Семьи

скачать книгу бесплатно


В то же самое время огромное значение для Рината имела семья. Семья была у его родителей, бабушек и дедушек, у многочисленных дядек и теток по материнской линии, вообще у всех нормальных взрослых людей, а значит, должна была быть и у него. Переехав в N-ск, Ринат уже на первом курсе начал всерьез ухаживать за студенткой, учившейся вместе с ним в университете в параллельной группе. Дружба завязалась, и одно время он рассчитывал, что отношения перерастут в семейные, но спустя полгода они расстались. Только первый месяц Ринат смог не давать поводов подруге сомневаться в его верности, после чего одна из главных составляющих его жизни проявилась со всей очевидностью. Он изменял ей при каждом удобном случае и самым откровенным образом. Девушка, которая за это время тоже успела привязаться к нему, предприняла несколько попыток объясниться, но они не дали никаких результатов, и пара разорвала отношения.

Ринат никогда не рассматривал семейную жизнь и секс на стороне как какие-то взаимоисключающие понятия. Стремление соблазнять женщин было настолько неотделимо от его личности, что он даже и представить себя не мог без этого желания. К тому же он видел, что подавляющее большинство знакомых ему семейных мужчин если и не говорили об изменах прямо, то уж во всяком случае готовы были пойти на них при более-менее благоприятных обстоятельствах; те же единицы, кто рьяно заявлял о недопустимости секса на стороне, на самом деле лишь прикрывали этой показной верностью свою слабость и неспособность соблазнить кого-нибудь помимо собственной жены.

Не прошло и месяца после неудачи первого серьезного романа, как Ринат уже встречался с новой девушкой. Отношения с Викой завязались очень быстро: в отличие от предыдущей подруги, она не только училась в одном с ним университете, но и жила в том же самом общежитии, так что вскоре они поселились вдвоем в отдельной комнате. Случай, когда паре неженатых студентов позволили жить вместе, да еще заняв целую комнату, рассчитанную на троих человек, стал в истории общежития (относившегося к одному из престижнейших в области университетов) исключительным и оказался возможен лишь благодаря хорошим межличностным отношениям, которые Ринат смог установить с комендантом. Прожив таким образом – фактически в гражданском браке – два года, молодые люди приняли решение расписаться.

Вика оказалась для Рината идеальным вариантом. Во-первых, она не только действительно любила его, но и слушалась, признавая за ним авторитет и безусловный статус главы будущего семейства. Во-вторых, обладала значительным ростом и была сантиметров на тридцать выше, что являлось для Рината всенепременным требованием к спутнице жизни. В-третьих, у нее была в N-ске собственная однокомнатная квартира, которую ей купили родители, сдав в аренду на время, пока дочь училась в университете. Эти три важнейших довода окончательно утвердили Рината в правильности его выбора; но, кроме того, у Вики была еще одна очень важная черта, о которой он не задумывался вовсе, но которая имела для возможности их совместной жизни ничуть не меньшее значение, нежели все остальные вместе взятые, – она готова была мириться с постоянными изменами своего избранника. Многочисленные связи с женщинами на стороне, свидетельницей которых то и дело становилась Вика за время их жизни в гражданском браке, не отпугнули ее. Препятствием не стал даже тот факт, что в продолжение этих лет Ринат умудрился закрутить романы с двумя ее подружками, с одной из которых переспал: узнавая об этих случаях, она оба раза отказывалась от предательниц-подруг и оставалась со своим избранником. Решив в конце концов узаконить отношения, молодые люди договорились с родителями Вики, что в новом качестве мужа и жены переедут жить в ее квартиру, а затем расписались.

Спустя полтора года после свадьбы Ринат окончил университет и устроился на работу в крупную промышленную компанию, где с помощью своего таланта располагать к себе людей смог быстро сделать блестящую карьеру. К двадцати восьми годам он был уже вполне успешным мужчиной: имея семью, высокооплачиваемую руководящую должность в солидной компании, трехкомнатную квартиру, хороший автомобиль, он чувствовал себя более чем уверенно в настоящем и смело смотрел в будущее.

Из ровесников Рината мало кому удалось добиться подобного положения, что позволяло ему в полной мере ощущать свою исключительность, пребывая большей частью в приподнятом и жизнерадостном состоянии духа. Он любил сам с собой размышлять о состоянии дел того или другого своего знакомого, оценивая их достижения и сравнивая со своими, и почти всегда приходил к выводу, что ушел значительно дальше сверстников и даже большинства из тех, кто был старше его по возрасту, очень сильно вдохновляясь и воодушевляясь этим обстоятельством. Изредка, впрочем, возникали случаи, когда разница в положении с кем-нибудь оказывалась неочевидной: если такой человек был дальним знакомым Рината, он воспринимал это абсолютно спокойно, но чем ближе был друг, тем ярче проявлялось в нем желание превзойти товарища, как, например, обстояло дело в отношении Юрия.

Ринат смотрел на жизнь друга и видел, что дела у того идут ничуть не хуже, а в чем-то даже и лучше: он тоже имел хотя и не начальственную, но хорошо оплачиваемую должность, трехкомнатную квартиру, отличный автомобиль, да еще и позволял себе время от времени выбираться с семьей за границу. Все это делало их положение в общем равным, но два обстоятельства всегда утешали Рината, когда он в мыслях противопоставлял себя старому товарищу. Во-первых, у Юрия не было никакого карьерного роста, тогда как он был уже значительным начальником, а во-вторых, квартиру другу подарили родители, он же приобрел свою исключительно собственным трудом. Последнее обстоятельство имело для Рината особенное значение, так как однозначно свидетельствовало о том, что он добился большего, нежели Юрий. Правда, половину стоимости купленной им трехкомнатной квартиры составили средства, вырученные от продажи Викиной однокомнатной, а еще с четверть он получил в наследство после смерти бабушки, но слишком тяжело человеку объективно и непредвзято оценивать свои достижения, и Ринат был совершенно искренне убежден в том, что квартира приобретена им, и только им одним.

Занимая ответственную должность, Ринат вынужден был постоянно задерживаться до позднего вечера, выезжать на работу в выходные дни, то и дело отлучаться в продолжительные командировки. Такой режим изматывал и сильно утомлял его, но помимо очевидных неудобств давал одно неоспоримое преимущество – великолепный предлог для оправдания перед супругой своих отъездов из дома.

Благодаря ненормированному графику Ринат всегда мог позволить себе встречаться с женщинами на стороне. Правда, ввиду ограниченных возможностей новые связи появлялись у него уже значительно реже, нежели в бытность учебы в университете, и оттого носили куда более продолжительный характер. Теперь, познакомившись с какой-нибудь женщиной, Ринат непременно старался сделать ее своей внебрачной партнершей, с которой мог бы регулярно видеться втайне от супруги. Наличие постоянной любовницы имело для него вполне определенное статусное значение, являлось чем-то вроде необходимого атрибута, который должен быть у каждого уважающего себя женатого мужчины. И последней такой его связью была молодая девушка, которой он хвастался друзьям во время их встречи в боулинг-клубе, – студентка четвертого курса Наташа.

Глава III

В пятницу с утра Ринат позвонил Наташе и предложил ей провести субботу вместе, на что та охотно согласилась. Он не видел ее уже две недели и, порядком соскучившись по молодой любовнице, решил организовать полноценное свидание. Придя вечером домой, Ринат с досадой и негодованием на свою треклятую работу сообщил жене известие о том, что на важном объекте по производству бетонных шпал, который вела его компания, произошла авария и завтра после полудня ему нужно будет ехать туда с ревизией, а так как завод находился в маленьком поселке в четырехстах километрах от N-ска, вернуться он должен был никак не раньше воскресенья.

Хорошенько выспавшись после насыщенной трудовой недели, на следующий день Ринат встал как обычно в выходные – в двенадцатом часу, не спеша привел себя в порядок, плотно позавтракал и, попрощавшись с супругой, отправился в «командировку».

Оказавшись на улице, он обошел дом и двинулся к автобусной остановке. Ринат старался не ездить в рабочие поездки на личной машине (компания выделяла для этого специальный микроавтобус) и потому в подобных случаях вынужден был передвигаться на общественном транспорте. Обычно это доставляло ему, за несколько лет успевшему привыкнуть к собственному автомобилю, большие неудобства, но в этот раз он был даже рад, что оставил его на стоянке. Несмотря на самую середину декабря, уже второй день подряд на улице царила совершеннейшая благодать. С начала недели без остановки сыпал крупный сухой снег, нарядив все вокруг в чистейшие белые одежды, а затем, с пятницы, установилась ясная, без малейшего облачка или ветерка погода с такой аномально-теплой температурой воздуха, что находиться на улице было не только комфортно, но даже и приятно.

Щурясь на ходу от яркого полуденного солнца, Ринат шел по улице неспешным шагом, с нескрываемым наслаждением вдыхая полными легкими свежий бодрящий воздух. Дойдя же до остановки, к немалому своему удовольствию, обнаружил на ней нужный автобус, который, когда он поднялся внутрь, тут же отправился по маршруту, будто все это время только и дожидался его появления.

Устроившись на сидении, Ринат достал телефон и, написав в сообщении: «Я освободился», – отправил его Наташе. Через мгновение ему пришел ответ: «Я в позной. Жду тебя». Она уже была в кафе, где они условились встретиться, но, доехав до места назначения, Ринат первым делом зашел в супермаркет. Купив пачку презервативов, пластиковые стаканчики, восемь бутылок пива и с десяток упаковок самой разнообразной закуски, вроде сушеной рыбки, кальмаров и чипсов, он отправился в кафе, по пути получив еще одно сообщение от Наташи, содержавшее только слово «заждалась» и две грустные желтые рожицы, на которое не стал ничего отвечать, потому что был уже на подходе.

Место встречи Рината с Наташей можно было отнести к кафе лишь с большой натяжкой. Располагаясь в трехэтажном наполовину офисном, наполовину торговом здании, оно было размером с обычную комнату, разделенную надвое пластиковой перегородкой. С одной стороны перегородки была кухня, с другой – четыре дешевых стола со стульями, тут же раковина для мытья рук, вся серая от въевшейся грязи, да старый телевизор, подвешенный в углу под самым потолком, так что на его маленьком выпуклом засаленном экране невозможно было ничего разобрать.

Тщетно пытаясь как можно меньше греметь огромным полным бутылок пива пакетом, Ринат приставил его к столику, за которым сидела Наташа, и, сняв дубленку и шапку, прошел к перегородке. Несмотря на внешнюю убогость заведения, здесь готовили отменные позы, чем и славились. Это было идеальное место для тех, кто хотел просто, без изысков, но сытно и вкусно поесть, при этом больше ни за что не переплачивая, и Ринат частенько заглядывал сюда. Попросив две порции поз, он вернулся за столик.

– Сейчас перекусим и в сауну, а потом в гостиницу, – сказал он, доставая из пакета пиво и разливая его в стаканчики. – Номер уже забронирован, так что до завтрашнего утра я полностью в твоем распоряжении.

– А что ты жене сказал? – спросила Наташа, с живым интересом заглянув в лицо Ринату, будто пытаясь сейчас что-то подметить, уловить в нем.

– Сказал, что случилась авария на работе и нужно срочно ехать в командировку, – весело ответил тот.

– Значит, ты сейчас в командировке?

– Да.

Наташа просияла в лице и не менее – в душе. Ее любовник шел на уловки с супругой для того, чтобы быть с ней, и это льстило ее самолюбию.

– Она ничего не заподозрит?

– Не-е-ет. Для моей работы это вполне нормально. Мне и в самом деле могут сейчас позвонить и сказать: «Будь готов через полчаса ехать».

– И что, поедешь?

– А куда деваться? Поеду.

– Тебе не стыдно изменять жене?

– Нет, – ничуть не смутившись вопросу, спокойно ответил Ринат. – Все мужчины изменяют. Если же не изменяют, то хотят изменить. Это в нашей природе.

– В природе мужчин – изменять?

– Вступать в связь с разными женщинами. С как можно большим числом женщин, чтобы распространить свое семя, свои гены. А если ты при этом женат, то получается, что изменяешь…

– Две порции поз. Возьмите, – послышался сухой женский голос из-за перегородки.

Позы, как всегда, оказались умело приготовлены. Пышные, вздувшиеся от пара, они всем своим видом обещали приятную трапезу и море вкусовых ощущений.

– Ты что?! Так не едят! – в изумлении воскликнул Ринат, заметив, как Наташа, искромсав на куски одну позу, занесла уже вилку над второй. – Ты ни разу поз не ела?

– Почему? Ела, – неуверенно выговорила Наташа, не понимая, что сделала не так. От столь бурной реакции на свои действия она впала в некоторую растерянность, так что забыла даже опустить руку, продолжая держать вилку в воздухе.

– Позы нужно уметь есть, – продолжил Ринат оживленно и весело. – Вилка здесь вообще лишняя. Посмотри, у тебя весь бульон по тарелке растекся, а это самое вкусное. Надо взять позу, надкусить чуть-чуть с одного края и, аккуратно переворачивая, выпить бульон, – принялся объяснять он, одновременно показывая, как это следует делать. – Только осторожно, не обожгись. Бульон может быть горячий…

– Ты очень любишь позы? – спросила Наташа, пытаясь неуверенными движениями сымитировать действия, которые производил Ринат.

– Люблю. Вообще настоящие бурятские позы должны быть из рубленой телятины. А эти, – Ринат внимательно посмотрел внутрь той, которую доедал сейчас, – просто фарш. Вдобавок, наверное, еще и свиной. Но все равно здесь готовят вкуснее, чем во многих других местах. Иногда такое закажешь, что есть невозможно, – он взял вторую позу и, надкусив ее, со смачным звуком потянул бульон.

– У тебя часто на работе аварии происходят? – спросила Наташа.

– Часто.

– В чем заключается твоя работа?

– Много в чем. У нас полно самых разных объектов.

– А в этот раз твоя «авария» где произошла?

– «Авария», – усмехнулся Ринат. – По идее, сейчас я еду на завод по производству бетонных шпал.

– Я видела, что теперь много где бетонные шпалы кладут. Их, в отличие от деревянных, вообще, наверное, менять не надо. Раз положил – и на всю жизнь.

– Как это не надо? Каждые двадцать лет, согласно нормативному сроку службы.

– Каждые двадцать лет? – удивилась Наташа. – А что с ними может случиться? Они же бетонные. Вечные.

– Ну, если ты просто шпалу на землю бросишь, с ней действительно ничего не будет. Но те, на которых рельсы лежат и по которым поезда ездят, – они же испытывают постоянные нагрузки. В материале создается напряжение… – как всегда, с азартом и удовольствием пустился в рассказы о своей работе Ринат.

Глава IV

Закурив сигарету, Ринат поправил простыню, в которую был закутан ниже пояса, и опустился в кресло. Упершись в спинку головой и плечами, он почти лег в него, выставив вперед ноги, положив обе руки на подлокотники и прикрыв веки, тоже отяжелевшие от неги, охватившей весь его распаренный расслабленный организм.

Ринат любил бывать в сауне. Естественно, с женщинами: с любовницами, с проститутками, с женой. Только с женой это получалось все реже, лишь когда удавалось пристроить детей бабушкам или договориться с Викиной сестрой, чтобы та посидела с ними.

Поднеся сигарету ко рту, Ринат сделал глубокую затяжку и одно за другим выпустил в воздух четыре тонких густых кольца табачного дыма, наблюдая, как они, слегка колеблясь из стороны в сторону, отдалялись и постепенно растворялись в воздухе. Тут понял он, что кое-чего не хватает, и, подавшись телом несколько в сторону, стал шарить рукой возле кресла, а найдя, что искал, поднял запотевшую бутылку пива, несколько раз со вкусом глотнул холодного напитка и, вернув ее на место, совсем закрыл глаза, желая в полной мере насладиться моментом.

Немного погодя из душевой перестал доноситься звук льющейся воды, затем послышалось шлепанье тапочек о кафель, и в комнату отдыха зашла Наташа. Всем своим видом она излучала здоровье: ее щеки, шея, пышные широкие руки и плечи, плотно затянутая простыней на уровне подмышек грудь – все было сплошь разрумянено разыгравшейся от жара кровью. Симпатичное распаренное лицо Наташи, покрытое капельками воды, в отсутствие какого-либо макияжа выглядело сейчас особенно молодо и свежо. Мокрые волосы, спускаясь с одной стороны на грудь, с другой оголяли аккуратную раковину уха и нежную тыльную часть шеи. Надетая на ней простыня полностью скрывала фигуру, но доходила лишь до колен, оставляя обнаженными две невероятно крупные спелые икры, блестевшие туго натянутой кожей и заканчивающиеся книзу крепкими короткими и широкими, почти квадратными ступнями. Устроившись на диване полубоком, подложив под себя одну ногу и вытянув вперед другую, Наташа взяла со столика стакан пива и, сделав несколько маленьких глотков, стала с интересом разглядывать худой жилистый торс своего любовника, который продолжал лежать в прежней своей позе, не шевелясь, даже не открывая глаз, а только периодически поднося к губам сигарету.

– У тебя такой пресс классный, – сказала Наташа.

– А? – открыв глаза и чуть приподняв голову, вопросительно посмотрел на нее Ринат. – Не-ет. Это еще не классный. Посмотрела бы ты на меня года четыре назад.

– Ты качаться куда-то ходишь?

– Ходил. Раньше я серьезно спортом занимался.

– Я люблю, когда у мужчины рельефный пресс. Это очень красиво.

– Мне кажется, что ничего в мужчине не может быть более красивого, чем в женщине. Женщина является эталоном красоты.

– Да-а?.. – протянула Наташа, явно заинтересовавшись последним утверждением своего собеседника. – Ты не откроешь мне бутылочку пива?

Поднявшись в кресле, Ринат открыл пиво и, подобрав под себя ноги, вновь обратился к любовнице:

– Ты когда-нибудь целовалась с другой девушкой?

– Да. Ха-х, – застигнутая врасплох внезапным вопросом, призналась Наташа и тут же растерянно усмехнулась, смутившись одновременно собственного ответа и того откровенного характера, который приобрела их беседа.

– Я имею в виду поцелуи в губы. Любовные.

– Да.

– А тело, грудь гладила?

– Да.

– И сексом занималась?

– Не-ет.

– А занялась бы?

– Нет.

– Нет?.. – внимательно посмотрел в лицо девушки Ринат. – Я к чему это говорю, – продолжил он, поставив пепельницу на подлокотник своего кресла и закурив новую сигарету. – Мне кажется, что именно женщина представляет собой эталон человеческой красоты. Посмотри на мужское тело: грубое, кривое, угловатое, волосатое. Женщины же, напротив, имеют гладкие, округлые черты, нежную кожу, обладают плавными движениями, лаконичным певучим голосом.

– Мужчины тоже красивы по-своему, – заметила Наташа, но слова ее прозвучали так, будто она пыталась утешить мужчин, тогда как сама всецело разделяла точку зрения собеседника.

– Нет, – покачал головой Ринат. – Ты когда целовалась с другой девушкой, тебя никто не заставлял это делать?

– Нет.

– Тебе никто не угрожал, не принуждал? Это был добровольный твой шаг?

– Да.

– Вот видишь, вы даже сами себе нравитесь. Потому что женщина – воплощение человеческой красоты.

– Мужчины тоже могут нравиться друг другу. Те же гомосексуалисты, – улыбнулась Наташа.

– Да! – сильнее прежнего загорелся Ринат. – Взять тех же педиков. На кого они стараются походить? Они бреют тело, меняют внешность, голос, манеры поведения таким образом, чтобы как можно больше походить на вас. На женщин! Потому что женщина – идеал человеческой красоты.

Ринат сделал паузу и посмотрел на Наташу: она молчала, задумчиво улыбаясь.

– Так все-таки, – выпустив очередную партию табачных колец, продолжил Ринат, – чисто теоретически, ты могла бы заняться сексом с другой девушкой?

Глава V

Не став заводить будильник, Ринат проснулся на следующее утро только после одиннадцати, разбудил любовницу и через час вместе с ней выдвинулся из гостиницы. Несколько остановок, что они ехали вдвоем, пролетели за разговорами незаметно, но затем Наташа вышла, и дальше он добирался один.

Уже на подходе к дому Ринат увидел магазин, в котором обычно закупал продукты, и, как всегда в таком случае, в голове у него возникла мысль позвонить Вике и узнать, не нужно ли чего, чтобы потом не пришлось снова выходить на улицу.

– Привет, – услышав в трубке голос жены, сказал Ринат. – Да-а-а… Уже к дому подхожу. Вот сейчас как раз у магазина. Ничего купить не надо?.. Точно?.. И все?.. Ну, давай тогда. Сейчас буду.

Вика попросила купить лишь пакет молока, но, проходя по мясному отделу, Ринат заметил на полке кусок отменной корейки. Вспомнив, что сегодня воскресенье и вечером по телевизору обязательно будут показывать какой-нибудь фильм, он решил помимо молока взять еще и корейку с пивом для себя и супруги и по мороженому детям.

Расплатившись на кассе, Ринат пошел на выход, и тут взор его зацепил стенд, закрепленный справа от двери. На стенде, на котором обычно висели лишь «Книга отзывов и предложений» да «Закон о защите прав потребителей», сейчас красовался еще лист с фотографией и несколькими абзацами текста, наподобие тех, что служат ориентировками в полицейских участках. Приблизившись, Ринат увидел, что картинка была не фотографией, а фотороботом молодого гладко выбритого мужчины с густыми волосами и плотоядным взглядом. Он понял, что это была наводка на нового педофила, о котором говорил ему Завязин, и, мельком пробежавшись по тексту, отправился домой.

Ринат особенно любил приходить домой после ночи, проведенной в каком-нибудь другом месте. И не важно, где он был накануне: на объекте, который инспектировал в связи с очередным чрезвычайным происшествием, на посиделках с друзьями в квартире у кого-нибудь из них или с любовницей в гостинице – всегда по возвращении домой он вдруг ясно ощущал, что только теперь, в столь привычной его существу атмосфере, сможет наконец по-настоящему расслабиться. Дома все было знакомо ему так, как больше нигде в мире: голоса жены и детей, их шаги, беготня, прикосновения, даже громкое и порой надоедливое чириканье попугая Кеши – все это было такое семейное, родное. Здесь ничто не тревожило Рината: он мог лечь прямо на пол перед телевизором, и если при этом кто-нибудь из домочадцев проходил или пробегал рядом, это не только не беспокоило его, но даже не привлекало внимания; он мог вздремнуть там, где застанет сон, хоть на диване, хоть в кресле, хоть на полу. Дома Ринат не задумывался о том, что делал, говорил, – здесь он был больше собой, чем где бы то ни было. Но, что характерно, этот домашний уют основную часть времени вовсе не ощущался им, и только после одной или нескольких ночей, проведенных вне дома, вечер в семейной атмосфере неожиданно раскрывался для него своим истинным значением.

У двери Рината встретила Вика, а как только он зашел в квартиру, из зала выбежала дочка и, оттянув край принесенного им пакета, принялась внимательно изучать его содержимое в надежде найти там что-нибудь интересное для себя. Девочке было чуть больше двух годков от роду; белокурая, голубоглазая, со светлой бледной кожей, она всем своим видом и чертами лица представляла поразительно точную копию мамы, так что даже самые внимательные родственники затруднялись найти в ней хоть что-нибудь от яркой специфичной внешности отца: подолгу разглядывая то глаза, то нос, то подбородок обоих, они в конце концов с заметным смущением выдавали что-нибудь утешительное, типа «но ушки-то па-а-апины», что было для Рината даже еще обиднее, нежели бы они вовсе ничего не говорили.

Быстро найдя в пакете мороженое, девочка радостно вскрикнула и достала одно. Услышав веселый возглас сестры, мальчик, сидевший за компьютерным столом здесь же, в коридоре, спиной к двери, и занятый какой-то игрой, тоже подбежал к пакету. Артуру было восемь лет, и в противоположность сестре он как две капли воды походил на отца: такой же смуглый, черноволосый, с несколько вытянутым лицом и уже заметной горбинкой носа. Взяв свое мороженое, он вернулся за компьютер, а Ринат, передав пакет супруге, разделся и прошел в зал обедать.

Семья переехала в новую квартиру сразу после ее приобретения прошлой зимой, но до сих пор многое оставалось необустроенным. Изначально ремонт требовался во всех комнатах, и весной, пока Ринат был в отпуске, до ума удалось-таки довести спальню, ванную и туалет, но дальше дело совсем заглохло. Больше полугода ситуация практически не двигалась с мертвой точки: то не хватало денег, то времени, то каких-нибудь материалов. Из детской уже несколько месяцев как вынесли всю мебель, чтобы переклеить обои и постелить ламинат, но ни то, ни другое даже не начиналось: комната просто пустовала, а дети продолжали спать на диване в зале, играя в компьютер прямо в коридоре, в трех метрах от входной двери, между вешалкой с верхней одеждой и тумбой для обуви.

Зал, который Ринат, частично раздолбив стену, соединил с кухней в одну большую гостиную, стал единственной комнатой, где днями напролет находились все домочадцы. На стенах тут не имелось никаких обоев, местами отсутствовали розетки, а более-менее обустроено было лишь в той половине, в которой висел телевизор. Возле телевизора лежал ковер, напротив стояли два кресла с журнальным столиком и клетка с попугаем, а сбоку – диван. Вся остальная часть комнаты была порядком заставлена. Ближе к кухне высились прислоненные вертикально к стене элементы детских кроватей, по полу тянулись отдельные секции разобранного шифоньера. Кухонного гарнитура не было вовсе, а вместо него имелось два навесных и два напольных временных шкафа; отодвинутая от стены старая, перевезенная еще с предыдущей квартиры огромная электроплита находилась чуть ли не на середине комнаты, протянувшись к розетке страшным черным проводом, то тут, то там перемотанным ссохшейся в труху изолентой. Чуть подальше стоял стол, но приблизиться к нему представляло немалую сложность: вокруг были расставлены стулья, мешки со штукатуркой, выложенная в стопки напольная плитка, тумбочки, коробки, а сверху на них, всюду, где только было возможно, помещались разные кухонные предметы – где микроволновка, где кастрюли, где чайник.

Протиснувшись к дальней части стола, Ринат устроился за ним спиной к стене и, аккуратно раздвигая в стороны занимавшие его от края и до края предметы, стал освобождать место для тарелки с супом, которую уже наливала ему жена. Расспросив за едой мужа о том, что такого неотложного произошло на объекте по производству бетонных шпал, Вика в свою очередь сообщила, что в следующие выходные приедет ее мама, и, хотя поселится она у сестры, в субботу ее нужно будет свозить в областную больницу на обследование, которое, собственно, и является целью визита.

С тещей у Рината была давняя сильная взаимная неприязнь, и известие о ее приезде изнутри покоробило его, когда же жена сказала о том, что нужно будет везти ее в больницу, он наотрез отказался это делать. Вика знала, что муж не планирует ничего на будущую субботу и у него просто нет желания связываться с ее мамой, но никакие уговоры не принесли результата – о том, чтобы везти тещу в больницу, он не хотел даже и слышать.

Поужинав, Ринат отправился в ванную, а Вика сложила посуду в раковину и, включив телевизор, устроилась на диване.

Глава VI

Вика была родом из маленького северного рабочего городка. Отец ее занимал важную должность в компании, обслуживающей участок проходящего поблизости газопровода, и полностью обеспечивал семью, а мать сидела дома в качестве хранительницы очага. Являясь вторым, младшим ребенком в семье, Вика вполне ощущала на себе любовь обоих родителей, почти не занимаясь хозяйственными делами, которые по установившейся традиции возлагались на старшую сестру. Близких подружек у нее не было, а те немногие детские кружки, которые имелись в пятнадцатитысячном городке, ее не интересовали, и все свободное время она проводила дома с мамой. Прожив так семнадцать лет, Вика окончила школу и стала готовиться к поездке в N-ск, получать высшее образование.

Особых обсуждений по поводу направления ее дальнейшего обучения в семье не было. Сама Вика не имела ни малейшего представления о том, что такое учеба в институте и зачем ей вообще это было нужно. Отец же высказался однозначно, чтобы дочка поступила в университет, который окончил он сам, и, более того, на ту же самую специальность – инженер-газодобытчик. Матери, которая видела, какие неплохие деньги получал муж, эта идея тоже показалась вполне здравой, на чем и порешили. Привезя дочку в N-ск, родители оплатили первый год ее учебы в университете и, заселив в общежитие, через три дня уехали назад в городок.

Вика вступила в самый яркий, веселый и интересный период жизни любого человека, но особенного энтузиазма по этому поводу не испытывала. Учебу она совсем не любила, не понимала и на занятиях сидела с единственной мыслью – скорее покинуть аудиторию. Из-за довольно резкой, в чем-то даже отталкивающей внешности отношения с молодыми людьми у нее не завязывались, да и жить в общежитии в комнате с еще двумя девушками ей, не привыкшей самой поддерживать порядок, тоже было тяжело. Спустя полгода, протянувшихся в постоянном унылом раздражении, Вику наполняло лишь нараставшее с каждым днем ощущение пустоты и одиночества, но все изменилось, когда появился он.