Лайкни Смерть

– Пока не густо, шериф. Перчатки, похоже. Ни одного четкого отпечатка пальцев на «реквизите». Место затоптанное – сначала эти подростки-идиоты, потом наши орлы. Но мы работаем. Есть кое-что странное на боковом выходе, но об этом позже, нужно проверить.

Холден обошел «композицию» со всех сторон. Это не было похоже на обычное убийство в пылу ссоры или ограбления. Слишком много… старания. Слишком много символизма, пусть и больного, извращенного. Кто-то не просто убивал. Кто-то отправлял послание.

Он уже видел первые посты в сети, когда ехал сюда. Телефон в его стареньком «форде» разрывался от уведомлений – кто-то из отдела пересылал ему ссылки на городские форумы. «Кукловод». Так их уже окрестили. И эта кличка, как ни странно, почти подходила. Кто-то явно дергал за ниточки, и не только своей жертвы.

– Похоже, у нас тут не просто убийцы, Дженкинс, – сказал Холден, останавливаясь перед сценой, где в беспорядке валялись другие марионетки, словно брошенные актеры после провального спектакля. – У нас тут художники. Перформеры хреновы. И им нужна аудитория.

Он вспомнил лицо своей жены, когда он уходил сегодня утром. Уставшее, встревоженное. Она тоже видела новости. Этот город, когда-то казавшийся ему тихой гаванью после нескольких лет работы в мегаполисе, все чаще показывал свои гнилые зубы. И это дело… оно было квинтэссенцией этой гнили.

Необычность. Вот слово, которое вертелось у него на языке. Не просто жестокость – к ней он привык. А именно продуманная, почти ритуальная необычность. Это не было похоже на работу наркомана в ломке или бандитские разборки. Здесь был холодный расчет и… что-то еще. Что-то, от чего по спине пробегал неприятный холодок, несмотря на многолетний опыт.

– Уже есть теории в сети, кто это мог быть? – спросил он Дженкинса, хотя и так знал ответ.

– От сатанистов до обиженных артистов цирка, шериф. Вы же знаете интернет. Каждый второй – детектив, каждый первый – психиатр.

Холден потер переносицу. Да, он знал интернет. И это будет еще одной проблемой. Эти… «художники» явно рассчитывали на реакцию. И они ее получили. Теперь каждый их шаг будет обсуждаться, анализироваться, обрастать домыслами. Расследование превратится в реалити-шоу. От этой мысли ему стало еще паршивее.

Он снова посмотрел на мертвого Пима с его жуткой куклой. Это было только начало. Он чувствовал это своей старой полицейской интуицией, которая редко его подводила. Эти «перформеры» не остановятся. Они только входят во вкус. И следующая их «премьера» может оказаться еще более грандиозной. И кровавой.

Город ждал. И боялся. А он, Шериф Кейл Холден, должен был найти способ остановить это представление, пока оно не превратилось в настоящую бойню с аншлагом.

Глава 7

Шериф Кейл Холден. Фамилия, как заголовок в некрологе. Нуар несколько раз перечитал статью в местной онлайн-газетенке, где бледное, уставшее лицо Холдена соседствовало с фотографиями заколоченного кукольного театра. «Шериф Холден обещает найти виновных в кратчайшие сроки». Стандартная мантра, которую они повторяют после каждого представления, когда занавес уже опущен, а зрители еще не разошлись, возбужденно перешептываясь.

– Он похож на человека, который уже проиграл, но еще не знает об этом, – заметила Эхо, заглядывая Нуару через плечо. Ее дыхание, пахнущее кофе и чем-то неуловимо металлическим, коснулось его шеи. – Смотри, как он щурится. Боится света. Или правды.

Нуар хмыкнул. Правды они боялись все. Той правды, что их мир – карточный домик, построенный на лжи и самообмане, и достаточно одного точного, выверенного пинка, чтобы он рассыпался.

Они сидели в его квартире, превратившейся в командный центр, в святилище их зарождающегося культа. Ноутбук был открыт на нескольких вкладках: форумы, городские паблики, новостные агрегаторы. Калейдоскоп мнений, страхов, теорий. «Кукловод». «Дама с красным зонтом». «Плачущий глаз». Их имена, их символы уже жили своей жизнью, обрастая легендами, как затонувший корабль – ракушками.

– Они создают миф за нас, – сказал Нуар, скорее думая вслух. – Это экономит время.

– Но миф нужно направлять, Маэстро, – Эхо провела пальцем по экрану, оставляя на пыльной поверхности влажный след. – Иначе он станет уродливым и непослушным, как избалованный ребенок. Они называют тебя «Кукловодом». Это примитивно. Ты не дергаешь за ниточки. Ты перерезаешь их. Или связываешь в новые, причудливые узлы.

В ее голосе звучала лесть, но не приторная, а острая, как лезвие. Нуар знал, что она права. Отдавать свое творение на откуп безликой толпе было бы… непрофессионально.

– Значит, пора представиться, – решил он. Не вопрос, а констатация факта.

Эхо улыбнулась. Та самая улыбка, от которой у Нуара внутри что-то сжималось и одновременно расширялось.

– Я знала, что ты это скажешь.

Они не стали взламывать правительственные серверы или создавать сложные шифры. Зачем? Их сила была не в конспирации, а в наглости, в открытом вызове. Они выбрали один из самых популярных городских форумов, ту самую ветку, где обсуждение их «перформанса» в театре било все рекорды. Создали новый профиль. Никнейм для него уже был готов – тот, которым Нуар давно себя называл в своих самых потаенных мыслях.

Нуар.

Рядом, в графе «о себе» или «подпись», Эхо быстро набрала: «…и Эхо его».

Просто. Изящно. И достаточно зловеще.

Их первое сообщение не было длинным манифестом. Зачем метать бисер перед… ну, понятно кем. Это был короткий, отточенный текст, почти стихотворение в прозе, полное их извращенной философии.

«Вы называете это хаосом. Мы называем это порядком, очищенным от иллюзий.

Вы ищете кукловода. Но марионетки – это вы, пляшущие под дудку своих страхов и желаний.

Мы – не болезнь. Мы – симптом.

Мы – зеркало, в котором отражается ваша истинная, уродливая суть.

Смотрите внимательнее.

Представление только начинается.

Нуар… и Эхо его».

А под текстом, как финальный аккорд, они прикрепили изображение. Не размытое фото случайного прохожего. А четкий, почти студийный снимок того самого серебряного жетона в виде плачущего глаза. Только теперь он лежал не в грязи, а на фоне чего-то темного, бархатистого. Словно драгоценность на подушечке. Их официальный герб.

Нуар навел курсор на кнопку «Отправить». Секундная пауза. В этот момент он ощутил всю тяжесть и всю легкость бытия. Он больше не был просто наблюдателем, тихим маньяком, о котором никто не знает. Он становился… явлением. Вместе с ней.

– Готов войти в историю, Маэстро? – прошептала Эхо, ее щека почти касалась его.

Он нажал.

Сообщение появилось на форуме мгновенно. И на несколько секунд, показавшихся вечностью, в ветке воцарилась тишина. Словно весь город, вся эта цифровая толпа затаила дыхание. А потом… потом начался шторм.

Нуар откинулся на спинку стула, наблюдая, как счетчик просмотров и комментариев начинает вращаться с безумной скоростью. Эхо рассмеялась – тихо, победоносно.

Они бросили наживку. И мир проглотил ее, не раздумывая. Вместе с крючком и леской.

Петля обратной связи замкнулась. Теперь они были не просто исполнителями. Они были дирижерами этого безумия.

И им это нравилось. Обоим. До дрожи.

Глава 8

Форум, где Нуар и Эхо оставили свое послание, напоминал муравейник, в который сунули горящую палку. Первые несколько минут – ошеломленное молчание, а затем – взрыв. Счетчик комментариев вращался, как обезумевший электросчетчик в час пик. Скриншоты их поста с изображением «плачущего глаза» разлетались по сети со скоростью лесного пожара в засушливый сезон. «ОНИ ОТВЕТИЛИ!», «ЭТО ОНИ! НУАР И ЭХО!», «ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!» – виртуальные стены пабликов и новостных лент покрылись этими криками, как уродливыми граффити.

К утру о «Манифесте Нуара и Эхо» трубили все городские СМИ. От респектабельных газет, пытавшихся сохранять серьезный тон (что плохо получалось на фоне заголовков вроде «Террористы или Философы Смерти?»), до откровенно желтых изданий, захлебывавшихся от восторга и публиковавших «эксклюзивные» анализы почерка по скриншоту текста. Телеканалы наперебой приглашали в студии «экспертов» – отставных полицейских с мутными историями успеха, психологов с университетскими дипломами и глазами, жадными до славы, и даже одну полусумасшедшую «ясновидящую», которая утверждала, что «видит темную ауру» над городом.

Все они на разные лады препарировали короткое послание, находя в нем то скрытые угрозы, то извращенную поэзию, то призыв к анархии. Имя «Нуар» и загадочное «Эхо его» моментально вошли в городской лексикон, вытесняя примитивного «Кукловода». Теперь у ужаса было официальное имя. И оно было стильным.

Шериф Кейл Холден узнал о манифесте одним из первых. Его разбудил звонок дежурного офицера в три часа ночи. Сон моментально слетел с него, как испуганная птица. Стоя босиком на холодном полу своей спальни, он слушал доклад, и его лицо становилось все мрачнее.

– Значит, они не просто убивают. Они ведут пиар-кампанию, – прохрипел он в трубку, ощущая во рту привкус вчерашнего остывшего кофе и бессильной ярости.

В участке уже кипела работа, насколько это слово было применимо к попыткам поймать призраков в цифровом тумане. Молодой аналитик из киберотдела, Пит Стерлинг, парень с вечно красными от недосыпа глазами и пальцами, порхавшими над клавиатурой с виртуозностью концертного пианиста, уже бился над задачей.

– IP-адрес ведет на цепочку прокси-серверов, шериф, – доложил он Холдену, когда тот, осунувшееся и злое, ворвался в отдел. – Вьетнам, Германия, потом какой-то богом забытый остров в Тихом океане. Аккаунт на форуме создан за десять минут до поста, с использованием одноразовой почты. Классика. Профессионально, или просто начитались инструкций в даркнете.

– Профессионально, – отрезал Холден, глядя на распечатку манифеста. Слишком выверенный стиль, слишком точный удар по нервам общества. Это не были просто психи, это были психи с планом. – Что с изображением «глаза»? Метаданные?

Стерлинг покачал головой.

– Почищено. Снимок качественный, почти студийный, как вы и сказали. Но откуда он загружен – не отследить. Они не дураки.

Холден сжал кулаки. Он чувствовал себя динозавром, пытающимся угнаться за стаей юрких, ядовитых тварей в незнакомых джунглях. Его методы – опрос свидетелей, сбор улик на месте преступления, анализ почерка – все это казалось архаичным перед лицом врага, который наносил удары из виртуального пространства, оставляя после себя лишь цифровые отпечатки, стирающиеся быстрее, чем следы на песке.

Весь город гудел, обсуждая Нуара и Эхо. Одни проклинали их, другие – о ужас! – начинали находить в их словах некую извращенную правоту. Страх смешивался с болезненным любопытством. Анонимные герои цифровой эпохи.

Нуар и Эхо наблюдали за этой бурей из своего тихого убежища. Экран ноутбука был для них окном в мир, который они сами же и подожгли. Они читали комментарии под статьями о «жестоком шерифе Холдене, не способном защитить город». Они видели, как их имена обрастают плотью мифов. Эхо тихо смеялась, откинув голову назад, ее глаза блестели. Нуар молчал, но в его молчании было больше удовлетворения, чем в любом громком заявлении.

Он вспомнил фразу из манифеста: «Мы – зеркало». И сейчас он видел, как в этом зеркале корчится от страха и тайного восхищения целый город.

Контроль. Вот что он чувствовал. Иллюзия это или нет, но она была сладка.

Петля обратной связи работала безупречно. И они только начинали тянуть за нужные ниточки.

Глава 9

Дни после их «выхода в свет» напоминали Нуару затянувшийся медовый месяц с самой Смертью – пьянящий, опасный и обещающий еще более острые наслаждения впереди. Они с Эхо почти не выходили из квартиры, ставшей их логовом и наблюдательным пунктом. Питались дешевой едой из доставок, почти не спали, существуя на кофе, никотине и адреналине, который вырабатывала круглосуточно работающая «петля обратной связи».