Дурово

Предисловие

Для начала нужно рассказать об этом месте в общем. Село Дурово или, как говорят местные, посёлок городского типа, находится посреди большой и очень важной во всех отношениях дороги между городом N и городом D.

Во времена Второй мировой войны Дурово было важным оборонительным пунктом. Благодаря героизму местных жителей в те времена, оно выдержало немало сражений, и из этого села выходило немало искусных лётчиков и танкистов. Из-за этого Дурово даже получило неофициальное звание «село-герой». Местные жители невероятно гордятся этим и говорят о заслугах своих дедов и прадедов так, будто это их собственная заслуга, хотя от былого героизма не осталось и следа. Естественно, Девятое мая для них – самый важный праздник, и готовятся они к нему самым масштабным образом.

Благодаря всем вышеперечисленным факторам власти выделяют большие суммы на улучшение этого посёлка городского типа. Асфальт на главной дороге меняют чуть ли не каждые два месяца. Куда сельсовет девает старый, ещё чёрный, асфальт – неизвестно, притом, что на других дорогах асфальта либо нет совсем, либо он не меняется с очень давних времён. Несмотря на выделяемые средства, весь посёлок состоит из советских построек, похожих на огромные потрескавшиеся кирпичи, ещё кучи остатков от всяческих мест тут и там, дальше от центра стоят домики с тех же времён, обделанные новыми материалами и всякими приблудами богато, но безвкусно, и зоны гаражей; и нет там, кажется, такого места, где присмотришься и не найдёшь какого-нибудь мусора. В Дурово частые проблемы с электричеством, водой и отоплением. В школе не хватает учебников, а о нормальном оборудовании для практических работ никто и не мечтает, хотя деньги, опять же, выделяются огромные. Больница, другие общественные и служебные здания наскоро обделаны с крыши до основания дешёвым сайдингом – любимым стройматериалом дуровцев. Однако если ехать только по центральной дороге и не вдаваться в эти «незначительные» подробности, то складывается весьма ладная картина и село напоминает скорее пригород.

Местные богатые жители образовали своеобразный кружок деревенской знати, где могут почувствовать себя членами высшего общества, не имея при этом ни знаний, ни умений, ни манер, но им так нравится строить из себя графов и графинь. В их разговоре то и дело слышится: «Мерси», «Мон клер», «Экскьюзимуа» и т.п.

В Дурово нет ни возможностей и величия, присущих городу, ни простоты, добродушия и свежести, что ещё бывает в деревнях. Воздух там почти городской, этому особенно помогают местные заводы, все ездят на машинах, мягко говоря, неэкологичных, и местным это нравится. Все ощущают себя как в городе. Продукты исключительно магазинные, а хозяйство ведут лишь несколько человек. Жители ко всему этому саду, огороду и скотоводству невероятно брезгливы, так как приходится возиться с грязью. Люди из деревенской знати обычно на это говорят: «Тьфу! Это же деревня!» или «Фи! Какая бескультурщина!».

Кто-то наверняка подумает, что все эти истории и само Дурово – чистая выдумка, но всё это, к большому сожалению, имеет место в реальности, а во многих местах и составляет её.

Итак, я представляю на ваш суд мой первый сборник рассказов. Буду рад вашим похвалам, а любой критике буду рад гораздо больше.

Как сугроб человека победил

Зимою в Дурово хуже всего. Климат очень суровый и постоянно дует ветер. Иногда буран поднимается такой, что кажется, ты не в деревне, а посреди поля находишься.

Как раз после такого бурана намело прямо у гаража одного дома здоровенный сугроб. В доме том живёт баба Нюра – не совсем старая, однако явно немолодая женщина. В гараже находится её главное достояние – дорогущая иномарка, доставшаяся ей от покойного мужа.

Нюра всюду ездит на этой машине, даже если ей надо в гости к соседке. Надо отметить, что баба эта образованная и при больших деньгах, но всё это она тратит лишь на выпендрёж. Нюра часто ездит в город на своей машине, а когда приезжает, все её спрашивают: «Ну как там в городе? Лучше, чем у нас, или так же?». Она всегда отвечает: «Тю, да что там дебилы, что здесь дебилы, только масштаб разный». Местные жители после этих слов всегда выдыхают с облегчением.

Сугроб завалил гараж, и Нюре было больше особо нечем хвастаться перед простым народом, да ещё так интересно завалил, что половина его замела гараж, а другая половина была на дороге. Нюра, конечно, была ещё при силах и могла, хоть даже с помощью денег, быстро расчистить дорогу, но поняла, что если пожаловаться кому надо, то можно ничего и не делать. В общем, на следующий день она уже была в сельсовете. Там ей сказали: «Подождите пару дней, и всё прочистят». Нюра, скрипя зубами, ушла.

Следующий день был солнечным, а Нюра, как всегда, просто сидела дома, смотрела телевизор и пила чай, разве что поглядывая на злосчастный сугроб и лопату возле него. «Может, и вправду самой убрать или хоть выйти осмотреть его?» – думала она, но мысль, что всё могут сделать за неё, всё перебивала. И пускай ей было скучно, она ничего не делала и ждала, пока расчистят.

Через два дня сугроб ещё лежал, и Нюра даже с некоторой радостью, что можно будет покричать вдоволь, пошла снова в сельсовет.

– Вы что там охренели?! На днях, значит, уберут, а пятую точку свою со стула так и не подняли!

– Послушайте, женщина, этим всем занимается ЖКХ. Вот идите к ним и жалуйтесь! Что вы к нам-то прицепились? – ответили ей.

– Тьфу на вас! Никакой помощи нет бедной женщине. Что сразу не сказали-то? – Нюра сделала паузу и, чтобы не выглядеть глупо, добавила: – У меня муж этим всем раньше занимался. Наверное, от этого и того… – Нюра вышла за дверь и ещё на бухгалтерию наорала зачем-то.

Пошла она вся на нервах в ЖКХ, а там все после метели тоже на нервах.

– И какого, извините, хрена? – начала Нюра. – Я вам, значит, огроменные деньжищи плачу, а вы уже третий день не можете сделать вашу основную задачу!

– Какую задачу, женщина? – ответили поспешно ЖКХ.

– Сугроб с дороги убрать, вот какую!

– Не кричите! Всё уберём уже завтра.

– Да мне уже говорили, что завтра, а на самом деле и не завтра. Смотрите, если не уберёте, то… – Нюра пригрозила пальцем.

– Всё уберём. Не беспокойтесь!

Нюра снова ушла вся встревоженная.

На следующий день опять двадцать пять. «Вот последние, кому стоит верить, это ЖКХ! Ладно, может, хоть к вечеру уберут. Не буду пока ходить, а то ещё подумают, что старухе делать нечего», – думала она, скучая. Уже и соседи, видит, негодуют, им ведь сугроб тоже дорогу загораживает.

Просидела так Нюра до самого вечера. «Ну, я им завтра устрою!» – думала она перед сном.

– Лгуны вы эдакие! Вы что ж, собаки такие, делаете, а? – раздалось в кабинете следующим утром.

– В чём дело? Вы кто?

– Вы посмотрите, они ещё и издеваются! Сугроб почему ещё стоит, милые мои?! – сказала красная Нюра.

– Значит, не убрали ещё. У вас дорога не главная, так что ждите. Если что-то не устраивает – пишите петицию или заявление и разбирайтесь сами! – ответили ей монотонным голосом в ЖКХ.

– Уж я вам разберусь! – ответила Нюра.

В общем, через неделю подобных разбирательств и жалоб сугроб наконец убрали.

Проснулась Нюра вся радостная. Думает: «Сейчас-то я наконец машину свою выведу, съезжу куда-нибудь на концертик или в наш клуб знати так и заявлюсь. Без машины-то туда и ходить нечего. Выходит и видит, что сугроб-то убрали, но только на дороге, а у гаража даже больше насыпали.

– Вы издеваетесь надо мною, да?! – начала Нюра кричать в ЖКХ ещё утром.

– В чём дело?

– Нет, ну точно издеваются! Сугроб с дороги, значит, убрали, а с моего участка, значит, не надо, да? Это вы ленивые такие, что сугроб до конца убрать не можете, или мне так отплатили за то, что я вас вашу работу сделать заставила?!

– Что вам от нас нужно, я не пойму? Мы сугроб с дороги убрали? Убрали. Так что вы кричите тут опять?!

– Я вам этого так не оставлю! Я буду жаловаться! Буду судиться, если понадобится!

– Вы серьёзно готовы судиться из-за сугроба?

– Ну так уберите его, чёрт побери! Не доводите меня до такого!

– А сами со своего участка вы убрать не можете?

Тут Нюра рассвирепела.

– Может, мне ещё воду к себе самой поставлять или дом свой самостоятельно отапливать?! Я слишком стара для этого, и у меня есть куча других дел!

Так Нюра ругалась с ними ещё не один день. И есть такие люди, которые ловко могут найти и причину, и оправдание для чего угодно, и Нюра в их числе. С такими людьми можно спорить днями напролёт, и всё равно никто не выиграет. У Нюры своя правда, мол, сугроб – это один объект, и нельзя просто убрать половину, а у ЖКХ своя, что они должны убирать только дороги, а то, что около домов, их не касается. Вот так и спорили они до самой весны, чуть и вправду до суда дело не дошло, но сугроб тем временем растаял, и разбирательства на этом кончились.

Потерянный мир

Петрович – обычный работник местной лесопилки. Всё у него как у всех: жена, двое детей, квартира. Что ещё нужно простому мужику? Оклад на работе терпимый, да и работа терпимая. Сиди себе в лесоповалочной машине да рули потихоньку. Ничто его не тревожит, ничего больше ему и не надо, а если меньше будет, то так и быть, стерпим.

Как-то раз приснился ему после передачи про джунгли и всяческих вымирающих животных один сон. Идёт он по лесу. Всё дальше, дальше и останавливается перед высоченным вековым деревом со звездой. Звезда была интересно сложена корой дерева, а в центре звезды – дупло, тоже какое-то необычное. Идёт Петрович дальше, видит лес всяческими животными наполняется. Вон там волк с сумкой, как у кенгуру, тут голубь необычный какой-то пролетел, дронт интересный ходит, стая полузебр-полулошадей бежит, а за ними тигр амурский гонится. Всматривается Петрович и видит цветы разноцветные с самыми разными лепестками, ручьи серебряные скрытно бегут, всякие букашки, лягушки, бабочки везде, которых он раньше и вообразить себе не мог. Лучи солнца проходят через деревья, образуя красивые световые шахты, и всё кажется так хорошо, прекрасно и гармонично в этом лесу. Идёт он дальше и видит, что лес начал меняться. Наступила ночь, и всё озарилось разноцветными люминесцентными красками, повсюду летали какие-то огоньки. На лес опустился туман, показалась луна, и лес превратился из зелёного в серебряный. Абсолютно всё было поглощено туманом, и в нём виднелись самые разные формы и структуры, которые постоянно видоизменялись, и это было просто невероятно красиво и при этом так знакомо, будто он должен был быть здесь раньше. А потом он увидел какое-то непонятное откровение, но вдруг животные резко разбежались, откровение испарилось, и лес поредел. Петрович услышал жуткий рёв какого-то огромного, злого и ненасытного животного сзади, обернулся и… упал. Потом открыл глаза и увидел, что он упал с кровати и лежит на полу.

Петрович поднялся. Уже светало, и он решил не ложиться. Пошёл на кухню, заварил себе кофе, а тот лес и откровение никак не выходили у него из головы.

В восемь часов Петрович вышел на работу.

– Слышь, Семёныч, мне сегодня такой сон приснился – не поверишь! – сказал он своему коллеге. – Иду я, значит, по лесу и вижу дерево…

– Петрович, ты съел что-то не то? – перебил его Семёныч. – Какой сон? Какое дерево? Тебе тут деревьев мало что ли? У нас тут дел невпроворот, а ты тут со своими снами…

Петрович молча завёл машину. Рубит он лес, как обычно, разве что с небольшим стыдом, и вдруг видит то самое дерево со звездой. Он сразу остановил машину, и из рации почти мгновенно донёсся голос начальника.

– Петрович, почему машина встала?! Какие-то проблемы? – Петрович замешкался.

– Тут… дерево…

– Ну так это же хорошо! Руби его и продолжай работу! У тебя норма полгектара. Пока деревья стоят, денег не будет.

– Тут с машиной неполадки. Сейчас! – ответил работник впопыхах.

Петрович вышел из машины и быстро начал думать, что ему делать. Хотел веток взять, да не приживутся, и семян ещё нет. Думал как-то, может, объехать, да слишком оно большое, заметят. В итоге смог только попрощаться с деревом. Он снова сел в машину, срезал его под корень и продолжил рубить дальше, успокаивая себя, что это был всего лишь сон…

По пути домой Петрович купил саженцев и вместе с сыном посадил около дома три деревца, полил их и с распирающей грустью и стыдом сказал: «Ну хоть так».

Про дуровскую школу

Дуровская школа – самая обычная российская сельская школа, где всё работает так, лишь бы работало… Разве что люди там учатся и работают так же.

В учителей берут всех, кто хоть что-то знает по предмету, может дать задание и прочитать лекцию с листа. Из-за этого на каждом уроке там свои странности и тонкости. Например, на истории вообще не важно, учишься ты или нет, и что ты вообще делаешь. Учитель просто каждый урок рассказывает что-то, не обращая внимания ни на что, а ученики занимаются своими делами. На географии молодая учительница очень часто рассказывает всякие истории, чтобы повеселить класс, а иногда даже заигрывает с учениками. На биологии задания вообще не проверяются, а оценки выставляются в зависимости от поведения ученика. А вот учительница русского языка и впрямь специалист, но от этого и ей и всем только хуже. Она в школе как белая ворона в царстве чёрных червей. Постоянно ругается и пытается добиться справедливости и порядка, который, кажется, нужен лишь ей одной. Эта учительница в школе уже не один десяток лет, и нервы у неё после постоянных ругательств за улучшение обстановки уже не те. Ученики зовут её «диктаторшей». Облажаться или не ответить что-то на её уроке означало приговор хуже удара всякой плети. Сразу начинаются иногда даже истерические крики, которые слышны даже на других этажах, высмеивание ученика, брань на всё, всех и вся. И в итоге она этим всех так запугала, что дети чуть ли не дрожат на её уроках и даже если знают правильный ответ – молчат, лишь бы не ошибиться и не хватануть гнева «диктаторши». Все люди там очень боятся своего главного учителя – ошибок.

Ученики не лучше. Около школы за много лет набралась целая гора окурков от старшеклассников, которые даже учебников в школу зачастую не носят. Все постоянно списывают при любой удобной возможности. Если можно чего-то не делать – не делают, можно не учить – не учат. Абсолютно все знания со всех уроков ими забываются, либо потому что они для учеников максимально неинтересны, либо потому что они никому не нужны. Да и вообще ученикам там ничего, кроме окончания занятий, было не нужно, а после школы у все либо сидят в интернете, либо идут на гулянки со своими любимыми колонками, из которых нельзя услышать ничего, кроме рэпа.

Как раз в такой школе учились две интересные пары: Антон и Андрей Деревяшкины, а в параллельном классе – Денис и Дима Деребяшкины…

– Итак, Антон, расскажи всё, что ты знаешь о законе всемирного тяготения! – Антон в замешательстве, ведь он учил только закон Архимеда. Андрей изо всех сил тянет руку, так как знает, что ответить, и хочет помочь брату. Проходит несколько секунд.

– Два, Антон! Андрей, хочешь ответить? – Андрей кивает. – Ладно, расскажи тогда закон Архимеда! – теперь Андрей не знает, что сказать. Опять проходит несколько секунд.

– А что руку тянул? Тоже два!

В параллельном классе:

– Дима, расскажи о законе всемирного тяготения! – Дима рассказывает.

– Молодец, пять! Теперь, Денис, расскажи закон Архимеда! – Денис рассказывает.

– Молодец, тоже пять!

А ведь все знали только по одному закону…

И вот так повелось, что Денис и Дима – отличники, а Антон и Андрей – двоечники.

– Дмитрий, какие существуют виды сложного предложения? – Дима не знает, что ответить. Из класса донеслось:

– Сложносочинённое, сложноподчинённое и бессоюзное.

– А у нас в классе что, два Димы?! Он и сам может ответить, без твоей помощи!

А в другом классе:

– Кто знает, какой это вид сложного предложения? – спросила учительница. Весь класс несколько секунд неловко молчал и не решался что-либо ответить. Антон думал про себя: «Нет, ну точно сложноподчинённое. Я уверен… Но даже не знаю, а вдруг неправильно. Сразу же на смех подымут, да ещё два, небось, поставят.

– Сложноподчинённое, – робко сказал кто-то из класса.

– Абсолютно верно! – отозвалась учительница. – Видите, второй день тему изучаем, а уже человек разбирается. А остальные сидят, ничего не учили, не знают, да? – Класс смущённо кивнул, Антон в том числе.

Хотя обычно Деребяшкиных даже не спрашивали, а вот Деревяшкиных валили по полной под предлогом, что Денис и Дима и так всё знают, а Андрею и Антону нужно подтягиваться.

Деревяшкины просто смирились, что они двоечники, даже не пытались улучшить свои результаты и учились, как учится, а где-то даже специально отвечали неправильно, а Деребяшкиных сами учителя, если что, вытягивали и находили оправдание их ошибкам. Всем так, наверное, проще было.

Со временем Деребяшкины научились мастерски пользоваться телефонами для списывания и стали ещё «умней». Ох уж эти телефоны… На переменах почти все школьники не выпускают их из рук, а дома просто поглощены ими. Да и зачем? Ведь виртуальный мир давно стал намного интереснее и полезнее реального, а реальность гниёт на глазах.

Так это всё тянулось до середины девятого класса. Дальше уже на носу были экзамены, и пришло время получать бумажку, ради которой все в этой школе и учились.

Учителя, а особенно «диктаторша», как всегда, разошлись не на шутку и пугают детей экзаменами, как войной. Среди девятых и одиннадцатых классов постепенно росло напряжение и страх.

Некоторые и впрямь учат много информации, практикуются, делают задания, чтобы после экзаменов всё это благополучно забыть, но большинство ещё с шестого класса просто ничего не делают, говоря что-то вроде: «Мне это не пригодится» или «Мне это не нужно». К сожалению, они правы, так как просто не знают, что им нужно и интересно из этой горы информации.

Антону и Андрею давно уже внушили, что нормальный аттестат им не получить, и они просто смирились, ожидая конца, а вот Деребяшкины после пробных экзаменов были в панике. Везде была только половина баллов. Сразу собрались родители, учителя и оправдания. Начали всем коллективом думать, что делать. В итоге решили списать ОГЭ, так как в душе все понимали, что Дима с Денисом не готовы к экзаменам и готовиться не будут, так как все и так убеждены, что они всё знают.

В итоге до самого мая Деребяшкины придумывали невероятно сложную схему. Потратили немало денег и времени, изучили, как работают глушилки сотовой и металлодетекторы и как их обойти, спрятали специальные телефоны в пакетах за бочки унитазов вместе с незаметной гарнитурой, настроили связь с учителями и схему ответов на вопросы, отработали все действия не один раз, и перед экзаменами они выглядели даже более уставшими, чем остальные. Однако всё это списывание их даже увлекло.

Экзамены они, конечно, списали и получили этот заветный аттестат с цифрами пять. С этой бумажкой Деребяшкиных, конечно, приняли в хороший колледж на бюджет, потом в институт, и везде так получалось, что все к ним относились, как к отличникам. Дима и Денис и сами уже приноровились всегда выглядеть умнее и выучились всяким психологическим приёмам. Дальше эти два брата-акробата поняли, что если правильно обращаться с бумажками и чужим мнением, то можно добиться высот, ничего не зная и не умея. С этим багажом они, естественно, пошли в сферу, где это всё можно применить самым лучшим образом – в политику. И в итоге через некоторое количество лет Денис уже был главой дуровского сельсовета, а Дима дослужился до мэра города N… И пошли воровать на свои нужды.

А Деревяшкины так и остались на задворках Дурово местными дворниками да кочегарами, несмотря на то, что реальных достоинств у Дениса и Димы было не больше, чем у Антона и Андрея.

Тихий ужас

(из рассказов одного полицейского)

Начну с того, что обучался на полицейского я в Петербурге, а в Дурово приехал с семьёй, чтобы помочь маме. Ей последнее время совсем плохо. Приехал я почти сразу после окончания академии.

Жизнь до этого всего мне казалась сказкой. Вокруг меня всегда были добрые люди. Когда я приходил домой, меня всегда с улыбкой и угощениями встречала мама, а отец всегда мне помогал с любыми делами, а сейчас меня дома всегда ждут жена и двое прекрасных детей. Я никогда ни в чём особо не нуждался.

Полицейским я мечтал стать с самого детства. Меня всегда учили, что нужно делать добро и помогать нуждающимся, и я думал, что все следуют этим правилам. Мама верила в меня и говорила, что я спасу немало жизней и буду героем. Я хотел очистить мир от всего плохого, чтобы все были счастливы… Но сейчас я понимаю, что слишком слаб для такого.

То была пятница, ночное дежурство. К нам в участок поступило сообщение о криках, неадекватном поведении, причинении ущерба имуществу и всего такого, что часто устраивают по пьяни.

Это был один из моих первых выездов, но обстановка была спокойная, поэтому я особо не волновался.

Мы приехали на место и остановились около старого деревянного дома с облезлыми на несколько слоёв стенами, окна местами были заколочены, местами треснуты, а где-то их вообще не было. В округе везде валялся самый разный мусор, пахло сыростью и свежестью после недавнего дождя. Пока мы ехали, около домов и в пьяных компаниях часто слышалась какая-то убогая музыка и все люди смотрели на нашу машину недовольно, осуждающе и как-то боязно.

Нас там было трое: я, Пахан и Коля. Мы вошли на веранду. Там, на полу, было столько всякого мусора: бутылки, сигареты, детские игрушки, посуда, банки, что не было видно сам пол. Вместе с тем там был какой-то странный смрад. Это не было похоже ни на запах мочевины, ни сигарет, ни перегара, хотя они там тоже были. Это был какой-то средний запах между гноем и калом и застоявшейся водой. Я до сих пор не могу забыть эту вонь.

Мы начали стучаться в дверь, небрежно заделанную фанерой и линолеумом.

– Откройте! Это полиция! – Ответа не последовало. Нам пришлось выбить дверь. Благо она открылась с одного пинка.

Мы вошли. В нас сразу ударил такой сильный запах курева, что стало тяжело дышать. Комнату тускло освещала мигающая лампочка, повсюду была дымка. Судя по всему, это была кухня. На плите стояла сковорода с какой-то сгоревшей едой, а на полу лежал мужик в грязной одежде, и всё насквозь пропахло куревом и перегаром.

В соседней комнате была слышна ругань, мы пошли туда. Запах сигаретного дыма стал ещё сильней. Я еле выдержал, чтобы не уйти оттуда в этот момент.

– Это не твой ребёнок! Уходи отсюда, козёл! – слышалось из спальни.

– Заткнись, сука! – удар и вскрик. – Либо ты отдаёшь мне деньги, либо… – Тут мы ворвались.

– Это полиция! Никому не двигаться! – сказал Коля.

Когда мы вошли, я некоторое время не мог открыть глаза из-за едкого дыма, но лучше бы не открывал… Все в тот момент были в замешательстве, и я бегло осмотрел комнату. Она была еле освещена сумеречным светом. Везде было много шприцов, бутылок и столько всякого дерьма, что казалось, кроме него, в этой комнате ничего нет. Все обои были отодраны, кровать была будто с мусорки, с белёсыми пятнами по углам. На ней лежали шприцы, бутылки и окурки. А в углу комнаты были дети… трое детей… В тот момент я почему-то подумал, что кто-то из моей семьи мог бы жить так, и чуть не блеванул от этой мысли. Эти трое были совсем маленькие: две девочки и один мальчик. Они были в порванной одежде, худощавые и бледные. Помню, кто-то из них спал, а остальные смотрели на меня испуганными и забитыми глазами. Потом я почувствовал запах гнилого мяса, присмотрелся и увидел в другом углу дохлую кошку. Судя по всему, никто и не думал её убирать, и она лежала там не один день. Эта комната, наверное, самое жуткое, что я когда-либо видел в своей жизни.

Посреди комнаты стоял мужчина с расстёгнутой ширинкой и с огромным пузом, которое напоминало раздувшуюся грыжу, пропитый и морщинистый. Около кровати сидела худощавая женщина. На лице её были синяки и подтёки туши. Она была одета в новое белое платье, ещё с биркой, но уже изодранное и прожжённое в некоторых местах. На голове у обоих было чёрт знает что.

– Эта сука не хочет отдавать алименты за ребёнка! – сказал мужик, немного оценив ситуацию.

– Потому что это не твой ребёнок! – быстро крикнула ему женщина.

– Как это не мой?! Ты же со всеми подряд спишь из-за материнского капитала! Там, по-любому, и мой ребёнок есть.

– Тихо! – остановил их Коля. – Пройдёмте с нами в участок, там разберёмся.

– Это не так, гражданин полицейский. Не имеете права! – сказал ему тот мужик.

– У нас всё по закону! – сказал Пётр. – Ведите его!

Я подошёл, чтобы надеть наручники. Тут этот мужик замахнулся на меня арматурой, благо я успел её у него выхватить и ударить в ответ. После удара этот алкаш засмеялся так, будто у него случился какой-то приступ.