История Финала. Книга 1. Часть 2

– … А-а-ало… – Вспотев и трясясь как студень, сказал комиссар. – Д-да, товарищ Берия…. Я все понял…

Его лицо менялось на глазах и после последней фразы, он просто передал трубку одному из оперативников, после чего тот тоже ответил Берии:

– Слушаюсь! Товарищ Берия! Будет немедленно исполнено…!

И вот, наконец, трубка телефона вернулась Блюхеру. Он услышал последнее слово прощания и положил ее на место, закончив разговор. И в тот же миг, оперативники НКВД подошли к комиссару и теперь, они уже были настроены совсем иначе. Вместо послушных бойцов Буренина, они стали для него конвоем, который сопроводит в указанное место к товарищу Берии. Влад оставался сидеть на своем месте и, положив руки на стол, симметрично сложил свои пальцы. Его взгляд был прикован к комиссару.

Опустив свой взгляд в пол, Эдуард Александрович понимал что теперь, ему остается лишь уповать на милость красных вождей. Однако он так же понимал всю тягость своего преступления. Возможно, конечно, что он даже и не знает о подделке. Но уже поздно…. Нужно было уходить раньше. Ну а теперь, придется уходить под конвоем.

– Как это вы ловко смогли вывести комиссара на чистую воду, а…! – Ехидно подбадривался один из оперативников.

– Погоди еще…. Может быть, комиссар не знал о подделке? – Надеясь на лучшее, говорил второй молодой опер. – Вдруг это подстава?

– Знал, или не знал…. Раньше нужно было думать. Теперь этим будет заниматься комиссариат, и вот там то, узнают всю правду…. Так что. Ступайте товарищи. Мне нужно работать. – Сказал Влад, убрав со стола все лишнее.

Оперативники волнительно посмотрели в его сторону стоя по оба плеча комиссара. Они сначала не поняли, но взглянув на своего, уже, наверное, бывшего товарища, решили спешно ретироваться.

Комиссар самостоятельно развернулся лицом к выходу из кабинета и медленно шагнул вперед. Оперативники, сменив приоритеты, взяли его под конвой, и ушли вместе с ним, не выпуская из зоны своего контроля. Стук их подошв по деревянному дощатому полу раздавался по всему коридору до самой лестницы на первый этаж. Так они и ушли…

Влад положил ладони на стол и сделал тяжелый вдох. Он изменился в лице, убрав свой каменный взгляд. Теперь он смотрел на стол и краем, поглядывал на стопку учебников по английскому языку и на непереведенную художественную книгу писателя Артура Конан Дойла.

– Это же надо. Такая наглость… – Не высказывая бурного возмущения, сказала Катя и вышла вперед, на то место, где стоял комиссар. – Сначала этот Никита, а теперь его папаша. Никогда бы не подумала, что их семейство до такого додумается…. Влад не молчи…

Но он молчал… пока что. Он был в раздумьях и все же, не глядя Кате в глаза и не поднимая головы, через несколько секунд, он ответил: – … Этот человек теперь отправиться в ГУЛАГ.

– Что? Разве…? Вот так сразу…? Хмм…. Не важно. Туда ему и дорога. Еще бы и политрука туда же…

– Кать… – Резко перебил Влад глядя на нее опечаленными глазами. – Ну что ты такое говоришь…?

– А что не так…? Они меня хотели поженить, против моей воли…. Что я должна об этих людях думать, по-твоему…?

– Кать…. Сядь рядом. – Тихонько сказал командир. – Я сейчас тебя понимаю, но пожелать этому человеку такой судьбы, это не правильно…

– Неправильно то, что он решил сделать. – Перебила Катя. – Его сын – противная свинья. Я не собиралась терпеть такого унижения и не собираюсь. У нас в стране запрещены браки по заведомому расчету. У меня есть права и их нарушили, и тот, кто их нарушил, должен сидеть и получить наказание…. Или что? Разве я должна терпеть? Я человек, а не игрушка…!

Катя прослезилась, и последние слова вылетели из ее уст как крик о помощи. Она не чувствовала вины в безвольном будущем комиссара. Ей было одновременно и больно, от того что были задеты ее чувства и достоинства, и в то же время горько, ведь в то же время она не хотела ужасного будущего для отца Никиты. Наверное, лучше чтобы самого Никиту отправили в ГУЛАГ. Однако есть ли резон вообще кого-то отправлять? Наказать и все. Заставить работать на стройке или отправить на фронт, пусть там пригодятся. Но нет. ГУЛАГ. Это было не то. Это… было не правильно.

Влад вышел из-за стола. Он хотел посмотреть в глаза девушки, чтобы понять, что она сейчас испытывает. У него всегда было умение заглядывать людям в душу и видеть их насквозь. Он встал перед ней и наклонился к ее голове пока она сидит на стуле. Она почувствовала, что он близко и подняла лицо. В этот момент по ее щеке вниз, скользнула тонкая соленая струйка. Когда взгляды встретились и были прикованы друг к другу, Влад сказал:

– Ты ведь на самом деле не хочешь, чтобы товарищ Буренин отбывал наказание в лагерях, верно…?

– Я…. Нет. Я хочу, чтобы его наказали, но не так. Я не хочу, чтобы его отправили в ГУЛАГ. Это не правильно…. Влад. Сделай что-нибудь.

– Легко сказать…

– Ну, хоть что-нибудь…. Пожалуйста…. Да. Да они задели меня. Да они не смели такого делать. Но я хотела лишь правосудия, но не возмездия.

– Хмм…. Правосудие, или возмездие…. Знаешь. Я хочу у тебя кое-что спросить. Ты ведь раньше была знакома с этими людьми? С Никитой и его отцом? С их семьей…?

– Да, была. – Сжимая своими руками колени, ответила Катя. – У них полноценная семья. Мама, отец Эдуард Александрович, старший сын Никита и еще младшие брат и сестра…. Они не плохие люди. Но Никита. С ним они промахнулись, не заметив, как он превратился в свинью, для которой девушка и женщина лишь забава и инструмент удовольствия…

– Где-то я уже видел такое …. Слушай. А у тебя не возникало мыслей, что Никита как-нибудь, был ранее обижен девушкой? Ну, или даже, девочкой? Понимаешь…. Люди становятся извращенными по разным причинам. Кому-то внушают идею превосходства. Кого-то обижают и он становиться уродом, который держит в себе обиду, а потом выплескивает на других. А у кого-то вообще жизнь не сахар…. Что думаешь…?

– Я не знаю. Но…. Сейчас, мне вдруг стало жаль его отца. За ним, я не замечала какого-то извращенного характера. Даже сейчас, когда он был здесь, я не услышала от него таких же слов, как от его сына…. Может быть он не виноват? Может я зря так на него набросилась…? Мне теперь так стыдно…

– Ну-ну…. Не лей слезы. Пока еще ничего не ясно… – Ответил Влад, встав в полный рост перед Катей.

– А что тогда делать?

– Что делать, что делать…. Думаю…. Я думаю. – Он заходил по кабинету. – Придумал…. Но не уверен, что это поможет. Хотя стоит попробовать. Как вариант, предложить идею отправить комиссара на фронт будет лучше, чем ссылать его в лагеря к уголовникам…

– Ты думаешь, что в лагерях уголовники? Мама мне рассказывала очень тихо, что якобы туда ссылали простых людей по доносу. Она говорила мне молчать. Она сказала, что там много хороших людей…

– Я не смею судить твою маму, ибо она очень светлая и добрая женщина. Но знаешь. Я видел, тех людей, которые в этих лагерях работают…. Да. Да. Среди них есть хорошие люди, но их мало, их смешали с настоящими свиньями и чертями. И среди тех, кто очень добр и светел, есть воры, насильники и предатели…. Я не поощряю ГУЛАГ, но я не могу сказать, что он сделан напрасно…. Ох…. Ладно Кать. Я пойду, раз такое дело.

– Спасибо. Удачи там…. Погоди!!! – Резко воскликнула Катя, когда Влад уже был в дверях. – А что мне делать с твоим кабинетом и учебниками? Мне нужно учиться…. Тебя ведь долго не будет…?

– Не знаю насколько долго. А что касается уроков английского языка, ты можешь обратиться к Марии и позвать ее прямо сюда, в кабинет. Ключи я тебе оставлю…. Она тоже учила английский. У нее конечно не чистый говор, но в качестве первого учителя она сойдет. Когда я вернуть, как появиться возможность, будем вместе учиться…. Хорошо?

– Да, хорошо. Еще раз спасибо. – Наконец улыбнувшись, ответила Катя и поднялась со стула, чтобы проводить командира к выходу из казармы.

Влад подождал, пока она закроет кабинет и пойдет с ним, ведь он знал, что ей хочется быть рядом. Так, он передал ей ключи, под ее ответственность. Хотя, в кабине ничего особого то и не было, кроме прослушивающего микрофона, который ловко замаскировали в стене. Эти двое вышли из двухэтажного корпуса прямиком в солнечный день. У дверей на скамейке у зеленого палисадника, сидели ребята из группы Михайловского, якут Барахов, что был снайпером, и младший сержант Ильин. Они бурно что-то обсуждали и по первым словам, было понятно, что темой разговора был фронт. Снайпер махал руками и восклицал о том, какие же там были взрывы и грохот. А вот Василий Ильин все не унимался по поводу наступления на Украинскую республику, где его край родной. Он все время повторял, что пойдет к командиру просить срочное разрешение эвакуировать своих родственников, но все что-то не решался пойти к капитану. Боялся его, наверное…

Командир и заместитель вместе прошли до самого здания управления аэродрома. Здесь Катя смогла по телефону позвать Марию Жилину наверх из бункера, чтобы она помогла с английским. Та, конечно же, согласилась и поспешила на подмогу. А Влад тем временем, уже отправился в главное управление Народного комиссариата решать открытое дело.

Мария достаточно быстро покинула бункер и поднялась в здание управления аэродрома. Она быстро нашла подругу и вместе с ней, неспешно отправилась в казарму. Жилина не могла быстро ходить, поэтому ее скорость была ограничена обычной ходьбой. Хотя, на улице была прекрасная погода и вследствие этого, можно и подольше погулять по территории. Жаль, только что Павла рядом нет, было бы куда веселее.

– Значит, Влад согласился учить тебя английскому языку…? С чего это вдруг у тебя такое желание возникло…? – С улыбкой спросила Мария, щурясь от ослепительного солнца и неспешно прогуливаясь до казармы.

– Ну, ты знаешь…. Влад очень умный. А я, один немецкий только знаю на отлично. Подумала, что стоит начать с английского, чтобы догонять его.

– Хм. Не вижу объективных причин. Ты просто хочешь, чтобы он обращал на тебя больше внимания, вот и все…. Эх. Зная его характер и мировоззрение, тебе будет ох как не просто расшевелить его каменное сердечко…. Уроками английского его не растолкаешь.

– Ты все еще придерживаешься теории, что он мне нравиться…? Да, он красивый и хорош во многих направлениях. Но с ним действительно не просто. Я кстати… согласна с тем, что он мне нравиться. Его внешность и физика крайне привлекательны. А вот душа и мысли, порой, не ясны. Как бы залезть в его душу и узнать, что он хочет от жизни…?

– Быстрее он в твою душу залезет, и найдет там много скелетов в темных шкафах…. Понять его мысли и душу, это то же самое, что пытаться понять идеи великих философов. Ключевое слово – не услышать их, а понять. Разобраться в приоритетах и предпочтениях…. И ведь. Ведь он мог пользоваться своим привлекательным внешним видом, чтобы развлекаться с девушками, и ведь нет. Он этого не делает и не делал. Он полностью здоров, но у него есть то, что мы называем честью, достоинством и справедливостью…. Ты знаешь, как он рассуждает о распутницах?

– Распутницах? Ты имеешь в виду куртизанок…? Или просто распутных женщин, которые просто спять со всеми подряд…?

– Да не важно. Что те, что эти, одного сапога пара. Никогда не пойму девчонок, которые спят сразу с несколькими мужчинами. Дак вот…. Влад как-то раз, очень остроумно отозвался о них…. Была ситуация. Вроде один комбат в Ленинграде, подкрался сзади к одной потаскушке и давай к ней приставать со всей любовью и желанием. И вдруг к этому комбату, ка-а-а-к со всего маху вломил лейтенант! И давай лупить его. Тот визжит…! Потом убежал комбат, а этот летеха давай ей доказывать, что он любит ее и все в этом духе. При этом у мужика то осадок на душе остался сильный. Мол, баба его неверна ему…

– Дак ведь, она и так ему неверна. Чего за ней бегать то…?

– А кто этого мужика знает. Любит, вот и бегает за ней. Терпит ее шалости. Единственно, Влад тогда был рядом и включил философа, да и ляпнул гадость, мол: «Девственность – это как свежий плод, сладкий и желанный. А блуд – это как искусанное, обглоданное яблоко, много кто кусал и много кто откусит. На вкус оно уже забродило. И кто знает, может быть, кто-то и доест, но уже не тот, что был раньше. Этот порок относиться ко всем, и мужчинам, и к женщинам»…. Вот. Вот такой он, Влад…. И парней осадил и девушек.

– Но, ведь он прав…. Разве нет…?

– С одной стороны да. Но я думаю, что любая женщина имеет право на второй шанс. Конечно…. Да. На душе остается мутный осадок и горечь. Но если она любит, и просто оступилась, почему бы мужчине не помочь ей подняться. Тому самому мужчине, который ее полюбит такой…

– Ты так говоришь, как будто ты уже оступилась однажды. Паша ведь первый кто стал с тобой встречаться, да? – Спросила Катя, остановившись у скамейки, чтобы посидеть и договорить.

– Да…. Он хороший, но я не знаю, любит он меня или нет. Я, наконец, получила то, что хотела, тепло и заботу, нежность и первый поцелуй. Однако я хочу быть убежденной что он никогда не оставит меня и не уйдет.

Мария загрустила от своих же раздумий о любви и отношениях. Сейчас она сильно дорожила Пашей, поэтому ей были нужны веские гарантии, что он никуда не денется и не бросит ее. И ведь ее опасения небеспочвенны. Парни тоже бросают девушек вследствие разных обстоятельств и выводов, своих предубеждений или порой из-за обычного разрыва, а иногда и невежества.

– Маша, все у вас будет хорошо. Я знаю своего брата уже больше двадцати лет. Он не бросит тебя. А если бросит, я ему такое устрою…! Тем более. Как можно бросить такую красивую девушку…? – Подбодрила Катя, обняв Марию через плечо. – Тем более, тебе ноги вылечили…!

– Хм…. Спасибо. Но знаешь, ты красивее. Ты вон какая. Даже Влад к тебе не равнодушен.

– Красивее? Ты знаешь, мне кажется дело вовсе не в красоте или моем характере…. Я ведь тебе не рассказывала, да и Влад тоже. Мы с ним до десяти лет ходили в одну школу. Мы жили на моей родине, на Урале. Даже моя мама его узнала. Назвала его Владик, а он тоже ее вспомнил…. Представляешь…

В этот момент Мария сидела в недоумении и режиме обработки данных. Через пару секунд молчания она резко воскликнула: – Чего…! Почему ты мне об этом раньше не рассказала?! С ума сойти!

– Ну, просто…. Не представилось возможности. Мы все рассказали Совикову. Я думала, что ты узнаешь от него…. А что? Разве это что-то меняет?

– Конечно же! Ты не представляешь, как это меняет мое представление о психологическом состоянии Влада…. Он тебя еще тогда узнал, но не понял что это ты, верно? Когда впервые увидел при сборе группы, зимой?

– Да. Тогда и я его тоже не узнала, но сразу подумала, что где-то его видела. И это ощущение не покидало меня до того момента, пока он не показал мне и Паше свои воспоминания. Мозговая симуляция.

– О-о-о…. Он тебе и это показал? Он слишком далеко зашел. Он стал ближе к тебе чем к кому либо…. А теперь, если сложить фрагменты вместе, то получиться, что это влечение к тебе у него сохранилось с самого детства. Он любил тебя, когда вы ходили в школу…. Точно тебе говорю. Вот, точно…

– Как ты это поняла? Обоснуй… – Помотала головой Катя.

– Все просто. Он помогал тебе в детстве? Вы дружили? Гуляли вместе? Ему было хорошо с тобой? Тебе было хорошо с ним? Все ведь так…?

– Да. У нас были прекрасные, дружеские отношения…

– Э-э-э нет… – Перебила Мария. – Не дружеские. Он любил тебя. И, похоже, любит до сих пор. И ты его тоже любишь…. Как вы расстались? Что произошло в тот день, когда он уехал с отцом Илларионом на объект?

– Мы вместе видели это воспоминание. Мне было очень плохо. Я плакала и у меня была истерика. Он тоже не хотел уезжать, но это был приказ его отцу и выбора не было. Он пообещал вернуться…. И еще. Там был один момент, когда я решила через два года подойти к его дому и постучаться. Там была его гадкая тетка, которая считала его виноватым во всех грехах. И она…. Она сказала мне тогда, что он умер, погиб вместе с отцом, и так ему и надо. Я тогда плакала, так сильно, что когда смотрела на себя в том возрасте, то снова не сдержалась. И он был в этот раз рядом…. Тогда я его потеряла. – Катя снова притихла, вспоминая то, что произошло.

Мария слушала и удивлялась все сильнее. Удивлялась больше в свою глупость, ведь она теперь считала, что глубоко заблуждалась на счет истинных причин взаимного влечения Влада и Кати. И ее новые доводы, были куда более правдоподобны и актуальны, нежели то, о чем она думала ранее.

– Я раньше просто жила. – Добавила Катя и продолжала. – Просто следовала своему пути. Жизнь была простой и как в тумане. Я даже не думала о том, что когда-нибудь стану так тянуться к кому-то…. Да. У меня было прекрасное детство. Наверное, потому, что я действительно его любила. Любила наивно и по-детски, но очень счастливо. И тогда зимой, когда он снова появился в моей жизни, тогда снова все изменилось. Я снова стала жить. Будто до этого, было просто существование. Стоило ему просто появиться, не чего тогда не проявляя ко мне. Уже тогда я почувствовала себя живой.

– Понятно…. Я рада за тебя. Но тебе нужно развивать свое счастье. Я уверена, что именно Влад сделает тебя самой счастливой…. Да. Но мы ведь хотели заниматься изучением английского, разве нет…?

– Да. Но ты не против, если я тебе еще кое-что расскажу. Это касается нас с Владом сильнее, чем просто влечение. Мы с ним непорочно рожденные.

– Это как? – Удивилась Мария.

– Вот так. Сейчас расскажу…

Да уж. И рассказ этот был еще очень долгий и увлекательный. Жилина только и успевала разевать рот от удивления. Все что она слышала, шокировало ее. Катя выложила все что знала, и про генетическое заключение Совикова, и про схожесть организмов, про абсолютную чувствительность к энергии осколка, про отсутствие аппетита у них обоих и про одинаковые возможности. Все в действительности выглядело так, словно Влад и Катя похожи друг на друга как две капли воды, но это было не так. И, в конце концов, Мария даже немного запуталась, и потребовалось несколько часов, чтобы разобраться во всем. Пока они искали ответы, время на изучение языка медленно уходило.

А в то же время Влад, был в центре Москвы. В городе был, лютый кипишь, от слова совсем. Люди бегали то туда, то сюда. На стенах домов и в административных зданиях висели плакаты «Родина мать», а из динамиков общего оповещения, звучали патриотические призывы. На крышах домов и на открытых площадях, окруженные мешками с песком, размещали зенитные орудия и пулеметы. Город готовился к вероятному авианалету.

Блюхер явился в комиссариат как раз вовремя. На допросе уже несколько минут как сидит наш горе комиссар, папаша Никиты. Разуметься товарища Берии мы здесь не увидим, у него и так дел по горло, а тут еще и это. Он, конечно же, взял дело на контроль, но им все равно стал заниматься некий старший комиссар Герасимов, который уже точно знал, куда нужно отправить преступное лицо. Однако к нему явился другой старший комиссар, и по совместительству майор армии Блюхер.

Когда Влад прибыл в кабинет Герасимова, там царила тишина и понимание. Понимание вины и наказания за подделывание документов. Но у майора была другая задача, нежели отправлять человека в ГУЛАГ. Он аккуратно постучался и вошел в кабинет старшего комиссара, где напротив него, на стуле, поникнув голову, сидел Буренин старший.

– Товарищ старший комиссар Герасимов, приветствую…. Разрешите?

– А-а-а. Товарищ майор. Или правильнее все-таки, старший комиссар, а…? Проходи-проходи, конечно, я не против. – Любезно ответил Герасимов, сидя на своем удобном и большом стуле.

Разуметься Влад уверенно вошел. На него сразу недовольно глянул Буренин, но после сразу опустил глаза. Герасимов в ответ грубо глянул на Буренина и тот опустился еще ниже.

Сам Герасимов был не молод. Он повидал и революцию, и гражданскую войну, поэтому на все подобные случаи он уже смотрел не серьезно. Подумаешь подделывание документов, не его полета дело. Он выглядел как обычный мужик, простой и незаурядный. Он был немного похож на генерала Компрадорова по телосложению, да и по характеру в целом тоже. Единственно, у него не было усов.

Влад прошел в кабинет, когда Герасимов решил закурить папироску. Майор тоже достал пачку немецких белых сигарет и чтобы разговор у них заладился, закурил. Он прошел к окну и встал у него, глядя на улицу города.

– Эдуард Буренин, вы ведь понимаете, в чем вас обвиняют…? – Спросил Влад, не отрываясь от окна. – Вы понимает тяжесть своего проступка?

– Да. Я все понимаю и готов понести наказание. – Смирившись со своим приговором, ответил уже бывший комиссар.

– Скажите мне. Это ведь не вы подделали документы…? Признайтесь. Признайтесь, что это сделали не вы. Вам документы передал Никита…?

– Не понимаю о чем вы. Я сам создал эти документы и…

– Хорошо… – Перебил Влад, повернувшись к окну спиной и выдохнул табачный дым. – Тогда скажите мне. Сколько пунктов в этом договоре?

– Что…? Не помню я.

– Не помните. Странно. А я помню. Восемнадцать…. Скажите. Сколько страниц в этом договоре?

– Не помню…

– Не помните…. Две…! Две страницы! И вы…. Вы даже не открывали этот договор! – Не очень громко, но грубо начал возмущаться Влад. – Не открывали его, и поэтому не знаете! А раз вы его не открывали, то составляли и изготавливали его не вы…. Верно…? Иначе бы вы ответили на мои вопросы.

– Я ничего больше не собираюсь говорить. Отправьте меня уже в заключение. Я готов. – Смирившись с гадкой судьбой, ответил Буренин.

– Все ясно…. Товарищ Герасимов. Это не он. Он не изготавливал документ. Его изготовил кто-то другой, а он лишь пособник, или соучастник по этому делу. Как хотите его называете…

– Интересно. – Проговорил старший комиссар Герасимов. – И что прикажешь с ним делать? За соучастие, и тем более не по собственной воле, его можно только под стражу. Пока что под стражу…. Тут либо лагеря, либо…

– А что если его отправить на фронт…? Лишить его звания комиссара. Дать ему звание общевойскового сержанта и пусть таскает снаряды для артиллерии. Всяко лучше, чем он будет в лагерях лес валить и сдыхать как падаль. На фронте хоть воевать будет за родину, и отрабатывать боем свое преступление. Того гляди и оправдаешь его по итогу. Вернется человеком с совестью и достоинством, и не будет больше с подделками таскаться.

– В целом можно. Там как раз нужны люди. – Согласился Герасимов. – Тем более что для него, это лучше чем ГУЛАГ, в этом смысле ты прав товарищ майор. Думаю так, и сделаем…. Но. Как искать того кто документы подделал?

– Не знаю. Нам о нем ничего не известно.

– Но постой майор. Ты ведь сказал имя какого-то, некоего Никиты. Ты что-то знаешь, или нет?

– Нет…. Это я так, ради манипуляции сказал. Как пример. Чтобы вывести этого гражданина Буренина из равновесия…. Он все равно не расскажет о подельнике. Он даже его имени не знает. Если бы знал все, то уже рассказал, и это, его бы оправдывало как жертву шантажа. Но нет…. Так что фронт-фронт-фронт. И дело с концом.

– Совершенно с тобой согласен. Тем более что сейчас серьезных дел больше чем когда либо. Поэтому согласен, дело закрыто…. Фронт.

Вопрос закрыт. Теперь бывшему комиссару придется отправиться на фронт, как и многим другим солдатам малого ранга. И для него, это действительно куда более приятная учесть, чем лагеря.

Герасимов проверил наручники на запястьях Буренина и вывел его в коридор. Тот не сопротивлялся и как достойный мужчина с честью, понимал, что действительно попался на пакости. Он встал в коридоре лицом к окну, опустив голову. Старший комиссар Герасимов попросил Блюхера немного проследить за заключенным пока он быстренько сбегает за бумагами. И вот, они оба остались наедине в коридоре. Влад смотрел на горе преступника сверху вниз с недовольным и высокомерным взглядом.

– Спасибо. Хоть так… – Тихо промычал Буренин старший. – И еще. Конечно же, большое спасибо за то, что не рассказал про сына…

– Скажи спасибо Кате. Это она добрейший и милейший на земле человек. А вы ее хотели заточить в высокой темной башне. Это я еще про Никиту не заикнулся, чтобы его привлечь…. Еще скажите, что это не так…

– Да, все так. Просто я хотел счастья для своего сына…

– Счастья…? – Возмущенно высказался Влад. – Его счастье баб иметь и не более. А жена и семья для него, по-видимому, это второй план…. Вы бы слышали, что он говорил Кате у нее дома. Он утверждал, что собрал массу фальсифицированного материала на нее. Якобы если она не согласиться стать его супругой, то он ее сдаст с потрохами и потом уже в ГУЛАГе развлечется с ней. Вот он какой, этот ваш Никита…