скачать книгу бесплатно
Данные обстоятельства позволяют сторонам при заключении соответствующих договоров устанавливать ренту и в большем размере, чем это предусмотрено Гражданским кодексом Российской Федерации, а в случаях, когда между получателями и плательщиками ренты возникают спорные ситуации, суды, при разрешении споров о размере ренты, вправе определять ее размер не только в соответствии с частью второй статьи 5 Федерального закона, но и согласно положениям статьи 318 Гражданского кодекса Российской Федерации, то есть с учетом уровня инфляции в порядке и случаях, которые предусмотрены законом.
Согласно пункту 2 статьи 424 изменение цены договора после его заключения допускается в случаях и на условиях, предусмотренных договором, законом, либо в установленном законом порядке.
Гражданским кодексом не предусматривается обязательной индексации размера пожизненной ренты и стоимости объема содержания с иждивением, за исключением минимальных, однако стороны вправе включить в договор условие об индексации предусмотреть ее механизм, и не связаны в данном вопросе условиями увеличения минимального размера оплаты труда.
Следует отметить, что правила, касающиеся увеличения размеров и сроков выплат, могут изменяться договором, это следует из статьи 451 Гражданского кодекса, которая предусмотрела возможность изменения договора.
Данное положение придает большую гибкость договорным отношениям и позволяет сохранить контракт. В пункте 4 статьи 451 Гражданского кодекса указано, что «изменение договора в связи с существенным изменением обстоятельств допускается по решению суда в исключительных случаях, когда расторжение договора противоречит общественным интересам либо повлечет для сторон ущерб, значительно превышающий затраты, необходимые для исполнения договора на измененных судом условиях».
По смыслу статьи 452 Гражданского кодекса, если рентополучателей не устраивает, в какой-то момент, размер ренты, то они могут либо договориться с другой стороной об изменении условий, или требовать этого в судебном порядке.
При разрешении спора, вызванного неисполнением или ненадлежащим исполнением возмездного договора, необходимо учитывать, что в случае, когда в договоре нет прямого указания о цене и она не может быть определена из условий договора, оплата должна производиться по цене, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные товары, работы или услуги (пункт 3 статьи 424 ГК). При этом наличие сравнимых обстоятельств, позволяющих однозначно определить, какой ценой необходимо руководствоваться, должно быть доказано заинтересованной стороной. При наличии разногласий по условию о цене и недостижении сторонами соответствующего соглашения договор считается незаключенным.
В любом случае при разрешении спора между сторонами об объеме содержания, которое предоставляется или должно предоставляться гражданину, суд должен руководствоваться принципами добросовестности и разумности (пункт 3 статьи 602 Гражданского кодекса).
Сегодня мы столкнулись с вопросом о конституционности нормы, которая сама по себе не влияет на взаимоотношения данных сторон, которыми являются заявители. Мы имеем дело с бланкетной нормой. И оспаривается не сама отсылочная норма, не норма ГК, а та норма, к которой произведена отсылка. В этой связи говорить о конституционности части второй статьи 5 закона "О минимальном размере оплаты труда" можно ведь с двух позиций: как лица, которое недополучает размер рентных платежей со стороны получателя ренты; так и со стороны тех лиц, которые должны были уплачивать административные штрафы, которые также определялся этой же самой нормой. Поэтому говорить о конституционности или неконституционности такого порядка установления минимального размера оплаты труда без учета изначально взаимоотношения сторон, которые послужили основанием применения данного бланкета, невозможно. Но, к сожалению, стороны не поставили вопрос о конституционности положений Гражданского кодекса о порядке выплаты ренты. Поэтому эти вопросы находятся на данный момент вне контроля Конституционного Суда. Тем не менее, на мой взгляд, в данном случае вопрос не выходит за пределы цивилистического анализа.
Взаимоотношения сторон определяются положениями гражданского законодательства о рентных отношениях. Я бы хотел вам напомнить о том, что вообще норма о ренте пожизненного содержания с иждивением, появилась из судебной практики в 60-х годах прошлого века, когда Гражданский кодекс не предусматривал подобной нормы. В дальнейшем была включена норма о купле-продаже жилого дома на условиях пожизненного содержания, и уже тогда встал вопрос о возможности фиксирования размера платежей. И теория, и практика остановились на том, что данные взаимоотношения относятся к категории рисковых, алеаторных договоров. Здесь не может быть зафиксирован размер, который должен получить получатель ренты, и сколько должен же фактически затратить плательщик ренты. И сегодня эта норма также относится к категории алеаторных.
Договор пожизненного содержания с иждивением – это вопрос, который решает каждая сторона для себя индивидуально, когда у этого лица нет иного имущества, которое бы могло обеспечить его содержание, кроме жилого дома или иного недвижимого имущества, и он принимает решение продать данное имущество, но, не получив конкретную сумму, а имея периодические выплаты, периодические платежи. Вопрос о том, каким образом зафиксировать эту периодичность с тем, чтобы этого было достаточно для проживания, – это действительно вопрос свободы договора, это реализация субъективного гражданского права, которое принадлежит гражданину, который для себя эту сумму должен определить сам. Насколько вмешательство государства в данном случае оправданно, с помощью применения минимального размера оплаты труда? Практика уже показала, что вынуждены были отказаться. Дело в том, что фиксация любых цифровых показателей в гражданском законодательстве никогда не приводила к более-менее разумному решению. В свое время у нас, например, размер сделки определялся не свыше 50 рублей – крупный размер. Отказались от этого критерия, понимая, что ситуация меняется, и в какой-то момент 50 рублей стали слишком ничтожной суммой для того, чтобы говорить о крупном размере. То же самое произошло и с МРОТом. Любая фиксация нормы, приводящая к четкой цифре – она тут же приводит к тому, что в какой-то момент изменение ситуации (или рыночной ситуации, или прожиточного минимума), и она действительно становится неудобной.
Является ли в данном случае эта цифра обязательной для сторон? Обязаны ли стороны применять МРОТ при заключении договора? Конечно, нет. Это гарантия, которую как бы государство предлагает сторонам установить, что меньше этой суммы выплачивать нельзя. При этом я бы хотел обратить внимание Высокого Суда на то, что ни одна из сторон заявителей – никто из них не оспаривал размер выплат. Ведь в этом случае как раз можно было ставить сразу вопрос о либо прекращении договора, либо об увеличении размера выплат.
И хотел бы напомнить, что есть еще одна отсылочная норма в договоре пожизненного содержания с иждивением. Применяется правило о пожизненной ренте, которая как раз допускает применение 318. Более того, можно напомнить и пункт 3 статьи 602 о том, что при определении размера выплат суд, в случае возникновения спора, должен исходить из разумности и добросовестности сторон. То есть, эти вопросы должны быть предметом судебного рассмотрения. На самом деле этот вопрос судами общей юрисдикции не рассматривался. И я полагаю, что данный спор, который возник у граждан, вполне может быть разрешен судами общей юрисдикции в пределах их компетенции; и, не затрагивая Закон "О минимальном размере оплаты труда", он в состоянии установить разумность и достаточность выплат и разрешить вопрос по существу.
Закон предусматривает достаточно жесткую меру для защиты получателя ренты – это прекращение договора и возврат имущества ему в собственность. Плательщику ренты при этом ничего не компенсируется. Поэтому я полагаю, что в данном случае, если Высокий Суд будет оценивать норму о минимальном размере оплаты труда применительно к рентным отношениям, то необходимо, наверное, все-таки обратить внимание на какое-то общее правило – каким образом применять бланкетные нормы, не затрагивая конституционность тех норм, которые содержат отсылку. Ведь стороны вполне могли договориться об использовании и иной условной единицы, если бы это был не минимальный размер оплаты труда, ну а, например, курс доллара. Что бы в этом случае подлежало конституционной оценке? Действия биржи или деятельность американского правительства? А в принципе минимальный размер оплаты труда – это та же самая условная единица, которая применена Гражданским кодексом. И для этого есть еще одно правило, которое содержится в пункте 3 статьи 424 статье Гражданского кодекса: в тех случаях, когда цена договора не может быть определена и подлежит определению исходя из аналогичных обстоятельств в данном месте и т. д.
Я полагаю, что дела заявителей могут быть рассмотрены и разрешены судом общей юрисдикции в порядке его компетенции, а конституционность Закона "О минимальном размере оплаты труда", на мой взгляд, никоим образом не умаляется.
Изложенное позволяет констатировать, что защита интересов граждан лежит в плоскости компетенции судов общей юрисдикции, которые на основании действующего законодательства в состоянии дать правовую оценку создавшимся отношениям и разрешить их в системе норм гражданского законодательства.
Необходимо также обратить внимание на то обстоятельство, что заявители в суды общей юрисдикции непосредственно с исками об увеличении размера выплачиваемой им ренты не обращались, то есть предоставленного им права на судебную защиту в полном объеме не реализовали.
Таким образом, часть вторая статьи 5 Федерального закона о МРОТ не может рассматриваться как нарушающая конституционные права Поварнициной А.Ф., Кутиной А.Ф. и Куликова В.Н., так как не лишает их возможности на получение ренты в большем размере, чем это предусмотрено в заключенных ими договорах.
Конституционный Суд Российской Федерации.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 27 ноября 2008 года № 11-П
По делу о проверке конституционности части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» в связи с жалобами граждан А.Ф. Кутиной и А.Ф. Поварнициной
Именем Российской Федерации
Конституционный Суд Российской Федерации в составе председательствующего – судьи С.М. Казанцева, судей Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, В.Д. Зорькина, М.И. Клеандрова, Н.В. Мельникова, Н.В. Селезнева, В.Г. Стрекозова,
с участием постоянного представителя Государственной Думы в Конституционном Суде Российской Федерации А. Н. Харитонова, представителя Совета Федерации – доктора юридических наук Е.В. Виноградовой, полномочного представителя Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации М.В. Кротова,
руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, пунктом 3 части второй статьи 22, статьями 36, 74, 86, 96, 97 и 99 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда».
Поводом к рассмотрению дела явились жалобы граждан А.Ф. Кутиной и А.Ф. Поварнициной на нарушение их конституционных прав частью второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда». Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации оспариваемое заявителями законоположение.
Поскольку обе жалобы касаются одного и того же предмета, Конституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», соединил дела по этим жалобам в одном производстве.
Заслушав сообщение судьи-докладчика М.И. Клеандрова, объяснения представителей Государственной Думы, Совета Федерации и Президента Российской Федерации, выступления приглашенных в заседание представителей: от Генерального прокурора Российской Федерации – Т.А. Васильевой, от Министерства юстиции Российской Федерации – Т.Л. Козлова, от Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации – С.М. Петрова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации
установил:
1. Согласно части второй статьи 5 Федерального закона от 19 июня 2000 года № 82-ФЗ «О минимальном размере оплаты труда» исчисление платежей по гражданско-правовым обязательствам, установленных в зависимости от минимального размера оплаты труда, производится с 1 июля 2000 года по 31 декабря 2000 года исходя из базовой суммы, равной 83 рублям 49 копейкам, а с 1 января 2001 года исходя из базовой суммы, равной 100 рублям.
Заявители по настоящему делу – гражданка А.Ф. Кутина, заключившая в 2002 году договор пожизненного содержания с иждивением, и гражданка А.Ф. Поварницина, заключившая в 2001 году договор пожизненной ренты, просят признать не соответствующим статьям 1 (часть 1), 2, 7, 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1), 20 (часть 1), 35 (часть 2), 45 (часть 1), 46 (часть 1), 54 (часть 1) и 55 Конституции Российской Федерации, а также пункту 1 статьи 25 Всеобщей декларации прав человека положение части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», примененное в их делах для определения размера платежей по указанным договорам ренты.
Промышленный районный суд города Самары решением от 31 октября 2007 года, оставленным без изменения судом кассационной инстанции, отказал в удовлетворении исковых требований гражданки А.Ф. Кутиной о расторжении договора пожизненного содержания с иждивением и возврате переданной в его исполнение квартиры. Суд не нашел существенных нарушений со стороны ответчиков при исполнении условий договора и, посчитав необоснованными доводы истицы о необходимости увеличения денежного содержания, пришел к выводу, что сумма в 200 рублей, выплачиваемая ежемесячно на каждого получателя ренты – на саму истицу и на ее супруга (впоследствии скончавшегося), соответствует предусмотренным в договоре двум минимальным размерам оплаты труда, установленным на день расчета частью второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», и отвечает предписанию пункта 2 статьи 602 ГК Российской Федерации, согласно которому стоимость всего объема содержания с иждивением в месяц не может быть менее двух минимальных размеров оплаты труда, установленных законом.
Отказывая гражданке А.Ф. Поварнициной в удовлетворении искового требования о расторжении договора пожизненной ренты, которым причитающаяся ей сумма ежемесячной выплаты была определена в размере 400 рублей с последующей индексацией пропорционально увеличению установленного законом минимального размера оплаты труда, Орджоникидзевский районный суд города Екатеринбурга в решении от 13 января 2003 года, оставленном без изменения судом кассационной инстанции и впоследствии неоднократно обжаловавшемся заявительницей, сослался на статью 597 ГК Российской Федерации, согласно пункту 2 которой размер пожизненной ренты в расчете на месяц должен быть не менее минимального размера оплаты труда, установленного законом, и указал, что ответчик должным образом выполнял свои обязательства, доводы же истицы о необходимости увеличения суммы ежемесячной выплаты до минимального размера оплаты труда, установленного статьей 1 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», не основаны на законе, поскольку предусмотренная частью второй статьи 5 названного Федерального закона базовая сумма для ее исчисления (100 рублей) со времени заключения договора не изменялась.
Исходя из того, что Конституционный Суд Российской Федерации в силу части второй статьи 74 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» в процессе конституционного судопроизводства оценивает буквальный смысл рассматриваемого нормативного положения, а также смысл, придаваемый ему сложившейся правоприменительной практикой, и принимает решение по делу исходя из места рассматриваемого нормативного положения в системе норм, предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу является положение части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» в той части, в какой оно – во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 597 и пунктом 2 статьи 602 ГК Российской Федерации – служит основанием для исчисления ежемесячных платежей по договорам пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением исходя из базовой суммы, равной 100 рублям.
2. Согласно Конституции Российской Федерации в целях создания условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, в Российской Федерации устанавливается гарантированный минимальный размер оплаты труда (статья 7, часть 2); каждый имеет право на вознаграждение за труд не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда (статья 37, часть 3).
По смыслу приведенных конституционных положений, институт минимального размера оплаты труда по своей конституционно-правовой природе предназначен для установления того минимума денежных средств, который должен быть гарантирован работнику в качестве вознаграждения за выполнение трудовых обязанностей с учетом прожиточного минимума. Между тем на определенном этапе развития Российской Федерации этому институту был придан более широкий смысл: минимальный размер оплаты труда использовался в различных отраслях законодательства в качестве критерия расчета социальных выплат, платежей по гражданско-правовым обязательствам, ставок налогов и сборов, государственных пошлин, штрафов и т. д., что было связано с необходимостью индексации размеров указанных платежей в условиях постоянного роста уровня инфляции. При этом сама сумма минимального размера оплаты труда законодателем периодически увеличивалась, однако уже без жесткой привязки к величине прожиточного минимума.
В гражданско-правовое регулирование институт минимального размера оплаты труда был введен с вступлением в силу с 1 января 1995 года части первой Гражданского кодекса Российской Федерации. Согласно его статье 318 в первоначальной редакции сумма, выплачиваемая по денежному обязательству непосредственно на содержание гражданина (в возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, по договору пожизненного содержания и в других случаях), с увеличением установленного законом минимального размера оплаты труда подлежала пропорциональному увеличению. В дальнейшем минимальный размер оплаты труда стал использоваться также для определения объема гражданско-правовых обязательств в части второй Гражданского кодекса Российской Федерации (статьи 597 и 602, пункт 4 статьи 1086, пункт 2 статьи 1087 и др.).
2.1. С изменением экономической ситуации законодатель стал отказываться от практики наделения минимального размера оплаты труда не свойственными этому институту функциями. Принятый 19 июня 2000 года Федеральный закон «О минимальном размере оплаты труда» закреплял в статье 3, что минимальный размер оплаты труда применяется исключительно для регулирования оплаты труда, а также для определения размеров пособий по временной нетрудоспособности и выплат в возмещение вреда, причиненного увечьем, профессиональным заболеванием или иным повреждением здоровья, связанным с исполнением трудовых обязанностей.
Именно в целях данного регулирования, как это вытекает из содержания Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», его статьей 1 был установлен минимальный размер оплаты труда: с 1 июля 2000 года в сумме 132 рублей в месяц, с 1 января 2001 года в сумме 200 рублей в месяц, с 1 июля 2001 года в сумме 300 рублей в месяц. Что касается других платежей, размер которых ранее устанавливался в зависимости от минимального размера оплаты труда (в том числе обязательных социальных выплат, налогов, сборов и штрафов, а также платежей по гражданско-правовым обязательствам), то их исчисление, согласно названному Федеральному закону, впредь до внесения изменений в соответствующие законы, определяющие порядок исчисления этих платежей, предписывалось производить с 1 июля 2000 года по 31 декабря 2000 года исходя из базовой суммы, равной 83 рублям 49 копейкам, а с 1 января 2001 года исходя из базовой суммы, равной 100 рублям (статьи 4 и 5).
2.2. В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации само по себе изменение способа определения размеров тех или иных денежных выплат – при соблюдении конституционных принципов справедливости, равенства, соразмерности, а также стабильности и гарантированности прав граждан – является прерогативой законодателя, поэтому отказ от использования минимального размера оплаты труда в качестве норматива при расчетах платежей в сферах, не связанных с трудовыми отношениями, не может рассматриваться как противоречащий Конституции Российской Федерации; придание же этому институту более широких функций не согласуется с его конституционно-правовой природой (Постановление от 19 июня 2002 года № 11-П, определения от 11 июля 2002 года № 191-О, от 16 мая 2007 года № 375-О-П и др.).
С тем чтобы исключить применение института минимального размера оплаты труда в целях, расходящихся с его конституционно-правовой природой, законодатель начал вносить соответствующие изменения в налоговое, уголовное, административное и гражданское законодательство. Так, Федеральным законом от 26 ноября 2002 года № 152-ФЗ ряд изменений, обусловленных отказом от использования минимального размера оплаты труда в качестве масштаба при исчислении платежей по гражданско-правовым обязательствам, был внесен в Гражданский кодекс Российской Федерации.
Согласно статье 318 ГК Российской Федерации в новой редакции сумма, выплачиваемая по денежному обязательству непосредственно на содержание гражданина в возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, по договору пожизненного содержания и в других случаях, индексируется с учетом уровня инфляции в порядке и случаях, предусмотренных законом. Изменения были внесены также в статью 1086 ГК Российской Федерации (согласно ее пункту 4 в новой редакции заработок (доход), утраченный в результате повреждения здоровья, в случаях, когда потерпевший на момент причинения вреда не работал, определяется в размере не менее установленной в соответствии с законом величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации) и статью 1087 данного Кодекса (согласно ее пунктам 2 и 3 в новой редакции при повреждении здоровья лица, не достигшего совершеннолетия, вред, связанный с утратой или уменьшением его трудоспособности, возмещается исходя из установленной в соответствии с законом величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации; если ко времени повреждения его здоровья несовершеннолетний имел заработок, то вред возмещается исходя из размера этого заработка, но не ниже установленной в соответствии с законом величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации).
Вместе с тем пункт 2 статьи 597 и пункт 2 статьи 602 ГК Российской Федерации, которыми минимальный размер платежей по договорам пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением соответственно определяется с учетом минимального размера оплаты труда, продолжают действовать в первоначальной редакции. Остается неизменной и базовая сумма для исчисления платежей по гражданско-правовым обязательствам, установленных в зависимости от минимального размера оплаты труда (100 рублей), определенная в части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», при том что минимальный размер оплаты труда, указываемый в статье 1 данного Федерального закона, регулярно повышается (с 1 мая 2002 года – до 450 рублей, с 1 октября 2003 года – до 600 рублей, с 1 сентября 2007 года – до 2300 рублей).
3. В соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации по договору ренты одна сторона (получатель ренты) передает другой стороне (плательщику ренты) в собственность имущество, а плательщик ренты обязуется в обмен на полученное имущество периодически выплачивать получателю ренту в виде определенной денежной суммы либо предоставления средств на его содержание в иной форме; по договору ренты допускается установление обязанности выплачивать ренту бессрочно (постоянная рента) или на срок жизни получателя ренты (пожизненная рента); пожизненная рента может быть установлена на условиях пожизненного содержания гражданина с иждивением (статья 583).
Постоянная рента выплачивается в деньгах в размере, устанавливаемом договором, либо путем предоставления вещей, выполнения работ или оказания услуг, соответствующих по стоимости денежной сумме ренты; если иное не предусмотрено договором, размер выплачиваемой ренты увеличивается пропорционально увеличению установленного законом минимального размера оплаты труда (статья 590).
Пожизненная рента определяется в договоре как денежная сумма, периодически выплачиваемая получателю ренты в течение его жизни; размер пожизненной ренты в расчете на месяц должен быть не менее минимального размера оплаты труда, установленного законом, а в случаях, предусмотренных статьей 318 данного Кодекса, подлежит увеличению (статья 597).
В договоре пожизненного содержания с иждивением обязанность плательщика ренты может включать обеспечение потребностей в жилище, питании и одежде, а если этого требует состояние здоровья гражданина, также и уход за ним; в договоре должна быть определена стоимость всего объема содержания с иждивением, которая в месяц не может быть менее двух минимальных размеров оплаты труда, установленных законом; при разрешении спора между сторонами об объеме предоставляемого гражданину содержания суд должен руководствоваться принципами добросовестности и разумности (статья 602).
По смыслу приведенных положений Гражданского кодекса Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 318 предполагается, что размер рентных платежей, определяемый в договоре, может увеличиваться пропорционально увеличению установленного законом минимального размера оплаты труда и с учетом уровня инфляции в порядке и случаях, которые предусмотрены законом.
4. В силу статей 8, 19, 34 и 35 Конституции Российской Федерации и основанных на них правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации (постановления от 6 июня 2000 года № 9-П, от 1 апреля 2003 года № 4-П и от 23 января 2007 года № 1-П) свобода гражданско-правовых договоров в ее конституционно-правовом значении предполагает соблюдение принципов юридического равенства и согласования свободной воли сторон. Следовательно, регулируемые гражданским законодательством договорные обязательства должны быть основаны на равенстве сторон, автономии их воли и имущественной самостоятельности. Субъекты гражданского права свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора (пункты 1 и 2 статьи 1 ГК Российской Федерации).
Вместе с тем следует учесть, что помимо собственно гражданско-правовой составляющей в нормах, регулирующих договоры пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением, в том числе в части, касающейся определения минимального размера платежей и их увеличения с учетом уровня инфляции и повышения минимального размера оплаты труда, имеется определенное социально значимое содержание: зачастую граждане распоряжаются своим имуществом подобным образом не столько ради получения дохода как такового, сколько с целью сохранения уровня жизнеобеспечения. Соответственно, Российская Федерация, как правовое и социальное государство, обязана гарантировать адекватную защиту прав и законных интересов тех граждан, для которых получение регулярных платежей по таким договорам может стать одним из основных источников существования.
Исходя из этого законодатель, осуществляя регулирование договоров пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением с учетом их особенностей и социального предназначения, предусмотрел – в целях защиты законных интересов получателя как социально уязвимой стороны в договоре – минимальный уровень рентных платежей и возможность их повышения, с тем чтобы обеспечить добросовестность и юридическую справедливость реализации таких договоров. Это означает, что как сам минимально допустимый размер ренты по указанным договорам, так и используемые законодателем критерии увеличения рентных платежей должны быть разумными, соразмерными и адекватными целям, ради которых они устанавливаются в рамках гражданско-правового регулирования.
5. Закрепленный в статье 19 Конституции Российской Федерации универсальный принцип юридического равенства (равенство всех перед законом и судом, а также равноправие) и логически обусловленный им общеправовой принцип формальной определенности права предполагают, что закон должен быть понятным, точным и недвусмысленным. Иное означало бы возможность неоднозначного понимания и истолкования закона и, по сути, произвольного его применения, что сделало бы иллюзорным вытекающее из статьи 19 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 46 равное право на справедливое правосудие, на эффективную и полную судебную защиту.
Как неоднократно подчеркивал в своих решениях Конституционный Суд Российской Федерации, гарантированные Конституцией Российской Федерации равенство всех перед законом и судом, а также равноправие могут быть обеспечены лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями; нарушение принципа формальной определенности норм, напротив, допускает неограниченное усмотрение в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит – к нарушению принципа равенства при осуществлении конституционных прав и свобод, верховенства Конституции Российской Федерации и закона (постановления от 25 апреля 1995 года № 3-П, от 15 июля 1999 года № 11-П и от 30 июля 2001 года № 13-П).
На необходимости соблюдения принципа правовой определенности настаивает в своих решениях и Европейский Суд по правам человека: закон во всяком случае должен отвечать установленному Конвенцией о защите прав человека и основных свобод стандарту, требующему, чтобы законодательные нормы были сформулированы с достаточной четкостью и позволяли лицу предвидеть, прибегая в случае необходимости к юридической помощи, с какими последствиями могут быть связаны те или иные его действия (постановления от 26 апреля 1979 года по делу «Санди Таймс» (The випдау Times) против Соединенного Королевства», от 28 октября 2003 года по делу «Ракевич (Rakevich) против России», от 24 мая 2007 года по делу «Игнатов (Ignatov) против России», от 24 мая 2007 года по делу «Владимир Соловьев (Vladimir Solovyev) против России»).
Положение части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» в действующем механизме правового регулирования платежей по договорам пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением указанным критериям не отвечает.
5.1. Федеральный закон «О минимальном размере оплаты труда» в редакции Федерального закона от 20 апреля 2007 года № 54-ФЗ устанавливает в статье 3, что минимальный размер оплаты труда применяется исключительно для регулирования оплаты труда и определения размеров пособий по временной нетрудоспособности и что его применение для других целей не допускается.
Поскольку сумма минимального размера оплаты труда, указываемая в статье 1 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», постоянно растет (с 1 января 2009 года она составит 4330 рублей в месяц), тогда как частью второй его статьи 5 по-прежнему предписывается, что исчисление платежей по гражданско-правовым обязательствам, установленных в зависимости от минимального размера оплаты труда, осуществляется с 1 января 2001 года исходя из базовой суммы, равной 100 рублям, разрыв между суммой минимального размера оплаты труда, применяемой для целей, которые определены в статье 3 названного Федерального закона, и базовой суммой, предназначенной для исчисления рентных платежей, установленных в зависимости от минимального размера оплаты труда, резко увеличился. При этом – несмотря на постепенное освобождение института минимального размера оплаты труда от выполнения не свойственных ему функций, в том числе путем внесения Федеральным законом от 26 ноября 2002 года № 152-ФЗ изменений в статью 318 и некоторые другие статьи Гражданского кодекса Российской Федерации, – пункт 2 статьи 597 и пункт 2 статьи 602 данного Кодекса продолжают действовать в прежней редакции, сохраняющей минимальный размер оплаты труда в качестве масштаба для определения минимального уровня рентных платежей по договорам пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением (равно как и статья 590, предусматривающая в пункте 2, что размер постоянной ренты увеличивается пропорционально увеличению установленного законом минимального размера оплаты труда).
В результате в настоящее время имеет место неоднозначное понимание и применение части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» во взаимосвязи с положениями пункта 2 статьи 597 и пункта 2 статьи 602 ГК Российской Федерации в части определения суммы, в которой должны выплачиваться платежи по договорам пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением, установленные в зависимости от минимального размера оплаты труда. При этом в правоприменительной практике не обеспечено единообразное применение закона: в одних случаях суды исходят из того, что часть вторая статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» не предполагает отказ от увеличения размера платежей с увеличением минимального размера оплаты труда и, следовательно, выплата рентных платежей на основе базовой суммы в 100 рублей нарушает права получателей ренты; в других случаях (в том числе в делах заявителей) вывод делается прямо противоположный, т. е. что рентная плата должна исчисляться с учетом именно этой базовой суммы.
Тем самым нарушается гарантированный Конституцией Российской Федерации, ее статьями 8, 19 (части 1 и 2), 34 и 35, принцип равенства при осуществлении права собственности, в том числе права распоряжаться имуществом посредством заключения гражданско-правового договора.
5.2. Выбор способов определения размера рентных платежей, предусмотренных пунктом 2 статьи 597 и пунктом 2 статьи 602 ГК Российской Федерации, – прерогатива законодателя, который при этом, исходя из конституционно-правовой природы договоров пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением, должен соблюдать принципы справедливости, равенства, соразмерности, с тем чтобы обеспечить, в том числе с учетом повышения стоимости жизни и динамики роста прожиточного минимума, реализацию прав получателей ренты в соответствии с предназначением данных договоров.
Между тем, предусмотрев в статье 318 ГК Российской Федерации в редакции Федерального закона от 26 ноября 2002 года № 152-ФЗ, что сумма, выплачиваемая по денежному обязательству непосредственно на содержание гражданина, в том числе по договору пожизненного содержания и в других случаях, индексируется с учетом уровня инфляции в порядке и случаях, предусмотренных законом, законодатель соответствующий закон не принял. В результате – при отсутствии каких-либо механизмов увеличения с учетом указанных критериев базовой суммы, установленной в части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», – нарушается конституционно-правовая природа отношений, регулируемых договорами пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением, и искажается аутентичный смысл соответствующих законоположений, предполагающий возможность увеличения размера платежей по этим договорам с учетом роста инфляции и стоимости жизни.
Таким образом, положение части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» – применительно к исчислению платежей по гражданско-правовым обязательствам, вытекающим из договоров пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением (пункт 2 статьи 597 и пункт 2 статьи 602 ГК Российской Федерации), – не позволяет определять минимальный размер рентных платежей, установленных в зависимости от минимального размера оплаты труда, с учетом возможной индексации, чем снижаются гарантии прав получателей ренты по указанным договорам и создаются предпосылки к несоразмерному ограничению права собственности и свободы договоров, а следовательно, к нарушению статей 8, 34, 35 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
6. В соответствии со статьей 125 (часть 6) Конституции Российской Федерации положение части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», как признанное не соответствующим Конституции Российской Федерации, утрачивает силу и не подлежит применению.
Вместе с тем, поскольку применение для исчисления минимального размера платежей по договорам пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением непосредственно минимального размера оплаты труда в сумме, указанной в статье 1 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», противоречило бы воле законодателя, прямо выраженной в статье 3 названного Федерального закона, Конституционный Суд Российской Федерации, исходя из принципа конституционной сдержанности, который лежит в основе его деятельности, и руководствуясь пунктом 12 части первой статьи 75, статьями 79 и 80 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», считает возможным установить, что положение части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», признанное настоящим Постановлением не соответствующим Конституции Российской Федерации, утрачивает силу с момента введения в действие нового правового регулирования, которое законодатель обязан принять в первоочередном порядке не позднее 1 июля 2009 года.
Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, статьями 72, 75, 79, 87 и 100 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации
постановил:
1. Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 8, 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (части 1 и 2) и 55 (часть 3), положение части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» в той части, в какой оно – во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 597 и пунктом 2 статьи 602 ГК Российской Федерации, предусматривающими определение минимального размера платежей в зависимости от минимального размера оплаты труда, установленного законом, – предписывает исчисление платежей по договорам пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением, установленных в зависимости от минимального размера оплаты труда, производить с 1 января 2001 года исходя из базовой суммы, равной 100 рублям.
2. Дела граждан А.Ф. Кутиной и А.Ф. Поварнициной – заявителей по настоящему делу подлежат пересмотру на основе нового правового регулирования, которое должно быть установлено законодателем исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления.
3. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.
4. Согласно статье 78 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в «Российской газете» и «Собрании законодательства Российской Федерации». Постановление должно быть опубликовано также в «Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации».
Конституционный Суд Российской Федерации
Дело о разъяснении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года № 2-П по делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации
Выступление полномочного представителя Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации М.В. Кротова
7 октября 2008 года
Глубокоуважаемый Высокий Суд!
Инициатор ходатайства ОАО «Хакасэнерго» просит Конституционный Суд Российской Федерации в соответствии со статьей 83 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» официально разъяснить его Постановление от 5 февраля 2007 года № 2-П, в котором дана оценка конституционности целого ряда норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующего процесс рассмотрения дел в порядке надзора.
Ходатайство ОАО «Хакасэнерго» обусловлено тем, что Верховный Суд Российской Федерации, по мнению заявителя, воспринимает Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года № 2-П (толкует его) только как благое пожелание законодателю на приведение норм ГПК РФ с учетом конституционно-правового смысла, изложенного в этом Постановлении и поэтому отказал акционерному обществу ОАО «Хакасэнерго» в пересмотре правоприменительных решений, несмотря на то, что это предусмотрено Постановлением Конституционного Суда. Российской Федерации.
В связи с этим акционерное общество просит Конституционный Суд Российской Федерации дать разъяснение положений пунктов 6, 7 и 10 резолютивной части названного Постановления, так как возникла неопределенность в их толковании.
В пункте 6 Конституционный Суд Российской Федерации постановил признать статью 389 ГПК Российской Федерации не противоречащей Конституции Российской Федерации в той мере, в какой предусмотренное ею правомочие Председателя Верховного Суда Российской Федерации, заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации внести в Президиум Верховного Суда Российской Федерации мотивированное представление о пересмотре судебных постановлений в порядке надзора в целях обеспечения единства судебной практики и законности может быть реализовано только при наличии обращения заинтересованных лиц, по общим правилам главы 41 данного Кодекса, в том числе в пределах установленных частью второй статьи 376, частью первой статьи 381 и частью первой статьи 382 сроков для обжалования в надзорную инстанцию, истребования дела и вынесения определения по результатам его рассмотрения, при том, что Председатель Верховного Суда Российской Федерации или заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации, внесшие представление, не могут участвовать в рассмотрении дела Президиумом Верховного Суда Российской Федерации.
Федеральному законодателю при реформировании надзорного производства, включая процедуры инициирования надзорного пересмотра судебных постановлений в Президиуме Верховного Суда Российской Федерации, надлежит – исходя из целей обеспечения единообразного применения закона и руководствуясь Конституцией Российской Федерации и настоящим Постановлением – конкретизировать порядок осуществления правомочия, предусмотренного статьей 389 ГПК Российской Федерации.
В пункте 7 Конституционный Суд Российской Федерации указал, что выявленный в настоящем Постановлении конституционно-правовой смысл положений ряда статей, в том числе и 389 ГПК Российской Федерации является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике. Пункт 10 резолютивной части Постановления предусматривает, что правоприменительные решения по делам открытых акционерных обществ, в том числе и «Хакасэнерго», основанные на положениях частей второй, третьей и шестой статьи 381, части второй статьи 382, части второй статьи 383, статей 387 и 389 ГПК Российской Федерации в истолковании, расходящемся с их конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Постановлении, подлежат пересмотру в установленном порядке, если для этого нет иных препятствий.
Как следует из материалов, приложенных к рассматриваемому ходатайству, ОАО «Хакасэнерго» на основании Постановления Конституционного Суда Российской Федерации обратилось в Президиум Верховного Суда Российской Федерации с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам постановлений Президиума Верховного Суда Российской Федерации, принятых 30 ноября 2005 года в порядке надзора по представлениям заместителя Председателя Верховного Суда, внесенным им по собственной инициативе в соответствии со статьей 389 ГПК РФ в целях обеспечения единства судебной практики и законности в связи с тем, что данные дела, по которым суд общей юрисдикции ранее разрешил спор в пользу заявителя, подлежали рассмотрению в арбитражном суде, а не в суде общей юрисдикции. В качестве вновь открывшихся обстоятельств было названо Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года № 2-П.
Верховный Суд не признал убедительными доводы заявителя о наличии оснований для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам ранее вынесенных по его делам решений, основанных на положениях статьи 389 ГПК Российской Федерации, в ее истолковании расходящемся с выявленным Конституционным Судом конституционно-правовым смыслом данной статьи, поскольку на момент рассмотрения дел заявителя правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации сформулирована еще не была.
Заявитель просит Конституционный Суд Российской Федерации при официальном разъяснении постановления от 5 февраля 2007 года № 2-П дать ответы на следующие вопросы:
Обладает ли названное Постановление Конституционного Суда Российской Федерации, содержащее конституционно-правовое толкование норм ГПК Российской Федерации, обратной силой в отношении лиц, участвующих в конституционном судопроизводстве;
В каком порядке, с учетом того, что Конституционным Судом Российской Федерации статья 389 ГПК РФ не признана неконституционной, а дано ее конституционно-правовое истолкование, подлежат пересмотру судебные акты, вынесенные в отношении ОАО «Хакасэнерго», если порядок пересмотра судебных актов в ГПК РФ для такого рода случаев не предусмотрен (в том числе и после внесения в ГПК Российской Федерации изменений (ФЗ от 4 декабря 2007 года № 330-ФЗ), имевших целью реализацию Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года № 2-П).
Следует заметить, что статья 83 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предусматривающая возможность официального разъяснения Конституционным Судом Российской Федерации принятого им решения, не содержит каких либо критерий для такого разъяснения.
Однако, надо полагать, что Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение об официальном разъяснении ранее принятого им решения, если оно не отвечает требованию о его безусловности, определенности и полноте. Да и неясности должны быть в правовых позициях Конституционного Суда. Сам же Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях неоднократно указывал, что по смыслу статьи 83 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд вправе давать официальное разъяснение вынесенного им решения только в пределах данного решения и по предмету, относящемуся к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, и только в том случае, если поставленные в нем вопросы требуют какого-либо дополнительного истолкования решения по существу.
На наш взгляд, вопросы, поставленные заявителем в ходатайстве, связаны не с неопределенностью или неясностью правовых позиций, изложенных в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации, а с тем, что Верховный Суд Российской Федерации не нашел оснований для пересмотра ранее вынесенных решений по делам заявителя. Обращаясь в Конституционный Суд Российской Федерации за официальным разъяснением Постановления Конституционного Суда Российской Федерации, ОАО «Хакасэнерго» в лице его правопреемника пытается с помощью Конституционного Суда Российской Федерации понудить Верховный Суд Российской Федерации пересмотреть решение по делам заявителя.
Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года № 2-П не содержит каких-либо неопределенностей. А на все вопросы, поставленные заявителем Конституционный Суд Российской Федерации уже давал ответы в ранее принятых им решениях. Так, например, ответ на вопрос заявителя содержится в Определении от 5 февраля 2004 года № 78-О по ходатайству Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 1999 года по жалобе гражданки И.В. Петровой на нарушение ее конституционных прав частью второй статьи 100 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» в части, касающейся определения момента утраты силы нормативного акта, признанного Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации, и в связи с этим – пересмотра судебных и иных правоприменительных решений, основанных на акте, признанном неконституционным. Конституционный Суд Российской Федерации в этом Определении установил, что постановление Конституционного Суда Российской Федерации обладает обратной силой в отношении дел заявителей, обратившихся в Конституционный Суд Российской Федерации. Их дела, во всяком случае, подлежат пересмотру компетентными органами. Такой пересмотр осуществляется безотносительно к истечению сроков обращения в эти органы и независимо от того, имеются или отсутствуют основания для пересмотра, предусмотренные иными, помимо Федерального закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».
В определениях от 9 июля 2004 года № 242-О, от 12 мая 2006 года № 135-О предметом исследования Конституционного Суда Российской Федерации был вопрос о возможности пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам судебных решений, вынесенных на основании законоположений, которым Конституционным Судом Российской Федерации дано конституционно-правовое истолкование. В этих определениях Конституционный Суд Российской Федерации указал, что даваемое им истолкование правовых норм в силу части второй статьи 74 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» во взаимосвязи с его статьями 3, 6, 36, 79, 85, 86, 87, 96 и 100 является общеобязательным, в том числе для судов (имеется ввиду для всех судов, включая Верховный и Высший Арбитражный суды). Решения Конституционного Суда Российской Федерации являются материально-правовым основанием для пересмотра ранее принятых судебных актов и официальным поводом для возбуждения дела по вновь открывшимся обстоятельствам в отношении лиц, которые выступали заявителями в деле, рассматривавшемся Конституционным Судом.
Достаточно подробно о порядке исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации сказано в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 9 июня 2005 года № 220-О, да и во многих других решениях Конституционного Суда.
Думаю, что все вопросы, связанные с исполнением решений Конституционного Суда Российской Федерации, для однозначного, четкого понимания и неукоснительного исполнения решений необходимо закрепить в специальном законе, о целесообразности которого говорилось еще на Всероссийском совещании 22 марта 2001 года, которое было посвящено Проблемам исполнения федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации решений Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации.
Что касается рассматриваемого ходатайства «ОАО «Хакасэнерго» и обстоятельств, послуживших поводом для обращения с ним в Конституционный Суд Российской Федерации, то следует заметить следующее:
Во-первых, в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации сказано о пересмотре правоприменительных решений ОАО «Хакасэнерго», основанных на положениях статьи 389 ГПК Российской Федерации, если для этого нет иных препятствий. При этом необходимо иметь в виду, что процедура, предусмотренная статьей 389 ГПК РФ, как отметил Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении (п. 8), предназначена исключительно для случаев, когда без устранения допущенных нижестоящими судами существенных нарушений норм материального или процессуального права невозможно обеспечение верховенства и единообразного применения закона в соответствии с требованиями Конституции Российской Федерации, в том числе ее статьями 15, 19, 120 и 126.
Во-вторых, решения Верховного Суда Российской Федерации, по делам этого акционерного общества подлежали пересмотру по процессуальным основаниям, а не по материальным, суть решений в любом случае не менялась, поскольку Президиумом Верховного Суда в целях обеспечения законности были отменены решения Саяногорского городского суда, как принятые с нарушением правил подсудности. Фактически Верховный Суд исправил судебную ошибку, которая в соответствии с позициями Конституционного Суда Российской Федерации должна была быть исправлена в любом случае.
В-третьих, заявителем реализовано право на обращение в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением о пересмотре принятых им решений в соответствии с Постановление Конституционного Суда Российской Федерации, по вновь открывшимся обстоятельствам. Верховный Суд, рассмотрев обращение заявителя, отказал в пересмотре своих решений по сути, а мотивировочная часть его решений, какой бы она ни была, не является прецедентной, в отличие от решений Конституционного Суда Российской Федерации, и поэтому ни в коей мере не умаляет значения Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года № 2-П.
Пересмотр и отмена постановлений Президиума Верховного Суда, как основанных на статье 389 ГПК РФ, примененной в расходящемся с конституционно-правовом смыслом, выявленным Конституционным Судом Российской Федерации, означал бы сохранение неправосудных решений Саяногорского городского суда.
Я бы хотел обратить внимание на то, что в выступлениях и заявителя, и приглашенных со стороны заявителей, речь шла о пересмотре вообще в целом, без разделения норм, которые подлежали рассмотрению, на процессуальные и материально-правовые. Можно ли дважды войти в одну и ту же реку? Если процессуальная норма была применена, и Конституционный Суд в дальнейшем исправил ошибку, сказав о том, что она нуждается в ином истолковании, можно ли вновь начать процесс и пересмотреть решение, которое состоялось по существу?
