скачать книгу бесплатно
Без тени обиды
В душе не убитой,
О рае Флориды [1 - Мечта наивного идеалиста Джо Бака (актер Джон Войт) из фильма «Полуночный ковбой».].
«Окрик и свист… И мгновенно в сыреющем мраке…»
Окрик и свист… И мгновенно в сыреющем мраке
Шелест по листьям откуда-то мчащей собаки.
Дальний фонарь. И теней мутноватый клубок.
В час этой мертвой, пустынной, безлюдной прогулки
Снова промчалась в осенней ночи переулка,
Вихрем свободы и верности встала у ног.
Сад опустел. И костры по дворам отгорели.
Странные теплые перед зимою недели.
Окна желтеют, и голые сучья черны.
Отсветы стылой воды на дороге у края.
Что-то не ладится. Дней этих не понимаю.
Впрочем, не вижу ничьей тут особой вины.
Дальше идем и по влажному долгому следу
Тянем опять молчаливую нашу беседу
Темной прогулки сквозь дождь, моросящий тайком.
Произносить все слова ни к чему и напрасно.
Знаешь, наверное, всё. Оттого и безгласна.
Сад. Переулок. И тающий призрачно дом.
Снова свищу. Подбегает. Ошейник на шею
Вновь надеваю, того и сказать не умея,
Что этот мудрый и пристальный взгляд говорит.
Тянет на мокрую землю, где запахи млеют.
(Как эта ночь по глубоким дворам цепенеет…)
Лижет холодную руку, зачем-то жалеет.
И по асфальту к подъезду легко семенит.
«Но стре?лки затвердили о своем…»
М. Л.
Но стре?лки затвердили о своем.
И до восьми —
уже осталось мало.
У входа в тот
оцепеневший дом
Машина одинокая стояла.
Забыть об этом и не вспоминать,
Не прикасаться к снам, что память копит…
И вроде невозможно продолжать,
Но дальше говорю, и стих торопит.
Не опоздала. Вовремя пришла.
За дверью нервно разговор прервался:
– Перезвоню…
И сразу поняла —
Он ждал давно и тяжко волновался.
Открылась дверь.
И – вот он на пороге
Июльской душной и предотпускной
Пустой квартиры.
И глаза в тревоге.
Растерянный, смущенно сам не свой.
Как будет всё? Невероятность встречи,
Которой так безмерно дорожу,
Не думая, взвалил себе на плечи…
Не выдержит, заранее скажу.
Она была случайным отголоском
Той жизни, что из юности, другой.
И все же, оплывая жарким воском,
Какой ни есть сюжет имела свой.
И та, что в этот вечер перед ним, —
Да и сама она об этом знала, —
Всем юношеским обликом своим
О друге прежних лет напоминала,
С кем ослепила ссора навсегда,
Навечно развела, непоправимо,
А если и встречались иногда,
То отчужденно проходили мимо.
О том уже никто не вспоминал.
Ненужною с годами тема стала.
Зачем же он
ее к себе позвал?
Пришла зачем —
она сама не знала…
Заветные мечты не сделать явью.
И потому
запретный взгляд лови
И возвращай, все навсегда оставя
На грани восхищенья и любви.
На улицах давно прохожих нет.
И, редкую машину карауля,
За окнами наметился рассвет
Удушливого знойного июля.
Их время тополиным пухом прочь
Легко и незаметно отлетело.
Никто ничем не в силах им помочь.
Да и кому до них какое дело.
Пора… В руке помедлила рука…
И он сказал: – Благодарю за вечер.
Но каждый знал почти наверняка,
Что будет их последней эта встреча.
Живи, покуда жив, и не проси
У жизни благ иных, везений прочих.
Зеленый свет внезапного такси
Притормозил в пустых пространствах ночи.
Простились. И машина унеслась.
В скрещеньях улиц затерялась где-то.
Они встречались мельком, и не раз.
Но стоит ли рассказывать про это.
Дискотека
Мы молоды – и потому
Вовеки не умрем.
Вот эта музыка звучит, —
Ведь и она о том.
Вращающийся черный диск
Пророчит, что сейчас
Взойдет бессмертье над землей, —
Оно начнется с нас.
Мы молоды – и не умрем,
Миг на века продлив.
Он воцарил верховный ритм
И упразднил мотив.
Записка
На о?ктопус[2 - о?ктопус— от греч. осьминог.] и белое вино
Тебя запиской этой приглашаю,
В ту приглушенность дымного агата,
Мерцающего глыбой на Бродвее
Волокнами вечерних голосов
Сквозь хрупкость звона тающих бокалов,
Где год назад (как мчится, ускользнув,
Непойманное ветреное время)
Вполголоса, но жарко обсуждали
Переливающиеся мечты.
Мне так хотелось тайну описать,
Загадку рассказать стихотворенья,
Чьи строки долго повторяли мы,
Охваченные музыкою слов.
А ты, делясь и ношей, и блаженством,
Мне говорил о длящейся работе,
Название которой не посмею
Произнести, пока не завершил.
В молчанье потоплю величье темы.
Подслушивал замедленный Нью-Йорк,
Дневную спешку наконец-то сбросив,
Беседы наши о скитаньях жизни
На многотрудных узких тропах духа.
…Официант на стол бокалы ставит
В беспечном оживленье голосов,
Протянутых, как млечные волокна,
Сквозь дымный полусумрак ресторана,
Агатом ставшим на исходе дня.
…Всегдашняя упорная забота
И бесконечная слепая цель —
Всё в ритме ускользающих минут
Навеки рассказать,
Наперекор,
Наперерез
Быстролетящей жизни…
Вот и сейчас я вижу те часы…
Прислушайся… опять нью-йоркский сумрак,
С прожилками агат иссине-дымный,
Почти что перелившийся в записку,
Которую кладу тебе под дверь,
Столицей Мира мимо пробегая,
И сизый океанский осьминог
На белизне блистающей тарелки,
Легко смеясь, как прежде зазывают
За прежний столик наших разговоров
О днях судьбы на тесных тропах духа.
Чтоб снова их подслушать сквозь мечту.
