Илимская Атлантида. Собрание сочинений

Кому-то повезло больше: современные скоростные средства передвижения увезли курортников к жарким морским берегам или к озерам с алмазной прозрачной водой. Город опустел, в редкие перерывы между дождями он становился гулким, так что любые, особенно ночные звуки, напоминают цоканье копыт коня Медного всадника, который, кажется, упорно преследует тебя в старинных переулках.

Но к строителям эта лирика никакого отношения не имеет. Какой бы дождливой ни была летняя пора, календарное лето – лучшее время для строителей. Есть работы, которые можно сделать только по теплу. Поэтому всегда летом на стройке выполняется строительных работ больше, чем зимой.

Однако по «закону подлости» или человеческой психологии в летние дни свежевыстроенные дома, вернее, квартиры в них, не пользуются спросом, не покупаются. Что тут поделать?! Еще великий баснописец Иван Андреевич Крылов почти двести лет назад рассказал назидательную басню, про глупую стрекозу и умного муравья. Солнце, зелень и другие летние блага так пьянят горожан, делают их такими беззаботными и неразумными, что о своем зимнем жилище почти никто не думает. И много таких городских «стрекоз» порхает по окрестностям и паркам в поисках развлечений. Строители же трудятся как муравьи.

Да, летом покупателей квартир мало. А строительство – дело непрерывное, работу на стройке остановить нельзя. Она чем-то похожа на работу доменной печи. Перекрыть легко, а вновь «раскочегарить» порой невозможно.

Что же делать? Что же делать? Эта мысль непрестанно пульсировала в голове Алексея Николаевича. Как найти выход, что придумать? Продажи остановились: что тому причина? Кризис? Реклама? Но у нас в стране долгие годы кризис, один проходит, второй приходит, десятый собирается. Конца и края этому не видать, несмотря на заверения высоких чиновников, что спад дошел до дна и скоро будет рост экономики. Но люди летом, имея насущную необходимость, не берут даже готовые квартиры. Тут и реклама бессильна.

Алексей Николаевич встал, прошелся по кабинету, зашел в комнату отдыха, выпил воды.

На счету компании остались копейки, все оборотные средства ушли в дело. Договоренности с субподрядчиками о продлении оплаты выполненных работ закончились. Долгов накопилось столько, что запросто можно стать банкротом. А срыв сроков по введению в эксплуатацию жилых домов, учитывая сегодняшние законы, может привести к катастрофическим последствиям.

«Надо брать кредит, – твердо решил Зубов. – Сколько мы не обращались к банкам? Наверное, лет десять. Значит, пришла пора». Однако кредит не возьмешь по своему личному усмотрению, надо созывать Совет директоров компании.

Алексей Николаевич поднял трубку и по внутренней связи позвонил председателю Совета.

– Антон Анатольевич, здравствуй!

– Здравствуй, Алексей Николаевич.

– У тебя время есть? Переговорить надо.

– Заходи, ты же знаешь, для тебя дверь всегда открыта.

– Хорошо, сейчас буду.

Зубов мигом оказался у главы Совета.

– Кредит, говоришь? – Антон Анатольевич задумчиво почесал макушку. – А что, продажи совсем остановились?

– Совсем – не совсем, дело не в этом. Сегодня денег только на текущие расходы хватает, а еще налоги и зарплата. Но строить совсем не на что.

– И в центре города дом не продается?

– Антон Анатольевич, ни в центре, ни на окраинах, ни в области. Повторяется прошлый год, словно под копирку. Тут два варианта возможны.

– Какие? – председатель поднял голову, взглянув внимательными голубыми глазами на Алексея Николаевича.

– Первый: уйти всем в коллективный отпуск до сентября.

– А второй?

– Очевидный – взять кредит.

Оба задумались.

– Думай не думай, а решать надо, – первым нарушив молчание, проговорил Антон Анатольевич. Сколько ты просишь кредита?

– Шестьдесят миллионов.

– Сколько?

– Шесть-де-сят, – по слогам произнес Зубов.

– Шесть-де-сят? – повторил цифру председатель с той же расстановкой ударений на каждом слоге. – Ты чего, Алексей Николаевич, может, сразу годовой оборот запросишь?

– Именно столько надо, чтобы скинуть основной хомут.

– Надо-то, надо. Отдавать-то – как и чем? Всё считать надо. Не зря говорят: берешь деньги чужие, отдаешь свои. Сейчас ведь проценты не меньше двадцати будут.

– Да, процентная ставка примерно такая, плюс-минус один процент.

– Вот видишь. Давай на завтра Совет соберем, а за это время еще раз посчитаем наши возможности и наши нужды.

Председатель Совета директоров Акционерного общества Антон Анатольевич Орлов на завтра объявил экстренный сбор всего Совета. Тревогу протрубили не письменно – времени не было, а по телефону. Обзванивал всех сам глава.

– Вопрос на месте обсудим, речь пойдет о кредите, – кратко отвечал он взволнованным коллегам. Собрались все быстро, вовремя, ждать не пришлось никого.

– Чего случилось, зачем такая спешка? – поторопив председателя, пробасил бригадир монтажной бригады Степан Иванович Рыбкин, мужик, как говорится, косая сажень в плечах. Гомон сразу утих, головы повернулись к центру стола.

– Сейчас, сейчас все расскажу, – что-то торопливо дописывая в большом, похожем на камбалу блокноте, закивал головой председатель, уже немолодой мужчина с черными с проседью ухоженными волосами. Наконец он закончил свои заметки, обвел всех взглядом проникновенных голубых глаз, цвет которых до полтона совпадал с цветом его дорогой иностранной рубашки. Выражение лица явно было расстроенным. Видимо, от этого или от какого-то внутреннего недуга его лоб и щеки покрылись широкими красными пятнами, наползающими на массивные оттопыренные уши. Сейчас председатель был похож на несчастного школьника, который при всем своем старании и желании никак не мог решить математическую задачку. Проверив ощупью в манжете рукава рубашки наличие золотой запонки и отерев безукоризненно чистым носовым платком пот со лба, он наконец произнес:

– Собрались мы по поводу наших финансовых дел.

– Да наши финансы поют романсы? – пошутил Алексей Николаевич.

Председатель неодобрительно посмотрел на него и, грозно понизив тембр голоса, продолжил.

– Все оборотные средства израсходованы, продолжать работы на стройке не на что.

– Так что, мы уже банкроты? – деликатно задал резонный вопрос начальник отдела собственного строительства.

– Слава Богу, нет, но долги имеем, и каждый должник может обратиться куда надо и начать процедуру банкротства, – с безвыходной интонацией пояснил председатель Совета.

– Послушайте, Антон Анатольевич, не пугайте людей, – вновь резко вклинился в монолог председателя генеральный директор, – до банкротства как до Луны.

– Вы и расскажите, Алексей Николаевич, что у нас случилось. Ты же генеральный директор, – предложил председатель, от волнения переходя то на «ты», то на «вы».

– Слушаюсь, – по-военному бодро ответил Зубов, но почему-то замолчал. Бывалый строитель задумался, тщательно перебирая и складывал в стопку разрозненные листы своих деловых бумаг. Отдельные листы перекладывал сверху вниз, другие наоборот. Молчание затянулось.

– Ну, ты чего? – удивился председатель, – долго будем ждать?

– Да вот, записи ищу.

– А без них нельзя?

– Можно.

– Ну, тогда не тяни время, рассказывай.

Зубов кашлянул, обвел взглядом собрание и, махнув рукой, как будто давая самому себе отмашку, начал говорить.

– Обстановка «фронтовая», поступление средств от продажи квартир прекратилось, вернее, продажа остановилась, а все, что было на расчетном счете, мы уже израсходовали. – Поглядев в окно, он замолчал. Некоторое время молчали все члены Совета.

– И что дальше? – подтолкнул председатель.

– Я уже говорил вам, нужны деньги. Во-первых, рассчитаться с долгами, во-вторых, продолжить работы. У нас же все жилые дома с договорами.

– С какими договорами? – с неодобрительным тоном вступил в разговор руководства бригадир монтажной бригады.

– С договорами долевого участия, Степан Иванович. А по Федеральному закону, если вовремя не отдадим квартиры, дольщики шкуру с нас спустят, – отчетливо выговаривая каждое слово, объяснил, как учитель отстающему ученику, директор своему подопечному.

– Ну, понятно, – бригадир опустил голову и ногтем указательного пальца стал нервно отдирать сухую мозоль с правой ладони.

– Нужны деньги – берите кредит, – бесстрастно и резонно посоветовал директор по правовым вопросам. – Кто нам мешает? Это реальная практика капиталистического строя.

– Вам же, как никому другому, известно, что заем денежных средств под проценты должен быть согласован с Советом директоров.

– А кто-то против?

– Сейчас узнаем.

Председатель Совета жестко постучал серебряным «Паркером» по столу, возвращая внимание к своей личности.

– Дело не в кредите, а в его сумме. Алексей Николаевич насчитал сумму в шестьдесят миллионов, а это десять процентов от оборота! Но толком пояснить, зачем такая сумма, он не может.

– Почему не могу?! Все просто, – оживился Зубов. – Сегодня у нас долгов за выполненные работы, поставку бетона и арматуру, а также за проектные работы – тридцать один миллион рублей. Платежи, которые нужно произвести субподрядным организациям, составляют семнадцать миллионов, ну и авансы, без них не купить материалы, оборудование.

– Что, сейчас, в такие трудные времена, надо давать авансы? Может, квартирами возьмут? – глухо проговорил председатель.

Зубов замотал головой и, повысив голос, пояснил:

– Антон Анатольевич, ну, сколько вам говорить, что есть платежи, за которые квадратными метрами не рассчитаешься. Разве это можно сделать за приобретение лифтов, газовых котлов, оборудования для инвалидов? А платежи за присоединение электричества, воды, тепла, канализации!!!

– Чего кричишь, скажи лучше, ты хоть с одним субподрядчиком рассчитался когда-нибудь квадратными метрами? А, теперь молчишь. Вспомнить нечего. Конечно, живыми деньгами рассчитываться легче!

Зубов что-то хотел возразить, но раздумал и обиженно уставился в окно. Тишина опять затянулась.

– Антон Анатольевич, – неожиданно зазвучал выразительный, с нежными модуляциями голос Людмилы Петровны Завьяловой, главного бухгалтера общества. Это была полноватая женщина лет шестидесяти. Вероятно, она считала, что стильная стрижка под мальчика и яркий красный маникюр делают ее моложе, увереннее. Наверное, так оно и было. Красило ее еще одно достоинство: к ее работе претензий у начальства не возникало, она была исполнительна, понятлива, компетентна – молодым в пример. – Для чего мы собрались – послушать вашу перепалку с Алексеем Николаевичем или принять решение? – по-матерински пожурила она споривших начальников. – Нам всем понятно, что главный человек в принятии решения это вы, Антон Анатольевич, и как собственник, и как председатель Совета.

– Людмила Петровна, я собрал всех вас для того, чтобы вы помогли мне в разрешении трудной ситуации. Кредитов не брали лет десять. Мы, понятно, все обговорили и с вами, и с Алексеем Николаевичем. Но, как всегда, надеешься на чудесный случай. Вдруг кто-то предложит неординарное решение.

– Нет. Такого решения, Антон Анатольевич, быть не может, и никто ничего не предложит, – категорично парировала бухгалтер.

– Думаю, вы правы, уважаемая Людмила Петровна, вам я доверяю.

Снова зависла пауза. Но уже более короткая: через несколько секунд под председателем тяжело заскрипел стул – это Антон Анатольевич решил выйти из-за стола. Он подошел к окну, хлестко откинул штору, повозившись с ручкой стильного пластикового окна, резко откинул фрамугу. Повернувшись к членам Совета и нависнув над ними всей массой своего плотного тела, упакованного в безукоризненный темно-синий в тонкую полоску костюм, удачно скрывающий недостатки его фигуры, произнес.

– Давайте принимать решение. Кто у нас ведет протокол?

– Я, Антон Анатольевич, – смущенно откликнулась миловидная молодая женщина.

– Ой, извини, Анна Ивановна, запамятовал, наверное, от переживаний. Запишите, пожалуйста: «Обсудили и приняли решение разрешить взять кредит в сумме сорок пять миллионов рублей». Кто за это предложение? – прошу поднять руки, – уже более уверенным голосом произнес председатель Совета.

Все члены Совета проголосовали «за».

– Ну, вот и хорошо. Даже отлично! – с облегчением подытожил председатель.

– Чего хорошего? – недовольно буркнул генеральный директор.

– Алексей Николаевич, не волнуйся, радуйся решению и планируй работу, – по-отечески заботливо произнес председатель.

– Было бы на что планировать.

– Можно идти? – нетерпеливо вклинился в перепалку бригадир.

– Да, коллеги, все свободны.

Как было душно в кабинете председателя, члены Совета ощутили только тогда, когда вышли в приемную с настежь распахнутыми окнами. В кабинете осталось начальство – генеральный директор, председатель Совета и главный бухгалтер.

– Решение принято, дорогие коллеги, – с той же своей отеческой интонацией продолжил прерванную тему председатель, – займитесь реализацией. В каком банке будем брать кредит, Алексей Николаевич?

– Вы так говорите, как будто они в очередь выстроились и только того и ждут, когда мы их подрастрясем.

– Но это же их работа, от нас им прибыль.

– Не буду спорить и вдаваться в экономику, Антон Анатольевич. Начнем с банка, в котором у нас открыт счет уже более тридцати лет.

– Хорошо. Держите меня в курсе. Главное, чтобы проценты были не запредельные.

– У всех банков проценты практически одинаковые, разница в десятых долях, – успокоила Людмила Петровна, кокетливо покручивая золотое кольцо на своем холеном пальце.

Уже из своего кабинета Зубов позвонил управляющей отделением Инвесткомбанка, с которым трест работал не одно десятилетие.

– Приезжай, Алексей Николаевич, завтра к десяти часам, буду рада, – приветливо, но коротко ответила Татьяна Александровна Бойцова. Он помнил эту красивую женщину еще девушкой, начинающим специалистом.

Алексей Николаевич и главный бухгалтер Людмила Петровна прибыли в банк к назначенному времени, их встретили радушно. В комнате для переговоров угостили чаем с печеньем и конфетами в золотых фантиках, рассказали о работе банка. Внимательно выслушали просьбу о кредите.

Договорились, что в течение двух дней Людмила Петровна передаст по электронной почте необходимые документы, отражающие финансовую жизнь предприятия за последние три года. Алексей Николаевич с прямотой бывалого строителя неодобрительно удивился. На что его добрая приятельница Татьяна Александровна грациозно развела руками, потрясла ими, как Царевна-лебедь крыльями, так что рукава прозрачной кофточки вскинулись до локтей, обнажив заманчивые запястья банковской служащей, украшенные массой разновеликих золотых, мелодично звякнувших браслетов. И с милейшей улыбкой добавила:

– Тут уж ничего не поделаешь, такой у нас порядок. Иначе кредитный комитет рассматривать заявку не станет.

– А что? – решение по кредиту не вы принимаете? Не ваше отделение? – по-детски удивился Зубов.

– Конечно, нет. Мы рассматриваем только начальные документы, дальше все переходит в центральный офис, там вашу деятельность проанализируют; если все в порядке, то поступит команда или нам, или специальной службе оформить Кредитный договор. Да вы не беспокойтесь, это быстро, – певуче завершила пояснения очаровательная банковская служащая.

– Быстро, по-вашему, это сколько? Сколько времени уходит на это «быстро»? – заметно нервничая, уже без любезности в голосе спросил директор-проситель.

– Недели две, в меньшее время не уложиться.

– Две недели?! – оторопело воскликнул Алексей Николаевич.

– Ну, а что вы хотели? Пока ни у вас, ни у нас нет ни одной бумажки.

– Да как же так? Вы знаете нас уже десятки лет! – возмутилась главный бухгалтер.

– Давайте не будем спорить, чем быстрее документы представите, тем меньше времени уйдет на оформление договора, – строго подытожила Татьяна Александровна, но попрощалась любезно.

Вернувшись в офис, откладывая другие дела в сторону, Алексей Николаевич взял у Людмилы Петровны перечень документов, так необходимых банку. Листая лист за листом, он удивлялся все больше и больше, то краснея от возмущения, то бледнея от непонимания.

– А зачем им балансовый отчет за последние три года? Людмила Петровна?

– Не понимаю, Алексей Николаевич, каждый квартал мы свои балансы им направляем.

– Может, они сжигают их? Или в макулатуру сдают? Тоже доход, – попытался пошутить Зубов. Потом закричал:

– О, Людмила Петровна! Балансовые отчеты – это мелочь, дальше идут требования. Нужно предоставить отзыв о нас других клиентов банка, доходы, расходы по управленческой деятельности, список товарно-материальных запасов, право собственности на всю недвижимость и технику и дальше в таком же духе… Сорок пунктов! Они чего, озверели, что ли? Им что, залога мало? Нужно знать все до последнего гвоздя о кредиторе, – отирая пот со лба, печально закончил свой монолог руководитель предприятия.

Людмила Петровна оказалась более выдержанной. Она только покачала головой, поясняя директору:

– Наши возмущения останутся без ответа. Они вроде как благодетели. А мы просители. Вживайтесь в эту роль терпеливо, смиренно, уважаемый Алексей Николаевич.

– Мы же деньги начнем отдавать с огромными процентами. Наоборот, они нас должны любить-уважать.

– Не спорю, ни с вами, ни с ними. Знаю по опыту точно, лучше никаких кредитов не брать.

Три дня готовили документы, созванивались с сотрудниками Инвесткомбанка, что-то поправляя сразу же под их диктовку. Кажется, требующийся объем подготовили идеально. Сдали.

Каждый день Алексей Николаевич ожидал вестей из банка. По прошествии первой недели Зубов позвонил сам, получил вежливый успокаивающий ответ:

– Всё в порядке, идет проверка, перепроверяется стоимость вашего залога. Для некоторых документов требуется компетенция других специалистов.

Позвонил еще через неделю, те же слова.

Откликнулись через три. Нежный женский голос любезно пригласили заявителей в центральный офис, находящийся на площади Репина.

* * *

В тесной комнатенке, со втиснутыми в нее тремя офисными столами и двумя книжными шкафами, стулья для посетителей были не предусмотрены. Для Алексея Николаевича, однако, принесли из коридора скользкий пластиковый стул, бухгалтеру предполагалось стоять в дверях. Алексей Николаевич уступил предоставленное ему место немолодой своей коллеге, а сам встал у окна. Времени на рассматривание окрестностей оказалось предостаточно. Два молодых человека, один из которых, как потом выяснилось, возглавлял отдел корпоративных клиентов, а другой был заместителем директора департамента по кредитной политике банка, извинившись, ушли на совещание к начальству. Не было их около часа. Зубов грустно рассматривал пасмурное питерское небо, потом перевел взгляд на заваленные бумагами столы, отметил, что стопки бумаг лежат на подоконнике и даже на полу между шкафами.

– Да, Людмила Петровна, смотрю я на это все и думаю, что ждут нас здесь недобрые вести. Если бумаг много и нет им порядка, значит, нет порядка и в делах.

– И в голове, – не очень оптимистично добавила бухгалтер. – Но не будем расстраиваться раньше времени, Алексей Николаевич.

Наконец, вернулись бодрые молодые работники банка, радостно сообщили, что освободился кабинет директора департамента, и там им разрешено провести переговоры. Новое помещение настроило на более оптимистичный лад. Комната хоть и не была большой, но зато бумаги по углам не валялись. Все участники переговоров расположились вокруг овального, похожего на журнальный, столика, у которого, как оказалось в дальнейшем, тоже были свои скрытые острые углы.

Руководитель отдела, не представившись, начал первым.

– Мы подробно рассмотрели вашу заявку, произвели оценку залогового земельного участка с построенными домами-коттеджами. Получилось – пятьдесят миллионов, – невыразительным голосом констатировал молодой человек в модных узких брючках, особо подчеркивающих некоторые детали его телосложения, и пиджачке, из которого, казалось, он давно вырос. Алексей Николаевич не был знаком с тенденциями офисной моды и про себя удивлялся такому внешнему виду молодых людей. Но Зубов оказался просто ошеломленным, когда осознал названную цифру.

– Сколько? Вы что, с ума тут все посходили? – закричал он. Только что кулаком по столу не стукнул.

– Пятьдесят миллионов, – совершенно спокойно повторил молодой человек.

– Там ведь кадастровая стоимость определена государственной комиссией, и она равна двумстам миллионам.

– Алексей Николаевич, давайте не будем спорить.

– Я не спорю, я поясняю тем, кто в этом не разбирается, – злясь и сжимая кулаки, пытался переубедить молодых людей директор. Людмила Петровна пока в разговор не вступала, только успокаивающим жестом погладила его руку. Молодые «банкиры» оставались невозмутимыми.

– Пожалуйста, выслушайте нас, после этого мы вас послушаем, – заговорил второй. – Итак, оценка вашего залога практически равна кредиту. Это не очень хорошо. Да и залог неликвидный.

– Как это так? – рявкнул Алексей Николаевич.

Но молодые клерки, не удостоив вниманием его возмущение и невзирая на негодование просителя, невозмутимо продолжали.

– В случае невозврата кредита, реализовать этот залог будет трудно, может быть, и невозможно. Поэтому требуется, чтобы кто-то из руководства компании подписал поручительство и принял на себя обязательство нести ответственность за кредит.

– А что, залога мало? – спокойно вступила в разговор Людмила Петровна. – Молодые люди, извините, не знаю, как вас по имени-отчеству, но поясните свои расчеты.

Банковские сотрудники не удостоили гостей чести представиться по форме, лишь подали визитки да одарили взглядами ледяных глаз. Тот, кто казался главнее, снисходительно произнес:

– Признаюсь, Алексей Николаевич, трудно говорить с человеком, не знающим простых истин.

– Это вы обо мне? Э-э… – Алексей Николаевич вчитался в одну визитку, потом в другую. – Если не ошибаюсь – Денис Александрович?

– О вас, о вас. Вы, опытный производственник, должны знать, что в российских реалиях ответственность юридического лица ограничена стоимостью имущества, которое заранее может быть выведено из владения организации, и кредитор может остаться ни с чем. Так что, каким бы грамотно составленным ни был договор, риск неисполнения обязательства всегда есть. Поручительство – один из способов обеспечения обязательств. Суть данного способа заключается в том, что в случае неисполнения должником своего обязательства, поручитель должен погасить все негативные последствия такого неисполнения.

– И без этого кредит не получить?

– У нас – нет.

– Здо́рово, ребята! Хорошо устроились. Вначале залог уменьшили в четыре раза. Да там только земля стоит пятьдесят миллионов, это же Петергоф, рядом Английский парк! По-вашему, трехэтажные коттеджи площадью пятьсот квадратных метров каждый равны по стоимости двухкомнатной квартире? – не сдавался, краснея, Зубов.

– Да вы успокойтесь, – перебил его один из клерков, которые теперь Алексею Николаевичу казались оба на одно лицо – так они походили друг на друга в своей бессердечности, вызывающей презрительности к просителям.

– Нам от вас ничего не надо, – с металлической интонацией выговаривал второй. Вы́ же кредит берете. А если у вас на стройке все так прекрасно, продайте построенное. И деньги будут. Что же вы к нам пришли? Мы кредитное учреждение, наш товар – это деньги. Поручительство – достаточно эффективный способ, чтобы повысить ответственность руководителей. Так, например, член акционерного общества или генеральный директор, давший поручительство за организацию, уже не сможет легко уйти от ответственности за неисполнение обязательств подконтрольной фирмой.

– В вашем случае поручительство должен дать председатель Совета директоров, – важно пояснил другой «торговец деньгами».

– Кто? – поперхнулся Алексей Николаевич.

– Председатель Совета директоров. – Медленно повторил клерк. – У вас лично слишком мало имущества, да и человек вы наемный. Еще раз подчеркиваю, если вы уверены в том, что взятые обязательства будут исполнены, то незачем опасаться договора поручительства. Правильно? – молодой человек кивнул на главного бухгалтера, приглашая ее к разговору.

– То есть, если я вас правильно поняла, – спокойно сказала Людмила Петровна, – сначала мы должны представить залог. Независимая компания, которую вы выбираете сами, этот залог должна оценить. Если оценка и сумма заявленного кредита совпадают, или оценка окажется выше, мы должны оформить дополнительно поручительство на возврат кредита в случае какой-либо нашей некредитоспособности. Я правильно понимаю алгоритм сделки?

– В целом, – да. Чувствуется, что вы, Людмила Петровна, человек опытный в финансовых делах, – скривив губы в ухмылке, которая должна была означать любезную улыбку, наконец смилостивился «торговец деньгами».