скачать книгу бесплатно
Ну, про политруков, негодных мемуаров тоже в двухтысячные наиздавали достаточно. Все эти "рот закрыл, рабочее место убрал" и тому подобное. Ну вот давайте послушаем какими на самом деле были Советские политруки!
Политрук Руденко, не смотри, что чекист, воякой был уже опытным. Прошёл финскую кампанию и в боевой работе разбирался крепко.
Сам из семьи шахтёров из-под Луганска. Работал в родном селе кузнецом. Потом секретарём сельсовета был. Перед Войной закончил школу пограничников.
Политрук Руденко быстро организовал из оставшихся на ногах бойцов оборону и сам вступил в бой. Красноармеец Кокорин под огнём врага вытаскивал раненых солдат в укрытие. Помогал снаряжать диски для пулемётов.
В какой-то момент практически вся рота или погибла, или получила тяжёлые ранения. Руденко собрал вокруг себя последних выживших и приказал Кокорину сопровождать тяжелораненых в тыл. Политрук явно хотел в тот день спасти молодого паренька от неминуемой гибели в бою. Сам Руденко с несколькими бойцами приготовились держаться до последнего.
За один тот бой политрук Руденко уничтожил лично полтора десятка финских солдат. Трижды был тяжело ранен, но истекая кровью, продолжал сражаться.
Когда рядом погибли последние защитники нашего рубежа, политрук подобрался к вражеским окопам и убил пулемётчика.
После чего развернул пулемёт и врезал очередью по белофиннам из трофейной машинки. Стрелял пока не потерял сознание от потери крови. Тут бы ему и конец.
Когда Руденко пришёл в себя, оказалось, что он перевязан. Красноармеец Кокорин отвёз раненых и вернулся на позицию в нарушение приказа. Именно санинструктор спас истекающего кровью политрука.
В этот момент на нашу позицию ворвались финны. Они были уверены, что сражаться тут не с кем, пулемёт замолк и никто не подавал признаков жизни.
Руденко был слишком слаб даже, чтобы поднять винтовку. И тогда молодой санинструктор с криком "Чекисты не сдаются" бросился со связкой гранат прямо в толпу финнов.
Те, кто не были убиты взрывом, поспешили отступить. Кокорин погиб на месте. Политрук Руденко от контузии снова впал в забытьё.
В себя пришёл снова только ночью. Смог похоронить Кокорина и вернуться к своим едва живым. Потом госпиталь, лечение и снова на фронт.
Воевал на фронтах Великой Отечественной. Ходил в тайные диверсионные операции и разведку. После оказался в Тегеране, где охранял от шпионов и диверсантов знаменитую конференцию Сталина, Черчилля и Рузвельта.
В сорок пятом гордо шагал на Параде Победы по брусчатке Красной площади. На вопросы всегда говорил, что ту Войну выиграл не он, а простой мальчишка санитар Кокорин и такие же мальчишки по всей стране.
В сорок шестом уволился в запас подполковником. Жизнь прожил мирную, работал на химическом комбинате.
За тот бой в самом начале Войны чекисты Руденко и Кокорин были награждены званием Героя Советского Союза и Орденами Ленина. Красноармеец Кокорин посмертно. Вечная слава!
Если после этого рассказа после фамилии Кокорин кто-то тихо проговорит "и политрук Руденко", значит не зря лёг в землю за нашу Родину мальчишка санинструктор. Не зря.
Война дочки Сталинского губернатора
Наткнулся в военно-полевых мемуарах академика Амосова на совершенно поразительную историю. Часто слышу, что чиновники во все времена одинаковые. Что в Советские, что сейчас – умение красиво гнуть хребет перед начальством, стремление оттоптаться на подчинённых и неистребимое шкурничество.
И в чем-то даже про поздних Советских чиновников соглашусь. Было и такое. Но вот Сталинские кадры были совсем другого замеса. Не верите, ну вот послушайте простую житейскую историю от военно-полевого хирурга Амосова. Хирурга, через руки которого прошло за годы Войны население небольшого городка, почти пятьдесят тысяч раненых солдат и офицеров.
В 1941 году к нему в полевой госпиталь, практически на передовую прислали пополнение – девчонок медсестер. Почти без образования, добровольцев, с трёхмесячными медицинскими курсами. Одна из девушек – Лида сначала вызвала у замотанного бесконечными операциями и перевязками хирурга только досаду.
Амосов пишет – хорошее же пополнение прислали. Девушка едва ходит, всё время болеет, голова кружится, на ногах не стоит. Впрочем, девушка на зубовном скрежете работу делала честно и скоро стала одной из лучших хирургических сестёр госпиталя.
Обмороки объяснялись просто. Девушка из городской семьи, студентка, закончила три курса пединститута. К полевой жизни непривычная. И пережила многое.
И фамилия в стране известная – Денисенко. Папа – первый секретарь Смоленского обкома. По нынешним временам власти малость поболее, чем у современного губернатора.
Царь и бог в своей области. Больше того, Василий Денисенко член Центральной ревизионной комиссии при ЦК партии большевиков. Неприметная такая организация. Которая проверяла расходование самого главного – партийных денег. Можете представить масштаб?
Где сегодня окажется дочка такого губернатора в случае, если на горизонте сгустятся тучки? Даже не война, нет, да та же эпидемия или просто очередные корчи экономического кризиса. Подозреваю, на папиной вилле на лазурном бережку в Ницце. Хотелось бы ошибиться.
Никакой нужды Лиде Денисенко уходить из института не было. Но нет, бросила учёбу, курсы медсестёр и на фронт. И не в агитбригаду по тылам генералов развлекать. На передовую, в медсанбат под пули. Не слабо, правда?
Ещё и попала в самую мясорубку начала Войны. До сих пор многие помнят страшные слова "Соловьёвская переправа". Это не ад, гораздо, гораздо страшнее.
Это последняя живая переправа через Днепр, которую держали до последнего. Держали и Лизюков и Рокоссовский. Чтобы фашисты, которые на тот момент были на голову сильнее и числом и по технике, не отрезали наши армии от снабжения.
Битва за эту переправу кипела без передыху с лета по конец сентября. Узкое бутылочное горлышко, в которое стянулись наши войска, – любимый предмет для вражеских бомбёжек. Полегло там наших бойцов под сотню тысяч. Каждый пучок травы под деревушкой Соловьёво солдатской кровью полит был.
А когда нашим пришёл приказ через эту переправу отступать потери и вовсе стали чудовищными. Фашист почуял вкус крови и вцепился зубами в отступающие войска. Побили и технику и людей. Из десяти бойцов через переправу хорошо если один выходил. Не пришло тогда время ещё нам наступать.
И вот в этом кипящем котле из бомб, стонов раненых и гибнущих товарищей и оказалась студенточка Лида Денисенко. Неправильно, не студентка – гвардии медицинская сестра. Пусть и не бывает такого звания, но звали девчонок раненые бойцы именно так.
А после Соловьёво выжившие оказались на Вязьме. И там тоже прорыв фашистов, это октябрь. Там окружение, угроза плена и не прорваться.
И приказ страшный выходить по одному и группами. Всеми вместе не пробиться. Так и выходили из окружения. Больше месяца, без еды, ночевали в лесу, в холодном октябрьском лесу. Теряли людей. Кругом враг.
Это страшнее картонных американских ужастиков. Я как-то после смерти деда нашел истлевшие тетрадные листки. Объяснительная некому майору части, в которую они вышли из окружения.
Вышли с оружием, в форме и с документами. Под видом гражданских не прятались, как генерал Власов. Потому и отправлены были не в лагерь как дезертиры, а воевать дальше как офицеры.
Но суть не в том. Страшная объяснительная. "На третий день прибился незнакомый лейтенант. Подошли к деревне. Раскинули кому идти в разведку. Выпало ему. До вечера не вернулся. Погиб или в плену. Обошли деревню".
И вот так сухо и просто на расплывшихся строках. Один отошёл попить воды к ручью, выстрелы. Убит патрулём фашистов. Другой пропал без вести. И так каждый день. Каково было взрослым мужикам? А девушке студентке Лиде?
И девушка Лида из окружения через месяц вышла. В гимнастёрке с красными треугольниками. И с комсомольским билетом. Не струсила, не сбежала, не дрогнула. Только вот голова кружилась и ноги не держали после месяца голодовки.
Обкомовская дочка. Не слабо, да? И снова не домой к папе с мамой, а опять в полевой госпиталь. На передовую, теперь уже к Амосову. По обкомовскому блату, наверное, чтобы по триста новых раненых в сутки на пять врачей. И работа без сна почти.
Отец её, кстати тоже в тёплом обкоме не остался. Ушёл на фронт с полковничьими погонами. И не в штабе отсиживаться и не поближе к Кремлю по старой ревизорской привычке. А на фронт. Там и погиб в сорок четвёртом.
А ведь в те времена при желании мог бы и себе, и дочке может не Ниццу, но уж мирный Цюрих обеспечить-то точно. Но даже мысль не закралась. Советские были люди, Советские и точка.
А девушка Лида всю войну с госпиталем прошла до самого конца. Еще и с японцами в Маньчжурии после повоевать успела. Выучилась после Победы на хирурга, помогала людям.
Тот самый хирург Амосов, которому так не понравилась сначала слабенькая здоровьем медсестра, стал её мужем. И прожили они вместе долгие годы, до конца жизни.
Можете сегодня представить такое? Вот совсем недавно в прессе было. Один из губернаторов соседних большой патриот. Георгиевскую ленточку чуть не круглый год носит. Только отпрыски его живут в Кембридже и позорят покинутую Родину вполне в духе современных мажоров. Деньги безумные, а в голове ничего нет.
Можете ли Вы этих губернаторских деток нынешних представить в полевом госпитале? Там не любовные страдания как в модных сериалах. Там кровь и боль и ужас человеческих страданий. А Лида Денисенко туда сама просилась, потому как иначе не могла.
Сдаётся мне, что-то гораздо более важное и честное потеряли мы с нынешним капитализмом. Потеряли вот таких Лидочек Денисенко. Совсем не то у них в головах теперь, уж у чиновничьих деток-то точно.
А Лиде Денисенко – вечная слава. За труд, за подвиг, за отчаянное желание помогать людям в страшные военные годы. А Ницца, да шут с ней.
Артиллерист стрелял из двух пушек
Очередной кровавый чекист, из тех, что по нынешним фильмам и сериалам гнали штыками в спины безоружных солдат на пулемёты фашистов. А потом отмечали очередную заморенную тысячу в теплом блиндаже со спиртом и санитарками. "Честные" мемуаристы Никулин и Рабичев не дадут соврать.
Итак, младший лейтенант НКВД Александр Дивочкин. Родился в год начала Первой мировой в деревушке Лопатино под Москвой, ныне переименованной в Воскресенск. Чекист.
Как-то так вышло, что в Войну этот сотрудник НКВД один стрелял по фашистам из двух пушек сразу. А потом четырнадцатым полком гвардейцев-десантников командовал. А как же заградотряды? Блиндажи с санитарками?
История очень простая. Семья рабочего из-под Москвы. Семилетка. Техникум по машиностроительной специальности в Коломне.
Потом рабочая стезя. Сначала фетровая фабрика, потом строил большой новый химический комбинат в Воскресенске. Поучаствовал даже в строительстве Дворца Советов в Москве!
По комсомольской путёвке уехал за Урал строить крупнейший в Советском Союзе завод тяжёлых грузовых вагонов. Сегодня мы знаем его как "Уралвагонзавод".
Что характерно, завод получил имя другого "кровавого упыря", по версии либералов, создателя ЧК Феликса Дзержинского. Разумеется, либералы тут же расскажут нам, что это оттого, что завод строили зэки ГУЛАГа по американским чертежам.
На самом деле, это одно из первый крупнейших предприятий Союза, полностью спроектированное и построенное нашими, Советскими инженерами. А с началом Войны на базе завода запустили крупнейшее в Союзе производство танков Т-34.
И мало кто помнит сегодня, что этот завод в сорок пятом носил имя товарища Сталина. А теперь выясняется, что строили этот завод опять кровавые чекисты, вроде младшего лейтенанта Дивочкина!
К началу Войны Дивочкин уже опытный технарь. Поэтому и пошёл не в пехоту, а в артиллерийское училище. Прошёл войну с финнами. Потом служил в пограничных войсках на Ленинградском направлении.
Через месяц после начала Войны с фашистами оборонял подступы к Петрозаводску. В бою у озера Мярат были убиты и командир батареи и несколько расчётов.
Младший лейтенант принимает командование на себя. Вражеским огнём накрываем склад боеприпасов, занимается пожар. Вот-вот взрывом накроет всю батарею.
Дивочкин первым бросается тушить горящие и вот-вот бабахнущие ящики со снарядами. Героическими действиями артиллеристов снаряды были погашены.
На протяжении суток фашисты трижды начинали массированную атаку нашей сильно поредевшей батареи. При очередном штурме оказалось, что наводчики двух ближайших орудий погибли.
Чекист, перебегая от одной пушки к другой, вёл почти непрерывный огонь по наступающим фашистам сразу из двух орудий. Атаки были отражены. Огнём из орудий Дивочкин уничтожил несколько пулемётов и почти целый взвод фашистов.
В сорок третьем закончил сокращённые курсы в Академии Фрунзе. Сражался на Демянском плацдарме, воевал на Курской дуге.
Потом командовал десантным полком, освобождал Украину, Венгрию, Австрию, Чехословакию. На гражданку ушёл подполковником.
Преподавал инженерные специальности в Московском полиграфическом институте. К сожалению, Война не прошла даром. В сорок шестом году Дивочкина не стало.
За подвиги в артиллерии Дивочкину присвоили звание Героя Советского Союза. В родном Воскресенске одна из улиц носит его имя до сих пор.
Такие вот внутренние войска НКВД. Не регулярные армейские части, а сражались ничуть не менее храбро. И снова скажу – вечная слава!
Подвиг дочери врага народа
Лежит передо мной старое фото. Девушке с винтовкой всего девятнадцать лет, в снайперской книжке почти полторы сотни гитлеровцев. Мечтала стать актрисой, поступила в ГИТИС, а стала снайпером. История Зибы Ганиевой, дочери врага народа, а потом приемной дочери второго человека в СССР заставляет задуматься о многом.
Как-то слушал программную лекцию одной американской стипендиатки. Известной ведущей на нашем федеральном радио. По ее версии, вся Советская армия состояла из рабов и трусов, ненавидевших Сталина.
И бежали эти трусы и рабы, по версии либеральных журналистов, теряя башмаки на сторону наших врагов. А местное население радостно стреляло в спины Красной Армии только чтобы поскорее очутиться под властью цивилизованных европейцев в черных кителях с молниями на петлицах.
И действительно, кого не посмотришь из мемуаристов антисоветского толка типа Солженицына или Рабичева, на войну попали кто в двадцать три, кто в двадцать пять.
Бегали от фронта обычно года до 1943-го, когда уже увернуться не удалось. И не захочешь, поверишь – эти… эти могли бы и в спину товарищу, не задумываясь, наган разрядить.
Но сегодня мы не о них, а о настоящем человеке, героической девушке, по настоящему любившей свою Родину – снайпере Зибе Ганиевой. Хотя, казалось бы, кому как не ей, дочери репрессированных родителей ненавидеть Советскую власть всеми фибрами души?
Зиба – девушка восточная и что особенно характерно, притянуть ее к одной какой-то народности невозможно. Это сейчас все делятся чуть ли не до каждой деревни. Тогда – это звучало глупо, какая разница, все Советские люди!
Зато сегодня в целях патриотического воспитания маленькие и гордые отколовшиеся республики делят подвиг Ганиевой как половина европейских стран делят Колумба. То ли испанец, то ли голландец и в десятке городов дом, в котором он, якобы, родился.
Так и наша девушка родилась то ли в Азербайджане, то ли в Казахстане, то ли в Узбекистане. Учитывая, что в двадцатые годы границы этих республик еще не устоялись, путаница и вовсе несусветная.
С семьей то же самое. Отец из Азербайджана, мать – узбекских кровей. Дочь по логике либералов, наверное, казашка. Вот и ищи тут национальные корни подвига как хочешь.
В 1937 году Зиба оказалась дочерью репрессированных. Если верить либералам, в Советском Союзе это клеймо на всю жизнь.
Сразу вспоминается другой сын врага народа по фамилии Ельцин. Президентом, говорят, стал.
Девушку влекло к танцам, восточные мотивы выходили у нее ловко и легко. Дальше была Ташкентская филармония, потом московский ГИТИС. Задорной и обаятельной Зибе светила выдающаяся театральная карьера.
Но пришла Война и девушка, в свои восемнадцать лет пошла добровольцем на фронт. Не в двадцать три, и не в двадцать пять, в восемнадцать. На фронт.
И кстати, шла со своей боевой снайперской Мосинкой на легендарном параде седьмого ноября 1941. И никто почему-то не боялся, что дочь врага народа пальнёт в ненавистного вождя на мавзолее.
Наверное, потому что никакого парада не было, а Сталин отсиживался в Куйбышевском бункере? По крайней мере, именно так сообщает нам Солженицын. Или привирает?
На фронте тоже сразу на передовую. Почти два десятка вылазок с разведывательными отрядами за линию фронта.
Потом уже действовала как снайпер в свободном поиске. По собственной инициативе организовала в дивизии снайперские курсы и учила молодое пополнение мастерски владеть винтовкой.
А ведь, казалось бы, – хрупкая девчушка, танцы, хореография. Большой душевной силы и стальной воли девушка.
Главный боевой подвиг Зиба совершила неподалеку от блокадного Ленинграда, у села Большое Врагово. Именно там младший лейтенант Ганиева с двумя снайперскими отделениями фактически без поддержки вымела точной стрельбой фашистов из села.
Этот же бой прервал ее боевой путь. Отходящие немцы дали команду на минометный обстрел села. Один из осколков тяжело ранил девушку.
В госпитале выходили только чудом – девушка не поднималась на ноги почти год. Всего понадобилось два года лечения, чтобы перебороть последствия ранения.
Что любопытно, лечила всё это время девушку врач Мария Шверник (в годы революции псевдоним "Маруся Белая"). Приходилась Мария супругой видному партийному деятелю Николаю Швернику.
Через год после Победы Шверник станет фактически вторым человеком в СССР – Председателем Верховного Совета. Именно эту должность до него много лет занимал "всесоюзный староста" Михал Иваныч Калинин.
Вот так, человек из высших эшелонов, а жена – простой врач. День и ночь на тяжелых и кровавых дежурствах в военном госпитале. Характеризует "элиту" тех лет, не находите?
Как там у либералов, Жданов персики с бараниной в блокадном Ленинграде лопал, да? Ну-ну. Не напомните где были на той Войне дети Сталина? Такая вот была "элита".
Что еще любопытнее, когда Ганиева немного пришла в себя, супруги взяли над ней шефство. Пойти девушке было просто некуда. А чуть позднее Шверники чужую для себя узбекскую девушку удочерили официально.
После Войны Ганиева много училась и работала по научной части. Вернуться к любимым восточным танцам не позволило ранение.
Занималась Востоком, стала доктором наук и профессором. Вела научную работу в институте при Академии наук. Весьма достойный жизненный путь.
