еще назывался ОРТ, в середине 1990-х в качестве одного из активных участников программы «Пресс-клуб». Собственно, без него, в ту пору главного редактора легендарного еженедельника «Московские новости», эта программа была бы неполноценной. «Московские новости», куда он перешел из «Известий» по приглашению Егора Яковлева еще в перестроечную пору, надолго стали портом его приписки. Он возглавлял редакцию десять лет, оставив свой пост в 2003 году после смены владельца. Десять лет, которые вошли в историю с самыми разными эпитетами.
Но, как бы кто ни относился к российским 1990-м, это было время захватывающих событий, необычайно интересных для журналистов, тех, кто пытался запечатлеть не только их внешнее стремительно меняющееся обличье, но прежде всего их суть и смысл. Именно тогда Лошак понял со всей беспощадностью, что смелость журналистов определяется смелостью главного редактора. Он ощущал это, впрочем, еще в пору своей работы в «Вечерней Одессе», где Борис Федорович Деревянко, ее первый главный редактор, собрал в редакции одесских острословов, чья известность – и они сами – довольно скоро вырвалась за пределы одного из самых пленительных городов Советского Союза. Б.Ф. Деревянко убили 11 августа 1997 года – журналистика всегда была профессией повышенного риска. Думаю, что главный редактор «Московских новостей» осознавал это в полной мере.
В конце 1997 года мне удалось уговорить Виктора Лошака, яркую звезду отечественной журналистики, прийти на только что созданный канал «Культура» и попробовать себя в качестве телевизионного интервьюера, работающего в прямом эфире. Он стал одним из ведущих программы «После новостей», в которой он занимался тем, чего не мог себе позволить как главный редактор «МН». Жанр ночного разговора с людьми заставлял размышлять о жизни несколько иначе, чем на полосах самого уважаемого общественно-политического еженедельника страны. Как прирожденный главный редактор, В. Лошак остро чувствовал и понимал не только основные тенденции развития страны и мира, но и изменчивость текущего момента. При этом он всегда испытывал журналистский интерес к тому, как в процессе этой грандиозной исторической ломки, распада огромной страны, в которой он начинал свою жизнь, меняется психология людей, их поведение, их образ мыслей. Он замечательно, в деталях и подробностях, рассказывает о разных персонажах «человеческой комедии», с которыми его свела судьба, от своих сослуживцев на погранзаставе до самых именитых и известных лидеров общественного мнения, которые часто были его собеседниками. Он обладает живым любопытством репортера и аналитическим умом очеркиста – все эти качества концентрируются в его таланте интервьюера, который увлечен не только тем, что важно ему самому. В. Лошак всякий раз пытается разгадать интересы собеседника.
Свою недавнюю книгу «Наивные годы», посвященную Егору Яковлеву и «Московским новостям», он сочинял, полагаясь не столько на свои воспоминания, сколько на разговоры с коллегами по редакции, с людьми, которые были близки его герою. Эта книга вовсе не сборник интервью, но без умения разговорить человека так, как В. Лошак, она никогда бы не была написана. Наверное, поэтому с таким нетерпением ожидаю его следующую книгу, которую, надеюсь, он составит из цикла интервью, сделанных в рамках большого проекта под названием «Тридцать лет без СССР». Этот проект осуществлялся в двух версиях – литературной и визуальной. Но, как мне кажется, его итогом должна стать книга – у нее больше шансов сохраниться в истории. Размышления людей, записанные В. Лошаком, людей, не просто проживших рядом с нами эти три десятка лет, но и в немалой степени определивших их содержание, многое прояснят для потомков.
В. Игнатенко, новый руководитель ОТР, предложил В. Лошаку стать ведущим программы «Очень личное», когда работа над проектом «Тридцать лет без СССР» подходила к завершению. Они взаимно дополняли друг друга. Думаю, что в «Очень личном» пригодился опыт работы в «Огоньке», журнале, который умел рассказать о больших линиях истории через судьбы конкретных людей. «Очень личное» – именно такая программа.
Интервью сегодня – один из самых востребованных жанров журналистики. Количество профессионалов и любителей, которые на разных платформах ведут беседы с представителями практически всех социальных групп нашего Отечества, поражает воображение. Но далеко не все из них способны талантливо слушать собеседника, еще меньшее число готово к процессу его познания. Чаще всего они готовы сказать: «Я слышу». Крайне редко: «Я понимаю». Виктор Лошак слышит и понимает.
Апрель 2022
Две Бесконечности
Репортаж о вечере в Центральном доме актера имени А.А. Яблочкиной, на котором в чествовали Александра Анатольевича Ширвиндта и представляли его новую книгу «Отрывки из обрывков», можно было бы назвать по-разному.
Например, «Песни о Ширвиндте». Потому что, как и положено на торжествах, в честь выдающегося театрального деятеля, впоследствии именуемого писателем, был исполнен ряд важных вокальных произведений. Детский хор «Увертюра» под руководством О. Островской вместе с симфоническим оркестром «Менделеев Филармоника», которым дирижировал Е. Рубцов, начал этот вечер бессмертным творением Серафима Туликова «Родина». Александр Жигалкин, один из директоров ЦДА, который блестяще справился с ролью ведущего, вместе с Сергеем Плотовым лишь слегка поправили слова: «Ширвиндт, тебе мы песню поем…» Звонкие детские голоса уносили эту осанну прямо к небесам. А завершил трехчасовой марафон музыки и слова Андрей Максимков, который вместе с тем же С. Плотовым предложил счастливой и разомлевшей публике не менее монументальное сочинение, подводящее итог всему, что было сказано за этот вечер. Имя Ширвиндт, преобразуемое в некоторых куплетах в «Ширвиндт – ты», вселяло бессмысленную надежду на то, что каждый из нас может носить эту фамилию, но никогда не сможет стать Александром Анатольевичем.
Этим заметкам легко было бы придумать и другое название – к примеру, «Клубная жизнь». Честно говоря, давно не видел в Центральном доме актера такого стечения профессиональной публики, которая, похоже, искренне радовалась друг другу. И знакомых лиц в зале было куда больше незнакомых. Разумеется, нас всех собрал любимый писатель, представляющий свою новую книгу, – как известно, друзья моего друга – мои друзья. Но в театральном сообществе такие простые максимы не работают. Они в состоянии вызвать лишь наигранную приветливость. Но в данном случае все было не так. Радовались тому, что давно не виделись. Что собрались в привычном для себя месте, в котором было тепло и уютно в любые непростые времена. Где шутки, свойственные театру, делали жизнь добрее, а их творцов увереннее. И поэтому неслучайно Константин Райкин прочитал для героя этого вечера стихотворение Давида Самойлова «Скоморохи»: «Народу надежду внушат скоморохи / И смехом его напитают, как млеком. / Воспрянет старуха с козой на аркане, / Торговые люди, стрельцы, лесорубы, / И даже боярин в брусничном кафтане. / И ангелы грянут в небесные трубы». Чтобы снизить эмоциональный накал зрительского восторга, Александр Анатольевич напомнил о других строках Д. Самойлова, которые он процитировал в своей книге по праву личного знакомства с их автором: «Увы! Наш путь недолог! / И помни: как халтуру / Господь нас спишет с полок / И сдаст в макулатуру».
А после этого начал рассказывать о тех непревзойденных капустниках и их авторах, которые сочиняли в 60 – 70-е годы прошедшего столетия в самых разных творческих клубах двух столиц. Эти воспоминания лишь частично разбросаны по страницам разных книг нашего писателя, но надо сказать, что его устное творчество не уступает литературному. Тут бы добавить, что порой и превосходит его, – но воздержусь от капли яда, присущей театральным критикам. Просто потому, что Ширвиндт ответит на это куда более изобретательно и жестко. К тому же вокруг его литературного творчества уже сложилась группа фанатов, к которым могу причислить и себя. Но ярче всех восторг его писательским даром выразила Виктория Токарева. Неожиданно позвонив ему, она сказала: «Шура, привет, это Токарева. Я тут книжку твою прочитала. Что я могу тебе сказать? Ты просрал свою жизнь. Чем только ты не занимался, а надо было писать». Представление «Отрывков из обрывков» украшали первоклассные артисты: В. Кожухарова, Н. Рожкова, А. Колган, А. Олешко, П. Налич, Б. Струлев, Е. Маргулис, Ф. Добронравов, В. Маленко… Ну где, кроме как в творческом клубе, их можно собрать вместе?
Есть еще один вариант названия: «Шура – идеал человека»! Так решил выдающийся советский, а потом российский драматург и поэт Александр Володин. Повторю всем известную интерпретацию этого текста, рассказанную Ширвиндту самим Володиным. Когда его прочитал внук Александра Моисеевича, то в его детской версии слова эти звучали следующим образом: «Шура и делал человека!» Что вполне справедливо, так как всю жизнь Шура делал самого себя, своих детей, внуков и правнуков, а кроме того, бесчисленное количество учеников, лишь малая часть которых смогла поместиться в зрительном зале. Правда, было бы неверно не отметить, что самого Шуру «делала» и его жена, Наталья Николаевна Белоусова.
