скачать книгу бесплатно
– Мне не нравится, что мы обсуждаем Ивана за его спиной. Время для испытаний у нас ещё есть. Мы тренируемся. Что за паника?
– Нет у нас времени! – повысил голос Сагит.
Я уже перестал понимать, что происходит. Впереди ещё полтора месяца, а Байрамов уже нервничает.
– В чём дело? Говори как есть, – тихо спросил я.
– Ты думай как знаешь, но с таким отношением Иван на палубу корабля самолёт не посадит. Чуйка у меня.
– Тогда это нужно обсуждать не только со мной. С Иваном в первую очередь. Иначе, что это за коллектив, где мы не можем друг друга поддержать.
Сагит глубоко вздохнул и задумался. Причины его неуверенности в Иване мне непонятны. Промелькнула мысль, что Байрамов сам хочет сесть на корабль. Как бы забрать все лавры себе. Но тогда он бы не стал предлагать Ванину кандидатуру на эту почётную миссию. Хотя, может, передумал?
– Пошли переодеваться и на разбор, – сказал Сагит.
На разборе Иван не присутствовал. Удивительная вещь в нашем деле! Только что старший группы выражал неуверенность в его готовности, а тут его на разборе нет.
Через несколько минут я понял почему. Инженеры начали со всех ракурсов разбирать посадки Швабрина. Оказывается, Ваня пока не смог «побороть» привычку, выработанную за время лётной работы.
При обычной посадке на стандартную полосу, перед касанием самолёт нужно выровнять, отклоняя при этом ручку управления слегка «на себя». На палубу будет всё иначе. Здесь самолёт предстоит практически «шмякнуть» в районе аэрофинишёров. Перегрузка может достигать больше четырёх единиц. Отсюда и стойки шасси должны быть усиленны.
Для лётчика это означает, что нужно ручку управления отжимать «от себя». Не сделаешь это – будет перелёт.
– Ручка управления в его полётах смещается назад. В таком случае нельзя гарантировать попадание в посадочный блок. А именно в два центральных троса, – выступил один из инженеров.
– Перелёт, согласно замерам, 100 метров от края посадочного блока, – добавлял другой специалист.
Ничего критичного я пока не вижу. Всего-то Ване нужно приноровиться отжимать ручку управления «от себя» за одну-полторы секунды до приземления. Поймает этот момент и всё получится.
Неприятно было это слушать, но я всё же ждал адекватного решения Сагита. Такое ощущение, что весь этот разбор был предназначен для меня. Мол, смотри, что за лётчик твой Ваня!
– Скорость на касании пограничная. Может гак просто не выдержать… – продолжался перечень ошибок и отклонений от расчётов.
– Командир, достаточно, – тихо произнёс я Сагиту, сидя перед ним.
– Подожди. Есть ещё, кого не послушал.
– Хватит, – настойчиво повторил я.
Байрамов сделал паузу, но прекращать не собирался.
– Что у нас по 53й машине? – спросил Сагит.
Это был как раз тот борт, на котором летал я. Оказалось, что я вполне себе хорошо «притёр» самолёт на касании. Взлёты с трамплина, с разной заправкой мной были произведены штатно. Даже записи захода по глиссаде не вызывали сомнений.
– На касании перегрузка в норме. Скорость 240. Как видишь, Сергей, дело тут не в самолёте, – обратился ко мне Сагит.
Я наотрез отказался что-либо обсуждать без Ивана. Байрамов, поняв это, закончил разбор.
Вернувшись в гостиницу, я не обнаружил в комнате своего друга. Стоило бы с ним поговорить по горячим следам. Приняв душ и приведя себя в порядок, я собрался пойти на переговорный пункт. Наверняка Швабрин туда пошёл. Тем более, он утром говорил, что собирался сделать звонок Екатерине.
Мне тоже нужно позвонить Вере в Циолковск.
В коридоре чуть не сбил госпожу Аиду Сергеевну. Дама была в бирюзовом халате. В руках «Крымское» шампанское и тарелка с фруктами. Стеклянная поверхность бутылки была влажной. Однозначно, только из холодильника достала.
Взгляд невольно упал на приоткрывшийся вырез груди. В глаза бросилось, что Аида совсем без нижнего белья, если судить по двум бугоркам стоячих сосков.
– Засмотрелись, молодой человек? – ехидно улыбнулась Аида.
– Оцениваю ваш открытый наряд.
– И как? – промурлыкала девушка.
– Не впечатляет. Видел и лучше.
Я попробовал пройти мимо, но меня не пропустили. Девушка сделала шаг в сторону, преградив мне путь.
– Со мной, мальчик, так нельзя. Поуважительнее, если хочешь, чтобы у вас всё получилось.
Я взглянул в её голубые глаза. У дамочки острая необходимость быть желанной.
– Вам пора. Напиток остынет, – обогнул Аиду с другой стороны, и пошёл дальше.
Поворачивая на лестницу, я продолжал слышать злобный смех девушки.
Пока военный городок под названием Фёдоровка-4, где мы проживаем, ещё в зимней спячке. Народу на улице немного. Темнеет рано. Несколько школьников разбрелись по лавочкам вокруг большого обелиска в честь победы в Великой Отечественной войне.
Возле местной библиотеки фонтан, который не работает. Представляю, когда приходит тепло, как здесь всё бурлит вечерами. Пройдя мимо Дома Офицеров заметил афиши. В основном это приглашение на вечерние танцы. Гвоздём программы будет вокально-инструментальный ансамбль «Матросики» – скорее всего, местный творческий коллектив.
Пройдясь ещё по улицам городка, я обнаружил памятник, погибшему экипажу Ту-22Р. Оказывается, на аэродроме раньше базировался 30й полк разведчиков. Фраза на памятнике весьма запоминающаяся – «Вам скажут – погибли – не верьте, нас небо уносит в бессмертие».
– Сынок, нету закурить? – спросил у меня старик, подошедший сзади.
– Не курю дед.
– А чего так? Болеешь?
Чего все считают, если не куришь и не пьёшь, то сразу болен?
– Просто не курю, – улыбнулся я. – Ты не знаешь, дедуль, что с экипажем случилось?
Старик махнул рукой и тяжело вздохнул, опираясь на палку.
– Так, никто и не знает. Не нашли. Так и считают их пропавшими.
Грустная история. Получается, что даже похоронить ребят не смогли.
Телефонный звонок с Верой выдался длинным. Она говорила, что скучает и переживает за успех нашего дела. Я не посвящал её в дела нашей фирмы, но вот она кое в чём проговорилась.
– Скоро к вам наши приедут. У них есть одна «штука», которую они хотят опробовать, – радостно заявила жена.
– Это хорошо. Ты сама не сможешь приехать?
– Сложно. Это не моё направление работы. Могут не отпустить. Лучше вы побыстрее заканчиваете и приезжайте. Катя тут соскучилась по Ване. Он не с тобой на переговорном?
Опять задумался, а где вообще Швабрин?
– Он ещё на работе. Поздно будет, – соврал я.
– Понятно. Катя переживает, что Ваня ей ни разу ещё не позвонил.
Удивительно. А ведь он пару раз мне говорил, что ходил на переговорный. Что-то не складывается у меня в голове пазл. Заканчивать разговор я думал на хорошей ноте. Но в дело вновь вмешался «старый знакомый».
– Серёж, тут Чубов постоянно приезжает. Слухи ходят, что они хотят видеть на корабле только один тип самолётов.
– Я уже ничему не удивляюсь.
– Ходит слух, что вас сказали вернуть. Белкин как-то смог решить этот вопрос через Министерство обороны в обход Чубова и нашего министерства. Егор Алексеевич очень злился, – засмеялась Вера.
Вот что значит воспользоваться «обходным манёвром»! Егорка нам такое не простит. После завершения разговора я вышел на улицу в раздумьях.
Неужели конкурирующее с нами конструкторское бюро вот так решило отодвинуть нас от работы на корабле, применив административный ресурс? Честной конкуренцией здесь и не пахнет. Возможно, генеральный конструктор Самсонов понял, что это последний шанс выиграть «пальму» первенства. Если бы не та авария с МиГ-29М вопросов бы не возникло. Самолёту бы дали «зелёный свет». А так у Министерства обороны появились сомнения в самолётах нашей фирмы.
В гостинице я застал довольного Ваню. Он совсем недавно принял душ, судя мо мокрым волосам, и занялся чтением газеты. Первая полоса «Правды» вещала, что на Байкало-Амурской магистрали работы идут полным ходом. И вот уже первый железнодорожный состав отправился из Тынды в Москву.
– Серый, где был? – спросил Швабрин.
– На переговорном. А ты?
– Да я раньше ушёл. Позвонить Кате собирался. Как Вера поживает?
Врёт и не краснеет, мой друг! Зачем?
– Всё хорошо. До Кати дозвонился?
– Не-а. Отправил телеграмму, чтобы позвонить завтра. А ты чего задумчивый такой?
– Думаю над нашей работой. Тебя на разборе не было. Ошибки рассматривали, проблемы с самолётом.
– У меня всё нормально. Я с инженерами просмотрел. Всё было хорошо.
– А мне кажется, они думают по-другому.
Ваня убрал газету и сел на кровать.
– Дружище, что случилось? – удивился он.
– С тобой Сагит разговаривал?
– Нет, – неуверенно ответил Иван, а потом решил «переобуться». – Ну… он беседовал. Интересовался, всё ли хорошо у меня. Я его заверил, что проблем у меня нет.
– И ты уверен в себе?
– Абсолютно, – улыбнулся Швабрин.
Пока буду смотреть за ним. Опасения Сагита подтверждаются только косвенно.
Испытательные полёты продолжались, но не всегда они приносили нужный результат. Двигались мы по программе быстро. Иногда приходилось сильно потеть. В один из дней Швабрин подхватил температуру и на его борту работал Сагит.
Обсудив ещё раз методику выполнения посадки, Байрамов предложил сделать полный цикл – взлёт и посадку с нормальным весом и макетами ракет. Можно будет подвести промежуточный итог нашей работы. Меня отправили к руководителю визуальной посадки, чтобы я мог подсказывать в случае нештатной ситуации.
– Они иногда не могут правильно подсказать. Не привыкли к нашим скоростям, – объяснял Сагит, готовясь к вылету.
– А Ивану ты меня в помощь не посылал, – заметил я, поправив товарищу спасательный пояс АСП-74.
– Я думал, что это ему не нужно.
– И сейчас так думаешь?
– Сейчас нет. Пару дней отлежится, и такое же задание слетает, – ответил Сагит, хлопнув мне одобрительно по ладони.
Придя на рабочее место РВП, я стал ждать захода на посадку нашего самолёта. Вскоре МиГ-29 взлетел с трамплина и начал выполнять первый разворот. По заданию, Сагит делает три прохода, затем проход с касанием и уже заходит на посадку.
Первый же заход и Байрамов очень сильно промахивается. Не доходя до торца, выполняет проход.
– Индикация на лобовом мешает. Выключаю, – доложил он в эфир.
Я представляю, сколько там информации выводилось на лобовое стекло перед ним. Она затрудняет наблюдение за огнями системы посадки. Но при отключении индикации, приходится вести контроль за скоростью по прибору в кабине. А там всё новое и не совсем привычное. Ваня, как раз таки, уже привык.
Ещё два прохода Сагит выполнил хорошо. Теперь будет выполнять заход с касанием посадочного блока.
– 082й, жёлтый-зелёный, слева 30, – командует РВП.
Сагит продолжает снижаться. Исправляет отклонение. Теперь гораздо лучше.
– Зелёный, справа 5.
И снова его начинает болтать по направлению. А до «учебной палубы» совсем немного. Вижу, что самолёт проседает.
– Смотри, в красную зону уходит, – подсказываю я.
– Да нет же, – не верит РВП.
Я оказываюсь прав. Сагит уже на границе зелёного и красного луча. РВП его исправляет, но МиГ-29 слишком раскачался.
– Уводи. Не попадёт, – говорю я.
– Он в зелёной зоне, – возмущается РВП. – Блин, 082й, красный, на курсе.
