скачать книгу бесплатно
Федотов недовольно зыркнул на меня. Ну уж нет! Кричать не буду, но в обиду себя не дам.
– Анатолий Ростиславович, мы с вами на самом острие авиационной науки. Оно тонкое и порой с него можно соскользнуть. Вот и в случае с МиГ-29М столкнулись с проблемами технического плана. Не нужно отрицать очевидное. У меня, как и у Меницкого несколько лет назад произошёл тот же отказ. Но, так уж вышло, что все проблемы замыкаются на лётчике.
Белкин был недоволен, что я решил с ним дискутировать. Наверняка думал, что я стану оправдываться.
– И ты с ним согласен? – повернулся он к Федотову.
– Да, Ростиславович.
Генеральный конструктор достал трубку и стал засыпать в неё табак. Делал он это тщательно с очень суровым видом.
– Мы проигрываем, мужики, – тихо сказал Белкин, задумчиво посмотрев на нас.
– Это лишь один самолёт, который мы потеряли на виду у начальства. Беда большая, но не смертельная. Наши идеи ещё нужны…
– Нет, Васильевич. В Министерстве и у военных начинает складываться не лучшая оценка нашей деятельности. Ещё один подобный провал, и мы можем лишиться последних сторонников, – перебил Федотова генеральный конструктор.
Белкин походил рядом со столом и протянул мне лист телеграммы. В ней говорилось про испытания нового изделия на полигонах испытательного центра во Владимирске.
– «Испытания «изделия 170» перенести на весну 1984 года, ввиду неготовности носителя», – прочитал я и тут же взглянул на Белкина. – Наш самолёт готов к применению и отработке техзадания с этой ракетой. Почему в этой телеграмме обратное?
– Самолёт был готов. Завод «Вымпел», который занимается этим «изделием 170» решил отложить испытания до следующего год. В конструкторском бюро Сухого обещали к этому времени подготовить свой вариант носителя, – сказал Федотов.
– Проще говоря – они тянут время до момента, когда у «суховцев» появится доработанный Су-27. Сейчас они применять эту ракету не могут, – добавил генеральный конструктор.
Вот это борьба пошла! Два достойных друг друга авиаконструктора, две легендарные фирмы вступили в схватку. И пока моё конструкторское бюро уступает практически по всем направлениям.
Выходит, что во Владимирск уже не надо ехать. Как только Белкин отпустил меня и Федотова, мы вышли с ним в коридор, и он меня придержал.
– Тебе нужно отдохнуть. Ты много пережил аварий, – настойчиво произнёс Александр Васильевич.
Ошарашил меня Федотов таким предложением. Проще говоря, он меня от полётов отстранял.
– Да ладно вам, шеф! Не время отдыхать, – посмеялся я.
– В отпуск пойдёшь со следующей недели. Поезжай домой и отдохни, – ответил мне Александр Васильевич.
– Я в порядке. Разве нам не нужно сейчас разбираться с проблемами МиГ-29М?
– Нужно. И отдыхать тоже нужно, – продолжал повторять шеф.
Затем он посмотрел на меня. Энтузиазма перед возможностью идти отдохнуть, в моих глазах не было. Я предложил ему отправить меня в отпуск ближе к Новому году. Как только закроем программу испытаний на МиГ-31 на ближайший период.
– Хорошо. Иди, готовься к полётам.
Середина ноября выдалась дождливой, но авиация у нас всепогодная. Очередное задание было не сложное – выполнить полёт по маршруту в стратосфере на МиГ-31. В экипаж определили штурмана-испытателя нашей фирмы Валерия Сергеевича Зайкина – «душа коллектива» и главный помощник Федотова во всех его поездках в горы. Как мне сказал Меницкий перед сегодняшним полётом, приготовься услышать любимое ворчание Зайкина.
Мы шли с Валерием Сергеевичем на стоянку, когда нас догнал Ваня Швабрин.
– Федотов спрашивает кто с ним в горы поедет? Я отказался, поскольку уже к тебе, Серёга, на Новый год еду.
– Блин! Опять в горы тащит меня Федот! – расстроено восклицал Зайкин.
– Валерий Сергеевич, да бросьте! Вы ж фанат, как я слышал, – удивился я.
– Да ты шефа не знаешь. Погода плохая. Все лыжи в угол поставили и за стол. Поел, попил и спать. И он тебя в 6 утра, а то и раньше будит. С первыми петухами в горы тянет кататься. А жизнь-то хороша была вчера. Ой, не хочу и не поеду! – возмущался Зайкин.
Я знал по рассказам всего коллектива инженеров и техников, что добрее человека, чем Зайкин не бывает. Это постоянно говорил и Меницкий. Почему он не мог отказать Федотову, мне непонятно.
– Шеф ведь не приказывает. Можно и отказаться.
– Ну, как же! Он просто говорит: поехали и всё. Брови нахмурит, и попробуй отказать. Но в этот раз пусть другого кого-то берёт!
Мы подошли к самолёту. К нам подъехала машина Федотова с главным конструктором МиГ-31. Зайкин уже был готов к тому, что сейчас его спросят по поводу поездки в горы.
– Сергей, к полёту готов? – задал вопрос Александр Васильевич.
– Конечно. Осталось по программе десять полётов выполнить.
– Это хорошо.
Он посмотрел на Валерия Сергеевича и радостно спросил его:
– Валера, поездка намечается. Как насчёт того, чтобы в горы рвануть?
Я не сомневался в крепости духа нашего штурмана-испытателя. Как и в его добром сердце. Вот оно-то и пересилило.
– Александр Васильевич, с большим удовольствием! Всегда готов! – громко ответил он.
Я сам смотрю на Федотова и понимаю, что он не просто так спросил у Зайкина. Суровый взгляд Александра Васильевича трудно преодолеть.
Главный конструктор МиГ-31 подошёл к нам и объяснил, на что обратить внимание в полёте.
– Посмотри, как будет локатор отображать, Валер. Были нарекания на этой машине.
– Нет вопросов, – ответил ему Зайкин.
Самолёт осмотрели, места в кабинах заняли и начали запуск. Всё идёт штатно, без нареканий. Как только весь процесс запуска был закончен, я запросил вырулить.
– Гордый, 088й, прошу вырулить на предварительный.
– 088й, предварительный разрешил, – ответил мне руководитель полётами.
После осмотра на техпосту, нам разрешили вырулить на полосу. Самолёт установил по осевой линии ВПП. Тормозной рычаг полностью нажал. Двигатели прогреты. Плечевые ремни притянуты, и Валерий Сергеевич докладывает о готовности к взлёту.
– 088й, взлёт, форсаж, – запросил я.
– Разрешил.
Вывел двигатели на обороты «Максимал». Сергеевич докладывает, что показания двигателей в норме. Ставлю рычаг управления двигателями на упор «Полный форсаж». Лампы включения режима загорелись.
– Взлёт, – сказал я по внутренней связи и отпустил тормоза.
Рывок назад и МиГ-31 рванул по полосе на взлёт. Ручку управления держу в нейтральном положении, педалями контролирую направление. Скорость растёт, но не так, как обычно. Звук двигателей не такой. Гаснет лампа левого форсажа.
Самолёт тут же начинает уводить с полосы влево.
Рычаг управления двигателями сразу переставляю на упор «Малого газа». Убрал закрылки. Самолёт ещё очень быстро катиться по полосе, но скорость позволяет выпустить тормозной парашют.
– Прекратил взлёт, – громко докладываю я в эфир.
– Вижу тормозной. Два купола! – информирует меня руководитель полётами.
Что-то не то происходит в моей лётной жизни. Отказ на отказе. Может, и прав Федотов – надо отдохнуть?
Как только зарулили на стоянку, я вылез из кабины и стал объяснять главному конструктору, что произошло. Внимательно выслушав меня, он поблагодарил за сохранность машины. Дядя Вася пригласил к техникам в домик отведать чаю, но я решил отказаться.
– Сынок, ты давай не кисни. Жизнь – зебра, только побольше, – попытался меня поддержать Арнас.
Третий техник из этой бригады «матёрых», Герман Геннадьевич, предложил отведать вкуснейших белорусских драников, приготовленных его супругой. Почему бы и нет.
– Серёга, давай поговорим, – отвёл меня в сторону Зайкин.
– Валерий Сергеевич, всё в норме. Я даже испугаться не успел.
– Не про это разговор. Отказы сыплются на тебя и не только. Посчитал, сколько раз в этом году уже на краю был?
– Немало. Такая уж работа у испытателя.
Зайкин покачал головой и приобнял меня за плечо.
– Поверь взрослому дядьке. Если началось одно за другим – надо остановиться. До греха доведёшь просто, – спокойно сказал Валерий Сергеевич.
Я вспомнил, что с этим человеком меня часто сводила судьба. Именно он показал мне дорогу на дачу Кутахова. Затем на поступлении помог с освоением МиГ-31, когда времени было очень мало на подготовку. Стоит и в этот раз его послушать. Зайкин ещё ни разу не ошибался.
– Ладно. Сначала чаю попьём, а потом в отпуск, – улыбнулся я.
Описать посиделки в домике техников невозможно. На них нужно присутствовать. Дядя Вася юморил над Германом, а тот не упускал возможности уколоть Арнаса. И так по кругу.
Отдельно нужно отметить драники. Попрошу Веру научиться их делать. Жаль только, что раньше отказывался от них, когда Герман предлагал.
В тот же день согласился на предложение Федотова. Отпуск, действительно, нужен.
Когда я пришёл домой и рассказал всё Вере, она обрадовалась. Теперь у нас есть возможность съездить в родной город. Моя жена давно не видела маму, а во Владимирске не была ещё дольше. И мне стоило бы повидать бабушку Надю. Как ни крути, других родственников кроме меня у неё не осталось.
Канун нового 1984 года
Шумное застолье только началось. Квартиру Полосовых наполнил приятный аромат вкуснейших салатов и жареной курицы. Громкие и весёлые разговоры перемешались с выступлениями советских звёзд в телевизоре. По Первой программе шёл киноконцерт с записями песен из фильмов. Все легендарные артисты молоды и поют прекрасно. Никакой фонограммы и пляшущих кукол с огромными губами. Да и не только ими.
– Серый, мы когда из Анголы улетали, тебе нужно было видеть плачущее лицо Гнётова, – громко смеялся Костя Бардин, который тоже с нами отмечал Новый год.
– И как тебе мой бывший зам.комэска? – спросил я.
– Нормальный мужик. Только он так переживал, что остаётся один с Мариком и Гусько. Эти черти наворотили такого…
– Чего такого? – тут же хором откликнулись на наш смех три девушки.
Дама сердца Швабрина – Катя, моя Вера и её сестра Маша.
Стоит сказать, что свадьбу Костя с невестой так и не сыграли, но это временное явление. Всё же, он выбрал себе в жёны двоюродную сестру Веры, а она тоже настойчивая!
Рассказывать о новых приключениях «советских лётчиков» в Анголе за столом не стоило. Поэтому Костя свернул разговор.
В этот момент с кухни пришли бабушка Надя, тёща Эльвира Павловна и её сестра Лариса Томина. Они несли очередные блюда, которые подлежат «уничтожению» в эту новогоднюю ночь. А как же иначе! При первом взгляде на стол, я сразу накинул себе килограмма три к весу.
– Товарищи офицеры, попрошу всем налить, кто что употребляет и приступить к застолью, – поднялся со своего места Ваня Швабрин.
Он прилетел с девушкой вчера. Я его предупредил, что во Владимирске зима бывает недолго. Но именно в этот Новый год ему повезло. На улице снежно и морозно.
Как только все бокалы были наполнены, прозвучал сигнал для произнесения первого тоста.
– Дорогие все «наши»! – торжественно объявил Ваня. – Хочется сказать вам много хороших слов. Но я не буду. Пускай их скажет Сергей.
Так и знал, что будет «переход хода»! Иван с красноречием дружил, только когда выпивал. Сейчас он в завязке и это хорошо.
Я поднялся со стула и посмотрел на всех собравшихся. Сияют от счастья тёща, бабушка и тётя Веры.
А молодые ребята улыбаются. У каждого горят глаза. За всеми большое будущее. Но в голове у меня каждый раз в семейный праздник возникнет вопрос: что будет дальше со страной?
Меняется история авиации. В Афганистане относительно спокойно и он не стал «чёрной» страницей в истории страны.
В феврале будущего года не станет Андропова, который уже не появляется на экранах. После него страну возглавит Константин Черненко. Так было раньше, а как будет в этой реальности, узнаем после Нового года.
– Серёжа, ты задумался? – шепнула мне Вера, подёргав за рукав рубашки.
Поймал себя на мысли, что молчу несколько секунд. А надо говорить тост!
– Зайду издалека. Если ёлка стоит до марта, что это означает? – спросил я у собравшихся.
Варианты были разные. То она искусственная, то картонная, то дырку в стене закрывает.
– Всё не так. Просто вам лень её вынести. А почему? Да потому что не хотите расставаться с праздником. Так пусть же в Новом году праздник будет каждый день, а ёлка станет комнатным растением! – закончил я и все вместе стукнулись бокалами.
Время упорно двигалось к бою курантов. Девушки обсуждали наряды звёзд по телевизору. Эльвира Павловна и баба Надя тоже включились в обсуждение причёски Гурченко.
Костя пока ещё поглощал запечённую картошку и внимательно слушал наставления от будущей тёщи. Правильно делает. Лариса Павловна всегда говорит по делу.
Разговоры за столом были интересные, но только нам со Швабриным нужно было поговорить о работе. Мы отошли на кухню, где приглушили звук маленького телевизора.
