скачать книгу бесплатно
– Зайдешь – увидишь.
– Если серьезно: кто у нее?
– Стогов вернулся из командировки.
– Уже? – уныло протянул Горчаков, не слишком жаловавший своего коллегу по работе.
Александр открыл дверь в кабинет шефини. Как обычно строгая и ослепительная Алевтина слушала страстную речь Стогова. Был тут и третий. Человек сидел спиной к Горчакову. Черкасова наигранно холодно кивнула:
– Проходите. Хочу представить одного из наших лучших журналистов Александра Николаевича Горчакова, кстати, представителя известного княжеского рода.
Незнакомец повернул голову и… Александра будто током ударило! Карлик из поезда!
Лишь спустя мгновение он понял, что ошибся. Человек оказался очень высоким, и нос у него не орлиный, скорее – картошкой. Если волосы карлика напоминали смоль и вились, то у этого они – редкие, белесые. Ни одной похожей внешней черты. И все же что-то общее у них было, возможно – колкий холодок в глазах. Жестокость?
А гость Черкасовой уже схватил руку Александра, крепко затряс ее:
– Очень приятно.
В голосе явно слышался акцент. «Откуда он?». Загадка разрешилась сама собой:
– Я – Вильгельм Дрекслер, советник по делам культуры Третьего Рейха. Очень приятно познакомиться с настоящим князем.
– Господин Дрекслер прибыл к нам со специальным поручением, – сказал Стогов.
– О, да! Со специальным поручением! – гость попробовал улыбнуться, однако лицо от этого стало еще более зловещим.
Горчаков отвел взгляд от Дрекслера и осторожно напомнил шефине:
– По поводу моего задания…
– После. Я хочу, чтобы и вы послушали предложение советника.
Александр молча наклонил голову и присел.
– Очень рад, господин Горчаков, что я познакомился с вами, – сказал Дрекслер. – Надеюсь обрести нового союзника.
Александр отнесся к его словам с определенной настороженностью. Он никогда не забывал, кто виноват в трагедии России. Сначала немцы развязали войну, потом подкупили предателей в лице Ленина и его подручных, а те одним махом развалили страну. Да и сейчас вождь Рейха весьма нелицеприятно высказывается о русских.
– Своим появлением в редакции я обязан моему замечательному товарищу Альберту Стогову.
– Это так! – конопатое лицо Стогова просияло от удовольствия, а Дрекслер продолжил:
– Когда он приезжал в Рейх, мы долго беседовали и отлично поняли друг друга. Он был и в Москве, впечатление от большевистской столицы у него не слишком приятное.
– Мягко говоря…
– Красные по-прежнему мечтают о мировой революции, их аппетит огромен: Европа, Америка, весь мир должен быть включен в орбиту коммунистического влияния. Но главная цель – ваша процветающая страна. Они никогда не смирятся с тем, что значительная часть их территории (как они считают!) отторгнута.
– По уровню развития производства и качеству жизни мы вошли в десятку самых успешных стран, – как бы невзначай напомнил Стогов. – И все это отдать Советам?
– О, да! – воскликнул Дрекслер. – Потерять свою прекрасную жизнь вы не должны. Поэтому Русской Империи нужен союзник.
Здесь он сделал многозначительную паузу, окинув приценивающим взглядом и Черкасову, и Горчакова.
– Мы заключили договор о дружбе с Англией, Францией и Америкой, – напомнил Александр.
– Вы и раньше дружили! А они вас кинули. Когда во время Гражданской войны Колчак отказался переводить золотой запас России к ним в банки, они решили сдать его большевикам. И сдали бы, не соединись он вовремя с Деникиным. Та история вам известна? По глазам вижу – да!
– Но и Германия вела себя не слишком дружелюбно, – усмехнулся Александр.
– Правильно. Мы воевали! А на войне любые методы хороши. Если мы воюем, так воюем. Дружим, так дружим. Мы, немцы, никогда не продаем друзей как иуды-англичане.
Александр до сих пор не понимал, к чему клонит германский визитер. А тот все больше хорохорился:
– У нас много общего. Фюрер назвал русских братьями. Мы абсолютно идентичны внешне, схожи культурой, традициями, государственным устройством.
– Отныне у нас республика, – возразил Горчаков.
– Сейчас республика. А недавно был верховный вождь. И еще: и вы, и мы придерживаемся идеи мононационального государства; основной народ в абсолютном большинстве.
– Зато Советы подобрали всех инородцев, – хихикнул Альберт. – Русские в СССР уже в меньшинстве. С учетом же того, сколько их перебежало к нам…
Дрекслер сделал ему незаметный жест остановиться, однако Горчаков его уловил. «Что же получается: нашим Альбертиком руководят из Германии?»
– Наконец фюрер и ваш Деникин едины в вопросе иудеев.
– Не совсем, – вступила в разговор Черкасова. – Их действительно не брали офицерами в Добровольческую армию, поскольку многие перебегали к красным. Война – и ничего более.
– А сколько их уехало после войны? – лукаво поинтересовался Дрекслер.
– В Москве и в Америке они нашли своих единомышленников, – пожала плечами хозяйка «Оскольских вестей».
– И они не спасались у вас от погромов?
– Погромы устраивали не Колчак с Деникиным.
– Может, перейдете к сути? – не выдержал Горчаков.
– Я уже перешел. Довольно нам, братским народам, враждовать. Да здравствует союз великих!.. Кстати, я приглашаю вас, госпожа Черкасова и вас, князь, посетить Берлин.
Было видно, что Черкасовой это приятно, и она не прочь воспользоваться приглашением. На лице Александра по-прежнему читались ирония и недоверие. Дрекслер не прекращал атаку:
– Вы женаты, князь?
– Пока нет.
– Тогда тем более следует посетить Берлин. Очень уж хороши наши девушки. Любая с удовольствием выйдет замуж за такого красавца с арийским лицом.
– В России тоже красавиц достаточно, – парировал Горчаков. – И все же, что вы конкретно хотите?
Дрекслер наигранно откашлялся, новая пауза помогала ему отыскать нужные слова.
– Старый Оскол превращается в крупный культурный и деловой центр.
– До этого еще далеко.
– О, нет! Очень скоро он станет одним из новых столпов Русского государства. И Рейх готов помочь ему в процветании.
– Каким образом? – поинтересовался Александр.
– Вложением средств. У вас ведется разработка железной руды, готовится строительство крупного горно-обогатительного комбината. Фюрер хочет, чтобы немецкие компании участвовали на всех стадиях работы.
– А мы тут причем? – удивилась Алевтина.
– Даже очень причем! После войны в русском сознании образ немца утвердился как образ врага. Да еще либеральная пресса изображает фюрера монстром. Но мы стремимся разрушить старые мифы. И ищем здесь союзников. Газета «Оскольские вести» могла бы стать таким союзником.
– Что для этого нужно?
– О, госпожа главный редактор, если бы вы согласились пропагандировать идею Германии как главного друга вашей страны и показать гигантские перспективы Третьего Рейха! Мы создали бы совместный проект с одной из газет Франкфурта или даже Берлина. Безусловно, потребуются средства, Рейх готов их предоставить. Здесь я говорю как официальное лицо.
– Вы нас покупаете, – подытожил Александр.
– Создаем общее предприятие, – осторожно поправил Дрекслер.
– Ну, купить нас не просто, – усмехнулась Черкасова. – Бюджет у редакции неплохой. И администрация города поддерживает финансово. Однако предложение рассмотреть стоит.
– Еще как стоит! – воскликнул замолчавший было Альберт.
Дрекслер поднялся, поцеловал Черкасовой руку, дружески пожал ее Горчакову и с широкой улыбкой попрощался. Стогов бросился его провожать.
– Ну и как? – поинтересовалась Черкасова, когда они с Александром остались одни.
– Побывал я в доме актрисы Федоровской.
– Подожди, что скажешь о только что поступившем предложении?
– А сама как считаешь?
– Почему бы его не принять?
– С какой стати? Терять независимость? Нахваливать чужого дядю, причем – злого и хищного.
– Слышал бы Альберт. Он бы тебя…
– Разорвал. Только у него это не получится.
– Что тебя смущает?
– Не слишком доверяю Германии. Неважно, кайзер там, Веймарская республика или Рейх. Мы им нужны, вот и любезничают. А станем не нужны?.. Меня удивляет, почему ты вообще задаешься подобными вопросами.
– Видишь ли, – задумчиво промолвила Черкасова. – Возникла серьезная проблема. Другим членам редакции не говорила, тебе скажу. Газета перестала приносить доход. Тираж вроде бы не упал, но… этого мало. Надо расти! Покрывать убытки самой, тратить наследство отца я бы не хотела.
– А наша городская администрация?
– Разве от нее многого дождешься! Дрекслер это знает. Я заметила усмешку на его лице, когда сказала о финансовой поддержке газеты со стороны города. Он о многом осведомлен.
– Работа Стогова.
– Его или кого другого. Вероятно, у него есть и свои источники информации.
– Все равно, продаваться немцам…
– Еще ничего не решено.
– Но ты сказала…
– Я сказала: «Почему бы его не принять?».
Алевтина закурила сигарету и, пуская грустные колечки, резко переменила тему:
– Теперь расскажи, что там с убитой актрисой?
Александр поведал обо всем, что увидел и услышал в доме Зинаиды Петровны. Информации, увы, кот наплакал.
– … Более всего смущает, что никто не слышал, как убийца проник в дом. А ведь должен был слышать. Выходит, убийца прятался в доме? Или это кто-то из своих?
– Как можно спрятаться в доме, когда вокруг постоянно снуют люди? – Алевтина постучала в напряжении пальцами по столу.
– Спрятаться можно, если тебя спрячут.
– Тогда опять приходим к тому, что в деле замешаны домочадцы. Кто-то из них показался тебе подозрительным?
– На внешний вид все они ангелочки.
– А что насчет личной жизни Федоровской? Мужчины? Карточные долги?
– Насчет карт… Никогда не слышал, чтобы она играла. Город у нас небольшой, слухи бы быстро разнеслись. Мужчины… Был у нее друг, управляющий банком.
– Я в курсе, – перебила Черкасова, не давая произнести вслух имя священной коровы, иногда подпитывающей и саму редакцию. – А еще?
Горчаков передал слова Лики о черноволосом с усищами. Вроде бы тот имел на актрису влияние.
– Любопытно: черноволосый с усищами, – Алевтина силилась вспомнить, не похож ли он на кого из ее знакомых или друзей. – Корхов ничего не сообщил?
– Дождешься от него чего-нибудь кроме ругани!
– То есть пока ты ничего существенного не узнал?
