скачать книгу бесплатно
– Никита Никодимович занят, никого не принимает.
– Меня он примет.
– С какой стати?
– Я из газеты, вот удостоверение.
– Из газеты?! – дверь мгновенно распахнулись. – Значит, это вы с ним договаривались?
Горчаков понятия не имел, кто и о чем договаривался. Но удачным моментом следовало воспользоваться:
– Я.
– Проходите.
За Александром потянулась толпа, охранник зычно рявкнул, чтобы не рвались, потому что «все равно не пустит». Посыпались вопросы: «Кто убил Федоровскую?», «Кто заменит ее в «Грозе» и «Коварстве и любви»?», «Не снимут ли эти спектакли из репертуара?», «Почему кому-то сделали исключение и пропустили?» Охранник, долго не церемонясь, захлопнул дверь и вытер со лба капельки пота:
– Уф, достали! А вы проходите, господин. Никита Никодимович предупредил, что к нему приедет человек из Белгорода. Как-то бишь ваша газета?.. «Вопросы театра»?
– Именно так.
– Я провожу вас.
– Не стоит. Сам найду. Только объясните: куда? И как пройти?
Горчаков слушал и аккуратно оглядывался, опасаясь, как бы случайно не появился Никита Никодимович. Конечно, Александра в городе знают, не посмеют указать на дверь. Но и конфликта с этой неуправляемой гориллой – охранником хотелось избежать. А то вдруг выкинут, а потом извинятся. Очень нужны эти извинения!
– …Понятно, сударь? – услужливо поинтересовался охранник.
– Да, благодарю вас.
Горчаков уже поднялся на ступеньку, как с губ слетел еще один вопрос:
– Госпожа Прохоренко и господин Лапин здесь?
– Никого нет из труппы. Один Никита Никодимович.
По ступенькам – на второй этаж. По коридору промелькнула тень. Или Александру это показалось?
На дверях нет табличек. Куда ему? Охранник-горилла сказал: «Как поднимитесь по лестнице – четвертая комната?» Нет, через четыре комнаты?..
Похоже сюда. Вон и дверь слегка приоткрыта.
Александр легонько постучал, но никто не ответил. На всякий случай он толкнул дверь и увидел пустую комнату, дальше – дверь, которая, вероятно вела в следующую. Именно оттуда донеслись обрывки фраз:
– …ничем не выдать себя.
– А если докопаются? Там ведь не дураки.
Голоса принадлежали мужчинам. Через мгновение дверь открылась, они вошли в комнату, где находился Горчаков.
Одного Александр узнал его сразу: похожий на колобка, с глубокими залысинами человечек был никем иным, как режиссером театра Степановым Никитой Никодимовичем. Второй – высокий, темноволосый, с пышными усищами. «Не про него ли рассказывала Лика?»
– Я вас знаю, – голос у Степанова был нервным, срывающимся. – Вы газетчик.
– Да, работаю в «Оскольских вестях».
– Как вы прошли? Я ведь дал указание никого сегодня ко мне не…
– На то я и газетчик, чтобы проходить через любые препятствия.
– Я не намерен давать интервью.
– Всего несколько вопросов.
– Нет! Впрочем, – тут он посмотрел на черноусого и судорожно закивал. – Спрашивайте!
– Есть предположения, кому могла помешать Федоровская?
– У нее имелись недоброжелатели, – голос Степанова вдруг задрожал сильнее. – А у кого из талантливых актеров их нет? Бездари – те действительно никому не нужны.
– Недоброжелатели настолько ненавидели ее, что решились на убийство?
– В актерской среде не убивают. Зависть, интриги – да!
Но уголовщина!.. Нет, увольте!
– Однако Федоровскую убили.
– Ищите преступника в другом месте, не в театре.
– А какие лично у вас были отношения с Зинаидой Петровной?
– Нормальные, рабочие.
– Никогда не конфликтовали?
– Режиссер с актерами конфликтуют всегда. Это творчество, понимаете, творчество!
– А кроме театра Зинаида Петровна чем-нибудь занималась?
– Откуда мне знать? Я с ней не ходил чай пить.
– Настоящий актер целиком отдается только искусству, – впервые вступил в разговор усатый.
– Простите, ваше имя-отчество?
– Не важно. Я человек посторонний. Ко всему, что здесь произошло, отношения не имею.
– И Федоровскую не знали?
– Никого он не знал! – взвизгнул Никита Никодимович.
– Время интервью закончено.
– Но еще остались вопросы.
– Никаких вопросов! У меня дела, траур и… привет Черкасовой!
Режиссер стремглав пронесся мимо Горчакова. Усатый усмехнулся и пожал Александру на прощание руку.
Как быстро пролетают дни. Однако сегодняшний напомнил Горчакову мгновение: вроде бы только-только наступило утро, а уже глядь – вечер! С другой стороны – сколько всего сегодня случилось! И вот он уже дома, в любимом мягком кресле, пьет из большой кружки чай. Но мозг не прекращал работу, дело Федоровской принимало все более запутанный характер.
Зачем Корхов послал его в театр? Ничего существенного режиссер Степанов ему не сообщил. Ничего?!
Горчаков еще раз проанализировал то, что услышал от Никиты Никодимовича. Основной его мыслью было то, что в актерской среде не убивают. Но ведь актеры не святоши, им свойственны те же страсти и пороки, что и другим людям. Степанов идеализирует людей искусства? Нет, он явно имел в виду другое: Зинаиду Петровну убили не за то, что она перешла кому-то дорогу на театральной сцене. Она чем-то занималась еще. Чем?..
Подозрителен его приятель с большими усами. Он упорно отрицает свое знакомство с Федоровской, хотя Лика утверждала иное. Зачем ему скрывать, если ни в чем не виноват?
Странный разговор был между этими двумя. Горчаков постарался по памяти воспроизвести его как можно точнее:
– …ничем не выдать себя.
– А если они докопаются? Там ведь не дураки.
Первую фразу произнес тип с большими усами, вторую – Степанов. Чего так боится режиссер? И кто эти «не дураки»? И вообще, о чем речь?
Их разговор явно не предназначался для чужих ушей. Почему же дверь оказалась приоткрытой? Кто-то промелькнул в коридоре… Если раньше Горчаков не был до конца в этом уверен, то теперь не оставалось ни тени сомнения. Итак, некто приоткрывает дверь и пытается подслушать. Затем обращает внимание на шаги по лестнице и бежит. Вероятно, так.
Течение мыслей было прервано появлением служанки. Лена вошла с виноватым и просящим видом.
– Александр Николаевич?..
– Ну?
– Можно… поиграть с вашим героем?
Александр отнесся спокойно к несколько обескураживающей просьбе. Он лишь зевнул и отрицательно качнул головой:
– Не сегодня. Устал, много дел переделал.
– Тогда я пойду к инженеру Щербинину? Он не откажет.
– Ох, Лена доведут тебя до беды Цеткин и Коллонтай.
– Александр Николаевич, миленький, завтра утром я вернусь. И глаз не раскроете, а завтрак уже будет на столе.
– А как отреагирует жена Щербинина? Ей это вряд ли понравится.
– Ее вызвали в Чернянку (административный центр в Белгородской области. – прим. авт.). Какой-то тяжелый случай.
– Ладно, иди к Щербинину.
– Спасибо! – захлопала в ладоши Лена.
– Но потом не забудь зайти к его жене.
– Зачем?
– Пусть осмотрит. Не принесла ли чего? Муж-инженер калечит, жена-доктор лечит.
– Типун вам на язык, Александр Николаевич, – воскликнула Лена и убежала.
Горчаков был рад остаться один. Никто больше не помешает ему сосредоточиться на деле убитой актрисы.
В который раз он попытался выстроить хоть какую-то схему расследования. Не получалось! Слишком мало фактов.
Нет, не случайно начальник полиции предложил ему отправиться в театр! Или… намеренно сбил со следа? Он – ищейка, ему надо быть первым.
Вконец обессиленный от дум, Александр в качестве успокоительного выпил рюмочку коньяка и упал на кровать. Все – завтра! Сейчас хоть немного забыться.
Он не знал, что забыться не удастся, и ночь станет полна неожиданностей!
…Легкий шорох. Словно кто-то крался к нему. С детства Александр привык спать чутко, мать и отец предупреждали:
– Будь готов, Сашенька, ко всему. В любой момент могут прийти плохие люди.
Плохие люди появлялись постоянно: с винтовками, штыками, пистолетами, высокие и маленькие, с бородами и без бород, в потертых зипунах и кожаных куртках. Война есть война!
Говорят, с окончанием войны исчезает и кошмар. Увы, остаются его неискоренимые следы в сознании, как вечная печать от пережитых испытаний: убийств, голода, скитаний по белому свету. И память заставляет проходить весь путь заново, проходить от начала до конца. Реальность исчезает, превращаясь в мир душевных мук.
…Сначала Александр подумал, что это Лена. Инженер выгнал ее, вот и вернулась. Теперь еще потребует от хозяина пустить ее в свою постель.
Он открыл глаза, чтобы бросить ей что-то резкое, и… звуки застряли в горле. Перед Александром – тень высокого мужчины. Рука невольно заскользила по постели…
– Не надо доставать оружие, – предупредил ночной посетитель.
«Знакомый голос!»
– У меня его нет.
Белый свет резанул глаза. Горчаков увидел высокого усатого господина, того самого, что был в театре вместе со Степановым. Присев на кровати, Александр обескуражено спросил:
– Как вы вошли?
– Входная дверь оказалась открытой. Странные у вас слуги.
«Лена забыла запереть дверь? Бред! Если только она окончательно не потеряла голову от предстоящего свидания с инженером Щербининым».
