Найтблюм: Признаки жизни

– Нет, – сурово усмехнулся Ричард. – Вы сейчас смотрите на Хью. Хью Лэйна. Но вы правы, он действительно играет в регби… А моя Виктория, сейчас смотрит на вас.

 С этими словами Гринхэлм улыбнулся дочери.

 Виктория одарила отца быстрым взглядом и как только тот отвернулся для того, чтобы о чём-то пошептаться с женой и подошедшим лощёным мужчиной, снова взглянула на Хэмминга.

 Едва заметный на её скулах румянец недавнего возмущения быстро простыл. Она смотрела спокойно, внимательно, однако не пристально, изучая его словно некую форму, внезапно обретшуюся перед ней.

 Хэмминг сдержанно улыбнулся. Взгляд девушки показался ему, тем не менее, очень приятным.

 Вскоре рядом приземлился Лэйн, что несколько возмутило Викторию, и она отрешённо посмотрела в сторону. Сидевшая рядом девушка коснулась её локтя и когда та чуть наклонилась к ней, с некоей озабоченностью на лице, что-то шепнула ей на ухо. Виктория кивнула, сказав, как прочитал по губам Хэмминг: "Да, да, дорогая, всё в порядке".

 Тем временем наш герой изучил Хьюго – темноволосого, спортивного сложения человека с бычьей шеей. Тот сначала резко улыбнулся ему, практически оскалившись, после чего посмотрел как сквозь стекло. Он не преминул ответить ему безразличным холодным взглядом.

 Сидящий через одного по левую руку от Хэмминга человек собирался было встать и уже начал подниматься с места, как был вынужден сесть обратно, поскольку Ричард встал и обратился к присутствующим:

– Прошу всех внимания, – произнёс Ричард, предварительно постучав ножом по бокалу. – Перед тем как начать, хотел бы сообщить, у нас сегодня два гостя. Хочу вам представить их. Это мистер Джэймс Дэкстер, мой новый адвокат, – сказал он и указал на лощёного джентльмена, сидящего справа от него.

 Тот в свою очередь встал из-за стола и сдержано поклонился. Человек средних лет с овальным лицом, раздвоенным подбородком, тонким носом, он явно щепетильно относился к своей внешности – аккуратная стрижка, чисто выбрит, с прекрасным загаром. Могло даже показаться, что он выщипывает себе брови.

– А также, – продолжил Ричард, указав на Найтблюма, – мистер Хэмминг Найтблюм, эксперт по старинным особнякам.

 Хэмминг встал и проделал тот же обряд.

 На секунду ему показалось, что кто-то скривил лицо. После того, как он и Джеймс поклонились и сели, Гринхэлм не выпуская бокал белого вина, продолжил:

– Моя дорогая семья, я очень рад, что вы все, в который уже раз собрались здесь, чтобы поздравить старика, – сказал он, и его дети за столом засмеялись. – Очень рад, что мой сын, Альберт, наконец, решил жениться на его без преувеличения достойной подруге, Мария, да я о тебе дорогая, – обратился он к молодой особе, – Вильгельму уже семь, давно пора.

– Уж извини пап, так вышло, – сказал веселый, рыжеволосый молодой человек, приобняв сидящую рядом женщину с короткими чёрными волосами.

– В любом случае уж лучше поздно, чем никогда, – отметил Ричард и обратился к сидящей паре рядом с Хэммингом. – Искренне рад, что мой старший сын Чарльз, наконец, одержал ещё одну победу на своём поприще. Это начало сынок, ещё большие победы впереди. Успехов вам! – придав последней фразе особое значение, он поднял бокал и отпил. Остальные последовали его примеру.

 Музыка заиграла чуть громче, чему поспособствовал стоящий рядом дворецкий. При этом выражение его лица было таким, что казалось, на него была возложена не миссия ди-джея низшего разряда, а судьба целого Королевства. А стоял он с таким величием и с такой выправкой, что на нём не хватало разве что красного камзола, винтовки через плечо и высокой медвежьей шапки.

 Как только Ричард сел, Чарльз неспешно встал.

– Едва мы начали, а я уже готов поспорить с виновником торжества, – сказал Чарльз, запоздало стукнув вилкой по своему бокалу с таким звоном, что казалось бокал сейчас лопнет.

 Ричард удивлённо поднял брови. А его жена, Марта, сидевшая рядом, не повела даже одной.

 Марта Гринхелм была, как не сразу заметил Хэмминг, женщиной совершенно непримечательной внешности. Именно благодаря этому, а также практически полному отсутствию косметики и скромному, однако дорогому платью цвета графита, она неким практически невообразимым образом смогла оставаться для Найтблюма незамеченной. Хэмминг хорошо мог, если можно так выразиться, чувствовать людей. От каждого веяло чем-то своим: темперамент, манера себя вести, это всегда влияет на окружающих, как и присутствие каждого из людей в компании влияет на них в целом. Это напоминает гравитацию небесных тел в системе – в той или иной степени каждый компонент системы воздействует на другого, как бы он ни был мал. Это тем более ощутимо в таком узком кругу. И Хэмминг прекрасно мог уловить настрой каждого. Однако, не жену Гринхэлма.

Она источала… абсолютно ничего. Никаких эмоций, чрезвычайная сдержанность, превосходная осанка. Такие люди как эта женщина могут раствориться в толпе из двух человек. Где-то глубоко в подсознании это настораживало его.

– Отец опередил меня, как всегда, – продолжил с деловой улыбкой Чарльз. – И я бы не давал ему спуску, даже в таком возрасте. Потому что молодому точно не тягаться с его опытом, а старому не хватит прыти…

 По залу прошёлся одобрительный весёлый хохот. Ричард серьезно хмыкнул, гордо подбоченившись.

– Отец, сегодня твой день и это мы должны поздравлять тебя, – сказал он гордым голосом и поднял свой бокал. – Могу сказать без преувеличения, что благодаря исключительно своим силам и своей настырности отец, несмотря ни на что, всё-таки добился того, к чему стремился. Посмотрите вокруг, взгляните на нас, на этот прекрасный стол, на окружающие нас стены. Это все благодаря моему отцу, – сказал он и обратился к Ричарду. – Отец, от всей души, поздравляю тебя!

– Уж слишком по-христиански, – сказал тот, скривив улыбку.

Волна смеха прокатилась среди присутствующих.

Ричард одобрительно кивнул сыну.

 После этого последовали громкие овации и праздник продолжился.

Закончив рассматривать потолок зала, Найтблюм завёл неспешный разговор с Чарльзом – старшим сыном виновника торжества. Молодой человек создавал впечатление серьезного и очень смышлёного бизнесмена, но, как выяснилось из непродолжительного диалога, оказался попросту надменным болваном, о чём Хэмминг не стал ему напоминать.

 Тактично уклонившись от дальнейшего общения, он снова обратил внимание на дочь Ричарда – Викторию – её тёмно-рыжего цвета волосы ниспадали до плеч, а удивительно синие, чуть стального оттенка глаза были мрачны. Сидящий по правую руку от неё Лейн стал что-то шептать ей на ухо. Она возмущённо отстранила его локтем, по-видимому, не желая слушать. Однако тот медленно сжал своей лапой её запястье и попытался подтянуть к себе. Это заметил Джеймс, бросив свой пренебрежительный взгляд на неандертальца в костюме. Виктория со злостью вырвала свою руку из его лапы и опрокинула бокал на пол. Звон разбившегося хрусталя перебил шум празднества. Голоса стихли, сидящие за столом обратили внимание в сторону Виктории и её неотёсанного кавалера. Здоровяк успокоился, а Виктория приняла безразличный вид. Через мгновение всё снова оживилось.

 Тут Найтблюм почувствовал неприятное ощущение – лёгкое, словно маленький жучок ползает по лбу. Такое чувство возникало у него только тогда, когда на него пристально смотрят или когда по лбу действительно ползает маленький жучок. Природа этого чувства его всегда удивляла, в юности он считал это своей особой способностью, как в его любимых историях про супергероев, что это есть его вариант шестого чувства.       Так, собственно, и было, кое-кто действительно буквально сверлил его взглядом. Он отыскал этого человека. Им оказалась Кэтрин, младшая дочь Ричарда, с коей он собственно и познакомил Хэмминга на одном из своих благотворительных вечеров. Она неловко теребила пальцами свои черные кудряшки, но господи, снова эта идиотическая улыбка, его передернуло.

– А что вы думаете по этому поводу?, – наконец обратился к нему Ричард, – если затеют драку лев и белый медведь, кто победит?

– Трудно сказать, – ответил Найтблюм, – лев быстрее, белый медведь сильнее.

– Победит белый медведь. Он очень силен, его шкуру очень трудно прокусить, один его удар пошлет льва в нокдаун.

– Любопытный факт. Неужели вам довелось это видеть своими глазами?

– Научный факт, мой друг, – иронично ответил Ричард.

– Интересно. А знаете ли вы, что в лесах Индии водится чёрный лев? – продолжил тему Хэмминг.

– Чёрный? – удивленно спросил Ричард.

– Говорят, он почти в два раза больше обычного, и водится в особо темных лесистых местах, близ гор и пещер. Он также прекрасно взбирается по горам и деревьям, что говорит о его огромной силе и ловкости.

– Ну, если это действительно так, то я думаю, вопрос про льва и медведя стал бы философским, – сказал он и засмеялся.

 Хэмминг решил аккуратно перейти к цели своего визита. Отвесив пару отборных шуток по поводу модельной внешности его личного адвоката, он заставил невольно улыбнуться и самого Дэкстера. Но после, его ждала неожиданность.

– Я знаю истинную цель вашего визита, мистер Найтблюм, – монотонно заявил Гринхэлм старший.

– Неужели?! – сделал удивленное лицо Хэмминг.

 Надо сказать, что Найтблюма очень трудно было застать врасплох или искренне удивить. Поэтому практически все эмоции, которые можно было заметить его на лице, всего лишь маска, но маска отменного качества.

– Я знаю, что вы собираетесь предложить мне то же, что и ваши «коллеги», если можно так выразиться, – спокойно продолжил Ричард.

– Любопытно, – прервал его Хэмминг

– Что именно?

– Кто же вам сообщил столь неактуальную новость?

– Что вы имеете в виду? – Ричард удивленно поднял брови.

 Найтблюм снисходительно улыбнулся.

– Дело в том, что я передумал предлагать вам продажу.

– Как же так? – в голосе Ричарда прозвучала нотка разочарования.

– Дело в том, что взглянув воочию на ваш без преувеличения прекрасный особняк, я пришел к выводу, что большую цену вам за него я все же предложить бы не смог, – отметил Найтблюм и встретил вопросительный взгляд Ричарда.

– Каковы же причины вашего решения. Вы считаете, что он не стоит своих денег?

– К сожалению, это так, – заявил Хэмминг.

 Видимо Ричарда этот факт очень заинтересовал.

– Продолжайте.

– Судя по всему, предыдущие владельцы были довольно эксцентричны и влезли в чужое дело, через-чур нагрузив своими прихотями фасад здания – знаете ли, каменные горгульи и греческий фриз плохо сочетаются друг с другом.

 Ричард внимательно слушал.

– А прекрасный пол в вашем замечательном холле подпортили, вырезав на нем совершенно невообразимый рисунок, – продолжил Найтблюм, – стены дома тоже в блестящем состоянии, что говорит о его реставрации. Все это, безусловно, скажется на цене. Я не могу предположить, сколько элементов еще было заменено. В идеале дом должен находиться в первозданном виде, без вмешательства в его внешний вид владельцев, хотя бы этого столетия.

 Выслушав его до конца, Ричард улыбнулся и переглянулся с Дэкстером, после чего ответил.

– Мистер Найтблюм, спешу вас обрадовать, – весело сказал Ричард, – заявляю вам, что к экстерьеру здания ни притрагивалась ничья рука, ни владельцев, ни даже реставраторов. Специалисты поработали внутри, но и только. Никто здесь не занимался самодеятельностью, было восстановлено лишь то, что и так было. Моя семья является владельцем этого поместья уже пять поколений. И этот факт я могу подтвердить документально.

– Но как же сплошь застекленные окна на первом этаже, – отметил Хэмминг, – надеюсь, вы не хотите сказать мне, что они там так и стояли с самого начала?

– Их пришлось застеклить, так как раньше там стояли безвозвратно уничтоженные витражи. В таком состоянии, как рассказал мне еще тогда мой дед, они и достались нашей семье. Могу только представлять какими прекрасными они могли быть.

 Где-то в глубине Хэмминг, казалось, впервые искренне удивился. «Витражи на первом этаже, стрельчатые окна. Неужто это строение раньше было подобием церкви?» – спросил себя Найтблюм.

– То есть и рисунок на полу в холле имелся с самого начала? – уточнил Хэмминг.

– Абсолютно верно, – сказал Ричард и улыбнулся.

 В голову сразу же забралась мысль о том, для чего раньше могло служить поместье – до того, как оно перешло к Гринхэлмам. Его чутье подсказывало ему, что дом еще старее, чем он предполагал, а возраст поместья, как и у вина, очень благоприятно сказывается на цене. Ну и что же, что Ричард, вероятно, не согласится продать этот дом, у Найтблюма всегда есть второй вариант, не очень обходительный, но очень действенный.

– В таком случае, – обратился он к Ричарду, – исходя исключительно из профессионального интереса, я бы хотел осмотреть фундамент здания.

– Боюсь, что это не возможно, – отметил Гринхэлм.

– Но…

– Никаких «но» мистер Найтблюм, – оборвал его Ричард, – это мой дом, и я решаю, что в нем можно, а чего нельзя. И не в обиду вам, но я не потерплю, что бы кто-то шнырял в моем подвале. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Я вас прекрасно понимаю, – произнес Хэмминг и решил, что этот вопрос больше поднимать не стоит.

 Но кое-что ещё веё-таки беспокоило его. Зачем же Ричард пригласил его сюда, зная заранее, что он отправится к нему с целью убедить продать поместье. «Думаю, это мало кому понравится. Значит, у Ричарда имеется определенный интерес в отношении моего прибытия сюда. Но какой именно?»

 Вечер продолжался. Кажется, никто не скучал. Ричард неспешно общался то со своей женой, то с адвокатом; Чарльз и Альберт вели словестную дуэль, хвастаясь перед женами, а Кэтрин все продолжала сидеть, уставившись на Хэмминга. В конечном итоге это так ему надоело, что он попросту совсем перестал это замечать.

Звуки изысканной музыки заполняли пространство целиком. Хэйдн звучал как всегда замечательно. Неспешно кружилась старомодная музыкальная пластинка, благодаря ей каждая нота чувствовалась по особенному. По сравнению с этим звучанием, то, что делали с музыкой современные проигрыватели, можно было назвать не иначе как садизмом.

– Знаете, Хэм, вы хитрый малый, – сказал Гринхэлм, опустошая третий бокал, – особенно мне понравился тот случай с поместьем… Бэкенфолд, если не ошибаюсь, о котором мне рассказал ваш влиятельный друг. Как же вы смогли вычислить, что владелец поместья мошенник? Я помню хорошо, что мне рассказали. Вы, готовясь приобрести поместье, углядели искусно прикрытые манипуляции с бумагами, что и опытный в таких делах юрист мог упустить. Потом вы вернули его той несчастной леди, впоследствии купив его у нее, гораздо дешевле! – он рассмеялся. – А вы никогда не упустите выгоды, даже делая добрые дела.

– Надо будет треснуть Джеймсу по губам, – спокойно сказал Найтблюм, отпив немного виноградного сока.

 Да, именно что сока, как это ни смешно. У Хэмминга было немало принципов и один из них это полный отказ от спиртного, за исключением разве что использования его при приготовлении какого-либо знатного блюда.

– Да, и что в вашем бокале виноградный сок, я тоже знаю.

– Мистер Найтблюм, – обратилась вдруг к нему Мария – статная загорелая девушка с чёрными как смоль волнистыми волосами и глазами цвета свежемолотого кофе, – говорят, вы очень хорошо играете в поло?

– Да это так. Знаете ли, это моё единственное хобби.

– Хобби так хобби, – вмешался вдруг Чарльз, – да вы сама скромность мистер       Найтблюм. Знаете, как поговаривают в добром десятке клубов: не Хэмминг Найтблюм присоединяется к команде, а команда к нему. Вы прекрасно играете и, готов поспорить, могли бы выиграть кубок Картье на раз-два. Лично я хотел бы с вами сыграть. Как вы могли уже догадаться, в нашей семье это любимый вид спорта.

– Он напоминает рыцарство! – мечтательно сложив руки, отметила Мария. – Мистер Найтблюм не откажите мне в чести увидеть, как вы играете. Я хочу посмотреть, как вы отделаете моего любимого зазнайку Альберта.

– Ну, это будет не так-то легко, я занимаюсь с самого детства, знаете ли, – с наигранной надменностью сказал Альберт, – если у вас действительно нет никаких неотложных дел, то приглашаем вас составить нам завтра компанию в поло.

– Думаю, если глава семьи не будет возражать, то я смогу найти время сыграть с вашим семейством, – отметил Хэмминг. – Я бы не прочь сыграть с достойными соперниками.

Мария улыбнулась, переглянувшись с Альбертом.

– По правде сказать, – заметил шутливо Чарльз, ехидно глянув на брата, – Альберт играет так же хорошо в поло, как баскетболист в футбол, но держится в седле умело.

– Не скажу что и ты прекрасен на все сто, братец, – не преминул ответить Альберт.

Хитро улыбнувшись и выдержав небольшую паузу, Чарльз продолжил:

– Значит, решено, – не скрывая радости, сказал он и обратился к сидящему напротив брату. – Ты слышал Альберт, завтра у тебя будет меньше шансов продуть.

 Хэмминг на минуту представил высокого рыцаря в носатом шлеме верхом на поло-пони, с клюшкой в руках и пятками, взрывающими землю. Потом обратился к Ричарду, смакующему вино.

– А вы тоже играете?

 Тот поперхнулся.

***

Ночью этого же дня, лёжа в постели в комнате второго этажа, где его разместили, Хэмминг думал о том, насколько интересное место ему довелось увидеть.

Поместье Гринхэлмов всё больше и больше начинало интересовать его не только кругленькой суммой, за которую то можно было продать. Риэлтора не на шутку заинтересовало происхождение самого здания, уж очень необычным оно стало казаться.

 Чтобы определить истинный возраст постройки, прежде всего необходимо осмотреть её фундамент. Найтблюм не сомневался в том, что осмотр первичной кладки порадует его, если, конечно, её не замуровали. Для этого нужно попасть в подвал. Должно быть, здесь есть и винный погреб, такое отменное вино хранить в другом месте было бы просто кощунственно. Очевидно, что одна из тех дверей под лестницами в холле ведёт именно туда. Значит, скорее всего, придётся проверить обе. Твердо решив осмотреть фундамент, Найтблюм спокойно уснул.

 На следующий день, проснувшись как всегда рано, Хэмминг решил, что надо немного размяться перед предстоящей игрой. Присев четыре раза, он решил, что с него достаточно. Одевшись, он неспешно спустился в холл, и, убедившись, что никого поблизости нет, зашел под лестницу. Старинная дверь легко открывалась толстой щеколдой. Найтблюм спустился по широкой каменной лестнице в подвал и попал в просторный винный погреб. Как только включился автоматический свет, он в полумраке внимательно осмотрел стены при помощи карманного фонарика, размером чуть меньше сигары, который постоянно носил с собой из профессиональной необходимости. Кладка стен в действительности оказалась приличного возраста. В самом дальнем углу, где место под стеллаж пустовало, стена была довольно сильно потёрта в нескольких местах, будто здесь находилось что-то, что постоянно перемещалось. Миновав несколько стеллажей с дубовыми бочками и шкафов с запыленными бутылками, он закончил осмотр. Выяснив все, что намеревался, Хэмминг покинул погреб. Аккуратно закрыв за собой дверь, он направился к противоположной лестнице, ко второй двери – необходимо было убедиться, что все части фундамента идентичны.

 Дверь под этой лестницей находилась в глубоком алькове и была сделана из того же дерева, что и входная, и обжата по всему краю сплошной металлической набойкой без единой заклепки. Дверь была закрыта наглухо.

Место дверной ручки закрывал фигурный готический щит округлой формы с круглыми вырезами по его четвертям, чем отдаленно напоминал пузатый крест. В центре щита находилась выдавленная окружность, в которой были выгравированы хаотично переплетённые вьющиеся лозы.

Найтблюм внимательно осмотрел щит и обнаружил, что в пространстве между самой дверью и металлом находится мудрёный механизм. В каждой из четырех выемок щита находилось по одному шершавому колечку, с отверстием как раз по размеру пальца. Головоломки были коньком Хэмминга, он щёлкал их как орехи. «С этой придется повозиться», – с азартом подумал Хэмминг, потирая руки.

Аккуратно просунув палец за эмблему, он зацепил одно кольцо и аккуратно поиграл им. Послышался ход механизма. Он прислушался. Едва слышимое металлическое постукивание передалось в ближайшее по часовой стрелке. Второе кольцо оказалось очень трудно сдвинуть, Хэмминг с трудом просунул в него фалангу пальца. Итак, он оттянул первое кольцо и все остальные кольца, кроме того в которое он просунул палец, вышли в стороны, показавшись из-за щита.

Вдруг риэлтор уловил звук заводной часовой пружины, наверняка, спрятанный таймер начал отсчет, не теряя времени, он с трудом потянул то второе кольцо, медленно, но верно оно стало выходить. Послышался щелчок, и внезапно все вытянутые кольца стали по очереди резко втягиваться вглубь щита.

Едва успев выдернуть свой припухший палец из кольца, он спас его от затягивания внутрь. Через несколько секунд механизм вернулся в изначальное положение.

Найтблюм нащупал то место, вглубь которого недавно спрятались кольца и порезал палец. Это привело его к весьма неприятному умозаключению – если бы он не успел вовремя выдернуть палец, то этот маленький слайсер внутри, лишил бы его оного. Со всей осторожностью, он снова стал проверять замок и вскоре пришел к, как ему показалось, правильному выводу.

 Время подходило к концу, скоро здесь могли появиться.

 Вот послышались шаги и какой-то звон. Хэмминг прислушался.

Прямо над ним на втором ярусе должно быть шёл дворецкий с подносом гремящих чашек. Как только тот прошёл мимо, Найтблюм понял, что лучше не рисковать и вышел обратно в холл.

 Хэмминг повернул в угловую комнату. Ещё раз, спокойно осмотревшись в поисках нежелательных наблюдателей, риэлтор вынул из кармана коробок спичек. Немного повозившись со створкой окна, он приоткрыл её и втиснул коробок между нижней петлёй и рамкой створки, так, чтобы тот ни в коем случае не выпал.

 Вернувшись в холл и полюбовавшись картинами он собрался было подняться к себе в комнату, но был настигнут дворецким, который сообщил о приглашении на полуденный чай.

Терраса была удобно расположена во внутреннем саду сразу на выходе из главного зала, в котором вчера проходил праздник. Здание охватывало сад с обеих сторон, оставляя по центру роскошный вид на поля и зеленые взгорья вдалеке. Найтблюм посмотрел выше. По обеим сторонам на крышах, на невысоких квадратных колоннах располагались горгульи. Их крупные хищные фигуры ощетинились в сторону гор.

Сад был скромен, но прекрасно постриженный кустарник в виде римских статуй произвел на Хэмминга впечатление. Отменный садовник поработал с душой. Низкий лабиринт, тоже хорошенько постриженный, заканчивался у большого старинного фонтана. Центр фонтана украшала изящная полуторная статуя девушки в накидке. Капюшон был скинут на плечи. Девушка стояла на коленях, склонившись, поднеся сложенные руки к губам, чтобы утолить жажду. С ладоней статуи приятно журча, выливалась вода. За этим фонтаном Хэмминг заметил второй, что поменьше. Прямо по центру сада, спиной к нему, стояла статуя человека атлетического сложения, в шлеме с щеткой, напоминающем римский. Он подошел ближе и пригляделся. Все, что было на том из одежды лишь набедренная повязка и высокие плетеные сандалии, на запястьях были тугие обхваты. В руках он сжимал рукоять очень широкого меча, воткнутого в основание фонтана. Вода, исходившая из-под эфеса, буквально обволакивала лезвие меча и бесшумно стекала по клинку в бассейн фонтана. Это придавало занятный вид: казалось, что лезвие блестит как свежеотполированный металл.

 Сидя на просторной террасе за большим белым столом овальной формы, Хэмминг не спеша пил ароматный зелёный чай с лимоном и имбирём. Ричард рассказывал всем какую-то историю, но он его не слушал. Совершенно расслабившись, он просто получал удовольствие. Хэмминг попытался припомнить, когда же он в последний раз хорошо отдыхал, но не смог. Частые разъезды по стране, встречи с важными шишками, деятелями искусства. Найтблюм никогда не чувствовал себя уставшим от работы, он был далеко не брюзгой. Напротив, его упорству и воле можно было позавидовать. Он считал себя одним из тех людей, кто смог по-настоящему обрести себя в жизни, его работа была его главным интересом и доставляла удовольствие. Таких счастливчиков на самом деле мало, считал он. Подавляющее число людей связывают свою жизнь с зарабатыванием денег и опираются в выборе профессии лишь на то, сколько они смогут зарабатывать. Каждый третий хочет стать крупным бизнесменом, и лишь только потому, что это обещает пачки цветастых купюр в будущем. В итоге только в старости некоторые из них, чувствуя что-то потерянное, задумываются, а сделало ли их это дело действительно счастливыми. Обеспеченные дети и семья не в счет. Что ты сделал лично для себя? И в половине случаев они скажут «ничего». Найтблюм не любил вести с кем-либо полемику по этому поводу. Всегда найдется умник, любящий все поставить с ног на голову. Деньги для него была закрытая тема, он частенько любил порассуждать сам с собой о разных сторонах человеческой натуры.