Илимская Атлантида. Собрание сочинений

Закончилась музыка, остановились и они, Машины подружки аплодировали за лучший танец вечера. После этого вечера Маша позволила Алексею проводить ее до дома. Он готов был это делать каждый день, но девушка разрешала лишь тогда, когда она задерживалась на занятиях и становилось темно. Он всегда радовался совместным вечерам, много рассказывал: о прочитанных книгах, об услышанных историях, читал стихи. В морозы он дыханием отогревал ее руки. Однажды, после праздничного вечера, провожая ее, он попросил остановиться и выслушать его. Но ничего не смог сказать, кроме вечных слов:

– Маша, я люблю тебя.

Он ожидал от нее ответа, она улыбнулась, поцеловала его в щеку и побежала домой…

Ранней весной она привела его на тот берег, где лежало бревно-диванчик.

– Выслушай меня, Леша. Вот, напротив этого места, почти два года назад, я тонула. Меня спас мальчишка, с которым у нас была крепкая дружба. Вернее, он мне нравился, мы никогда не говорили о наших чувствах, но всегда были вместе. Волной от парохода перевернуло нашу лодочку, на которой мы катались в тот вечер, и я сразу пошла ко дну. Он нырял, схватил меня за волосы и дотащил до лодки, а у самого не хватило сил, и он утонул. Для меня это было трагедией. Я не могу его забыть.

– Ты его любила?

– Я не могу так сказать, поверь мне, я не знаю, что такое любовь. У меня чувство вины перед этим мальчиком, он погиб, а я живу.

– Маша, что же ты хотела, погибнуть вместе с ним?

– Нет, конечно. Но, чувство вины не проходит, я чувствую себя очень виноватой, когда думаю об этом, тысяча «если» приходит на ум. Хожу по улицам, улыбаюсь, иногда пою, танцую, а его нет. Я до сих пор не могу его маме в глаза смотреть.

Леша понял, что сейчас его сожаления и советы неуместны. Они долго, молча, смотрели на реку.

Потом он утешал ее, поглаживая плечи и ее пальцы.

* * *

Именно с того вечера место на берегу реки, где лежало бревно-диван, стало «их» местом. И сегодняшний разговор, походивший на семейный, еще больше сроднил влюбленных. Сроднил до такой степени, что Алексей был уверен, что Маша вот-вот вернется, ведь она убежала, не дослушав, ничего не ответив.

Пароходики-трамвайчики проходили мимо. Волны после них, теряя в силе, плавно обнимали берег и возвращались назад, в речное пространство. Леша отрешенно взирал на мир, как будто ожидая решения своей судьбы.

Потом он стал рассматривать рыбаков, заметил, что солнце перекатилось на другую половину небосклона. Большая тень от моста падала на воду. Подумал, что в середине лета солнце будет высоко, и день будет длинным, а вечер долгим, и тени от моста не будет. И хотя начало мая радует по-летнему теплыми днями, но все равно они нередко прохладны и дождливы. Лету нужно время, чтобы разгореться, укорениться, озарить землю своими дарами. Леша вздрогнул, почувствовав знакомый запах духов, ее духов. Мягкие прохладные ладони закрыли его глаза.

– Маша, – блаженно прошептал Алексей.

Он повернулся к любимой, обнял и прижался губами к ее губам.

– Как замечательно, что ты вернулась.

– Вернулась, потому, что была не права. Не выслушала, не расспросила. Я поняла, что нам надо вместе с тобой все обдумать. Ты – моя жизнь, ты – мой любимый. Я сейчас тебе клянусь, что буду ждать тебя после училища. И поеду с тобой по твоему распределение на любой океан.

Алексей бережно накрыл ее рот своей ладонью.

– Не надо жертв, родная, я уже все решил. Какое мне дело до того, что надо мной будут смеяться друзья. Какое мне дело, что кто-то рассердится в морском училище. Главное в моей жизни – это ты. И мы всегда будем вместе.

В этот момент загудел речной трамвайчик, как будто приветствовал правильность их решения. И счастливо всплеснула река. И перышко голубя слетело из поднебесья на скамейку-диванчик…

Платная медицина, или Камни в почках

Иван Петрович долгие годы работал начальником управления механизации. Начало его трудовой деятельности затерялось еще в той жизни, когда на одной шестой части суши планеты существовала наша великая империя, и управляла ею партия коммунистов. Точнее, управляла от имени этой партии группа людей. Почти как сейчас, только коммунистов от управления давно убрали, у власти другая партия, но порядки прежние. Лозунг тот же: «Все для блага народа».

Многие беды пережил вместе со страной Иван Петрович, но главным своим долгом считал – служение на трудовом поприще. Сутками крутился на работе, отдавал свои силы до последней капельки. В политику не лез, на митинги не ходил. В бурную годину решил для себя так: кто придет к власти, тот и придет, он будет уважать любого властителя – таков исконный принцип русской государственности. Одного боялся – потерять работу, которая давала ему кусок хлеба, и которую он знал и любил. Благодаря его усилиям, а так же команде профессионалов, что долгие годы он подбирал по крупице, по зернышку, Управление сохранилось, выстояло в тяжелые девяностые. А в двадцать первом веке его организация уже имела славное имя, потому что работала на совесть и практически не срывала своих обязательств. Прибыли большой не получали, ведь техника, что верой и правдой служила им во времена народной власти, была уже латаная-перелатанная. Планов на перспективу не было, жили сегодняшним днем, довольствуясь тем, что обходилось без ЧП и трагедий. А когда известная городская фирма предложила им войти в свой состав, Иван Петрович даже обрадовался.

Долго не раздумывая и не рассуждая, он вместе со своими помощниками продал акции и при этом, по договоренности, продолжал руководить Управлением, которое в течение двух лет обновило свой парк. Техника была не просто новая, блестящая, она вся была импортная, работала как часы, да вдобавок к тому, в условиях монополизма главенствующей фирмы прибыль пошла в гору. Иван Петрович видел, что цены устанавливаются по единоличному желанию их коммерческой службы, однако в эти дела тоже не влезал, веря, что в данных благоприятных условиях клиенты никуда денутся. Честный трудяга, он по-прежнему сутками пропадал на работе, домой приезжал только спать да перекинуться двумя-тремя словами с женой Татьяной.

Была одна странность в поведении Ивана Петровича или «бзик», как говорили сотрудники управления, работавшие с ним бок о бок. Он никогда с ними не отмечал, даже не упоминал день своего рождения. Как правило, в этот день он не выходил на работу, уезжал на дачу, отключал телефон, а на следующий день, если не выпадал выходной, назначал подряд несколько рабочих совещаний, где слова приветствия по случаю прошедшего его праздника воспринимал как неуместный просчет сотрудников. И любого, кто хотел высказать теплые пожелания своему начальнику, он лишал слова до конца заседания. Телефонные звонки, если они были по вопросу поздравления, сразу отсеивала секретарь. Со временем к этому чудачеству все привыкли, и лишний раз никто не хотел получить выговор.

Но когда Ивану Петровичу стукнуло шестьдесят пять, его пригласил к себе хозяин фирмы, лицо известное в городе, хотя живущее на два дома, чаще в Москве: там был политический Олимп, политические баталии и общество таких же, как он, богатых людей.

Приглашение сотрудника среднего звена, к коим относился Иван Петрович, было делом редким. С топ-менеджерами хозяин фирмы встречался раз в квартал, ограничиваясь в остальное время телефонными переговорами.

Босс встретил Ивана Петровича приветливо, поздравил с днем рождения, сообщил, что правлением принято решение отметить юбилей в конференц-зале центрального офиса, добавил при этом, что за достойный труд указом Президента Ивану Петровичу присвоено звание «Заслуженный строитель Российской Федерации».

Юбиляр разволновался до слез, не зная, что в таком случае следует ответить, он уже собрался благодарить лично хозяина, но тот, угадав намерение собеседника, отрезал:

– Не надо меня благодарить, вы все это заслужили. В конце беседы хозяин, как будто между делом, добавил:

– Да, Иван Петрович, мы решили создать специальный департамент механизации и транспорта и перевести вас в головной офис. Ваш опыт необходим для компании, а все детали пояснит генеральный директор.

– Когда? – Только и успел спросить изумленный Иван Петрович, но хозяин, не ответив, встал, похлопал по плечу юбиляра и, открыв сотовый, окунулся в более важные разговоры.

Сразу после юбилейных торжеств Ивана Петровича ознакомили с приказом, показали кабинет с приемной и секретарем. Кроме этого теперь ему по должности полагалась персональная машина без водителя, санитарно-курортное лечение на территории России, компенсация расходов на питание и дорогая медицинская страховка.

На все эти блага-привилегии Иван Петрович не обращал особого внимания, его больше интересовал круг его новых обязанностей. Генеральный директор старательно уходил от ответов на его вопросы по делу, просил немного потерпеть, пока соответствующие службы подготовят необходимые документы. Заместители генерального разводили руками и возводили глаза к потолку. Каждый день по старой привычке Иван Петрович приходил на работу рано, когда в офисе еще никого не было. Потом прибегала секретарша, молодая, вечно опаздывающая женщина, варила ему кофе. А единственным занятием Ивана Петровича было чтение газет. Никто его не беспокоил. По старой памяти он звонил к себе в Управление, его приветствовали и любезно переадресовывали к начальнику, бывшему его заместителю. Тот вежливо выслушивал его советы, благодарил, на том дело и кончалось. И Иван Петрович снова углублялся в газеты.

Татьяна, видя мужнины муки и памятуя о дорогой страховке, стала уговаривать его пройти, пока есть свободное время, полное медицинское обследование.

– Танюша, ну что это ты придумала? Не болит у меня ничего.

– А тебе надо, чтоб заболело? Ты посмотри, какие услуги прописаны в твоей медицинской страховке.

– Разве у меня раньше ее не было? Никогда я ею не пользовался.

– Потому что времени не было! Пока есть время, используй его, а то запрягут ведь! И страховка раньше была у тебя другая. Ты посмотри, чего тут только нет! – Взяв бланк, она начала читать: – Амбулаторно-поликлиническое обслуживание – консультации врачей, вызов врача на дом, диагностические исследования, лечебные процедуры и манипуляции. Стоматологическое обслуживание в современных клиниках с применением аппаратуры и материалов последнего поколения.

– Танюш, хватит. От того, что написано, до дела, как от Земли до Луны.

– Ты ведь за последние десять лет, наверное, забыл, как врачи выглядят, – с горечью сказала жена.

– И хорошо, что забыл.

– Ничего хорошего. Прошу-то ведь о малом, пройди осмотр, убедись лишний раз, что все в порядке. Возраст ведь не пионерский…

Как ни сопротивлялся Иван Петрович, но Татьяна убедила.

В лучший медицинский центр города он пришел в сопровождении жены и врача из страховой компании. Пока Татьяна записывала, какую диагностику нужно сделать мужу, врач, сопровождавшая их, отлучилась, а через десять минут прибежала радостно-возбужденная, будто выиграла в лотерее.

– Иван Петрович, Татьяна Дмитриевна! Я договорилась, нас примет главный врач центра. Лично он принимает вип-персон. Это большая честь.

– Честь, это хорошо, – сказал Иван Петрович, – но он ведь лично мое здоровье проверять не будет.

– Разумеется, нет. Но все будет проходить под его контролем. Вы же руководитель и прекрасно это понимаете.

– Я и не спорю, идемте, – покорно пробормотал Иван Петрович.

Они поднялись на второй этаж, прошли по широкому коридору, объятому светом, отраженным от глянцевого пола необыкновенной красоты. Мебель вокруг была ослепительно новой, импортной. На дверях красовались таблички с именами врачей – профессоров, докторов и кандидатов наук. На середине пути Иван Петрович удивился, что им никто не встретился – ни пациенты, ни персонал.

«Разве у них сегодня выходной день? – мысленно анализировал он обстановку, – вряд ли, возле раздевалки ведь какие-то люди были».

От своих мелких размышлений он мгновенно отключился, войдя в приемную главного медика. Роскошь обстановки парализовала волю и ум, ослепляла зрение, ввергала входящего в культурный шок. Такого шика уважаемый производственник не видел даже у своего хозяина, хотя и тот любил обставлять рабочее место, и был в этом деле докой. Шик кабинета медика в разы превосходил шик кабинета промышленника.

Стены просторного помещения были обтянуты дворцовым, льдисто-голубым шелком, в простенках между окнами – шелк был золотисто-рыжим, с выпуклой коричневой вышивкой, похожей на шоколадные кружева дорогого торта. Пол – как в Эрмитаже, из рисунчатого паркета разнообразных пород дерева, блестевшего в сиянии люстры на пятьдесят свечей, мелодично позвякивающей подвесками, покачивающимися в струях воздуха от кондиционера.

Не успел Иван Петрович толком разглядеть приемную, как распахнулась дверь в сам кабинет главного врача, и заслуженный работяга застыл с открытым от удивления ртом. За длинным письменным столом красного дерева, украшенным стилизованными под средневековье рельефами, на троне с мягкой бархатной обивкой медового цвета восседал хозяин – красивый дородный мужчина с маленькой бородкой. У глухой стены выстроились, как охранники, высокие шкафы, выполненные явно по индивидуальному заказу под самый потолок, остальные стены украшали картины в позолоченных итальянских рамах и фотографии главврача с руководителями города и государства. Посетители дальше порога ступить не решились, хотя во весь пол шелковый ковер с арабским рисунком ласково приглашал это сделать.

Хозяин кабинета вышел из-за стола, подошел к гостям, уважительно пожал Ивану Петровичу руку, любезно кивнул женщинам и пригласил разместиться для беседы за журнальным столиком.

– Ну-с… рассказывайте, – слегка грассируя, обратился врач к Ивану Петровичу. Но тот, то ли от увиденного, то ли просто не зная, что говорить, молчал.

– Что же вас беспокоит?

– Да, вроде, ничего, – еле слышно выдохнул ответ смущенный пациент.

– Понятно. В первый раз у нас?

– Да-да, – влезла врач из страховой компании, – он впервые. Его нужно полностью продиагностировать.

– У вас есть какие-нибудь пожелания?

– Нужно ваше указание на выделение отдельной палаты и, учитывая его большую загруженность на работе, все обследование надо провести в сжатые сроки.

– Уважаемая коллега, вы меня удивляете, мы же не тракторная полевая бригада, убирающая в сжатые сроки урожай, простите за резкость. Здоровье человека для нас превыше всего, а комплексное обследование человеческого организма требует времени, – продекламировал с выражением, как стихотворение, главврач эту банальную фразу.

Потом он вызвал секретаря и попросил к себе в кабинет заведующего терапевтическим отделением. Буквально через минуту, слегка запыхавшись, влетела красивая женщина. Определить ее возраст было трудно. Можно было дать и тридцать, и сорок. Хорошо подобранный макияж лица, из-под расстегнутого халата – юбка, длиной чуть ниже колена. Светлая кофточка пастельного оттенка освежала ее. На ней почти не было украшений: небольшие изящные сережки и тонкое золотое кольцо на безымянном пальце. Короткая модная стрижка украшала ее. Но больше всего поражали руки – гладкие, ухоженные, с классическим маникюром нежного цвета.

– Слушаю вас, Сергей Иванович, – с радостной улыбкой отрапортовала она.

– Лариса Ивановна, вот ваш клиент, ему необходимо провести диагностику. Распорядитесь, чтобы для него подготовили апартаменты, он хотел, чтобы рядом была супруга.

Главврач выразительно посмотрел на Татьяну, та, покраснев, радостно кивнула.

– Теперь о времени, – продолжил начальник. – Иван Петрович у нас не в отпуске, поэтому потребуется больничный, а обследование надо провести в кратчайшие сроки. Чуть поразмыслив и строго взглянув на Ларису Ивановну, он убедительно добавил:

– Разумеется, в строгом соответствии с правилами.

– Все будет сделано, как положено, – заверила осведомленная в административных процедурах сотрудница.

Главврач пожал руку Ивану Петровичу, раскланялся с женщинами и занялся своими неотложными делами.

По широкой парадной лестнице с перилами в стиле модерн, разглядывая барочную лепнину на потолке, новые пациенты вслед за ведущей поднялись на третий этаж. По пути Лариса Ивановна пояснила, что сейчас они направляются в апартаменты.

Администратор – симпатичная молодая девушка с обаятельной улыбкой, ждала их у высокой двустворчатой двери и приветливо распахнула ее перед Иваном Петровичем. Дверь вела в светлый и просторный, как будто гостиничный номер пятизвездочного отеля. И обстановка похожая: двуспальная кровать, две прикроватные тумбочки, диван и кресло, комод, мягкие стулья и телевизор. В эркере расположился заманчивый кофейный столик. Спальня и гостиная, как говорится – в одном флаконе. Но зачем больному столько пространства?

В небольшом холле боковым освещением озарялся платяной шкаф с зеркальными створками, создающими иллюзию бесконечной анфилады комнат. В кухне-столовой Татьяна не удержалась от восхищенного возгласа. Да и было чем восхититься. Помимо кухонной мебели с современной газовой плитой, духовым шкафом, холодильником, микроволновой печью, кулером, посудомоечной и стиральной машинами, здесь стоял черный буфет с оригинальной зеркальной композицией и подсветкой. Посередине располагался большой овальный стол и шесть мягких стульев.

Заведующая и врач страховой компании оставили супругов обживать апартаменты и пошли улаживать необходимые организационные вопросы.

Оставшись с женой наедине, Иван Петрович спросил:

– Где мы? Я таких номеров за границей не видел.

– Ваня, а где мы были?! Турция, Египет да Словения? И каждая копейка на учете.

– Но здесь-то не отель, а медицинский центр. Посмотри на ванную, чего только нет… И джакузи, и электрический полотенцесушитель, и бойлер, а сантехника… Отродясь такой не видел…

– Так что, по-твоему, это плохо? Нужно было прийти в районную поликлинику ранним утром, сесть в конец очереди и ждать до потери сознания? Не болел, так отсидишь в этой очереди, обязательно заболеешь.

– Танюша, как-то неудобно… Ведь у меня и правда ничего не болит.

– Перестань, пока есть возможность, давай все проверим.

– Ох, Татьяна, Татьяна! – вздохнул супруг, неодобрительно покачав головой.

Вскоре явились две миловидные и приторно-вежливые девушки, разложили ноутбук и стали, как следователи, выспрашивать и вносить во всемирную «паутину» все данные об Иване Петровиче, потом сообщили, что о времени необходимых процедур его будет информировать администратор, она же будет и сопровождать его на процедуры. Тут же перед больным предстала девушка-администратор, звали ее Даша. И тоже с необыкновенной красоты маникюром и макияжем.

Даша ввела в курс всего, что необходимо для пребывания в центре. Показала, где находятся махровые полотенца и халаты, одноразовые домашние тапочки, фен, утюг, сейф. Завтрак, обед и ужин они должны были заказывать сами, а готовили еду в ресторане, который располагался на первом этаже. Если хотелось приготовить что-то самим, все необходимое было здесь же, на кухне в апартаментах. Здесь же находились кофе, чай, печенье. Уходя, Даша указала на кнопку, нажав на которую можно вызвать ее или сменщицу в любое время суток.

Оставшись одни, супруги уселись друг против друга за кофейный столик и, молча и смущенно, смотрели друг на друга.

– Ну, чего ты, Вань? – нарушила молчанье жена.

– Сам не знаю. Как-то не по себе. Тревожно что-то. Напрасно мы все это затеяли.

– Давай не будем обсуждать эту тему, дома наобсуждались. Привыкли к нищенской жизни, так от нормальной, видишь ли, загрустили. Давай радоваться, что довелось пожить в таких условиях. Тем более мы здесь по важному делу…

Всю неделю Иван Петрович сдавал анализы, ему измеряли кровяное давление, проверяли частоту сердечных сокращений и состояние сердечной мышцы. При помощи компьютерной томографии исследовали внутренние органы. Что не могли рассмотреть на одном приборе, досматривали на другом, тоже со звучными названием – магнитно-резонансный томограф.

Целый день проверяли легкие, вся эта сложная процедура называлась – функция внешнего дыхания. Два дня подряд проводили ультразвуковое исследование печени, желчного пузыря, почек, поджелудочной железы, мочевого пузыря, селезенки. Были и другие исследования, Иван Петрович так устал от всего, что уже не спрашивал, какой орган и для чего проверяют, а тупо шел и делал все, что велели.

В пятницу, в конце дня, Ивана Петровича вместе с женой пригласили к Ларисе Ивановне в кабинет, там же находился главврач Сергей Иванович, который, насупившись, рассматривал лежащие перед ним бумаги. Нетрудно было догадаться, что касались они Ивана Петровича.

– Ну что, устали? – с сочувствием спросил Сергей Иванович. – Могу сказать, что все исследования позади. Общее состояние вашего организма хорошее, конечно, с учетом возраста. Но есть маленькая неприятность.

Иван Петрович жалобно посмотрел на жену, потом на главврача.

– Что же это за неприятность?

– У вас камень в почке. Один. Но большой.

– Но я не чувствую его.

– В некоторых случаях нахождение камней в почках может быть скрытым, и обнаружить их можно лишь при глубоком исследовании. Если говорить о мочекаменной болезни, – продолжил Сергей Иванович, – то это довольно опасное заболевание, которое может привести к потери одной или даже двух почек, а также к развитию почечной недостаточности. Камни в почках могут блокировать отток мочи.

Иван Петрович тяжело вздохнул. Сергей Иванович ласково улыбнулся.

– Простите меня, и не подумайте, что я страх нагоняю. Хочу донести до вас, что с такой болезнью шутки плохи.

– Сергей Иванович, я и не собираюсь шутить.

– В нашем центре есть все необходимое, чтобы избавить вас от неприятностей. Камушек у вас большой, потому использовать специальные препараты, которые растворяют камни, мы не будем. Мы используем метод дистанционной литотрипсии. Это дробление камней в почках электромагнитным излучением.

– Сергей Иванович, может, не стоит его трогать? – взмолился несчастный пациент.

– Может быть. Все зависит от вас. Насильно никто в нашем центре ничего делать не будет, так что решайте.

Несколько часов Иван Петрович мучительно раздумывал над сказанным, жена сочувственно глядя на него, подталкивая к принятию решения:

– Надо воспользоваться таким случаем. Ты хочешь, чтобы тебя с приступом увезли на скорой, черт знает куда, и разрезали? Пусть лучше сделают здесь, где хорошие врачи и условия. А потом много лет можно ни о чем не беспокоиться.

Вечером Иван Петрович дал согласие. В последующие два дня его готовили к процедуре дробления камня.

Однако электромагнитные волны на его камень не оказали никакого действия. Материал, из которого он был образован, оказался редчайшей породы, – так пошутил врач, проводивший операцию. И если до этого Иван Петрович не чувствовал никакого неудобства от находившегося у него внутри камня, то после проведенной процедуры понял, где тот располагается, и время от времени рука невольно тянулась к животу, который стал побаливать.

Лариса Ивановна вместе с врачом-урологом, как могли, успокаивали Ивана Петровича и его жену.

– Такой результат тоже бывает, в этом нет ничего страшного, останавливаться не будем, попробуем более эффективный метод контактной литотрипсии и уректроскопии.

– У меня от таких названий голова кружится. Что это такое? И почему нельзя было сразу применить этот метод?

– Начинают с простого, менее травматичного. А при этом методе лечения в мочеточник вводится уретроскоп, с помощью которого врач осматривает просвет мочеточника на всем протяжении и идентифицирует камень.

Иван Петрович непроизвольно прижал руку к животу. Врач уролог, увидев это, успокоил:

– Боли не будет, проводится местная или общая анестезия. Камень разбивается на мелкие осколки. Те, что покрупнее, удаляются с помощью зажима, а мелкие отходят самостоятельно.

– А чем камень разбивается?

– Ну, не молотком же, – улыбнулся врач, – разбивается с помощью пневматического, ультразвукового или лазерного литотриктора. Эффективность такого метода почти сто процентов.

– Что значит почти? Может, и не получится?

Лариса Ивановна ласково, по-матерински посмотрела на пациента.

– Мы сделаем максимум возможного, у нас самая лучшая техника и врачи.

Иван Петрович потрогал больное место, оглядел всех присутствующих, взял руку жены в свою.

– Ну что ж, давайте долбить этот проклятый камень, если выбора нет.

Но и этот метод не помог избавиться от камня. Чего только не делали врачи! Сама процедура введения уретроскопа чего стоила. Иван Петрович настрадался немало на этой урологической экзекуции.

Как врачи ни пытались изловить и разбить камень, он выскользнул и примостился на прежнем своем месте, обхитрив всех врачей. Так что эти попытки опять ни к чему не привели.