Провидец, или Ловец вещих снов

Затем я наконец объяснил, что же конкретно я хочу, чтобы они сделали. После обсуждения деталей оказалось, что задачка, поставленная мной перед сыщиками, совсем не так проста, как казалось мне с первого взгляда.

Она была сформулирована так: проникнуть в отделение лицевой хирургии Клинической больницы № 1, где лежала моя дочь, и постараться обнаружить в документах (ну, что там у них – истории болезни, карточки больных, журнал проведенных процедур, отчеты о проделанных операциях…) что-то, что отличало бы дни нахождения моей дочери в клинике (с 7 по 17 ноября) от нескольких дней до и после, а также чем отличались подготовка к операции, сама операция и послеоперационный период дочери от того же для других пациентов со схожим диагнозом. В первую очередь надо обращать внимание на применяемые лекарства, процедуры, методики лечения и к кому они применялись.

– Я совершеннейший профан в медицине и мало знаком со спецификой работы в таких медицинских учреждениях, но полагаю, что все это должно было быть зафиксировано или хоть как-то отражено в документах, а следовательно, будет нетрудно обнаружить.

После того как я изложил им суть задания, Буров с Ольгой попросили меня подождать в большой комнате. Когда я выходил, Буров в открытую дверь позвал Сергея:

– Сергей, подойди сюда.

Войдя в кабинет начальника, Сергей плотно закрыл за собой дверь, а я опустился на стул возле окна и стал ждать.

Они совещались минут пятнадцать. По завершении этого совещания дверь открылась, и Сергей пригласил меня в кабинет, а сам вышел.

Как только я вошел, Буров сразу сказал:

– Хорошо, мы беремся за это дело. Приступим сразу же, как только получим аванс, – и он вопросительно посмотрел на меня.

В свою очередь я так же вопросительно посмотрел на него:

– Простите, не знаком с вашими расценками…

– Давайте договоримся так. Вот сумма аванса. Это половина нашего гонорара, – он написал цифры на небольшом листке бумаги и подвинул его мне. – Окончательная же сумма будет определена по завершении работы, куда войдет вторая половина и возможные дополнительные траты, непредвиденные расходы и прочее.

Я взглянул на число, написанное на листочке. Оно мне показалось вполне разумным, и я согласился:

– Принимается. Деньги при мне, и я готов их заплатить сейчас же, рассчитывая, что вы тоже незамедлительно возьметесь за дело.

– Ну вот и замечательно. Ольга их у вас примет, и, уж извините, надо будет выполнить некоторые бумажные формальности.

– Пройдемте со мной, – Ольга жестом пригласила меня в соседнюю комнату.

– Ну а я распрощаюсь с вами до следующей встречи. Как только все будет готово, мы свяжемся с вами. Всего доброго, – сказал Буров, мы пожали друг другу руки, и я вышел вслед за Ольгой.

Мы подписали их стандартный договор с клиентом об оказании услуг, я расплатился и тоже распрощался.

Глава 6

Тайный визит в клинику. Анализ результатов. Продолжение сотрудничества.

Вторая наша встреча с детективами агентства «Поиск» состоялась через четыре дня.

Я подумал: «Вполне оперативно, учитывая то, что им надо же было подготовиться: все разведать, разузнать, и лишь потом кому-то проникнуть в клинику… Наверное, ночью…» Воображение рисовало картинки, навеянные полицейско-бандитскими триллерами, где карикатурный грабитель в черной маске крадется ночью по карнизу… За кадром звучит тревожная музыка… Я гнал от себя эти глупости.

Со мной связалась Ольга:

– Андрей Николаевич, добрый день. Хочу сообщить, мы получили интересующую вас информацию. Приезжайте.

– Спасибо за хорошую новость. Когда и куда? – с готовностью ответил я.

– Я бы на вашем месте не стала откладывать в долгий ящик. Должна вам сказать, мы уже начали работать с полученной информацией – данных довольно много, их нужно разбирать, анализировать. Было бы хорошо, если бы вы, как заинтересованное лицо, присоединились к нам. Вы же хотите побыстрее получить то, ради чего все это затеяли?

– Да, конечно.

– Тогда приезжайте сегодня в тот же наш офис, где вы были в прошлый раз. Вместе мы существенно ускорим работу.

Я не стал мешкать. Подсыпал Капитану Флинту корма, сменил воду (вдруг придется задержаться) и к вечеру был у них.

Офис уже не выглядел так, словно хозяева собрались срочно съезжать. Чувствовалось, что в него снова вернулась обычная рабочая атмосфера (хотя, отметил я для себя, те коробки, что в прошлый мой визит были уже упакованы, оставались в том же состоянии). Офис опять обрел обжитой вид. На одном из столов даже красовалась маленькая искусственная новогодняя елочка – признак приближающегося праздника.

Меня ждали Буров и Ольга, так что мы оказались в том же составе, что и прошлый раз. Сергей, как мне пояснили, отсыпался дома. Он оказался толковым парнем. Его ночной визит в клинику принес большой улов – несколько сотен мегабайт цифровых фотографий документов: что-то из регистратуры (некоторые истории болезни тех пациентов, что могли нас интересовать, уже были отправлены на полки в регистратуру), что-то из кабинета заведующего отделением, что-то из ординаторской.

Я не страдаю излишним любопытством и не влезал с расспросами, как они все организовали, – это их кухня, и я понимал, что лезть туда не надо. Но из тех разговоров, что невольно услышал, было понятно, что сначала Ольга сделала «рекогносцировку»: под видом посетительницы она наведалась в отделение лицевой хирургии, где лежала моя дочь, посмотрела, что, где, кто и как. Потом они с Сергеем разработали план действий. Следующим шагом был такой же дневной визит Сергея, в течение которого он верифицировал их план на месте, в уме примеряя будущие свои ночные действия. И только после этого состоялся его тайный ночной «набег» на клинику.

Теперь настала очередь аналитической работы над результатами ночного визита Сергея, оказавшегося столь продуктивным. Эффективность коллективной работы определяется ее разумной организаций, и здесь за дело взялась Ольга: она определила структуру данных, которые нужно было выудить по каждому пациенту, по каждому документу и занести данные в эту структуру, распределила имевшийся массив информации на три кучки, сама взяла на себя еще функцию сведения всей уже структурированной информации в результирующие таблицы и дала команду на старт.

Работу закончили далеко за полночь. Ольга распечатала итоговые таблицы в трех экземплярах, два из них передала нам с Буровым. Мы расположились против друг друга, и Ольга сказала:

– Что ж, мы славно потрудились. Посмотрите – результаты у вас перед глазами. Что мы видим? А вот что: на один день 13 ноября были запланированы три операции трем юным пациенткам с одним и тем же диагнозом и с одними и теми же показаниями к операции – исправление носовой перегородки. При подготовке к этим операциям в течение пяти дней пациенткам, в числе которых была и ваша дочь, Андрей Николаевич, перед сном делали нарастающими дозами местные инъекции препарата, фигурирующего в документах под названием «лориксен». Что интересно: обычно перед такого рода операциями этот препарат не назначается – я проконсультировалась со знающими людьми, хирургами. Последний укол лориксена с максимальной дозой был сделан за два дня перед операцией, точнее – за две ночи, так как операции проводились утром через день после уколов. Каждое следующее после уколов утро у пациенток проводили контроль состояния: измеряли пульс, давление, температуру, брали анализ крови, проверяли состояние носа.

Я тут же мысленно прикинул: получается, что последний укол – это как раз вечером накануне той ночи, когда дочери приснился вещий сон. Этот маленький нюанс я не стал озвучивать, пусть пока об этом буду знать только я – моим сыщикам эта информация пока совсем ни к чему.

После сказанного Ольгой в комнате некоторое время стояла тишина. Все молчали, внимательно просматривая таблицы, лежавшие перед нами, а в моей голове в это время уже начала складываться картина произошедшего.

Вывод, который мне несложно было сделать, и на что ушло совсем немного времени, был такой: препарат, который мог привести к столь необычному побочному эффекту, как вещий сон моей дочери, – это именно лориксен. Больше просто нечему! Лориксен – вот то, что я ищу!

Но… Пока это еще только мои предположения. И возникали новые вопросы. Что же это за препарат? Что в нем такого особенного? В чем причина того несколько странного поведения врачей, с которыми я общался? Уж не в нем ли? В его использовании? Тут явно крылась какая-то тайна…

Итак, нужны более точные данные об этом таинственном лориксене. А значит, нужно нагрузить моих сыщиков новым заданием.

За окном была глубокая ночь, подсвеченная мигающим светом праздничной гирлянды, украшавшей витрину какого-то магазина в доме напротив. Я прервал молчание:

– А не пора ли нам выпить по чашечке кофе?

– Пожалуй, это то, что нам сейчас надо больше всего. Пойду приготовлю, а заодно и разомнусь, – Ольга улыбнулась, встала из-за компьютера и вышла за кофе. Она вышла, а у меня перед глазами еще стояло это ее скользящее кошачье движение, с каким она поднялась из-за стола.

Минут через десять мы держали в руках чашечки с горячим ароматным кофе.

– Что скажете, Андрей Николаевич? – Буров мелкими глотками потягивал кофе, откинувшись в своем рабочем кресле. Ольга с чашкой в руке сидела на подоконнике.

Я сидел на стуле у стола Бурова. Сделав глоток, обратился ко всем присутствующим:

– Владимир Николаевич, Ольга Михайловна. Позвольте в первую очередь сказать вам (и Сергею, конечно) спасибо за проделанную работу. Вы получили очень важную для меня информацию. Вот вторая половина вашего гонорара, – я положил Бурову на стол конверт с наличными.

Не пересчитывая, он спокойно взял конверт и убрал в ящик стола.

– Что ж, я полагаю, мы в расчете. Стороны остались довольны сотрудничеством, – с ироничной улыбкой сказал Буров.

– Более чем, – улыбнулся я в ответ и продолжил: – А потому… – я сделал многозначительную паузу. – Я хотел бы предложить вам в продолжение нашего сотрудничества еще одно небольшое дело.

– Я даже догадываюсь, в чем оно будет состоять, – с улыбкой сказала молчавшая до сих пор Ольга. – Лориксен? Ведь так?

– Да, именно так. Надо раздобыть всю возможную информацию об этом препарате. А еще лучше – и сам препарат.

– Я понимаю, это некоторым образом усложняет вашу задачу, – продолжил я, – а потому и ваш гонорар за ее решение будет существенно выше. Скажем, в два раза.

Буров задумчиво барабанил пальцами по столу. Переглянулся с Ольгой. Та отрицательно покачала головой:

– Андрей Николаевич, вы должны понимать, что наше агентство работает строго в рамках имеющейся у нас лицензии. По поручению клиентов мы работаем с информацией и только с информацией: ее поиск, сбор, обработка, иногда эта информация касается конкретных персоналий, иногда организаций. Даже если порой требуется найти человека, или какой-то предмет, то это опять же прежде всего сводится к поиску информации о том, где находится искомый объект. И не более. Вы же хотите, чтобы мы вышли за рамки лицензии. Более того, вы хотите, чтобы мы совершили чуть ли не противозаконное деяние – достать лориксен.

– Вы же понимаете, что слово «достать» в данном случае – это эвфемизм, – Буров выразительно посмотрел на меня.

Я смутился.

– Однако, какие вы щепетильные. Слово «украсть» здесь, конечно, неуместно. Но ведь есть какие-то и другие, более подходящие к месту слова и действия: купить, обменять, получить, уговорить, убедить…

Буров поставил чашку на стол и стал задумчиво барабанить пальцами по столешнице. Я еще в прошлый раз отметил для себя эту его привычку – когда он находился в процессе принятия решения, он вот так барабанил пальцами по столу.

– Давайте мы разобьем задачу на две части. Часть первая: достать всю возможную информацию об этом препарате. Часть вторая: достать образец препарата в количестве… – Буров вопросительно посмотрел на меня.

– Ну… – я на секунду задумался. – Количество должно быть не меньше того, что ушло на курс инъекций, сделанных перед операцией моей дочери.

Я прикусил язык, но было поздно: слово не воробей – вылетело. «Черт! Они же поймут, что препарат мне нужен не просто так».

– Понятно… – Буров произнес это слово, чуть-чуть затягивая гласные, и как-то с прищуром посмотрел на меня.

– Хорошо. Мы беремся, но пока только за первую часть. А решение второй будет зависеть от результатов первой. И, возможно, от других могущих возникнуть обстоятельств.

На том и порешили.

Глава 7

Второй тайный визит в клинику. Добыча: документы и лориксен.

Основное бремя действий снова легло на плечи Сергея, но, как мне показалось, он не только не был против, но наоборот – взялся за это дело без колебаний и даже с некоторым энтузиазмом.

В этот раз все прошло гораздо проще – дорожка-то уже была проторена. Мои «пинкертоны» уже хорошо изучили место действия: расположение палат, ординаторской, кабинета завотделением, главврача, старшей медсестры, комнаты, где хранились препараты, расписание дежурств и графики работы персонала. И самому Сергею место действия было уже знакомо не в теории, а на практике – прошлый его «набег» на клинику и в этом был очень полезен.

Перед новым визитом Буров, Ольга и Сергей тщательно все продумали, наметили те места, где могут быть интересующие нас документы по препарату, разработали оптимальный маршрут с обходом видеокамер. Так что Сергей действовал не наугад, а в соответствии с детальным планом, где был предусмотрен каждый шаг.

Особенно всех радовало то, что шли предпраздничные дни. В клинике у всех было новогоднее настроение, расслабленность, притупление бдительности. Это было очень кстати, и визит наметили на новогоднюю ночь, на 23 часа.

В этом был свой резон: всех больных, кого можно было, выписали или отпустили домой на праздник. Остались только лежачие, которых было совсем не много. Из персонала тоже все, кто мог, к этому времени уже покинут больницу, а те, кто останутся на дежурстве, уже будут заняты подготовкой к встрече Нового года. Значит, это время было максимально удобным для Сергея, для его тайных дел.

Предполагалось, что «набег» не должен был занять много времени, и к полуночи Сергей с добычей должен был покинуть клинику.

Все понимали, что предстоящая новогодняя ночь будет непростой. Договорились собраться в офисе как раз к полуночи – примерно к тому моменту, когда вернется Сергей. «Под бой курантов», – пошутила Ольга. Как только он выложит свою добычу, мы сразу займемся ее разбором и анализом.

Итак, Новогодняя ночь у меня будет явно неординарная. Но есть еще целый предновогодний день, и надо успеть сделать то, что должно – съездить к Лере и Татьяне, поздравить их с Новым годом, что я и сделал. Вручил подарок дочери (как же в Новый Год и без подарка!), чмокнул бывшую в щечку, извинился за то, не могу встретить Новый год вместе с ними («Дела, дела… И не спрашивайте меня какие – это страшная тайна!») и убежал.

В намеченных с моими «пинкертонами» планах на предстоящую ночь отсутствовало одно – встреча Нового года. Общаясь с ними, я, конечно, к этому времени уже понял, что в агентстве «Поиск» на первом месте – дело. Это главное. Все остальное – потом.

Однако я не мог просто взять и проигнорировать наступление Нового года. Для меня еще с детства это было святое. Поэтому когда я, как и договаривались, прямо к полуночи прибыл в офис, со мной в двух больших пакетах было все, что нужно по этому случаю.

Но, увы, выступление президента и бой курантов прошли без нас. Дело в том, что вслед за мной в офис ввалился с морозца раскрасневшийся, возбужденный Сергей, и все закрутилось в деловой суете. Про Новый год все забыли, и я в том числе.

Первым делом Сергей доложил, как все прошло.

В сейфе (а с ним Сергею пришлось-таки повозиться) у заведующего отделением Скорика Г. С. обнаружилась копия договора о клинических испытаниях этого препарата – лориксена, изготовленного одной из лабораторий фармакологического концерна «Фармбрейн». Там же были и сопровождающие документы от разработчика: сертификат и другие документы, подтверждающие регистрацию препарата в Палате лекарственных средств при Совете по фармацевтическим и пищевым продуктам Минздрава, описание его фармакологических свойств, фармакокинетика, показания, противопоказания, способ применения, рекомендуемые дозы, побочное действие, передозировка, взаимодействие с другими лекарственными препаратами, особые указания. Сергей тщательно сделал цифровые копии всех документов, которые могли иметь хоть какое-то отношение к лориксену.

Он сработал четко и быстро. Лишь одно его действие выбилось из плана – оно просто не было в нем предусмотрено: Сергей прихватил еще и сам препарат в дополнение к цифровым данным.

Когда Буров увидел коробку с ампулами, он, едва сдерживая гнев, сказал сквозь зубы:

– Черт возьми, Сергей! Зачем?

Довольная улыбка (вот, посмотрите, какой я молодец!) сиявшая на лице Сергея, когда он поставил на стол эту коробочку, стала медленно гаснуть.

– А что? Ну, она же стояла там же – в сейфе, где и все документы. Грех было не взять. Не идти же опять специально за ним! – оправдывался Сергей. – Я ведь слышал, вы говорили, что было бы хорошо и сам препарат достать… – Он посмотрел на меня, как бы ища защиты. Я положил ему руку на плечо.

– В том задании и в плане, которые мы вместе с тобой разработали, было хоть слово о том, чтобы брать сам препарат? Ты должен был только снять цифровые копии документов! – Было видно, что Буров серьезно рассержен. Он даже встал с кресла и нервно ходил по кабинету туда-сюда.

– Ну, братец, ты удружил! Черт тебя дернул! Ты даже не представляешь, какие могут быть последствия!

Наконец тон его сменился, он как бы успокаивал себя:

– Ладно, немного времени у нас есть. Пропажу смогут обнаружить только после праздников… Давайте первым делом просмотрим документацию по препарату, а потом уж будем решать, что делать.

В отличие от того, как отреагировал Буров, моя реакция была, напротив, очень доброжелательна. Я благодарил бога (ну, или черта, того самого, который дернул Сергея взять препарат) за то, что надоумил Сергея прихватить лориксен из сейфа заведующего отделением.

«Надо будет выписать Сергею отдельную премию», – подумал я. Еще бы! Одним ударом мы убили двух зайцев. И документацию достали, и сам препарат будет в моем распоряжении.

Но Буров прав: первым делом надо разобраться с документацией. С ней явно было что-то не так – я это нутром чувствовал.

И это чувство меня не обмануло. У Ольги тоже оказался тонкий нюх на всякого рода махинации с документами. На первый взгляд все было чисто: все печати, подписи… Но что-то ее беспокоило, и она попросила дополнительное время на изучение документов. Буров уступил ей свое рабочее место, она подключила свой рабочий ноутбук и ушла с головой в документы и глубины интернета. Гугл ей в помощь!

Мы с Буровым, чтобы ей не мешать, вышли. И только тут вдруг вспомнили, что вообще-то наступил Новый год! Буров заговорщически подмигнул мне, и… Нашлась и бутылка шампанского, и коньяк, и сетка мандаринов.

Я тоже демонстративно подмигнул ему и принес забытые в прихожей два моих пакета. Буров заглянул в них и в одобрительном восхищении развел руками:

– Ну, Андрей Николаевич! Просто нет слов!

К тому моменту, как примерно через час Ольга закончила свою работу, у нас был собран очень даже неплохой новогодний праздничный стол. В центре него стояла та самая маленькая искусственная елочка.

Выйдя из кабинета, она ахнула:

– Ого, мальчики! Вижу, вы тут время даром не теряли. Молодцы! – она оторвала крупную виноградину от грозди в тарелке, стоявшей на праздничном столе, и кинула ее в рот.

– А я тоже кое-что нашла, – выплюнув виноградные косточки, сказал она.

– Ольга Михайловна, – обратился я к ней. Она тут же меня прервала:

– Можно просто Ольга.

– Хорошо, Ольга. Тогда давайте уж и я для всех буду просто Андрей. Без церемоний. Есть предложение: сначала поднимем тост за Новый год, а потом уж все остальное.

– Согласна!

Буров разлил по бокалам (они тоже нашлись в шкафчике на кухне) шампанское и на правах начальника произнес короткий тост:

– Друзья! Пусть наступивший год будет для всех нас удачным во всех отношениях!

– Ура! – шутливо и негромко крикнули мы с Ольгой и Сергеем. Все чокнулись.

– Так… – Ольга отставила пустой бокал в сторону. – Новый год – это прекрасно и романтично, но давайте вернемся к делу.

Она снова решительно села к своему ноутбуку:

– Вот что я вам скажу. Кажется, я поняла в чем тут дело, – она что-то пролистывала на дисплее. – Я аккуратно просмотрела все документы по лориксену – они в полном порядке. Здесь все чисто, придраться не к чему. Не сразу, но я обратила внимание на одну странную вещь… Фишка в том, что лориксен в нашем случае применялся не по его прямому назначению, для которого он был легально сертифицирован, а по его мало кому известному побочному эффекту. Понимаете?

Она вопросительно посмотрела на нас. По нашему молчанию поняла, что до нас пока не дошло.

– Хорошо. Еще раз. Вы, наверное, знаете, что практически у каждого медицинского препарата, кроме основного действия, есть и побочные эффекты. А теперь представьте, что у некоего препарата оказались эффективными оба свойства: и основное, для которого он и был предназначен, и побочное. Вот теперь внимание! Знаете ли вы, для чего предназначен лориксен? – Ольга интонационно выделила слово «предназначен». – А знаете ли вы для чего, с какой целью лориксен применялся здесь, в клинике, в этом отделении детской хирургии? – здесь она выделила слово «цель» и продолжила: – А можете ли вы сказать, что они – цель и назначение – совпадают?

Буров и я, кому были обращены эти вопросы, озадаченно напряглись.

– Разве может быть иначе? – с беспокойным недоумением спросил я.

– Может! В этом-то вся фишка! – Ольга была довольна собой, – Про лориксен мы знаем (это ни для кого не секрет, стоит просто прочитать инструкцию по применению), что он был разработан как препарат, стимулирующий когнитивные способности мозга, и предназначался для лечения симптомов деменции у стариков. Спрашивается: а что он делает в отделении лицевой хирургии при подготовке к операции девочек-подростков? Где старческая деменция, а где девчоночьи носики? Странно, не так ли?

Ольга подняла взгляд от экрана ноутбука, вопросительно посмотрела на нас и продолжила:

– А вот тут есть один интересный документик – договор о применении лориксена здесь, в этом отделении. Цель – клинические исследования эффекта «мягкой кости». Интересно, а что же это за эффект такой? Я порылась в Сети, и что вы думаете? Оказалось, что это новое и очень перспективное направление в области пластической хирургии – размягчение костной ткани для последующей коррекции различного типа. Вот только есть одна загвоздка: дело в том, что этот эффект обнаружили совсем недавно, и он мало исследован, особенно на людях. Попросту говоря, он не сертифицирован, поэтому его использование в клинике незаконно. И тем не менее он здесь! Его применяют. Что это значит? А это значит, что кому-то очень не терпелось побыстрее его опробовать в реальных условиях.

Она резко закрыла ноутбук и победно посмотрела на нас.

Все вместе мы еще некоторое время, теперь более внимательно, просмотрели документы, уже зная, что лориксен применялся на Лере и еще на двух девочках для проявления эффекта «мягкой кости» и его опробования. Обнаружили, что для его этого потребовалась не одна инъекция, а целый курс – пять уколов в область носовых пазух.

«Что ж… – подумал я. – Это многое объясняет. В том числе и то, почему период подготовки к такой, в общем-то, простой операции – исправлению носовой перегородки – длился так долго. А мы-то удивлялись: обычно такую операцию делают чуть ли не на следующий день после поступления в клинику, а Лере сделали только через неделю. Да и самой операции-то, по сути, не было – по словам дочери, врач просто пальцами помял нос, словно он пластилиновый. Время потребовалось для проведения курса инъекций несертифицированного препарата длительностью несколько дней. Фактически нелегально! Это объясняет и то, как меня встретили в клинике. И тот страх медиков, который я почувствовал в разговоре с ними. Ведь если это вскроется, их же посадят. А представители „Фармбрейна“? Кто знает, чего от них можно ждать? Так что врачам из клиники нужно было все хранить в строжайшей тайне, а тут я со своими вопросами…»

Стало как-то тревожно на душе… Вспомнилась фраза из какого-то фильма: «Вечер перестает быть томным».

Видимо, о чем-то подобном подумали и Буров с Ольгой – они серьезно смотрели друг на друга, как бы спрашивая: «Ты понимаешь, чем это грозит?»