скачать книгу бесплатно
– А я не помешаю, даже наоборот, помогу, вот увидишь.
– Брысь отсюда, прилипала!
– Грубиян! Не пойду.
– Бока намну…
– Фи, слабого обидишь? Хватит же совести, а еще ученик чародея.
– Ладно, леший с тобой, будь пока здесь, только никуда не лезь и ничего не трогай! – не выдержал Упрям. Его сейчас куда больше занимали насущные дела, к которым еще надо было придумать, как подступиться.
– Ура! – как-то по-девчачьи сообщил себе паренек и даже негромко хлопнул в ладоши.
* * *
Упрям уже шагал к башне.
Первым делом он решил перетащить тела в погреб. Буян все тянул его в зельехранилище, но там ничего полезного показать не мог, тыкал носом в склянки со старыми составами, глухо запечатанные воском. Упрям знал, что с этой полки чародей брал снадобья от забывчивости и для восстановления поврежденных конечностей, но что есть что – не ведал, поскольку лекарствовать ему пока не дозволялось (за исключением самых простых случаев вроде насморка). А потому он заставил Буяна вернуться к работе.
Помощь загадочного паренька Упрям оценил быстро. Хорошо, конечно, что чародейский пес понимал человеческую речь с полуслова, скажешь ему – хватай за штанину и тяни, – схватит и потянет. Однако взваливать трупы себе на спину он решительно отказывался, а лапами что-то носить был неспособен, так что лишние руки, пусть и не очень сильные, пришлись весьма кстати. Кроме того, именно паренек посоветовал сперва поснимать с тел тяжелые нагрудники, пояса и поножи, дававшие добрую четверть веса.
– Упрям, а кто они такие? – спросил он, когда они переводили дыхание.
– Не знаю. Возможно, это даже не наша нечисть, пришлая. Или, может, с северо-запада, из-за Ладоги… или злодейскими чарами созданная… тут книги надо смотреть. Эй, а откуда тебе мое имя известно?
– Да кому же оно неизвестно? У нашего чародея только один ученик, или я ошибаюсь? – улыбнулся паренек, разминая тонкие пальцы.
– Ладно. Тебя-то как зовут?
– Невдогад, – прищурившись, ответил паренек.
– Невдогад? Странное имя.
– А я вообще странный. Ну что, теперь этого, от конюшни?
Однако, едва взявшись за третье тело, новые знакомые отшатнулись, не столько от испуга, сколько от неожиданности. Труп рассыпался прахом от первого же прикосновения! Буян чихнул, а Невдогад хлопнул себя по бедрам:
– Вот тебе раз! Выходит, зря мы их тягали? Надо было просто обождать…
– Мы их зря не осмотрели сразу по-настоящему! – сообразил Упрям.
Он кинулся в башню – да, правда, тела нападавших истаяли без следа. Даже трогать не пришлось – от малейшего сотрясения воздуха они обращались в невесомую пыль. Оставались только одежда и снаряжение.
– Так что, ты теперь не сможешь установить, кем они были? – поинтересовался Невдогад недовольным голосом: ему было жаль впустую потраченных сил.
– Погоди…
Спустившись в подвал, Упрям увидел два нетронутых трупа.
– Так и есть, – пояснил он Невдогаду, хвостом потянувшемуся за ним. – Холод замедляет магическое разложение. И пока что остается целым труп наверху – он совсем недавно убит. Но времени тратить на него не станем – этих сейчас изучим…
«Изучение» не успело зайти слишком далеко. Принеся навощенную дощечку и стило, Упрям замерил с помощью размеченной веревки длину конечностей, стопы, пальцев, клыков и когтей, расстояние между глаз, ширину лба. Обратил внимание на шероховатость кожи и наличие шишковатых суставов на запястьях. Сказавшийся грамотным Невдогад шустро записывал данные.
Немного поспорив, отмечать ли залысины под шлемом одного, из трупов, сошлись на том, что отсутствие рогов важнее.
– Теперь самое неприятное, – сказал Упрям, берясь за нож. – Нужно посмотреть на их внутренности, если таковые окажутся. Оказаться они должны, ибо на наваждения либо мороки исследуемые не похожи. Они существа из плоти, только подчиненной неким магическим законам. Таким образом, очень многое может рассказать о них желудок, например, или печень… Это не слишком приятное зрелище. Выдержишь?
– Угу, – пискнул Невдогад. Огонь масляного светильника, разгонявший полумрак погреба, не скрывал его меловой бледности.
– Точно? – переспросил Упрям. – Прямо скажем, зрелище отвратительное. Особенно если эти существа относятся к числу созданных искусственно, а это хоть и маловероятно в нашем случае, но вполне возможно.
– Ничего. Выдержу, – Невдогад решительно шагнул поближе и приготовился писать.
– Если догадка об их искусственном происхождении верна, внутренности будут ненастоящими, – продолжал Упрям, вспоминая строки из учебных свитков – да так старательно, как перед учителем не вспоминал их. – Например, это может оказаться добываемая из некоторых видов грибов гноеподобная масса с резким неприятным запахом…
– Ну хватит нагнетать! – дрожащим голосом взмолился Невдогад. – Режь уже.
Упрям вздохнул и, не видя больше причин откладывать, взялся распарывать грубую посконную рубаху на одном из трупов.
Его помощник зажмурился… и услышал:
– Поздно. Рассыпались.
– А нечего было лясы точить! – с явным облегчением заявил Невдогад.
– Ничего, вскроем того, что в чаровальне, – не очень бодро отозвался Упрям.
Подобравшийся Невдогад поплелся вслед за ним на верхнее жилье, однако последний труп тоже распался. Ученик чародея призадумался:
– Получается, они напали совсем незадолго до моего возвращения. Ах, пропасть, если бы я не задерживался на холме!..
У Невдогада были и свои причины не добром поминать остановки Упряма в дороге:
– Копуша… Как теперь о них узнаем, чьими были?
– Как, как… Думать будем, если кто умеет, – буркнул Упрям, и они покинули погреб.
Сказать по правде, оба были вполне довольны тем, что «исследование» завершилось так вовремя, хотя и не сознались бы. Что касается ученика чародея, он подумал, что уже знает, где искать ответ на загадку врагов.
– Быстрое разложение указывает на то, что перед нами какой-то из видов нежити, вроде упырей, – заявил он в читальном покое, прохаживаясь перед книжными полками. Наконец отыскал нужную книгу в деревянном Переплете со стальной оковкой и, поднатужившись, перенес ее на стол. Заклинание, отмыкающее два увесистых замка, было ему известно. – Сейчас посмотрим, что у нас тут про упырей…
Сунувшегося под локоть Невдогада он отогнал – не положено! – однако вскоре не утерпел и принялся делиться особо ценными мыслями вслух:
«Призвание упырей на службу вельми опасно, ибо непокорен есть упырь. Не найдя цель в точности описанной, либо не нашед условий в точности указанных, зело обижается и как себя поведет, не предскажешь – но своевольно…» Нет, не похоже. А, вот тут есть: «Узы крови едины могут упыря усмирить и подчинить, но сильная кровь нужна, и не всякий колдун решится…» Так, или вот: «Покоренный упырь при тщательном соблюдении условий покорения послушен и прилежен, и многие маги были б рады таких слуг иметь, да беда: узы крови нерушимы, и прогнать того помощника уже нельзя до самой смерти – либо упыря, либо колдуна». Хм, сложная магия, навряд ли кто решился бы связать себя узами сразу с шестеркой таких тварей.
– А облик-то их каким должен быть? – спросил Невдогад, удобно устроившийся с ногами в глубоком вязантском кресле и на сотый раз перечитывающий свои записи на дощечке.
– Облик упыря не так важен, – назидательно ответил Упрям. Незваный гость уже почти не раздражал его. Может быть, потому, что перед ним можно было блеснуть знаниями? Ученик чародея вроде никогда не был тщеславен, но, с другой стороны, может, и был, только не имел случая заметить это в себе? Опять-таки, перед дивнинскими девками он любил хвост распустить – и, если бы не строжайший запрет Наума, девки в столице могли бы через одну быть начинающими ведьмами. – Облик упыря порой зависит от самых разных причин. Во-первых, смотря к какому народу принадлежало исходное существо, во-вторых, было ли оно перед обращением погребено в родной земле, в-третьих, каким способом было обращено в упыря, в-четвертых, каким нравом обладало при жизни… Там еще много условий. Основные черты подходят: клыки, красные глаза, неестественный цвет кожи. Но таким набором признаков обладает еще добрая дюжина видов нечисти – хотя какая уж тут добрая, конечно… А, вот тут сказано: «Самый покладистый упырь, связанный узами крови, не дозволит хозяину обзавестись вторым таким же – разорвет соперника из неизъяснимой ревности, едва завидит!» Итак, перед нами не упыри. Кстати, вспомнил: в большинстве случаев днем они выглядят как обычные люди.
– Ну так чего же ты на них застрял? Листай дальше!
– Переходим к умертвиям…
Умертвий было много, и описания их, даже самые поверхностные, были крайне мерзкими. Выдержав две-три наиболее выразительные цитаты, Невдогад снова перебил Упряма:
– Слушай, а разве нам не важнее узнать, куда девался чародей?
– Так я этим и занимаюсь! Ах, ты же ничего не знаешь… Пойми: спрячься Наум в тайнике, давно бы вышел, да и нет в башне тайников. Он был ранен и удалился с помощью магии – это ясно как день. Следов нет, а выследить его чарами я не могу: ни силы, ни опыта не хватит.
– Но почему ты думаешь, что он в башне исчез? Может, вынужденный отступать, Наум бежал из усадьбы своей?
– Куда-то кроме города? – фыркнул Упрям. – Да и невозможно это. Вспомни, как трупы лежали: сунулись вороги, уже на пороге им досталось, но двое ворвались внутрь. Они ранили чародея, но одного Наум поразил на всходе – и отступил наверх. И где-то там исчез. Последний уцелевший враг искал его в чаровальне.
– Хорошо, ты прав. Но, может, нам стоит подумать о том, чем занимался Наум в последнее время?
– Тем же, чем и всегда, – работал, а языком впустую не молол, – посуровел Упрям. – Я тебе не малец несмышленый, знаю, что делаю. Если пойму, что за твари навалились на него, так можно будет и гадать, кто их подослать мог.
– Ну, думай, – пожал плечами Невдогад, вставая. – А я поброжу по башне, может, придет в голову что дельное.
– Смотри не суйся никуда…
– «…и ничего не трогай», – помню я, помню. Не малец несмышленый.
* * *
Через полчаса он снова заглянул в читальный покой:
– Упрям! Время за полдень, кушать хочется.
– Человеку, занятому работой мысли, не подобает прерывать оную ради желаний плоти.
– Голодное брюхо к философии глухо, – блеснул Невдогад знаниями основ греческого языка.
– Убедил, – признал Упрям, у которого уже давно урчало в животе.
В поварне он честно предупредил:
– Только я повар не очень…
– Не беда, я кой-чему научен, – бодро ответил Невдогад и стал шарить по полкам. – Опять же, нам не праздничный стол накрывать – каши сварим, и ладно. Ты мне только покажи, где тут что.
Конечно, показать действительно все, что находилось в поварне. Упрям не сумел бы и за два дня. Ограничившись необходимым, он еще раз напомнил:
– А больше никуда не лезь. Тут, брат, запросто можно приправу с зельями перепутать.
– Ясно, кашеварил у вас старик. А ты, видать, только воду носил да дрова рубил. Ну что ж, приступай к привычному труду.
– Не умничай, – беззлобно посоветовал Упрям.
Его честное намерение приготовить еду самолично провалилось. Невдогад в поварне чувствовал себя как рыба в воде, орудовал с поразительной ловкостью и очень скоро изгнал ученика чародея, чтоб «не путался тут под ногами». Буян снова попытался перехватить Упряма по дороге и затянуть в зельехранилище, но тот потрепал пса по голове и сказал:
– Потом, Буянушка, потом, занят я.
Волкодав сердито мотнул головой, что-то рыкнул, будто ругнулся по-собачьи, и поплелся во двор.
Упрям вновь углубился в чтение. Главы об умертвиях все не кончались, и уже через несколько страниц ученик чародея укрепился в мысли, что в следующий раз еда заинтересует его самое меньшее через неделю. Однако вскоре по башне разнесся такой ошеломляющий запах, что строчки поплыли перед глазами. Упрям, однако, боролся с собой до того момента, пока Невдогад не позвал его:
– Готово!
Вроде бы сварить медовую кашу с ягодами – невелика премудрость, и до последнего мгновения Упрям уверял себя, что сам бы справился не хуже, но с первой же ложкой пришлось признать: по части стряпни Невдогад был настоящим кудесником. Даже Наум, никогда не чуравшийся совершенствовать поварское искусство и с годами немало в нем поднаторевший, не приготовил бы так. Медовый дух сводил с ума, ягоды сладко лопались во рту… Упрям опомнился лишь на третьей тарелке:
– Хватит, а то не вмещается.
– Смотри, я еще могу положить, – великодушно предложил Невдогад. – Я с запасом наварила-а… а на всякий случай, думаю, вдруг да пригодится?
Бросив взгляд на кухонный котел, Упрям пришел к заключению, что загадочный паренек собрался гостить у него не меньше недели. А если кое-кто не будет обжираться – то и две.
Впрочем, сытость навеяла благодушие и даже приглушила тревоги. Напившись сыта, Упрям заметил:
– Странный ты парень, Невдогад. И оговорки у тебя странные, и малахай… ты его, может, и ночью не снимаешь?
Притихший «кудесник стряпчих дел» втянул голову в плечи, однако голос Упряма оставался доброжелательным:
– И поболтать вроде любишь, и росточком маловат… Только мне все эти странности без разницы. Но ежели ты надумал в башне чародея прятаться, изволь про себя рассказать. Кто таков, отчего скрываешься?..
– А чего рассказывать? – откашлявшись, нарочито понизил голос Невдогад и, кажется, попытался расправить плечи. – Нечего тут особо рассказывать.
– Можно и не особо, но должен же я знать, с кем кров делю. Может, ты вор, утащил чего из боярского терема? Может, подсыл иноземный, тайны выведываешь, может, девка переодетая, из-под венца бежишь, может… да мало ли что? Пойми, парень ты неплохой, но, покуда чародея нет, я вместо него. И порядок блюсти должен. Так что говори. Да помни: лгать не пытайся. Я вот нарочно оберег прихватил, он всякую лжу мигом раскроет.
Сказав так, Упрям показал названный оберег: из дубовой ветви вырезанный топорик с тайными знаками.
– Ам-нэ… ну, раз уж так надо, слушай, – подобрался Невдогад. – Родом я из Дивного, роду честного, так что я не вор и не подсыл. Матушку почти не помню, а батюшка мой – купец богатый, да товар у него редкий. Съезжаются к нему со всего света купцы, молодцы добрые, да их отцы – гости торговые. А мой отец сметлив, на торгу нетороплив, товар бережет, кому попало не продает. И вот, понимаешь, какая чехарда: не дом, а проходной двор какой-то, совсем житья не стало. Батюшка все в делах, в заботах, про меня и думать забыл. Вот и стало мне обидно, и пришла в голову такая мысль: а не скрыться ли на время? Поживет отец без меня недельку, авось вспомнит, что судьба чада его ненаглядного поважнее дел торговых. Ну как, Упрям, услышал ты ложь от меня? Нет? А дальше я рассказывать не буду, это уже наши тайны, семейные.
Упрям кивнул. Хоть оберег и покачнулся в руке, это указывало только на недоговоренность, но никак не на ложь. Понятно, кому ж охота сор из избы выносить? Дальше пытать он и не собирался, ограничился простым требованием:
– Поклянись, что зла не замышляешь ни Науму, ни мне, ни княжеству Тверди, ни землям славянским.
– С легким сердцем клянусь, – был ответ.
Вернулись в читальный покой. Заметно ободрившийся Невдогад стал расспрашивать:
– Ну как, нашел ты эту погань в книгах?
– Пока что нет. Есть описания очень похожих умертвий, но те только в новолуние злодействуют, а у нас, наоборот, луна в полной силе. Может, это мороки воплощенные? Плохо, если так: колдовство это страшное, запретное, я о нем только понаслышке ведаю, не знаю даже, в какой книге про него искать. И есть ли здесь такая книга – тоже сомнительно. Но верней всего – перед нами какая-то нечисть иноземная.
– Я, пока ты книги листал, порылся в их вещичках, – задумчиво сказал Невдогад. – Странно они снарядились. Шлемы готские, нагрудники вихские, мечи аварские, плащи дулебские. Сапоги половецкие, но подкованы, как у крепичей.
– Неплохо твой отец торгует, если все это тебе знакомо! Только что нам проку в том?
