Путь к успеху

Глава 12

На следующий день мы поехали в Оберхоф. Мы с Ником гуляли по городу, а вечером встретились с Лотти, которая тоже приехала.

– Лотти, – спросила я, – ты это сделала? Поговорила с ним?

– Софи, всё это время мы были в разных странах. Только сейчас я оказалась не так далеко от него. Я постараюсь, но не уверена, что у меня получится.

– Шарлотта, а какое у тебя задание на этот этап? – Я решила перевести тему и позже, когда мы останемся наедине, задать ей важный вопрос. – Что тебе надо сдать в редакцию?

– Меня отправили пока только на два этапа: сюда и в Рупольдинг. Поэтому мне надо сдать максимально хорошие материалы, чтобы мне доверили Чемпионат мира и последующие этапы. Мне надо сдать два интервью: с призёром спринта и с лидером команды, победившей на эстафете.

Я попросила Ника принести нам с Лотти кофе, а сама решила воспользоваться моментом.

– Лотти, он биатлонист? Тот, кому посвящён роман.

– Да, Сонь, биатлонист.

– У него есть шанс на подиум в спринте или на победу в эстафете?

– Думаю, да.

– Я не знаю, кто он, но я всегда готова тебе помочь. Если вдруг это Саша или Чарли, я могу договориться с ними об интервью. Если это не кто-то из них, я всё равно тебе постараюсь помочь.

– Это Раевский. – Шарлотта закрыла голову руками и облокотилась на меня. Она жалела, что эти слова у неё вырвались.

– Лотти, – я положила свои руки на её плечи, – он очень хороший парень. Даже Ник говорил мне в Голландии, что вы были бы хорошей парой. Просто будь с ним собой, он любит искренность. Ты ему обязательно понравишься. Всё будет хорошо, не бойся.

– Спасибо тебе, Софи. Мне надо было кому-то рассказать, потому что чувства меня переполняют.

Ник вернулся с кофе. Я задумалась о том, что часто сравнивала себя с Шарлоттой: наши судьбы, взгляды, убеждения и таланты.

Мы с Шарлоттой обе журналистки, спортивные журналистки. Пишем про биатлон, потому что интересуемся им. Она решила стать журналистом, потому что любит писать, я же – потому что я хотела принести справедливость в этот мир. Я в детстве играла на гитаре, но забросила это, когда закончила музыкальную школу в тринадцать лет. Шарлотта пишет, пишет всю жизнь – она живёт писательством. Я люблю брата биатлониста, она же «вышла на передовую». Отчасти наши судьбы похожи, но я счастлива, а она нет, хоть и скрывает это под надёжной маской. На самом деле, я была уверена, что и Лотти однажды обретёт счастье.

К счастью Лотти, Саша занял второе место в спринте, уступив несколько секунд Чарли. Наверное, это сложно – проигрывать своему другу, с которым у вас кроме дружбы постоянная конкуренция. Одно дело, если бы они выступали на разном уровне, но они оба лидеры. Я постоянно удивляюсь, как они не рассорились и не съели друг друга. Я не понимала секрет настоящей дружбы.

Итак, я договорилась с Сашей, и Шарлотта взяла у него интервью. Я хотела предупредить Сашу, чтобы он был с ней вежлив и особенно дружелюбен, но Саша узнал старую знакомую и тепло её принял. Пока Лотти задавала Саше вопросы, я нашла Чарли.

– Привет, Чарли, ты свободен сейчас?

– Да, Софи, что ты хочешь?

– Я хочу латте. – Я вызывающе посмотрела на Чарли, он улыбнулся краем губ. – На самом деле, мне надо взять у тебя интервью.

– Хорошо, пойдём.

– Я сначала схожу за оборудованием.

– Жду в кафе. Не придёшь через пятнадцать минут – останешься без латте. – Строго предупредил меня Чарли, еле сдерживая смех.

Через несколько минут я пришла в кафе с оборудованием. Недалеко от окна Саша и Лотти всё ещё беседовали. Я прошла в середину зала. За центральным столиком сидел Чарли, а напротив него был стакан с кофе.

– Молодой человек, у вас свободно? – Я спросила игриво.

– Нет, девушка, простите, я жду свою подругу.

Я присела за столик, подготовила оборудование и начала беседу с Чарли.

Я задала вопросы про его результаты в текущем сезоне, про перспективы на Чемпионат мира и про участие Чарли в борьбе за Хрустальный Глобус. Я упомянула возраст Чарли – ему почти двадцать семь. Кто-то в этом возрасте уже завершает карьеру, уходит в другие сферы. Чарли же сказал, что пока он находится на пике и планирует ещё несколько лет сохранять эту форму. Эйлор сказал, что он «будет выступать, пока лыжи на его ногах едут». Мне стало неловко за мой вопрос, как будто я оскорбила спортсмена. Поэтому после всех вопросов, когда я допила латте, я сказала Эйлору несколько слов.

– Чарли, честное слово, я не хотела тебя обидеть. Прости меня, если что-то не так.

– Сонь, я не обидчив, но лучше не вставляй этот вопрос, ты же сможешь его вырезать? Вокруг меня итак ходит множество слухов, я не хочу давать ещё один повод. Но запомни мои слова, пока лыжи на моих ногах едут.

Как Чарли не старался сохранить лидерство, в конце Саша обошёл его и выиграл эстафету. Поэтому счастливая Шарлотта собиралась брать у него интервью, а я сразу после финиша подошла к Чарли и задала ему один единственный вопрос: «Чего, по вашему мнению, не хватило? Почему Раевский вас опередил?»

– Сонь, прости, я сейчас не готов отвечать. Спроси у кого-нибудь другого.

Я понимала, что Чарли и без того был расстроен результатом, а тут я его добиваю. Но я хотела завершить свою работу, а это был последний старт этапа. Я подошла к Вайсу, соотечественнику Чарли, и спросила, как он оценивает своё выступление на эстафете. Получив исчерпывающий ответ, я подошла к Саше и попросила узнать, сильно ли злится Чарли.

Вечером воскресенья мы с Ником улетели в Россию, потому что у обоих из нас начиналась зимняя сессия. В самолёте я написала краткое письмо с итогами недели и размышлениями о будущем.

Поздно ночью мы приехали к моим родителям – мы остановились у них. Нам расстелили диван в гостиной, и мы легли спать. Следующим утром мы на метро поехали в университет. Я так давно не была в метро. Хоть я не любила поезда, подземка мне очень нравилась. Поездка не длится долго, но ты успеваешь прочувствовать атмосферу.

Больше всего в метро я люблю наблюдать за людьми. Пятнадцатилетние ребята радуются жизни и едут гулять, люди моего возраста со стаканом кофе едут на учёбу, они весёлые и беззаботные. Люди постарше, возраста Саши и Чарли, едут на работу в строгих и официальных костюмах. Видно, что они окутаны заботами, но счастливы. Я любила пытаться угадывать эмоции людей и понимать, что их вызвало. Когда я поделилась этим увлечением с Ником, он сказал, что во мне пропал хороший психолог. Я улыбнулась и тепло посмотрела на Ника.

В понедельник мы успешно закрыли часть предметов. Ник поехал домой, а я заехала в офис телеканала. Мне нужно было связаться с начальником, который хотел подготовить для меня специальное задание.

– Даниил Иванович, вы меня хотели видеть?

– Да, Софья, добрый день. Как вам Европа? Вы часто дома бываете?

– Если честно, очень нравится там, но дома, конечно, спокойнее и привычнее. Мы вернулись сегодня ночью, в Москве оказались впервые с начала сезона.

– Устали, наверное?

– Мы всё время путешествовали, а отдыхали в дороге. Мне понравился такой ритм жизни, хотя иногда хочется запереться и неделю не выходить из дома.

– Отдохните здесь как следует и с новыми силами летите обратно в Германию.

– Мы улетаем уже завтра вечером, этап начинается в среду.

– Точно-точно, запамятовал. Софья, вы ведь помните, что скоро будет Чемпионат мира? – Серьёзно ко мне обратился начальник. – У меня для тебя будет задание. Во время этого этапа тебе необходимо взять большое интервью у спортсмена. Допустим, у Раевского. Он ведь твой родственник, верно?

– Брат мужа.

– Да, тем более. Поговори с ним о его готовности к чемпионату. С тобой поедет оператор Николай, вы снимете фильм длиной около сорока минут о подготовке Александра к Чемпионату мира. Я вам расписал подробные требования, разберётесь с Колей.

– Спасибо, я всё сделаю.

– Если хорошо справишься, на Чемпионат у тебя будет специальное задание. Готова?

– Конечно, Даниил Иванович. Спасибо большое!

Я зашла в кофейню и вернулась домой. Мы с Ником пошли гулять. Мы долгое время прожили в этом районе, мы тут гуляли в школьные времена, но у меня не было ощущения, что мы дома. Всё было знакомое, но чужое. Как будто город, в котором я была один раз лет десять назад.

Мы с Ником гуляли по парку и фотографировали друг друга. Несмотря на то, что была зима, светило солнце и было тепло. Мы ходили теми же маршрутами, что и в семнадцать лет. Мы вспоминали, как преодолевали первую неловкость, как мы только познакомились и начинали хорошо общаться.

Во вторник утром мы поехали в университет. Когда я закончила, Нику ещё оставалось много, поэтому я поехала домой одна. В три часа дня позвонили в дверь родительской квартиры. Это был Ник. Сложно передать выражение лица, с которым он зашёл домой.

Его и мои родители, Маша и Егор, тётя Юля и дядя Серёжа встречали его вместе со мной. «С Днём рождения, Ник!» – мы громко сказали. Он был удивлён и обрадован.

Мы все подарили Нику свои подарки: каждый отнёсся к этому серьёзно и с душой. Я собрала Нику коробку с необходимыми вещами для юриста. Я положила туда ручку и стильный блокнот, галстук и рубашку, наручные часы и одеколон, а также новейшие издания кодексов.

– Софи, спасибо тебе за подарок! – Сказал растроганный Ник.

– Ник, я просто хотела сделать тебе приятно.

– Соф, это не просто. Ты вложила в подарок душу и подготовила что-то специально для меня, понимаешь? Ты знаешь, что я люблю юриспруденцию и подготовила подарок, связанный с этой сферой. Не просто так, а потому что я её люблю. Это трогает, милая.

В девять вечера гости уехали, а мы с Ником стали собираться в аэропорт. Я попрощалась с отцом, обняла на прощание маму, мы вызвали такси и уехали. Наш рейс был в час ночи, а мы к половине двенадцатого прошли все контроли и были готовы. Мы с Ником подошли к нашему выходу и ждали посадки.

– Софи, у меня хорошая новость. – Я подняла на Ника взгляд и подготовилась слушать. – Мой преподаватель Леон Константинович предложил мне написать научную статью в журнал. Он сказал, что ему понравился мой ответ на вопрос о виктимологии, поэтому он рекомендовал мне заняться научной деятельностью. К тому же, это будет оплачиваться.

– Это здорово, Ник! А тебе самому это интересно?

– Конечно, Софи! Мне ещё в школе нравилась эта тема. Сонь, это такой шанс!

– Я очень за тебя рада, правда. Я горжусь тобой, Ник.

При этих словах у меня сильно закружилась голова, потемнело в глазах. Это почти сразу же прошло, но я как будто прокатилась на американских горках: мне было нехорошо. Ник спросил, что случилось, я сказала, что устала, потому что так и думала.

Мы зашли в самолёт. Во время взлёта у меня ещё сильнее закружилась голова, поднялось давление.

– Софи, это неправильно, так не должно быть.

– Ник, я просто устала, утром пройдёт, я уверена.

– Давай, мы завтра пропустим старты. Я скажу Саше, он поймёт.

– Нет, Ник! Мы с Колей завтра обсуждаем фильм.

– Соф, тебе лучше отдохнуть. Перенесите вашу встречу на четверг. Соф, здоровье важнее!

– Может, оно и важнее, но такой шанс выпадает раз в жизни. Когда ты ещё снимешь фильм про Сашку?

– Хорошо, поступай, как знаешь, я больше ничего тебе не скажу. – Ник с гордым видом отвернулся и принялся читать статью о поправках в законодательство.

– Извини меня, Ник. Просто, понимаешь, для меня это очень важно.

– Сонь, ты не у меня прощение проси, а у себя – ты не моё здоровье губишь. Но если ты уверена, что всё будет хорошо, если ты пойдёшь на встречу завтра, я только поддержу тебя и помогу всем, чем смогу. Ты уже взрослая и можешь сама принимать ответственные решения. – Ник сказал это и посмотрел на меня с доброй отеческой улыбкой.

В среду утром я поспала подольше и пропустила женский спринт. Голова была очень тяжёлая и сильно болела, но я всё равно пошла на встречу с Колей. Ему было около тридцати лет, и из них десять он проработал на этом телеканале. Коля был приятным человеком, знавшим своё дело.

Мы обсудили с Николаем детали нашей дальнейшей работы. Когда я выходила из кафе, ноги перестали меня слушаться, и я упала, а очнулась уже в медпункте. Рядом стоял взволнованный Ник, а по телевизору передо мной показывали мужской спринт. Точнее, церемонию награждения. Я не могла сфокусировать взгляд, поэтому спросила о результатах спринта.

– Какой он? – прозвучал мой взволнованный голос, но как будто издалека.

– Первый, Софи. – Мягко ответил Ник. Я думала, он будет злиться за то, что я его не послушала, а сделала по-своему, но Ник был слишком обеспокоенный моим здоровьем для этого.

– Typische Rajevski! – С улыбкой произнёс врач. Как я позже узнала, он работал в Академии и был прекрасно знаком с Сашей.

Мне выписали лекарство и отпустили, причём разрешили присутствовать на стартах. Радостный Ник обнимал меня и утешался, что всё обошлось.

Мы договорились с Сашей о съёмках и встретились с ним в шесть часов в указанном месте.

– Софи, ты в своём уме? Какая работа? Иди отдыхай! – Взволнованно и с напускной сердитостью прорычал Раевский.

– Саш, мне врач разрешил.

– Соф, я тебе не верю. Ты такой трудоголик, что сама себе любую справку выпишешь.

– Со мной всё в порядке. Врач сказал, что так надо, оно пройдёт. Не отвлекайся, тебе надо спешить, ты же говорил.

Мы с Колей рассказали Саше нашу идею и согласовали с ним дату и время съёмки. В пятницу и субботу мы снимали, а в воскресенье доделывали фильм. Братьям Раевским очень понравилось, и мы были уверены, что Даниил Иванович также останется доволен.

Вечером воскресенья мы опять улетели в Москву, сдали оставшиеся экзамены, и в ночь со среды на четверг мы полетели в Словению.

Глава 13

В Поклюке я встретилась с Лотти: она приехала без задания от редакции, просто как зритель. Я рассказала подруге о своих приключениях в Москве и Рупольдинге, потому что из-за моей болезни мы не смогли там встретиться. Лотти меня выслушала с взволнованным лицом, а удостоверившись, что со мной точно всё было в порядке, рассказала о том, что с ней было.

– Подруга, ты не представляешь! Во вторник вечером я ужинала в кафе, а туда зашли Саша и Чарли – они искали воду. Саша меня увидел, и ребята подсели ко мне за столик. Мы разговорились, и оказалось, что у нас много общего. Софи, как ты и говорила, мечты сбываются! Мы втроём провели всю неделю!

– И как тебе Саша? Точнее, его внутренний мир.

– Я не знаю, Сонь. Я ожидала другого, если честно. Я думала, что он весёлый и задорный, а он оказался романтичным и сентиментальным. В нём нет «мужественности». К составленному мной образу больше подходит даже Чарли, чем Саша!

– Лотти, а ты точно ничего не путаешь? Просто ты сейчас описала моего мужа. – Я засмеялась, а Лотти неловко улыбнулась. – Ты случайно не с Ником была?

– Соф, я серьёзно. Мои розовые очки сломаны, замки из облаков разрушены. Я столько всего себе напридумывала, а когда ожидания не совпали с реальностью, расстроилась. Я сама виновата. Надо было искать суженого среди близких людей, а не взбираться на Олимп, потому что страшнее взлететь и сразу разбиться.

– Всё настолько плохо? – С сочувствием спросила я.

– Нет, Саша стал мне хорошим приятелем, как и Чарли. А сегодня они позвали меня вечером поиграть в настольные игры. Если захотите, приходите с Ником. Я уверена, ребята не будут против! – Глаза нидерландки загорелись, и я не смогла ей отказать.

– Конечно, Лотти! Спасибо тебе. Мы постараемся прийти.

Потом Лотти заговорила о своём романе. Ей пришёл ответ от издательства, английскую версию готовы напечатать. Я задумалась о её романе. Герои Лотти несчастны: они оба остаются одиноки. Интересно, если бы она сейчас писала этот роман, какой бы у него был финал?

– Лотти, я тебя поздравляю, ты скоро станешь писательницей!

– Софи, я давно уже писательница. Писатель – это тот, кто пишет, а не чьи книги издают. Я стала писателем в семнадцать лет, когда написала свою первую пьесу, поставленную на сцене моей родной школы. И с тех пор я ни на миг не перестала быть писательницей.

Мы попрощались с Шарлоттой. Я поговорила с Ником, и к семи вечера по местному времени мы пошли в номер к Саше играть в настольные игры.

Мне было очень неловко входить в это помещение, потому что там был Чарли. В последний раз мы с ним плохо расстались – он был на меня обижен. Саша говорил, что он очень сильно на меня злился. Чарли на первый взгляд дерзкий и весёлый, но внутри него живёт маленький ребёнок, который ищет солнце в своей жизни.

Я подошла к Чарли и обняла его. Бессвязным потоком слов я сказала что-то наподобие извинений. Его тяжёлая рука опустилась на мою голову, а его губы ответили мне шёпотом: «Всё хорошо, забудь». У меня как будто упала гора с плеч, я так была рада помириться с другом.

Мешая карты, Саша спросил у Чарли, с кем он пойдёт на бал, который будет в Норвегии.

– Алекс, ты же знаешь, я так ни с кем не договорился. Думаю, как в прошлый раз, пойду один и позову на танец Милли Норманн.

– Дочь Якова? Ей шестнадцать лет, она ещё влюбится в тебя и будет потом доставать. – Засмеялся Саша.

– А что ты предлагаешь? – Нетерпеливо спросил Эйлор.

– Я думаю, Шарлотта могла бы тебе составить компанию. Я бы и сам предложил, только я уже занят. – Он лукаво посмотрела на меня. – Шарлотта, ты как?

– Я бы с радостью, но Чарли не против? – Смущённо пробормотала моя подруга.

– Почему бы и нет? Договорились.

Этап прошёл интересно и был успешным как для Саши, так и для Чарли. Лотти проводила всё свободное время с парнями, а я медленно гуляла по городу с Ником и восстанавливала силы. Интервью я снова взяла у Юли Мишиной. После того, как мы закончили, она рассказала, что влилась в коллектив и завела много хороших знакомых. Она сказала, что ей было интересно общаться с Сашей, но он, к сожалению девушки, мало времени проводил со сборной. Юля как будто расцвела за такой короткий срок. Вот, что хорошие отношения с окружающими могут сделать с человеком!

Отпраздновав вечером воскресенья победу сборной Германии в эстафете, мы с Лотти и Ником полетели в Норвегию, а Саша и Чарли остались в Германии, им надо было задержаться по рабочим вопросам на несколько дней.

Мы прилетели в Осло, где оставались в течение двух недель. Мы заселились в отель в центре города, откуда нам открывался вид на главные достопримечательности города, которые мы вскоре посетили.

В первый день мы с Лотти пошли по магазинам и купили сувениры своим родным. Почему-то всем моим знакомым нравилась Норвегия: её «отчуждённость» и независимость, суровый скандинавский климат и необыкновенная субкультура. Я же больше любила итальянские Альпы или германские деревни.

В Норвегии Шарлотта хотела заняться написанием романа о жизни девочки-подростка. Поэтому вечером мы с Ником вдвоём пошли гулять. Мы посетили музей кораблей викингов, а на обратном пути зашли в кофейню недалеко от парка Фрогнер.

Мы пошли в южную строну парка и дошли до музея Вигеланда. Мы зашли в музей и удивились красоте скульптур этого мастера. Во Франции я уже видела одну его работу, которая мне понравилась. Скульптуры автора поражали своей точностью и чёткостью. Я никогда не считала себя ценителем высокого искусства, но произведения этого скульптора запали мне глубоко в душу.

Вечером я связалась с руководством телеканала. Даниилу Ивановичу понравился наш с Николаем фильм, поэтому он хотел мне поручить задание на время Чемпионата мира. Я должна была задать всем членам сборной несколько одних и тех же вопросов и снять это с помощью Николая, а в Москве коллеги уже должны смонтировать и получить интересное интервью. Также мне было поручено писать обзоры о каждом старте, то есть описывать итоги гонок.

Я отложила задание, потому что до стартов было больше двух недель, и зашла в номер Шарлотты. Она увлечённо что-то писала от руки. Я попросила взглянуть, и Шарлотта мне прочитала. На этот раз она расписала не любовный роман, а внутренние переживания героини. Это была норвежская девочка Йона, которой было пятнадцать. У неё не было близких друзей, но у неё был богатый внутренний мир. Эта девочка напомнила мне мою кузину Аню. По крайней мере, такую Аню, какой я её запомнила. Этот рассказ был написан Шарлоттой совсем не в её стиле. У Йоны были все блага современной цивилизации, у неё были последние изобретения современности: телефон и наушники, телевизор. У неё не было трагедии или душераздирающей истории, она не была особенной. Йона была обычной.

– Шарлотта, я не ожидала от тебя такого сюжета. Это очень интересно, но это не твой стиль, ты не так писала. Где твоя временная нейтральность, где атмосфера и богатый внутренний мир? Почему ты выбрала именно этот жанр? – Мне показалось, что мои слова прозвучали грубо, но именно в них и содержались мои мысли.

– Софи, людям это не нужно. Людям нужны книги, которые они проглотят и забудут. Им нужна лёгкая литература. Современный читатель не любит классику, а тем более – имитацию классики. Поэтому я стараюсь подстроиться.

– Но ведь ты так растеряешь свой навык, уйдёт твоя писательская идентичность. Я бы на твоём месте продолжила писать в твоём стиле, а если бы мне поставили ультиматум: писать про современные бытовые проблемы или не писать вообще, я бы выбрала второе. Ты должна следовать своим принципам.

– Кому нужны эти принципы? Такое не читают! – Шёпотом отрезала Шарлотта.

– Тебе ли не знать, что на каждую книгу найдётся свой читатель.

– Но не на мою! – Каждая из нас по-своему теряла самообладание.

– Если бы твой стиль был так безнадёжен, твой роман не стали бы издавать.

– Его издают в минимальном тираже. И этот тираж едва ли будет распродан.

– Я не хочу тебе ничего навязывать, Лотти. Поступай, как считаешь нужным. Но я бы не отказывалась от своих принципов из-за общественного мнения.

– За это ты мне и нравишься: ты умеешь идти против мнения большинства и оставаться собой. Я так не могу, я зависима от мнения окружающих. Я понимаю, что это неправильно, но я могу предать свои принципы ради соответствия стандартам. Увы, это так.

– Знаешь, Шарлотта, – сказала я после долгой и неловкой паузы, – даже в этом рассказе можно увидеть задатки твоего стиля. Хоть Йона не похожа на героиню обожаемых тобой романов, она обладает богатым внутренним миром. Я рада, что эта черта появилась и в такой необычной для тебя героине. На самом деле, Йона мне нравится. Она мне напоминает одну знакомую мне девушку, которую я очень люблю.

Лотти посмотрела на меня с благодарностью и принялась рассказывать о дальнейшей судьбе Йоны. Изюминка этого произведения была в том, что оно статично. Почти все действия происходят по пути девушки к озеру. В этом произведении очень мало действия в привычном его понимании – внимание уделено характеру и внутреннему миру немногочисленных героев, точнее, их проекций в мыслях Йоны. Несмотря на отсутствие как такового действия, текст Лотти не был скучным и растянутым. Лотти была мастером писательского дела!

Конечно, я считала, что не следует предавать свои принципы. Ведь если человек ради общественного мнения готов пойти наперекор своим взглядам, то это вовсе не его взгляды. И на месте Шарлотты я бы продолжала писать романы в стиле писателей девятнадцатого века. Главное – Шарлотта и в непривычных для себя условиях смогла следовать своему стилю и сохранять индивидуальность.

Уже в какой раз я заметила во время разговора с Лотти своё неумение держать язык за зубами. Этот недостаток меня зачастую ставил в неловкие ситуации и из-за него у меня возникали разногласия со многими людьми. Но мне было сложно себя контролировать. Как однажды сказал мне Ник, это свойственно людям с моим типом темперамента. Но я считаю, что это просто оправдания, с помощью которых многие люди выставляют своё нежелание меняться за «веление природы».

Перед сном я долго размышляла о прошедших неделях. Как и все люди, я оставалась несовершенна. Но как будто во мне изъянов больше, чем в других. Я неуравновешенна, эмоциональна и вспыльчива. Эти качества мне очень мешали, хоть и до последнего времени они никак не проявлялись. Конечно, я была недовольна. Я прокручивала все неловкие ситуации у себя в голове много раз и старалась придумать им альтернативные решения.

Я поздно уснула, и всю ночь мне снились кошмары. Я проснулась на рассвете. Ярко-красное солнце светило мне в глаза и создавало на противоположной стене кровавый оттенок. Меня охватила жуткая паника, я была как будто обездвижена. Переборов свои страхи, я встала с кровати и переоделась в повседневную одежду. Я постаралась максимально тихо выйти из комнаты, чтобы не разбудить Ника, и пошла в комнату Шарлотты. Я очень хотела обсудить с подругой один из своих последних снов.

Шарлотта всегда рано вставала, поэтому я была уверена, что не разбужу её. Я оказалась права: Лотти сидела на подоконнике и увлечённо писала в блокнот. На её глазах блестели слёзы, сама Лотти выглядела подавленной. Она ещё не ложилась спать.