Изнанка

– Да холера их знает! – Алексей улёгся поудобнее. – Может, срочный вызов какой.

– Очередная легенда! – скривился проводник. – Какие ещё в жопу срочные вызовы?! Нашли, понимаешь, «Скорую помощь»!

– Ну, мало ли!

Михаил разглядывал медленно, со скоростью примерно тридцать километров в час, двигающиеся машины и вспоминал всё, что он знал о караванах.

«Кстати, ни одной фотографии в сети я ведь так и не нашёл! Ну, ещё бы!» – он мысленно усмехнулся. «Высший уровень секретности! Круче стратегических бомбардировщиков и ракетных подводных лодок! Понятно. Они везут в Изнанку продукты и оружие, а вот обратно – то, что дороже газа, нефти и золота вместе взятых! Главный стратегический продукт! Сама жизнь! Лекарство от ВСЕХ СМЕРТЕЛЬНЫХ БОЛЕЗНЕЙ, которым подвержен человек! Мало того – лекарство от старости! Чуть ли не эликсир бессмертия!».

…Тогда, пять лет назад, это звучало, как малонаучная фантастика. Сначала учёные обнаружили, что вещество, содержащееся в головах монстров из Изнанки уничтожает раковые клетки и восстанавливает, буквально – воскрешает иммунную систему. Каким именно образом – яйцеголовые не понимали, и не поняли до сих пор, но факт остаётся фактом – безнадёжные раковые больные буквально за неделю избавлялись от болезни, становясь даже здоровее, чем были до неё.

Дальше – больше. Вытяжки из половых желез чудищ превращали законченных импотентов в настоящих половых гигантов; а уж когда из их крови (если это конечно можно было назвать кровью) добыли вещество, поворачивающее вспять процесс старения человеческого организма, все исследования, спохватившись, засекретили.

Хотя, как засекретили? Кое-что в мировую информационную помойку время от времени сливали.

Понятно – все хотят жить, все хотят быть здоровыми. И когда перед тобой выбор: собственное благополучие или «приверженность общечеловеческим ценностям», любой политик, любой миллиардер, олигарх, генерал, чёрт рогатый, если он конечно не псих, выберет первое.

И Россия начала диктовать СВОИ УЛОВИЯ пресловутому «международному сообществу».

Разумеется, оно, это самое «сообщество» поначалу впало в истерику, привычно обвиняя нашу страну во всех смертных грехах, но потом, когда старенький, пьяненький председатель Еврокомиссии вдруг появился на людях помолодевшим лет на двадцать, трезвым и румяным и объявил, что ЕС начинает пересмотр пакета санкций против РФ; когда половина Конгресса США превратились вдруг из грузных, толстых, пожилых мужиков в «бледных юношей со взором горящим»; когда бабушка немецкой демократии фрау канцлерин, сделалась сначала тётенькой, а потом и, прости, Господи, девушкой, все вопли о «монополии России на уникальные знания и технологии» как-то умолкли сами собой.

С нами начали дружить, приглашать во всякие там совместные комиссии, строить за свой счёт возле Периметра научно – исследовательские институты и вообще – называть русских «спасителями цивилизации».

А к концу 2014 года, были установлены первые контакты с так называемыми «человеческими анклавами» в самой Изнанке, и вскоре перед Президентом РФ встала довольно непростая задача. Горожане, между прочим – граждане России, эвакуироваться «на большую землю» категорически не желали, справедливо полагая, что выйдя за Периметр, они этими самыми «гражданами» быть перестанут, превратившись в лабораторных крыс. Типа – знаем, плавали, дураков нет!

Тем более все прекрасно помнили первые дни и месяцы существования Изнанки, когда вояки на границе с Тверью валили всех – и монстров, и нормальных людей.

С другой стороны, в «запретном» городе понемногу кончалась еда, а самое главное – боеприпасы, без которых было просто не выжить.

Тут, не особо умные советники вновь начали нести пургу о «зачистке» Твери и превращении её в огромную лабораторию, так сказать, «под открытым небом», но Президент, на то и Президент, что бы быть умнее челяди. Он заявил, что граждан России, по-несчастью оказавшихся в Изнанке, бросать нельзя, что их надо поддерживать, оказывать материальную и прочую помощь. Именно тогда и были придуманы Караваны. Причём, для этого пришлось создавать грузовые (причём, бронированные) электромобили. Поскольку бензин, а равно – керосин, не говоря уж о дизельном топливе, непонятно по каким причинам, за Локусом гореть не желали. А газ просто исчезал. В считанные мгновенья, из наглухо закрытых баллонов, непонятно куда.

Как подбирали Караванщиков – отдельная песня.

По слухам, несколько спецназовцев, уже побывавших в Твери, и вернувшиеся оттуда людьми, с оружием наготове, выводили претендента за Периметр и ждали – превратиться ли будущий шофёр – грузчик в монстра или же нет. Если превращался – бывшего человека списывали в расход, отдавая тело стоящим на подхвате сотрудникам лабораторий, если же нет, зачисляли в штат.

Это стоило три миллиона рублей.

Их получали либо безутешные родственники претендента-неудачника, либо, если доброволец оставался человеком, он сам.

Зарплаты в Караванах были огромными, отбор – предельно строгим. Никаких судимостей, гражданство России, служба в армии, положительные характеристики. В общем, фиг устроишься. По сто пятьдесят человек на место, как в престижном ВУЗе.

В конце концов, возникла достаточно парадоксальная и, наверное именно поэтому, наиболее приемлемая для России ситуация. Люди в Изнанке стреляли монстров и сбывали их Караванщикам, выторговывая взамен самое необходимое – продукты, промышленные товары, оружие и боеприпасы. Государство, в сущности, за гроши получало сырьё для своей НОВОЙ фармакологической промышленности, которая за пять лет сделалась круче Газпрома и всех арабских шейхов вместе взятых. Не говоря уж об оружейных корпорациях!

Ампула с пресловутым «эликсиром молодости» официально стоила пятьсот миллионов долларов, лекарство от рака – сто миллионов, спекулянты же, скупающие части монстров у охотников, платили им куда как более скромно. Но и эти деньги, в стране, где экономический кризис – явление постоянное, навроде хронического пьянства, казались чем-то запредельным.

Неудивительно, что вскоре в Изнанку, всеми правдами и неправдами стали проникать те, кто мечтал разбогатеть – быстро и, по-возможности, без особых затрат: авантюристы, малолетние любители компьютерных игр, бывшие вояки и просто – бандиты.

– Смотри, – найдя меня глазами, Стикс ткнул пальцем в предпоследнюю машину, к которой был прицеплен фургон из клёпанного железа. – Если б у тебя было достаточно денег, то ты сейчас ехал бы там….

– А что это?

– Экспресс-доставка в ад, – усмехнулся Роман. – Караванщики сажают в эту повозку желающего увидеть Изнанку собственными глазами, и везут через Локус. Если чувак остаётся человеком, его высаживают на площади Гагарина и отпускают с миром. Ну, а если нет, – он развёл руками, – прожаривают небольшим таким электрическим разрядом… Примерно в сто миллиампер. Караванщикам проще превратить монстра в пепел, чем в него стрелять. Они вообще воевать не любят. Ну, а варги для них, в том числе – мёртвые варги, и вовсе – табу.

– В смысле – караванщики не имеют права к ним прикасаться?

– Имеют. Но только в скафандрах высшей химической защиты. Упаковывая трупы в контейнеры.

– Зачем?!

– Дабы не протащить через Периметр некую, неизвестную земной науке, заразу. Думаешь, нас зря объявили вне закона?!

Волохов растерянно посмотрел на последнюю машину, напоминающую гибрид танка с экскаватором.

– А… а почему же тогда караванщики не боятся возить в Изнанку… э-э… нелегалов?

Роман презрительно сплюнул.

– А сам не догадываешься?

– Нет.

– Неофициально это поощряется. Там, – он ткнул пальцем в серое небо, – на самом верху. Чем больше охотников – тем больше расходного материала, а следовательно – прибыли.

– Погоди, – Михаил почесал в затылке. – Почему же тогда изменённого, просто… ну, не знаю – усыпить там, перемолоть на части какой-нибудь механической приблудой… жечь-то зачем?! Ведь сам же говорил: любая часть тела изнаночника бешенных денег стоит!

– Да, любая, – Роман кивнул. – Но не ЛЮБОГО изнаночника. Недавно вывернувшиеся особого интереса для науки, – тут он саркастически усмехнулся, – не представляют. Варгам надо ещё жирок накопить, погулять, человечинки покушать. Ценным товаром они становятся где-то в течении двух недель…

Волохов задумался, потом энергично помотал головой.

– Всё равно не понимаю! Согласно статистике, в Твери, на момент возникновения Изнанки, было около пятисот тысяч населения, и нормальными остались лишь десять процентов. Так?

– Примерно так.

– И ты хочешь сказать, что варги, за пять лет не сожрали всех оставшихся нормальных?!

– Не сожрали.

– А где ж они тогда столько «человечинки» берут, что бы стать, – тут Михаил повторил его саркастическую усмешку, – «ценным товаром»?!

– Ты забываешь, – вмешался Алексей, – изнаночники – это тоже люди. Бывшие люди.

– То есть, они друг на друга охотятся?

– Ещё как!

Когда последний грузовик исчез вдали, Стикс кивнул.

– Встаём, идём дальше.

– До Периметра далеко ещё? – поинтересовалась женщина.

– Видите, – он показал рукой, – вышки? Вон, слева и справа.

– Где?! А, да, вижу.

– Это – последний блокпост. За ним – ещё метров триста ничейной территории, затем – Локус. Наша задача упрощается. Если прошёл караван, значит солдатикам в ближайшие два часа будет не до нас. Это даже лучше, чем просто пересменка.

– Ясно.

– Двести метров идём прямо, затем снова сворачиваем направо, там – проход. Будьте предельно внимательны и осторожны.

– Почему? – тут же насторожился Михаил.

– Помнишь бирюзовую фиговину на берегу?

– Ну…

– Мы пройдём через нечто похожее. Только другой формы. Грубо говоря – между двух стен. Как бы зеркальных. К ним, разумеется, прикасаться нельзя, да и разглядывать тоже не рекомендуется. Смотрите в спину впереди идущего или под ноги. Понятно?

Волохов сглотнул.

– Понятно.

– Всё! Вперёд!

2.

– А зачем вы пошли с нами после Семисотки? – поинтересовалась женщина у проводника. – Мы бы спокойно дошли и с ними, – она кивнула в сторону охотников.

– Я отрабатываю свои деньги, – пожал плечами проводник. – Честность в бизнесе – это тоже капитал. И, кстати, о честности, – он повернулся к Волохову. – Вот тебе я соврал. Как, впрочем, врёт и Интернет. Вероятность превращения в варга после пересечения Локуса вовсе не пятьдесят на пятьдесят. А все девяносто процентов. Повторяю по слогам: де-вя-но-сто! И если б у тебя башка работала, ты бы понял это самостоятельно, без чьих-либо подсказок! Сам же упоминал статистику: из полумиллиона населения Твери всего лишь пятьдесят тысяч остались нормальными. Или ты думаешь, мы здесь чем-то лучше тех, кто пережил начало Изнанки?!

У Михаила по спине прошёл озноб.

– А зачем же тогда…. Впрочем, да, понимаю….

Он отвернулся от Стикса и принялся мрачно разглядывать большой, унылый пустырь, через дальний край которого и проходила та самая, магическая черта, разделившая мир на две части – на планету Земля и Изнанку.

Слева стоял, зарывшись ковшом в кучу глины, ржавый бульдозер, рядом – бетономешалка; справа чернела сгоревшая, и давно уже заросшая бурьяном, изба. За ней, в сторону Волги, уходила кривая тропа, петляющая между кустов всё той же ольхи.

За брошенной строительной площадкой, сквозь атмосферную дымку, виднелись караульные вышки возле блокпоста. Оттуда до сих пор слышались звуки продолжающейся проверки – хлопанье дверей, громкий скрип, железный лязг, и то ли какие-то команды, то ли просто – матюги.

По центру пустыря раскинулась огромная мутная лужа, из которой торчали разломанная бетонная плита и ещё что-то мерзкое, сгнившее, похожее на сваленных в кучу дохлых животных.

И, в общем-то, ничего экстраординарного, ничего необычного.

Никаких знамений, сполохов, шаровых молний, дрожащего воздуха или, скажем, электрических разрядов. Обыкновенная захламленная территория, каковых в России – пруд пруди!

– Мы что-нибудь почувствуем? – каким-то не своим, деревянным голосом спросила женщина. – Я имею в виду, если мы – всё-таки не превратимся в монстров.

– Да, – Алексей кивнул. – Сердце заболит. Очень сильно, но ненадолго. Секунд на пять. Потом пройдёт. Не волнуйтесь, это не инфаркт. Скорее боль будет здесь, – он постучал согнутым пальцем себе по лбу, – в сознании.

– А… – голос у их спутницы дрогнул, – если я… всё же сделаюсь варгом, вы позаботитесь об Илье?

Роман усмехнулся.

– Поверьте мне, после Локуса, Илья и сам будет в состоянии о себе позаботиться.

Михаил посмотрел на него с удивлением.

«Что он имеет в виду?! Даун сделается каким-нибудь особенным монстром?! Разумным, что ли?! Или слишком трусливым, что бы связываться с людьми, и рванёт куда подальше?».

Впрочем, охотникам он верил. Стиксу, по-прежнему – не особо, а вот им – да. Хотя проводник с последним препятствием – зеркальными стенами не обманул.

Это было и вправду, потрясающе красиво! Это было необычным, никогда прежде не виденным, АБСОЛЮТНО ЧУЖИМ.

Правда, название «зеркальные стены» подходило этому образованию с большой натяжкой, поскольку не люди в них отражались, а ЗЕРКАЛА – В ЛЮДЯХ.

Волохов двигался вслед за Алексеем, между двумя, уходящими вверх, в бесконечность, вертикальными поверхностями, и видел, что его кожа превратилась в нечто странное.

В жидкое зеркало.

Он смотрел… В РУКУ (по иному и не скажешь), наблюдая за собственным лицом. В котором, в свою очередь отражалась та же рука, а в ней – ещё одно лицо, и так – до бесконечности.

Всё это текло, преломлялось, меняло цвета и форму, вызывая чувство, очень похожее на эйфорию.

К тому же, проход между двумя порождениями Изнанки казался бесконечным. Но главное – и не хотелось, что бы он кончался! Совсем наоборот – тянуло остановиться, сесть (а ещё лучше – лечь), и наблюдать за этим завораживающим зеркальным миром долго, очень долго, вечно. До самой смерти. И после неё.

К счастью, этого не дал Михаилу сделать Роман, идущий сзади, и бдительно следящий за своим «подопечным». Как только последний начинал замедлять шаг, охотник тут же, весьма ощутимо толкал его в спину.

Потом всё кончилось, и Волохов обнаружил себя совершенно обессиленным, мокрым от пота, с дикой головной болью.

– Ох! – вымолвил он, опускаясь на пожухлую жёлтую траву. – Блин! Охренеть – не встать!

– Встать всё-таки придётся, – покачал головой Роман, тоже выглядевший, как спринтер после длительного забега. – Мы почти пришли.

– А если бы я, проходя эту… как её?…

– Патогению, – подсказал охотник.

– Да, патогению… остановился, то что бы со мной было? – спросил Михаил, поднимаясь и стирая с лица влагу.

– Ты бы просто исчез. Бесследно.

– Куда?!

– Спроси что-нибудь попроще.

– Хм! – Волохов повернулся к тому месту, через которое они прошли, но никаких инфернальных стен не обнаружил. Только непонятное, мутно – тёмное нечто.

– И многие исчезали?

– Мы стареемся вывести всех, – отрезал Стикс.

– Но всё-таки?

– На моих глазах пропали трое, – Роман невесело усмехнулся. – Четыре года назад. Очень уж им хотелось получше всё рассмотреть.

– А обойти эту фигню никак нельзя?

– Нельзя! Справа, вернее теперь уже слева – мины. Плюс – сигнализация. Да и с блокпоста нас бы видно было.

– Понятно…

Они двинулись дальше, прошли, как и обещал проводник ещё метров сто и, наконец, приблизились к Локусу.

– Мне пистолет кому на хранение отдавать? – сдавленным голосом поинтересовался Волохов у Романа.

– Зачем?! – удивился тот.

– Ну… вдруг я в монстра превращусь?!

– Даже если ты превратишься в варга, – наставительно произнёс охотник, – то воспользоваться оружием не сумеешь…. Вернее – не успеешь.

– Вы меня пристрелите?

– Не тебя. Самого тебя уже не будет. Мы уничтожим лишь твоё тело, дабы оно не продолжило… хм!… существование в иной ипостаси. Понял?

– Понял, – уныло согласился Михаил.

«Боже, что я делаю?!» – в ужасе подумал он. «Куда я на хрен лезу?! Ведь вон там, метров чрез сто – смерть! Причём, добровольная! Считай – самоубийство! Сколько там процентов? Десять?! Мать, мать, мать!!!».

Волохов повернулся к проводнику.

– А отказаться я могу?

– Можешь, – ответил тот со скучающим видом. – Только путь обратно, до Семисотки будет тебе стоить двойную сумму. У тебя деньги есть?

– А если я сам назад пойду?

– Попробуй. Посмотрим, как далеко ты уйдёшь.

Он окинул Волохова презрительным взглядом.

– Что, обосрался?

– Да пошёл ты! – Михаил отвернулся.

– Ага, – кивнул Стикс. – Прямо сейчас и пойду. Пора мне.

Женщина удивлённо задрала брови.

– А вы разве не останетесь посмотреть?

– На что?!

– Превратимся мы в изнаночников или нет.

– Нет, не останусь. Во-первых, я уже видел, как люди умирают, во-вторых, зрелище сиё не из разряда приятных. Ладно, удачи вам!

Он кивнул, развернулся и, не говоря более ни слова, исчез в тёмном пятне, похожем то ли на дым, то ли на грязь.

Алексей поправил автомат на плече, зачем-то посмотрел на часы.

– Готовы?

– Нет, – с мрачным видом ответил Волохов.

– Что ещё?

– У меня последний вопрос.

– Какой?

– Мы должны были идти не с вами, а только с проводником…. Кто бы, в таком случае провёл нас троих через Локус?

Охотник пожал плечами.

– Сами бы прошли. Ничего сложного тут нет.

Михаил вздохнул.

– Я надеюсь.

Они двинулись через пустырь, причём в этот раз шли цепью – женщина с ребёнком на руках (хотя, судя по всему, ей было тяжело это делать) и Волохов – посередине; охотники с оружием снятым с предохранителя – по краям.

Михаилу было страшно. Очень страшно. Словно двигаешься к некоему краю, за которым уже ничего не будет – ни жизни, ни даже смерти. Только пустота.

Он попытался вспомнить какую-нибудь молитву, но в голову, кроме «аминь» и «аллилуйя», как назло, ничего не лезло. Мысли метались подобно ошпаренным тараканам, ноги подгибались от страха, руки дрожали.

«Абзац! Во дурак-то! Дурак!!! Денег ему захотелось!!! Богатства, мать его за ногу, и за прочее! Сейчас будут тебе деньги! Нажрёшься ими так, что мало не покажется! Чёрт! Чёрт! Чёрт!».

Загребая ногами мутную жижу, они пересекли лужу, миновали какие-то мёртвые кусты, обогнули заросли тоже – мёртвого, почерневшего борщевика… и тут….

Кто-то огромный, невидимый, но тем не менее – реально существующий, со всей силы пнул Волохова в сердце.

Ногой.

По ощущениям – обутой в тяжёлый армейский ботинок. Или в железный «испанский сапог».

От неожиданности Михаил хотел было заорать, но не хватило воздуха. Мало того: он обнаружил, что какое-то время вообще не дышит. Не чувствуя к тому же особого дискомфорта.

«Вот так и превращаются в изнаночника! И это – моя последняя мысль!».

Затем, земля прыгнула ему навстречу, и всё померкло.

Впрочем, ненадолго.

– Твою душу! – услышал он справа и, повернув голову, уставился на ворочающегося в грязи Романа. – Холера!

Держась за сердце, охотник поднялся на ноги и направил пистолет на Волохова. Глаза у него сделались холодными и беспощадными. Как у солдата расстрельной команды. Постояв так какое-то время, охотник вдруг широко улыбнулся и убрал оружие.

– Поздравляю! – сказал он. – Тебе повезло! Давай руку!

– Не могу, – простонал Михаил, по-прежнему держась за грудь. – Больно!

– Сейчас пройдёт, не парься!

Волохов, и вправду ощущая, как затихает, уходит сумасшедшая боль, оглядел себя, затем, повернув голову, посмотрел на Алексея. Тот помогал подняться женщине с сыном.

– Но ведь говорили, будто человек становится изнаночником не сразу, – вновь переведя взгляд на Романа, сказал он. – Должно пройти какое-то время….

– Должно, – согласился тот. – От десяти до двадцати минут. Иногда меньше, иногда больше. Вот только будущие варги никогда не испытывают то, что испытывают при пересечении Локуса нейтралы. То есть мы.

– Удар в сердце? – догадался Михаил.

– Его. Ладно… Хорош валяться. Встать сам можешь?

Волохов кивнул, затем поднялся и принялся было отряхиваться, когда за спиной послышался крик.

Кричала женщина.

– Господи, спасибо!

Михаил, вздрогнув, резко развернулся.

Их спутница стояла, подняв мокрое от слёз лицо к небу и истово крестилась.

– Спасибо! Ты сделал это!

«Эк, её торкнуло!» – уже окончательно придя в себя, с иронией подумал Волохов. «Да она, оказывается, боялась даже больше, чем я! Хотя… её, конечно, можно понять. У неё инвалид на руках….».

Михаил перевёл взгляд на мальчишку – дауна и… замер, открыв рот.

Поскольку тот больше не был дауном.

Сейчас рядом с молящейся женщиной стоял обыкновенный пацан лет восьми, а может – девяти, без характерных признаков этой, кстати, весьма загадочной генетической болезни. Исчез ненормально высокий и ненормально широкий лоб, безвольный рот с маленьким подбородком; нездорово – бледная кожа сделалась вполне стандартной, чуть загорелой даже; но главное – глаза. Они, из выпученных, пустых, стали тоже вполне себе стандартными, с осмысленным взглядом.

– Мам, – произнёс ребёнок, подёргав женщину за куртку, – ну, престань уже!

– Господи! – женщина опустилась перед ребёнком на колени и осторожно обняла, словно тот был сделан из хрусталя. – Ты можешь говорить! Ты теперь всё понимаешь!

Тут она, очевидно, не выдержав, разрыдалась.

Роман пихнул Волохова в бок.

– Видал?!

– Эт… это что?! – спросил тот, ткнув пальцем в странную пару.

– А это то, за что Изнанку можно не только ненавидеть.

– То есть?

– Здесь инвалиды…. Любые инвалиды! – охотник поднял палец. – Перестают быть инвалидами.

– А… – Михаил потряс головой, – а почему об этом никто… э-э… не знает? В смысле – почему об этом нет нигде никакой информации?!

Роман кивнул.

– Правильно. Информации нет. Точнее – об этом знающие люди стараются не говорить. Ну, и власти тоже… не приветствуют подобные разговоры.

– Но… почему?!!!

– Да потому, что, если бы об этом узнали там, – он показал рукой куда-то за спину, – к Периметру ломанулись бы все, имеющие подобные проблемы! И не только, как ты должно быть догадываешься, из России… Со всего мира! Это даже не сотни тысяч, миллионы!

– Офигеть! Значит, наша… э-э… спутница….

В этот момент женщина, наконец перестав рыдать, оторвалась от сына и, повернув голову к ним, произнесла:

– Меня зовут Ирина.

– Михаил, – машинально представился Волохов. – С вами всё в порядке?

– Да, – она кивнула. – Я тоже получила сердечный удар, не беспокойтесь. Но главное – с Ильёй всё в порядке. ТЕПЕРЬ в порядке! Господи, я не верила! До последнего не верила! Надеялась, да, но не верила!

– Ладно, ладно, – Алексей снял с пояса и протянул ей флягу. – Вот, выпейте. Вам не повредит.

– Спасибо, – Ирина отхлебнула, поморщилась. – Это что у вас, спирт?!

– Он самый, – охотник усмехнулся и протянул флягу Михаилу. – На, тоже прими. За второе рождение.

Тут Волохов вспомнил, где он находится и невольно потянулся за пистолетом, лежащем во внутреннем кармане, одновременно пристально (по крайней мере ему так казалось) вглядываясь в окружающее. Однако ни монстров, ни вообще чего-либо необычного не обнаружил.

Единственное, что его смутило, это Волга, которая текла здесь совсем рядом, метрах в ста от того места, где они стояли. Правда, он так и не понял, что именно ему не понравилось.

«Вода, как вода… На вид – холодная. В чём дело-то?!».

– Ты пить будешь? – поинтересовался Алексей.

– А? – Михаил оторвался, наконец, от созерцания «матери русских рек», взял флягу, хлебнул. Жуткий напиток обжёг пищевод, заставил закашляться.

– Ничего, привыкай! – охотник усмехнулся. – А на реку не смотри. Она здесь в другую сторону течёт.

– Куда течёт?!

– Туда! – Роман махнул рукой в сторону центра Изнанки.

– А… а… – Волохов беспомощно оглянулся за спину, – а там в другую сторону текла, что ли?!

– Угу. К Каспийскому морю.

Михаил помотал головой, потом сделал шаг по направлению к берегу, ещё один, и ещё один….

«Вон там, чуть ли ни в двух шагах – Локус. …Пропади он пропадом! Невидимый! И Волга за ним, если верить охотникам, течёт правильно. А здесь неправильно! И кто… вернее – ЧТО врёт?! Мои глаза или законы физики?!».

Он вздохнул.

«М-да. Действительно – другая планета! Точнее – вселенная. Параллельная. С иными физическими законами. И совсем, оказывается, разные вещи – читать об этом, или даже – смотреть видео, и сталкиваться лицом к лицу. Мама родная! Во что же я влип?!!!».

– Мы дальше так и пойдём? – поинтересовалась у охотников Ирина. – В смысле – вдоль реки?

Алексей пожал плечами.

– Зачем же вдоль реки?! Вернёмся на шоссе.