скачать книгу бесплатно
– Дружище, вы на меня смотрите так, будто чёрта увидели.
Если б Дукат мог читать мысли, он бы понял, что был близок к истине.
– Извините, сэр, увлёкся.
Дукат протянул мне одну из кружек.
– Держите, МакАртур, вам сейчас не повредит. Мой фирменный грог, только рома поменьше. Согреет, но не опьянит – то, что нужно.
Я принял кружку из его рук и сделал большой глоток.
– Ну как? – спросил он с улыбкой, и я благодарно зажмурился.
Со дня исчезновения Маршалла Дукат начал проявлять вполне человеческие качества.
– Вы не проголодались? – спросил он, но я покачал головой:
– Нет аппетита. Хочу сегодня доделать и оставить её сохнуть. Вечером поем.
– Ну, как знаете, МакАртур. – Он пожевал губами, переводя взгляд с меня на лодку и обратно, и его торчащие баки ещё больше ощетинились. – Скажите начистоту: на кой чёрт вы её чините? Только не рассказывайте про внезапно проснувшуюся тягу к рыбной ловле.
– Вы всё равно не поверите, сэр.
– А вы попробуйте.
Я задумался, подбирая слова, потом сказал:
– Я видел Маршалла. Поздно вечером, в день его исчезновения.
Дукат молчал, пристально смотрел мне в глаза. Я выдержал его тяжёлый взгляд и пояснил:
– Я сидел на камне в бухте, где мы высадились на берег… Кажется, прошла вечность с того дня. Том вышел из моря и говорил со мной.
– И что он сказал? – Голос Дуката был так же тих и безжизненен, как голос Маршалла той памятной ночью.
– Он умолял, чтобы мы подали сигнал бедствия и бежали отсюда, как можно скорее.
– И вы только сейчас решили мне об этом сказать?
Я пожал плечами:
– А вы бы мне поверили?
Дукат попыхтел трубкой, обдумывая ответ, потом сказал:
– До Мангерсты по прямой около двадцати миль. Многовато для утлой лодки с наскоро заделанной пробоиной.
– Вы сами сказали, что море, бывает, забирает своих тружеников, – возразил я. – Ну что ж, значит судьба такая. В любом случае, сэр, я бы предпочёл, чтобы у нас была хотя бы умозрительная возможность отсюда выбраться.
Ни слова не говоря, Дукат развернулся на каблуках и пошёл к подъёму. Забравшись на пару метров выше, он обернулся и сказал:
– Про вёсла забыли, МакАртур. Грести руками собираетесь?
Не дожидаясь ответа, он зашагал по склону.
Удивлённый тем, что эта простая мысль не пришла мне на ум, я присел на киль лодки и повесил голову. Просидев так пару минут, я подскочил к самой воде и заорал:
– А вёсла, Том? Вёсла?!
На следующее утро под лодкой лежали два разномастных весла. Одно было похоже на те, какими Том выгребал на место лова, а второе, выкрашенное облупившейся зелёной краской, носило следы акульих зубов. Я показал свою находку Дукату. Он долго рассматривал их, скрёб ногтём отметины. Потом поднял глаза, и я понял: что-то изменилось.
В тот вечер я впервые увидел, как он чистит револьвер. Откровенно говоря, я вообще не знал, что у него есть оружие. Теперь большую часть дня он проводил наверху, возле горелки маяка. Он бродил по кругу, рассматривая море в бинокль, был неразговорчив и рассеян. Пару раз я пытался подняться к нему поговорить, но сразу натыкался на угрюмое: "Мне нужно побыть одному, МакАртур, будьте любезны…". Я проявлял любезность и спускался вниз, чтобы до позднего вечера слушать, как трещат половицы под его башмаками.
Однажды утром я проснулся и обнаружил, что постель Дуката тщательно застелена. Я взял полотенце, мыло и вышел из спальни.
– МакАртур! – крикнул сверху Дукат. – Я слышу, что вы уже встали. Идите сюда!
Протирая заспанные глаза, я поднялся в световую камеру. Дукат стоял перед восточным окном.
– Смотрите!
Дрожащий палец уткнулся в стекло. Я повернулся и увидел, что небо на востоке заполнило красное зарево. Его огненное полотно от края до края пересекала чёрная полоса.
– Вы моряк, МакАртур. Мне надо объяснять вам, что это значит?
Он повернулся ко мне, и я увидел, как сильно он постарел. Лоб покрыли морщины, под глазами в сетке красных прожилок набрякли мешки. Подбородок, обычно тщательно выбритый, топорщился щетиной.
– Понимаю, сэр, – ответил я. – Вы мне поможете затащить лодку внутрь?
Уже к полудню грозовой фронт подобрался вплотную к острову. Плотные тучи заволокли небо, потемнело, почти как ночью. Из низких серых клубов в такое же серое море столбами били ослепительно белые молнии. Налетел шквал, и я услышал, как зазвенели стёкла в окнах маяка. Я только разложил еду, как вдруг Дукат схватил меня за шкирку и потащил наверх.
– Быстрее, Дональд, быстрее! – кричал он, впервые назвав меня по имени, и я, потрясённый такой неожиданностью, карабкался следом. – Там, где яркий свет, мы в безопасности!
Только я взлетел за ним на самый верхний этаж, Дукат захлопнул крышку люка.
– Помогите мне, МакАртур, не стойте столбом!
Он пытался сдвинуть с места огромный рундук, забитый запасными линзами. Я упёрся рядом и, совместными усилиями, мы кое-как затащили его на люк.
– Дукат, чёрт возьми! – закричал я, забыв про субординацию. – Что происходит?
Он посмотрел на меня безумными глазами и сказал:
– Надеюсь, это их задержит.
– Кого их?
Не отвечая, он сел на пол, прислонившись спиной к основанию ацетиленовой горелки и достал револьвер. Прокрутил барабан и прицелился в сторону люка. Удовлетворённо кивнув, высыпал из кармана горсть патронов и выставил их в ряд между широко расставленных ног.
– Мистер Дукат, с вами всё в порядке? – спросил я, с беспокойством заглядывая ему в глаза.
– Зажигайте чёртов фонарь, МакАртур. Никто вас от служебных обязанностей не освобождал! – рявкнул он и продолжил расставлять перед собой золотистые патроны.
Все мои попытки выяснить хоть что-то не увенчались успехом. Дукат выглядел совершенным безумцем. Мои вопросы он пропускал мимо ушей и упрямо избегал смотреть мне в глаза.
Буря снаружи разыгралась не на шутку. Порывы ветра бросали потоки воды в окна, и толстое стекло прогибалось и звенело под их ударами. От линз за моей спиной шёл нестерпимый жар. Я чувствовал, как закипают мои мозги. Какое-то время я пробовал сидеть, как Дукат, прислонившись к основанию ацетиленовой горелки, но прохладней там не было. Поэтому я слонялся вокруг неё, избегая концентрированного луча, плотного настолько, что я мог бы потрогать его руками.
Дукат, казалось, ничего этого не замечал. Он сидел на полу перед выставленными в два ряда патронами. Револьвер с взведённым курком лежал под его правой ладонью, стволом к забаррикадированному люку. Сфокусированный линзой Френеля луч отбрасывал непроницаемо чёрные тени. Дукат молчал, и я видел только его ноги в потрёпанных башмаках.
Опасаясь, что очередной шквал разобьёт стекло и обрушит на меня поток осколков, я перебрался к западной стороне и выглянул в окно. Контраст между светом и тьмой был таким резким, что я почти ослеп. Прикрыв по бокам лицо ладонями, я застыл, прижавшись к холодному стеклу. Постепенно глаза начали привыкать. Тьма снаружи запестрела светлыми и тёмными пятнами, и я понял, где заканчивается берег и начинается море.
Буйство стихий осталось за моей спиной. Здесь же буря огибала крутые берега нашей скалы, создавая относительно спокойный карман как раз со стороны рыбачьей бухточки. Я вглядывался в расселину, спускающуюся к ней, и думал, как хорошо, что мы успели затащить лодку с вёслами внутрь. Я вспоминал наши рыбалки с Томом, разговоры, его тёплую мальчишескую улыбку, а потом ровный и безжизненный голос в бухте высадки, и ужас брал меня за горло.
Наверное, слишком сильно разыгралась моя фантазия: мне показалось, что из расселины выползла тень, и стелясь по земле, как огромная ящерица, шустро перебежала к маяку. Я зажмурился до плавающих пятен и снова приник к стеклу, всматриваясь в темноту. Теперь я понял, что мне не показалось. Ещё одна тень выбралась из расселины и кинулась к стене. Когда над краем скалы поднялась третья голова, я крикнул:
– Дукат! Там из бухты вылезают какие-то люди и бегут к маяку.
И услышал его спокойный голос:
– Это не люди, МакАртур, неужели вы ещё этого не поняли? Это ваш Маршалл и его новые друзья!
– Бросьте, Дукат, Маршалл не причинит нам вреда!
– Вы так уверены? – усмехнулся Дукат. – Представьте, что вы – солдат. Вы можете быть прекрасным человеком, но дали присягу, и когда будет надо, вы будете, чёрт вас подери, убивать, потому что это и есть ваша работа. Вам ясно?
– И что делать? – растерялся я.
– Вам – ничего! У вас даже пистолета нет. Забейтесь в какой-нибудь угол и молитесь, чтобы мы смогли пережить эту ночь… – он взглянул на часы и горько усмехнулся: – Которая ещё даже не началась. Всё, уйдите, МакАртур, не перекрывайте мне линию стрельбы.
Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться на свой наблюдательный пункт. Я вглядывался в темноту за окном, но никаких движущихся пятен больше не было. Ветер, казалось, немного стих, зато усилился ливень. За потоками воды, льющимися за стеклом, разглядеть что-то было уже невозможно. Пришлось расписаться в собственной бесполезности.
Я опустился на пол спиной к линзам и склонил голову. Попытался вспомнить молитвы, но кроме "Отец наш небесный" в голову ничего не лезло, а он, со слов Тома, спасти от этих тварей не мог.
Шло время, но ничего не происходило. Буря достигла плато и не усиливалась, но и не ослабевала. От жара, бьющего в спину, меня разморило, и я, кажется, задремал. Когда снизу раздался грохот, я подскочил от неожиданности и чуть не растянулся на полу. Голова трещала, как с перепоя, а в горле пересохло. Воздух в фонаре разогрелся, а свет, бьющий сквозь линзы, выжег всю влагу. Я на четвереньках переполз к Дукату с обратной стороны, памятуя его слова про линию стрельбы, и опустился на пол рядом.
– В горле совсем пересохло, – просипел я. – Вы воды, случайно, не взяли?
– Нет, – ответил он, протягивая мне фляжку. – Только бурбон. Будете?
Я сделал осторожный глоток, и огненная жидкость добавила жара, но после неё стало легче.
– Спасибо, – сказал я, возвращая виски. – Так может объясните уже, от кого мы тут прячемся?
– Понятия не имею, – пожал он плечами.
– Интересный поворот. А выглядели вы, как человек, который знает, что делает.
– МакАртур, – сморщился он с досадой. – я в состоянии сложить два плюс два. Ну в лодку я бы ещё мог поверить, но в то, что вы станете нырять в холодное море за вёслами, да ещё и их найдёте, что уж совсем невероятно?.. Ну согласитесь, несложно понять, что мы столкнулись с тем, что выходит за рамки обыденного. Есть смысл принять всё сказанное вами на веру. – Он поболтал в воздухе флягой, пытаясь определить, сколько в ней осталось и со вздохом сунул её во внутренний карман. – Знаете, Дональд, у меня старая привычка: в любой переделке я готовлюсь к наихудшему. После вашего запоздалого признания, я взвесил все за и против и решил: то, что вы рассказали, и есть худшее, что может случиться, как бы странно оно ни звучало.
– Удивительная у вас логика.
– Моя логика много раз спасала мне жизнь. Будем надеяться, что спасёт и сегодня.
– Ну хорошо! – заметил я провал в его рассуждениях. – А свет? Почему вы сказали, что там, где свет, мы в безопасности?
– МакАртур! Вы меня разочаровываете. А кто мне рассказал о том, что Маршалл, вылезший из ледяной воды в первозданной наготе, просил вас выключить фонарь? Холод ему ни по чём, а от чахлой керосинки – непереносимые страдания?
– Ясно, – поник я. – А можете дать ещё глоточек? С виски как-то легче переживать эту ночь. Хоть это и бурбон.
Дукат глянул на меня косо, но достал флягу.
– Глотните, но немного. Ночь долгая.
Жара продолжала давить на мозги. Мы сидели с Дукатом бок о бок, говорить было особо не о чем, молиться некому. Снизу раздавался какой-то неясный шум, но источник его определить было невозможно. За стеклом завывал ветер.
– Долго до рассвета? – спросил я. Мои часы остались на тумбочке в спальне, где бродили сейчас эти жуткие создания.
– Больше пяти часов, – ответил Дукат, щёлкнув крышкой старомодной луковицы.
Я обречённо выдохнул. Внизу заскрипели ступени. Дукат насторожился. Он выставил локоть в сторону люка и уложил револьвер на сгиб. Мы замерли. Дукат казался невозмутимым, но я видел, как подрагивает ствол. Шаги приближались. Кто-то невидимый поднимался по винтовой лестнице к люку. Он остановился, стало тихо, потом скрипнули петли, но крышка не подалась. Раздался удар, и рундук глухо подпрыгнул.
– Чёрт, сильная тварь! – сказал Дукат. – Полезайте наверх.
Собрав волю в кулак, я вскарабкался на рундук. Дукат встал рядом, широко расставив ноги. Ствол пистолета он направил на край крышки, торчащий из-под нашей импровизированной баррикады. Снизу стукнули ещё раз, и по тому, как подпрыгнул неподъёмный ящик под моими ногами, я понял, что удар такого кулака пробьёт мне грудь насквозь. Я встал на колени и обеими руками вцепился в крышку.
После следующего удара затрещало дерево. Ещё один удар, и кусок доски просвистел в дюйме от носа Дуката. В образовавшуюся дыру просунулась рука и зашарила по полу. Дукат дважды выстрелил в кисть. Рука исчезла, с лестницы раздался истошный крик, совершенно человеческий. Дукат упал на колени перед дырой в люке и выстрелил ещё дважды. Вопль оборвался, влажно врезалось тело в пол далеко внизу.
– Их можно убить, хорошая новость, – ухмыльнулся Дукат и подхватил четыре патрона с пола. Быстро загнав их в барабан, он встал наизготовку. Внизу было тихо, по лестнице больше никто не поднимался. – МакАртур, – сказал он шёпотом. – Ветер стихает. Посмотрите в окно: новые твари не лезут?
Я прокрался к своему старому наблюдательному пункту и уставился в темноту. Сначала ничего не происходило, потом я увидел, как от стены маяка внизу отделились две тени. Они тащили за собой третью. Поднесли её к обрыву и, раскачав, зашвырнули в океан. Тени бегом вернулись ко входу в маяк. Внизу послышалась возня, металлический скрежет. Свет маяка начал угасать, в фонаре наступила темнота.
– Они перекрыли трубу? – Изумлённо спросил я.
– То, что они разумны, я понял по вашему рассказу, а Маршалл прекрасно знает, как тут всё устроено, – ответил Дукат.
– И что мы будем делать?
– Ждать, – он спокойно достал из кармана флягу, отхлебнул сам и протянул мне.
Внизу движение продолжалось. Звенел металл, потом что-то разлилось, забурлило. Я напряжённо прислушивался к звукам снизу.
– Кажется, мы остались без топлива, – сказал я.
– Паршиво, – равнодушно ответил Дукат, вынимая из кармана новые патроны взамен использованных.
Буря за окном постепенно затихала, ветер разогнал тучи. Показалась полная луна, а на востоке небо посерело, даря надежду. Возня внизу продолжалась, но там было темно, а стрелять наугад Дукат не хотел. Потом наступила тишина, перемежаемая тихими щелчками, едва различимыми среди бульканья карбида. И, когда мы думали, что твари ушли, совсем близко раздался ровный голос:
– Мы дарим вам ещё один день.
