Концы окружности

– Не вижу ничего страшного в том, чтобы выпить кофе. Не будить же Андрея из-за такого пустяка? Ты-то чего так рано встал? Я думала ты до обеда проспишь – всю неделю ни сна, ни отдыха!

– Не поверишь – выспался.

– И я. Сроду так рано не просыпалась, если только по делам. А тут глаза открыла – будто сутки спала, а на часы посмотрела – девять! Ещё повалялась, хоть бы что! Пришлось вставать.

– А тут всегда так, – раздался голос Андрея. – Больше восьми часов проспать, просто, невозможно. Вы, правда, являетесь прямым опровержением моих слов. Вам удалось побить мой рекорд на целый час.

Савельев стоял на площадке лестницы и, видимо, слышал последние слова Маши.

– Доброе утро,– хором поздоровались они.

Андрей засмеялся.

– А вы, точно, двоюродные? А то, глядя на вас, сомнения закрадываются.

– Точно,– ответил Сергей. – Просто росли, как родные – вот и получилось.

Машка опять засмущалась и уселась к столу, будто это не она, только что, презрев приличия, потрошила кухонные полки.

– Чай, кофе?– спросил хозяин, наливая воду в простой чайник вместо вчерашнего самовара.

– Кофе!– тут же выпалила Машка и, уже тише, добавила.– А где он у вас? Я тут пол кухни перерыла.

– На столе.

Сергей посмотрел и увидел посреди кухонного стола банку растворимого кофе и коробку с чайными пакетиками. Правду говорят: Хочешь что-нибудь спрятать – положи на самое видное место.

– Если не хотите растворимый, есть и обычный. Только турку достану.

– А можно?– Машка посмотрела на Сергея, мол – поддержи.

– Я тоже варёный предпочитаю, – тут же сказал он, хотя и не питал пристрастий ни к чему конкретно.

– Вот и славно,– ответил Савельев.– Я вас тогда попотчую настоящим африканским, у меня ещё осталось немного. А ещё сейчас омлет будет. С помидорами. Любите?

– Не откажусь, – сказал Сергей, чувствуя, что аппетит разгулялся сверх всякой меры.

– Я предлагаю после завтрака на речку пойти. Сейчас мясо замаринуем, к обеду, в самый раз будет. Искупаемся, удочки забросим – тут рыбалка отличная. Мангал поставим, устроим пикник.

Машка забеспокоилась.

– Я купальник не брала. Холодновато ещё для купания.

– Проверим. По моим расчётам самое время. Судя по всему сегодня жара намечается,– подмигнул ей Андрей.– А купальник… Там найдётся, где и без него. Мы вас не увидим, а больше тут нет никого.

– Я так не могу,– замялась Машка.– И потом я не очень хорошо плаваю, так что одной страшновато.

– Да и у меня тоже для купания ничего, – поддержал сестру Сергей.

– Для вас, Серёжа, у меня кое-что найдётся,– задумчиво ответил хозяин.– Да и с купальником придумаем.

Пока шёл это нехитрый разговор, Андрей Николаевич успел уже и кофе смолоть, и турку на огонь поставить и, даже, взбить яйца для омлета. Сейчас он все с тем же задумчивым видом резал помидоры, а рядом с туркой, на плите, шипела сковородка. Потом он, видимо, что-то решил, потому что сам себе кивнул, высыпал помидоры на сковородку и залил яйцами.

Омлет приготовился быстро, Андрей разделил его на всех. Потом, расставив тарелки, сразу налил всем по чашке кофе. Попробовав этот африканский чудо-напиток, Сергей понял, что раньше он настоящего кофе никогда не пил. Вкус был богатый и глубокий, а сама жидкость была маслянистой и, вроде даже, густой.

– А можно ещё чашечку?– не выдержал он.

– А вот этого не надо,– мягко отказал Савельев.– От второй такой чашечки плохо может быть.

Андрей быстрее всех расправился со своей порцией омлета, извинился и вышел. Потом быстро вернулся, держа в руках какие-то рейтузы и маленький агрегат непонятного назначения.

– Вы, Маша, какой размер носите?

– Сорок второй, иногда сорок четвёртый подходит.

– Ясно. Сейчас сделаем вам купальник.

– Как?

– Это у меня лыжная экипировка. Её из того же материала делают, что и плавки. А это швейная машинка. Ручная – сам не думал, что пригодится. Я сейчас.

И у них на глазах запросто вырезал из этих штанов четыре треугольника разного размера, пожужжал машинкой, потом достал из ящика стола какой-то тонкий шнур, ещё немного повозился и положил на стол вполне приличный купальник. Это заняло у Савельева минут пятнадцать. У них с Машкой, просто, челюсти отвисли.

– Резинки нет, извините. Но и так сойдёт – шнурок затя́ните, будет хорошо держаться.

– Ничего подобного в жизни не видела,– ошеломлённо сказала Машка. – Вы так хорошо шьёте?

– Когда-то приходилось. Правда, купальников раньше не шил, так что вы, прежде чем хвалить, примерьте, а мы с Серёжей пока мясом займёмся.

* * *

Речка, о которой говорил Савельев, была совсем рядом. Они расстелили одеяло, Андрей воткнул в землю огромный зонтик и поставил мангал. Удочки пока положили рядом. Жара и вправду встала неимоверная, всем захотелось окунуться.

Плавки, которые выдал ему Андрей, были немного тесноваты, но вполне подошли, а купальник на Машке смотрелся, просто, сногсшибательно. Верх получился чуть меньше чем нужно, но это только усиливало эффект. Они с Савельевым вообще выглядели как греческие боги – нигде никаких изъянов. Машка – рекламная красавица, Андрей – образец физической культуры. Когда вся компания сбросила одежду, чтобы попробовать войти в речку, то на их фоне Сергей даже застеснялся своей неразвитой мускулатуры и небольших жирков кое-где. Вода, действительно, оказалась тёплой и они ныряли в неё, спасаясь от жары, чуть не каждые десять минут.

Потом закинули удочки – рыбы и в самом деле было много, к тому же крупной. Потом был шашлык, неспешные разговоры о всякого рода отдыхе у воды и все в таком роде – пикник.

Сергей спросил, нет ли у Савельева в "погребе" ещё и пива. К его удивлению, пиво нашлось и Сергей, с удовольствием, взял в руки ледяную банку и принялся утолять жажду, закусывая совершенно великолепным мясом с шампура.

Время обеда минуло, его разморило от пива и он сам не заметил, как заснул на одеяле под зонтиком. Когда он проснулся ни Андрея, ни Машки рядом не было, а солнце уже клонилось к горизонту. Жара спала, но все ещё было очень тепло, Сергей оделся и, время от времени оглядываясь в поисках Машки и Савельева, принялся собирать удочки и все остальное. Высыпав пепел из мангала он, наконец, увидел их.

Андрей с Машей медленно шли в его сторону вдоль речки, на плече у Машки висел кофр с камерой, а Андрей нёс в руке сумку с объективами. Сергей свистнул и помахал им, они ответили.

– Мы уже думали, придётся тебя будить, – засмеялась Машка.– Я сначала растолкать тебя пыталась, да Андрей не разрешил, сказал, пусть отдыхает.

– Сам не заметил, как отключился – это все пиво.

– Не только пиво,– улыбнулся Андрей.– Воздух, жара, плюс накопившаяся усталость. Рад, что вы отдохнули.

– А я Андрея снимала. Целая серия получилась.

– Маша профессионал – загоняла меня. Я, ей Богу, устал. Теперь знаю, как непрост труд моделей.

– Ты меня не очень-то хвали, а то расслаблюсь!– рассмеялась Машка.

Сергей вскинул брови. Нет, не показалось – они на "ты". Андрей тут же отреагировал:

– Напряжённая работа сближает. Может быть и нам с вами оставить официальный тон, Серёжа? Авансом, так сказать.

Савельев смотрел на него выжидающе. Сергей никак не предвидел такого поворота, по крайней мере, не так скоро. Пауза затягивалась. Тогда Сергей вынул из уже наполовину сложенного пакета с остатками закусок бутылку вина и два пластиковых стаканчика, наполнил их и, протягивая один Андрею, сказал:

– Немного формальностей все-таки не повредит. Закрепим это официально. Брудершафт.

Савельев взял стаканчик, они, по всем правилам, сплели руки, выпили и троекратно, по-русски расцеловались. Машка захлопала в ладоши.

– Вот и славно, – сказал Андрей.– Теперь вы оба официально – мои друзья!

Все засмеялись. Солнце почти совсем завалилось в лес, повеяло вечерней прохладой. Савельев взял удочки и зонтик и махнул им рукой.

– Пошли в дом! Маша первая в душ, а мы с тобой пока порядок наведём, самоварчик раздуем. Потом ополоснёмся, чайку и спать, а с утра в Москву и дела делать.

– Только не в шесть утра!– взмолилась Машка.– Я не смогу!

– Да разве можно так издеваться над красивой девушкой! – округлил глаза Андрей. – Никакого насилия! Встаём без будильников.

Денвер, США, Алек

Саймон не подвёл, его отчёт появился у Алека на следующий день после разговора с группой наблюдения. Оставалось только поаплодировать старшему группы за оперативность, ведь путь этой папки был очень непрост.

Алек заперся в кабинете и велел секретарше ни с кем не соединять и никого не впускать. Хоть сам Господь Бог, хоть мистер Кросс – он занят. Папка была достаточно тонкой, но сведения, которые в ней содержались, наверняка, стоили иных толстенных томов.

Алек уселся за свой стол и тщательнейшим образом изучил содержание документа. Только Саймон со своими контактами в самых неожиданных местах мог собрать и предоставить такую информацию. Выписки из документов с разными уровнями секретности, копии протоколов служб безопасности, записи из архивов двадцати и тридцатилетней давности – всё аккуратно подшито и пронумеровано. Алек пользовался услугами Саймона давно и был уверен, что может доверять каждой строчке.

Когда он добрался до конца, его удивило, что там есть приписка. Одной из особенностей работы Саймона было то, что он никогда не выходил за рамки заказанного, ничего сверх того, что требовалось. Приписка же явно не имела отношения к основному заказу, следовательно, он добавил её, потому что не мог оставить без акцента именно этот момент.

Алек закрыл папку и посмотрел в окно, вид был похож на тот, что открывался из кабинета Кросса, только панорама была не такая величественная. Теперь надо было всё обдумать и сопоставить.

Мысленно он унёсся на пару лет назад, когда совет директоров, по указанию Кросса, решил расширять производство. Набирала обороты популярность гибридных и электромобилей, их начали ставить на поток наравне с обычными авто́, а кое-где уже создавались зоны, в которых можно было передвигаться только на новом виде транспорта – в мировой экономике образовалась новая ниша и хозяин торопился занять её, хотя бы частично.

Были согласованы контракты на производство и поставку аккумуляторов и всевозможных электроагрегатов для разных автомобильных компаний, в том числе и для такого монстра, как General Motors. Была просчитана производственная мощность и приблизительная прибыль, соответственно. В связи со всем этим были определены параметры этого производства и оптимальное территориальное положение для него. Таким местом стало западное побережье. Отдел инвестиций приобрёл несколько участков земли для этих целей, но тут встал вопрос безопасности. Вся зона западного побережья, где планировалось возводить заводы, была геологически нестабильна.

Вот тут-то Алек и вышел на Савельева. Оказалось, что тот, последние лет двадцать, как раз и занимается тем, что даёт прогнозы геостабильности для разных компаний, гонорары берет колоссальные, но даёт стопроцентную гарантию на очень длительные сроки. Отзывы о его работе великолепные. Ни одной ошибки за весь срок работы. Если Савельев гарантировал стабильность, то стабильность была, если не гарантировал, то сообщал когда и что произойдёт и с какими последствиями.

Отзывы Алека порадовали, но он привык полагаться только на себя. Он создал группу по сбору информации на мистера Савельева и узнал о нем все, что только можно. Правда, группе, практически, не удалось выйти за рамки общедоступной информации.

Савельев Андрей Николаевич ведёт уединённый, если не сказать замкнутый на себя, образ жизни. Родственников нет, семьи нет, дружеских отношений ни с кем не поддерживает, работал на такие-то и такие-то компании, отзывы, даты – всё. Если бы Алек Профит не был Алеком Профитом, то он бы, вероятно, на этом и остановился – что ещё нужно? Но он продолжил копать и это дало неожиданные результаты.

Группа обнаружила человека имевшего контакт с Савельевым не по работе. Собственно говоря, человек этот был иголкой в стоге сена. Информация о нем всплыла случайно, благодаря усердию одного из агентов. Звали его Кен Ван Дэн Хаас, был он финн и попал в поле зрения агента из архива новостей финского телевидения за 1991-й год.

Произошло с ним следующее:  был этот Кен сантехником и работал на постройке завода по переработке рыбы на побережье. Там произошёл оползень и большая часть недостроенного завода ушла под воду вместе с куском прибрежной полосы, а его накрыло в подвале одного из корпусов и, неминуемо, должен он был утонуть, уже и в списки погибших его внесли, но через пару дней после катастрофы этот Кен появился, как ни в чем не бывало, в конторе и попросил выплатить ему зарплату. Его, конечно, атаковала пресса, мол, как вы спаслись и т. д.? А он говорит, что на работу в тот день не попал – машина не завелась. Ну и пошло – чудесное избавление и т. п. Только вот бригадир этого Кена клялся всеми богами, что сам его видел в тот самый день и в этот подвал отправил, какие-то трубы прокладывать, но к нему не прислушались – не в тему это было телевизионщикам.

Весь этот бред мог, просто, не попасть в поле зрения агента, если бы только не изучал он один из первых контрактов Савельева. А заказ Андрею Николаевичу делала финская компания, как раз перед постройкой этого завода. Результаты компанию не удовлетворили, контракт с Савельевым она аннулировала и обратилась к другим аналитикам подешевле, из своих, финских. Те, в лучшем виде, провели свой анализ и дали зелёный свет на работы, с чем фирма-застройщик, с восторгом, и согласилась (видимо очень выгодный был контракт) и начала работы. А через шесть с небольшим месяцев случился оползень.

Опять же, где связь? Но агент её нашёл. Он навёл справки о Кене и получил интересные результаты. После катастрофы этот субъект, через некоторое время, стал пользоваться славой ненормального. Агент позвонил некоторым знакомым и друзьям Кена и под видом социологического опроса, выяснил, что вскоре после того, как тот загадочным образом избежал смерти, с ним стали происходить странные вещи. Он, под большим секретом, рассказывал своим друзьям о загадочном человеке, который спас его из подвала, мгновенно перенеся в неизвестную местность. По описанию, это был уголок девственный природы схожей с финской, но совершенно нетронутый цивилизацией. Сначала эти разговоры воспринимали, как последствия шока, но потом друзья стали сторониться Кена и даже советовали ему обратиться к психиатру, но тот, с негодованием, отвергал такие предложения.

Далее, после описанных событий, Кен Ван Дэн Хаас каждую годовщину катастрофы, отправлял письмо на один и тот же адрес электронной почты. Текст был примерно одинаковый:  "Спасибо за жизнь" или что-то в этом роде. Агент проверил адресата и выяснил, что почтовый ящик зарегистрирован с одного из IP адресов, которыми пользовался, в тот момент, Савельев.

Эта информация сразу была передана лично Алеку. Были незамедлительно проверены и перепроверены все данные и к Кену был послан человек. Человек этот попробовал разговорить Кена на тему этих бредовых фантазий, но тот сделал вид, что не понимает о чем речь. Тогда Алек сменил тактику.

На встречу с Кеном отправился, давно работающий на службу безопасности компании, гипнотизёр. Как и следовало ожидать, в данном случае результат был. И не просто был, а превзошёл все ожидания.

Алек встал и достал из сейфа ещё одну папку. В ней лежал диск с записью разговора и отпечатанная расшифровка.

Кен рассказал удивительные вещи. Именно этот факт и стал стартом для проекта, который сейчас претворялся в жизнь.

Алек достал из папки распечатку и стал, в который раз, читать.

                                                *   *   *

Фрагменты записи допроса Кена Ван Дэн Хааса:

……

Объект введен в состояние гипносна.

......

Вопрос:

Что произошло 17 июля 1991 года?

......

Ответ:

Я пришёл на работу, начальник отправил меня в подвал прокладывать трубы. Потом был большой шум, земля дрожала и меня засыпало – было темно и душно, из стен начала сочиться вода. Я нашёл фонарь, стало лучше. Потом появился человек и забрал меня.

Вопрос:

Какой человек? Откуда появился?

Ответ:

Высокий иностранец, говорил с акцентом. Появился прямо посреди подвала.

Вопрос:

Как появился?

Ответ:

Просто появился. Не было ничего, потом он появился.

Вопрос:

Кто этот человек? Уточните.

Ответ:

Тогда я не знал кто это. Потом в роще он мне сказал, что его зовут Андрей.

Вопрос:

В какой роще?

Ответ:

В той, куда он меня забрал. Подвал заливала вода, он взял меня за руку и мы попали в рощу.

Вопрос:

Как это произошло?

Ответ:

Он взял меня за руку, мы вместе шагнули вперёд и попали в рощу. Там был вечер и тишина.

Вопрос:

Что было потом?

Ответ:

Я спрашивал, где мы и что со мной? Думал, что умер. Он сказал, что нет, не умер, что его зовут Андрей и мы на Земле два.

Вопрос:

Земля два? Что это?

Ответ:

Он объяснил, что Земля два – это ещё одна планета, которая идёт впереди нашей земли.

Вопрос:

Можете пояснить? Непонятно.

Ответ:

Мне тоже неясно. Он сказал, что это связано со временем, что нет прошлого и будущего. Каждая следующая Земля – это точная копия предыдущей. Мы прошли сквозь тонкую стенку между этими мирами. Это все, что он сказал.

Вопрос:

Как вы прошли?

Ответ:

Не знаю. Он не объяснил. Сказал, чтобы я никому не рассказывал – это секрет.

......

Вопрос:

Как вы вернулись?

Ответ:

Мы вышли из рощи и дошли до палатки. Там переночевали – он сказал, сразу назад нельзя. На другой день мы собрали палатку, пошли от берега далеко. Там он взял меня за руку, мы шагнули и попали на тропинку. По тропинке вышли к пригороду – там попрощались и я пошёл домой.

Вопрос:

Вы видели этого человека (Андрея) потом?

Ответ:

Нет. Но писал ему письма – благодарил за спасение.

Вопрос:

Он сам дал вам адрес?

Ответ:

Да. Сказал писать ему, если не буду знать, что делать. Если будут задавать много вопросов.

.....

Я нарушил обещание… Думал, самые близкие поймут… Поверят…

                                                *   *   *

Он перебрал страницы протокола, поискал ещё и нашёл: "Молодой. Наверное, моего возраста". Ван Дэн Хаасу тогда было 34 года.

Алек убрал бумаги на место и задумался. Как он сразу не обратил на это внимания? Сразу два таких факта не дошли до сознания. Первый, самый главный тогда, факт, просто, заслонил второй. И, если бы не Саймон, он бы ещё не скоро заметил эту нестыковку. Дело, неожиданно, стало ещё более серьёзным, чем раньше. Возможно, первый факт был теперь менее важен, чем второй. И известно было это пока только ему… и ещё Саймону.

"Нет. Только я знаю,– подумал Алек. – Саймон не владеет всей информацией. Но он умён, а в данном случае – это минус".

Он вздохнул, включил компьютер, написал короткое послание, зашифровал и отправил.

                                              *   *   *

Саймон вышел из банка, с удовольствием втягивая в себя весенний воздух. Прямо из аэропорта он заехал проверить свой счёт и теперь очень довольный направлялся на парковку. Его приписка не осталась без внимания – к обычной оплате прибавилась кругленькая сумма.

"Как же никто не заметил?" – думал он, спускаясь в лифте.

"А ведь это, судя по всему очень важно… Раз Алек накинул такую сумму. Стоит поразмыслить, что за этим кроется", – думал он, стоя у автомобиля и пытаясь достать ключи.

Но поразмыслить ему было не суждено. С пандуса, не торопясь, съехал большой чёрный внедорожник и впечатал Саймона в дверь его машины. Потом осторожно сдал назад и опять въехал в Саймона, после чего так же не торопясь вернулся на пандус и поехал наверх, в город.

Москва, вечер, Маша

Они улетели.

Маша сидела дома одна и плакала. Если бы её спросили, почему она плачет, она бы не смогла точно ответить. Просто тоска. Эта тоска сдавливала грудь и выходила слезами.

Ещё вчера они все вместе были у Андрея на даче, в этом чудесном доме, как будто стоящем на другой планете – так там было тихо и хорошо. Никого, кроме них. В этот последний выходной все опять встали рано и по очереди шутили на эту тему. Снова Андрей приготовил омлет и этот свой необыкновенный кофе, а потом все, не спеша, стали собираться в Москву.

Она укладывала сумку, а сама все вспоминала, как они вдвоём ушли от реки и нашли живописную лужайку для съёмок. Он все время говорил. Рассказывал о заповедных местах, в которых побывал, а она делала вид, что увлечена работой. Потом незаметно, как-то само собой, они перешли на "ты". Потом она уже перестала снимать и просто слушала его, как маленькие дети слушают интересные истории из взрослой жизни. Андрей объездил весь мир, где только он ни бывал. И в Индии, и в Африке, и в Тибете. "Рерих ничего не приукрасил, – говорил он. – Там ещё и не такое небо бывает. Ты могла бы сделать замечательные кадры в этих удивительных горах. А какие там люди встречаются! Монахи… Лица, жесты… Тебе надо самой увидеть".

Хотелось слушать ещё и ещё, хотелось, просто, быть с ним рядом. Но день подошёл к концу, надо было идти к Селику, возможно, будить его там, у реки, а теперь и вовсе ехать домой и, может быть, не увидеться больше с этим НАСТОЯЩИМ человеком.

Хотя что-то изменилось в их взаимоотношениях, Маша отчётливо поняла, что это не последняя их встреча. Она даже начала надеяться, что искра, проскочившая в ней, затронула и Андрея.

В овраге они опять проделали тот же фокус, но голова уже не закружилась и чувство единения с природой было приятным и умиротворяющим. В этот раз они обсуждали с Андреем свои ощущения всю дорогу до машины и пришли к выводу, что человек и окружающий его мир, суть, одно целое. Никакой он не хозяин природы, а маленький винтик в этой огромной машине мироздания. Просто жизнь теперь скачет, как сумасшедшая, и все труднее вот так отрешиться от всего и почувствовать себя частью единого организма, ощутить связь с ветром, деревьями, травой, впитать в себя это чувство покоя и бесповоротной уверенности, что все идёт как надо и будет идти вечно. Насчёт "вечно" они тут же поспорили, но без большого энтузиазма. Что спорить о вечности?

Когда они, наконец, добрались до автомобиля, Маше стало зябко, она даже накинула куртку. Предчувствие скорого расставания с этими, теперь уже двумя, дорогими её сердцу людьми, давило на неё почти физически. Тоска, та самая, что теперь сжимала её, начала потихоньку обвивать, как вода, вытягивать тепло солнечного дня и заставлять ёжиться от воображаемой прохлады. А может и не воображаемой – похоже, в лесу стало холодно…

И опять была дорога. Андрей легко вёл эту большую машину, но в этот раз почти все время молчал.

Сначала они завезли её домой. Андрей с Селиком проводили её до подъезда и сказали, что, скорее всего, завтра улетят. Она сказала, что обязательно поедет их провожать, поцеловала Селика, а потом, набравшись смелости, ткнулась губами в щеку Андрея. Тот так же коснулся губами её щеки и они уехали, а она осталась ждать звонка.

Вечером позвонил Селик и сказал, что они решили лететь с утра – разница во времени заставляет. "Мы за тобой заедем часам к восьми. Водитель тебя потом домой отвезёт. Как ты?" – он, конечно, чувствовал, что ей хреново. Маша ответила, что ничего, нормально. Он сделал вид, что верит и попрощался.

А утром они все вместе поехали в Шереметьево. Селик быстро сходил куда-то за билетами и, уже через двадцать минут, началась регистрация. Маша не ожидала, что прощание будет таким быстрым, надеялась, что они проведут в аэропорту больше времени и эта вынужденная пауза, как катализатор, проявит что-то, может быть будет сказано что-то важное и это даст ей больше уверенности в том, что она не ошиблась насчёт искры.

Очередь к стойке первого класса была крошечная, всего два пассажира, и уже через пять минут она опять целовала Селика, а потом Андрея. Маша изо всех сил старалась не заплакать.