Спам

Настоящий неравнодушный писатель готов потратить на книгу годы – два, пять, а то и десять, сознательно обрекая себя на каторжный труд многократного переписывания только для того, чтобы передать свои эмоции в полной мере, каждый раз, находя что-то новое, подбирая синонимы не только к отдельным словам, но и к действиям – поступкам, мотивам. Порой даже без оглядки на то, что было сделано раньше. Так работали Бальзак и Мопассан. И так Булгаков создавал «Мастера и Маргариту». Брал чистый лист бумаги и писал всю главу заново, словно ничего до этого не было.

Почему так легко читать Хемингуэя? Да потому что не ленился и отдельные эпизоды переписывал по тридцать-сорок раз, добиваясь желаемого результата. И ведь выходило. И не просто выходило, а так правдоподобно, что все теперь в один голос признают: «Хемингуэй – гений!»

Дважды звонил телефон. И будто бы кто-то терся о входную дверь. Не стучал и не ломился, а именно терся, словно проверяя на прочность. Не дверь, конечно, а меня. Но было не до того.

Я наводил порядок на столе. Кромсал черновик по-крупному, выбрасывая все, что мне не нравилось. И то, что уже никакими ухищрениями не вытравить и не исправить. И то, что, наверное, еще можно было спасти, но с чем возиться было лень. Я даже думать не хотел о последствиях. О том, что пожалею об этом своем решении. Ну о чем тут жалеть? «Он стоял у окна и был напряжен»?

Зато я знал, чем это можно заменить и, заполняя пустоту, оставлял массу пометок, как там все должно быть на самом деле. Я хотел эмоций и, словно отыгрываясь за все, что упустил в своей жизни, от души сдабривал сцены сочными разборками, безрассудными поступками и женщинами, смелыми и щедрыми во всех отношениях. Теперь это делать было намного легче.

Я не собирался писать новую историю. Я просто подменил героя собой и с удивлением обнаружил, что все стало получаться, и получаться неплохо. Я не ограничивал себя ни в чем. Я больше не думал, что должно случиться в данный конкретный момент и чем закончиться. Я писал о себе. О том, что хотелось бы мне, и финал этой истории становился не таким уж предсказуемым. При этом я отчетливо сознавал, что с каждым новым абзацем вернуться в рамки прежней истории будет все сложнее. Но у меня и цели такой не было. Я просто не мог остановиться.

Я примерял эту историю на себя. С интересом и стыдом, как будто что-то чужое или неприличное. Но уже понимал, что так сделаю куда больше. Необычное чувство. Пока это была только шкура главного героя. Но и другая, темная, ждала своего часа. С ней еще не все ясно. И для этого нужно было время.

***

Когда перезвонили в третий раз, я не выдержал и решил, что, пожалуй, нужно ответить. Отложил бумаги в сторону и потянулся за телефоном.

– Глеб? – это был Антон, и чем-то сильно недовольный. – Ну и какого черта?

– А что случилось?

– Ты это у меня спрашиваешь?

– Звонишь-то ты. Или это не ты был?

В трубке засопели. А может быть, только вздохнули и недовольство мне это только показалось. Я заметил упавшую «скорочку», подобрал и, не читая, положил на стол.

– Я. А ты чего трубку не брал?

– Извини, работал.

– Ах, работал. – Послышались треск и звуки, которые можно было трактовать по-разному, но я решил, что пусть это будет его очередной сдержанный вздох. – Ну и как работа?

– Да ты знаешь, вполне. Давно так не работал.

– Ах, даже так… Жаль. А то у меня тут к тебе как раз небольшое дело…

– Слушай, давай не сейчас, а? В кои-то веки…

– Я не понял, тебе что, деньги не нужны? – похоже он был озадачен.

Я потер переносицу и поморщился:

– Да причем тут деньги?

– Значит, не причем? Ну, понятно. А что же тогда «причем»? Славы захотел? Лавры Гомера покоя не дают и все такое? Еще не успокоился?

Выслушивая все это, я посмотрел под ноги, на случай еще какой-нибудь находки. И подумал: а какого, собственно, лешего?

– Послушай…

– Нет, это ты послушай. Просто пока послушай и постарайся не перебивать. – Он вздохнул, и теперь это было слышно совершенно отчетливо. – Я хочу, чтобы ты сейчас уяснил кое-что. Если ты не возьмешься за эту работу, то я без труда сегодня же найду того, кто сделает ее без лишних слов и на моих условиях. Твою работу, заметь. Я все равно получу то, что хочу, возможно, даже быстрее и дешевле. Но ты потеряешь хорошие деньги.

Он снова вздохнул и немного сменил тон:

– Пойми, я сейчас звоню не как издатель. Я звоню как друг, который хочет тебе помочь. Брось дурить. Просто сделай эту работу, а потом поговорим. Если захочешь…

Если захочу? То есть он всерьез считает, что я стану плакаться ему в жилетку? Спорить с ним на эту тему мне сейчас совершенно не хотелось. Я молчал, давая ему возможность выговориться. Пауза несколько затянулась, и он истолковал ее по-своему:

– Послушай, написать книгу – это ведь полдела. Даже четверть. Потому что если ты и напишешь книгу, хорошую книгу, то все равно не получишь от нее того, чего хочешь. А ведь ты не ради денег ее пишешь, верно? Ну, я так и думал. Так вот – ничего ты не получишь от этой книги. По крайней мере, сразу. Понимаешь? Да нет, ни черта ты не понимаешь. Просто потому, что не хочешь понять. А ведь я эти книги издаю. Весьма успешно, между прочим, издаю и, значит, знаю, о чем говорю. Поэтому хочу тебе кое-что объяснить.

Если ты думаешь, что трудности закончатся, как только ты поставишь последнюю точку, то ты ошибаешься. Именно с этого момента обычно все только начинается. Потому что книгу еще нужно продать, а это, между прочим, самое главное.

Я опущу то, что для тебя сейчас вероятно неважно. То, как твоя книга окажется на полках книжных магазинов. Это отдельный разговор и уверен, что ты не хочешь об этом даже думать. Хорошо, просто оставим эту работу мне. Замечу только, что работают в этих магазинах далеко не дураки. И, уж поверь мне, сорок раз подумают, прежде чем взять книгу никому неизвестного автора. Твою, между прочим, книгу.

Давай опустим все эти неприятные мелочи и перейдем, наконец, к главному. К тому, что за книгу в конце концов нужно получить деньги. Да-да! Книгу только тогда можно считать успешной, когда за нее получаешь деньги. Живые деньги – звонкую монету или шуршащую купюру. Конечно, они тебя сейчас не интересуют. В смысле деньги. Уверен, ты даже торговаться не будешь и, возможно даже готов приплатить, только бы увидеть ее поскорее в обложке. Но не обольщайся.

Самое скверное в твоей ситуации, что этим ты никак своей книге не поможешь. Просто никак. Если ее все-таки возьмут и напечатают, то дальше тебе останется только наблюдать за тем, как ее покупают. Или не покупают. Вот об этом я и хочу тебе рассказать. Ты хоть раз задавал себе вопрос, кому она интересна, эта твоя история? Ну, кроме тебя, естественно. Или думаешь, что книгу твою станут читать только потому, что она нравится тебе самому и ты здорово все описал? Так вот знай, именно поэтому ее не то что покупать, даром читать не станут. А знаешь почему? Потому что ты ее написал для себя, а значит, о том, что интересно лично тебе.

Да только всем плевать, что думаешь ты. Ты читателю неинтересен. По крайней мере, до той поры, пока не станешь знаменитым. Книга может быть неплохой, и даже хорошей, но твоя история ему точно не нужна. Ему даже не нужна история о нем самом, хотя он этого, вероятнее всего, даже не осознает. В таком мире ему будет совершенно нечего делать и быстро надоест.

Ему нужно то, что существует само по себе. Независимый, самодостаточный мир, чужой и непривычный для него, куда он может заглянуть, нырнуть, погрузиться. И поискать там для себя что-то новое и интересное. То, чего нет и, скорее всего, не будет в его серой, обычной, опостылевшей жизни. Мир для него одного, где он не потерпит чужого присутствия и даже намека на него. Ты уверен, что можешь предложить ему такой? А вот это ему будет интересно. Вот это он читать станет и купит. Может быть, наверное, по сходной цене. Да и то, если денег хватит. Но если он по какой-либо причине, неважно по какой, вернет книгу на полку – все. Считай, что ты проиграл. Потому что второй раз в руки он ее уже не возьмет. Конечно, бывают и исключения, но думаю это не твой случай.

Продавать нужно сразу, сходу. Чтобы первое впечатление о книге оказалось сильнее желания пойти в кино или кабак и там оставить ту же примерно сумму, но немножко за другие радости. Но если там клиенту еще можно хоть что-то навязать, тонко подогрев интерес к чему-то конкретному или просто уболтав, то у тебя такой возможности уже не будет. Тебе останется только наблюдать за происходящим со стороны, надеясь на простую благосклонность. А поскольку читатель тебе лично ничего не должен, то наблюдать ты, скорее всего, будешь, как он выбирает совершенно другие книги. Те, которые ему, безусловно, нравятся. Те, которые для него печатаю я, потому что нутром чую, что и в какой момент ему нужно.

– Но ты даже не знаешь о чем…

– Нет уж, уволь! Избавь меня, пожалуйста, от этих подробностей! Я ими сыт. Здесь, на работе. Так что не будем превращать этот разговор черт знает во что. Я, конечно, понимаю, что без конца переводить чужое нелегко. Поневоле захочется чего-нибудь своего. Но ты не писатель. Будем реалистами. Ты хороший переводчик со своим стилем, который мне даже нравится. Но не более того. И памятник за эту книгу тебе точно никто не поставит. Хотя за упертость свою ты его определенно заслуживаешь.

И вот тут хочу тебя предостеречь. Если ты решил кому-то что-то доказать, достучаться до кого-то и показать, какой ты крутой, то лучше брось. Потому что именно тут тебя и ждет самое большое разочарование. И совершенно неважно, что ты хотел этой книгой сказать. Тебя все равно никто не услышит. А если и услышит, то, скорее всего, не поймет и просто пожмет плечами. Может быть, он даже напряжется, напыжится и, в крайнем случае, пукнет от возмущения. Но этого, в свою очередь, уже не услышишь ты. Потому что будешь сидеть дома и бухать от расстройства чувств, понося и себя, и свое творение за то, что тебе так и не присудили за него шестнадцать престижных международных премий по миллиону долларов каждая. – Он перевел дух. – Неужели оно того стоит?

– Ладно, я все понял. Не понял только одного: ты из-за этого и звонил, прополоскать мне мозги?

– Нет, что ты! Я всего лишь хотел убедиться, что ты, по крайней мере, еще не… не помер с голоду. А когда до этого дойдет, не сочти за труд – проверь почту. И если до конца недели ты не дашь ответ, которого я жду, то будем считать, что этого разговора вообще не было.

Больше он ничего не сказал. Положил трубку, давая мне возможность все как следует переварить. В целом все было предельно ясно. Если не поспею в срок – одежда превратиться в лохмотья, карета в тыкву, а на лбу появится надпись «Ну и дура же ты, Золушка!» Вот только чего он так завелся?

***

Зря я, кажется, ответил. Это была еще не ссора, но от разговора отчетливо попахивало ультиматумом. Во всяком случае, мне ставили условия, на которые я был не согласен.

Конечно, у нас с ним и раньше случались всякого рода конфликты. Но до такого вроде не доходило. Наверное, потому, что каждый раз находился повод уступить, и чаще всего у меня. Но в этот раз я уступать не собирался. Вот только письмо…

Я потянулся к нетбуку, собираясь поскорее с этим покончить. Но, открыв почту, понял, что планы меняются.

«Привет! Твой ответ для меня большая удача. Но ты ничего о себе не сообщил. Чем скорее ты выполнишь мои условия, тем быстрее мы осуществим наш проект, а ты получишь свою долю. $2000000 – отличный подарок, согласись!

Кстати, мне очень приятно, что ты из России. Мы почти соотечественники. Сам я никогда у вас не был, но мой отец родом из Свердловска. Кажется, так назывался этот город, когда мои дедушка и бабушка эмигрировали в Британию, чтобы избежать репрессий. Это длинная и запутанная история. Я обязательно ее тебе расскажу, но сначала о деле.

У нас с тобой не так много времени, как хотелось бы. Контейнером заинтересовались. Я пока не знаю, кто именно. Возможно, это именно те люди, которым он принадлежит, но полной уверенности у меня нет. Если ты не будешь затягивать и немедленно сообщишь необходимую информацию, то через два дня наш контейнер окажется в твоем порту, а значит, в безопасности. Не подведи. Жду ответа. Дэвид».

Письмо пришло еще вчера и было написано по-русски. Последнего я никак не ожидал и теперь просто не знал, что со всем этим делать.

Я встал и подошел к окну, чувствуя, что о работе на сегодня можно забыть. Солнце светило вовсю, но я никак не мог сообразить, который час. Было хорошо слышно, как на улице кто-то разговаривает, щебечут птицы и неподалеку шумит шоссе. Потом завели машину, и все другие звуки пропали, словно их и не было.

Все это как-то странно и слишком похоже на сон, чтобы быть правдой. Сон, который вот-вот должен закончиться. Чем-нибудь неожиданным. Каким-нибудь хлопком или вскриком – и пробуждением. В этой же чужой темной квартире задолго до рассвета, со сбитым одеялом, мятой подушкой и маятой на старом чужом диване до утра. А день, конечно же, опять пройдет впустую.

Ну и как мне ко всему этому относиться? Бывший в некотором смысле русский, пытаясь провернуть свою безумную аферу, попадает на меня и просит помощи, предлагая за никчемную, в общем-то, услугу целых два миллионов баксов. И какова в этом случае вероятность, что, дорвавшись до своего богатства, он честно поделится со мной?

Я опять не знал, как быть. С одной стороны, Антон со своими наставлениями, который вытряс из меня все мысли. А с другой, эта дурацкая авантюра с письмом, которая не только решила мою главную проблему, но и сулила в перспективе кое-что поинтересней. Конечно, глупо верить в подобные вещи, но раз уж эта история получила продолжение, то почему бы не воспользоваться ситуацией?

Я попытался найти хоть одну объективную причину забить на это странное письмо, но, к немалому своему удовлетворению, не нашел. И неожиданно понял, что отчаянно не хочу просыпаться. Мысль о богатстве приятно будоражила воображение, и от таких ощущений я не собирался так просто отказываться.

Всем нам в этой жизни везет. Кому-то больше, кому-то меньше. Но кому-то судьба-фортуна улыбается чаще и в некотором смысле шире, чем другим. Как Антону. За что не возьмется, все у него выходит так складно, будто наперед знает, что будет. Как будто кто-то или что-то специально ему помогает.

Но что это за субстанция такая? Как она определяет, кому дарить удачу, а кому нет? И что с ней происходит потом, когда кто-нибудь из ее любимчиков помирает? Помирает по вполне естественным причинам. Ведь даже самым удачливым приходится покидать этот мир.

Уходит ли она с ним, растворяясь навсегда, и зарождается заново в очередном избраннике? Или все-таки кочует, как вирус лишенный носителя, от одного горемыки к другому, даря каждому призрачные надежды, пока в конце концов не доберется до счастливчика, которого по-настоящему обласкает?

Почему люди вообще верят в такие вещи? В судьбу, в провидение, в удачу? В бога, наконец? Ведь если разобраться, все это не более чем просто законы природы, которые независимо от того, верят в них или нет, делают свою работу. При желании их, конечно, можно одушевить, наделив человеческими качествами, приписывая им злобу и жестокость, мстительность и пристрастность, но от этого они не перестанут быть только правилами, по которым этот мир существует.

Был ли это мой разъединственный реальный в жизни шанс разбогатеть, я понятия не имел. Но, с другой стороны, и для того, чтобы отмахнуться от него, мне тоже нужны были причины. Веские. Отказываться от него я так просто не собирался. Ведь денег за эту, безусловно, сомнительную сделку с меня не просили. И значит, соглашаясь на нее, я ничего не терял. А вот выгода была: под впечатлением от происходящего работа шла, и шла неплохо. А все остальное меня сейчас совершенно не волновало.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Запрещена на территории РФ