Полная версия:
Графиня на неделю
– Очень вам признателен, мадам.
– Уверяю вас, моих средств более чем достаточно, чтобы оплатить все, что я делаю. Я просто воспользовалась вашим домом и вашим именем.
– Просто воспользовались?!
– Вам они тогда не были нужны, – не сдавалась она. – Я не ожидала, что вы первым делом поедете сюда, в наименее значимое из ваших владений!
– Значит, вы продолжали бы свой фарс? Ну, мадам, хладнокровия вам не занимать!
– Я хочу выяснить, что произошло с моим мужем! Ну почему вы считаете мое поведение таким странным?
Раздосадованно вздохнув, он рывком поднялся с места.
– Во-первых, вы поступили безрассудно. – Он принялся расхаживать туда-сюда. – А во-вторых, это чертовски опасно. Неужели вам не с кем было посоветоваться? С родственниками, друзьями?
– Родных у меня нет. Ну а среди друзей нет ни одного, кому я могла бы доверять.
– Почему вы не посоветовались с родственниками мужа?
– У сэра Адама Роффи слабое сердце. Грудная жаба. Смерть сына его подкосила, и я не хотела добавлять ему забот.
Он посмотрел на нее исподлобья:
– Роффи известно, что вы задумали?
Арабелла покачала головой:
– Они думают, что я поехала к старой школьной подруге. Они не будут беспокоиться, потому что со мной Рут, моя горничная.
– И что? Глупее ничего не придумать… Сколько вам лет?
– Двадцать два! – Она вскинула голову.
– Вы очень мало знаете о мире. В то время как мне… – Он замолчал и провел рукой по волосам. – Мне известно о нем слишком много.
– Я о том осведомлена! – воскликнула она. – Хоть вы и унаследовали титул, вы тем не менее преступник!
Его глаза потемнели. Она готовилась к гневной отповеди, но он просто пожал плечами.
– Не отрицаю. Но тем больше причин, почему вам не следует здесь находиться. Вам вообще не стоило приводить в исполнение столь опрометчивый замысел – одной и без защиты.
Внезапно Арабелла ощутила страшную усталость. С детства Джордж составлял весь ее мир. Посмотрев на графа, она сдавленным голосом произнесла:
– Ради чего же еще мне жить?
Рэн увидел, как блестят ее изумрудные глаза, и подумал: должно быть, она очень любила своего мужа. Сердце у него сжалось, и он, отвернувшись, снова принялся расхаживать по комнате.
– Узнали вы что-нибудь полезное для себя? – спросил он.
– Очень мало, – призналась Арабелла. – Я хочу узнать, кто еще гостил в Меон-Хаус одновременно с Джорджем. Я надеялась, что сегодня…
Он услышал, как она всхлипнула, и, повернувшись к ней, заметил, как она украдкой вытирает глаза. Он еще немного походил, пытаясь убедить себя, что план, который постепенно складывался у него в голове, такой же безрассудный, как и замысел новой знакомой.
– Отлично. – Он остановился рядом с ней. – Давайте еще немного продолжим этот маскарад.
– Что, простите?! – Она изумленно воззрилась на него.
– Я вам помогу. Завтра напишу записку, попросив прощения за сегодняшнее происшествие, и мы постараемся получше познакомиться с дамой, надеясь, что она сообщит нам что-нибудь еще.
– Нет! – Арабелла вскочила на ноги и посмотрела на него так, словно он вдруг сошел с ума. – Я не могу здесь оставаться!
– Почему? Ведь до сегодняшнего дня вам это не мешало.
– До сегодняшнего дня все складывалось по-другому. Здесь не было вас!
– А теперь я здесь. – Он улыбнулся. – Что прибавляет достоверности вашему присутствию. – Заметив выражение ужаса на ее лице, он добавил: – Мадам, во имя всего святого, я вовсе не намекаю на то, что мы будем мужем и женой в каком-то еще смысле, кроме имени, но жить под одной крышей нам необходимо! Я уже выяснил, что в Бомонте имеются отдельные спальни для графа и его супруги, так что посвятить в дело придется только вашу горничную и моего камердинера…
– Но ведь вы… преступник! – перебила она, вставая за кресло. – Может быть, даже убийца.
Рэн остановился. Желание смеяться у него пропало.
– Вам следовало подумать об этом до того, как вы затеяли свой фарс, – возразил он. – Что ж, позвольте хоть немного развеять ваши страхи. Самым моим большим преступлением стало то, что я оказался молодым дураком! Меня приговорили к ссылке на четырнадцать лет. С трудом пережив транспортировку по морю, я приготовился понести наказание и начать новую жизнь на другом краю света. Обстоятельства, в виде помилования и смерти старого графа, сложились так, что мне пришлось вернуться в Англию.
– Но едва ли пройдет много времени до того, как все узнают о вашем возвращении! – возразила она. – И скоро станет известно, что у вас нет никакой жены.
– Надеюсь, к тому времени, как эти сведения дойдут до Девона, мы закончим здесь все наши дела. Вы исчезнете, и никому не придется выяснять, кто вы такая на самом деле.
– А как же ваши слуги? – в отчаянии спросила Арабелла. – Что они подумают, поняв, что вы их обманули?
– Они решат, что вы моя любовница. И что? Разве не такого поведения ждут от лордов? – Он пожал плечами. – Все скоро обо всем забудут.
– Но не я!
Она тряхнула головой и смерила его воинственным взглядом. Глаза у нее горели. Внезапно ему стало не по себе. Он не хотел, чтобы она плохо о нем думала.
– Инсинуация нравится мне не больше, чем вам, – сказал он, – но что сделано, то сделано. Итак, мадам, выбирайте. Либо вы принимаете мою помощь, либо прекращаете расследование и уезжаете домой.
Арабелла в упор смотрела на графа. Уехав из Линкольншира, она поняла, насколько беззащитна и насколько одинока. Правда, с ней была Рут. Верная горничная служила ей с самого раннего детства, но в случае настоящей опасности она и Рут подвергала риску. Лорд Уэстрей вполне способен помочь ей добыть нужные сведения. Если бы только можно было забыть прошлое!
Ей пришло в голову, что она готова без труда забыть его преступления. Может быть, она просто проявляет милосердие? Все гости в Меон-Хаус охотно познакомились с новым графом, несмотря на его запятнанную репутацию. Правда, они-то не притворялись его супругами!
Она тяжело вздохнула.
– Что ж, хорошо, сэр. Я приму вашу помощь… – Помолчав, она добавила: – Я вам очень признательна.
Граф немного расслабился, и она заметила, что он улыбается.
– Нет, вовсе вы не признательны. Вы бы охотно послали меня к дьяволу.
Ее гнев куда-то улетучился.
– Это было бы очень невежливо, верно? Да еще в вашем доме.
– Да, действительно. – Теперь он улыбался искренне. – Отправляйтесь спать! Мы все обсудим утром.
Арабелле самой удалось еле заметно улыбнуться, и, негромко пожелав ему спокойной ночи, она покинула комнату.
Наверху, в спальне, она увидела Рут. Горничная расхаживала туда-сюда по комнате.
– Хвала небесам! – Она взяла хозяйку за плечи и развернула к свету, подвергнув ее внимательному осмотру. – Что случилось? Что он с вами сделал?
– Ничего, Рут. Совершенно никакого вреда.
Горничная громко вздохнула и опустилась на стул.
– Я страшно разволновалась, когда услышала, что появился граф Уэстрей и везет вас сюда! Боюсь, мисс Арабелла, мы погибли.
– Чушь! Небольшая заминка, Рут, не больше.
– Разве он не выставил вас самозванкой?
Ей неожиданно стало смешно.
– Наоборот, – весело проговорила она. – Он согласился нам помочь!
Похоже, ее слова нисколько не убедили горничную. Рут нахмурилась.
– А что его светлость хочет взамен?
Арабелла не могла отрицать, что и сама задавалась тем же вопросом, но пока она не была готова об этом размышлять.
– Я ничего ему не обещала, – сказала она наконец. – А теперь, Рут, помогите мне раздеться. Очень хочется спать!
Вскоре Арабелла осталась одна в своей комнате, в постели. Горела лишь свеча рядом с кроватью. Она лежала на мягких подушках, глядя на балдахин над кроватью и думая о новом лорде Уэстрее.
Она не знала, что и думать о нем. Казалось, он не возмутился из-за ее обмана, он просто веселился. Может быть, по сравнению с его собственными темными делами ее маскарад казался пустяком, но, когда она упомянула его прошлое, он поежился, как будто она задела открытую рану. Жаль, что ей неизвестно, что именно он натворил. Она не стала наводить справки о его прошлом, потому что в то время это казалось ей несущественным.
Интересно, сколько ему было лет, когда его осудили? Если сейчас ему на вид не больше тридцати, значит, тогда он был совсем молодым – двадцать один или двадцать два года. Складки вокруг глаз и рта образовались не только от смеха. Его руки, как она заметила, были не мягкими, а мозолистыми от тяжелой физической работы.
Как он выжил? Какие лишения перенес? Он получил полное помилование за свои преступления, но жизнь, которую он вел последние шесть лет, должно быть, оставила на нем рубцы. А она находится в его доме и выдает себя за его жену! Как ни странно, последняя мысль нисколько ее не беспокоила. Она не боялась нового графа – хотя, возможно, и следовало бы…
Арабелла выскользнула из кровати и подошла к двери, соединявшей ее спальню со спальней графа. В замке торчал ключ. Она повернула его и удовлетворенно кивнула, услышав мягкий щелчок. Лучше ничего не оставлять на волю случая!
Глава 4
Рэндольф проснулся, когда камердинер принялся растапливать камин, чтобы развеять сырой, промозглый полумрак ноябрьского английского дня.
– Доброе утро, милорд. Для вас приготовлена горячая вода. Если вам угодно, я зажгу больше свечей.
– Нет, Джозеф, спасибо. Здесь достаточно света.
Рэн поудобнее улегся на горе подушек и закинул руки за голову. Он не сводил взгляда с темневшей вдали двери в смежную комнату. Вчера он заметил, что с другой стороны в замок вставлен ключ. Граф не сомневался в том, что дверь заперта.
Все правильно… хотя, зная, что Арабелла в соседней комнате, он долго не мог уснуть. Несколько мгновений он предавался приятным раздумьям, представляя себе ее спящей: густые золотистые волосы разметались по подушкам, глаза закрыты, длинные ресницы отбрасывают тени, мягкие алые губы так и напрашиваются на утренний поцелуй…
Довольно! Рэн заворочался в постели. Приятные мечтания, но пора выкинуть их из головы. Он отбросил одеяло и встал.
Миссис Арабелла Роффи совсем недавно овдовела и еще горюет по мужу. Только бессердечный негодяй воспользуется преимуществами своего положения.
Арабелла спустилась в столовую, когда граф заканчивал завтракать. Она замешкалась на пороге, неуверенная и смущенная. Рэн ободряюще улыбнулся ей:
– Доброе утро, миледи.
Она выглядела особенно привлекательно в голубом утреннем платье. Ее золотистые волосы были перехвачены лентой в тон платью. Рэн с трудом удержался, чтобы не вскочить с места и не проводить ее к стулу. Рядом оказался лакей, который и сопроводил ее; второй стоял наготове, чтобы налить ей кофе и предложить свежеиспеченную булочку.
– Надеюсь, вы хорошо спали? – спросил он, когда слуги вышли.
– Да. Благодарю вас, милорд.
– Предпочитаю, чтобы вы называли меня Рэндольфом.
Краска залила ее лицо.
– Я не могу!
– Почему? Предполагается, что мы муж и жена. – Он отодвинул пустую тарелку. – Предупреждаю, я не собираюсь обращаться к вам «миледи» всякий раз, когда мне нужно с вами заговорить. Я буду звать вас Арабелла. – Он прищурился. – Ведь вас так зовут?
Она вскинула подбородок.
– Конечно. Я бы не стала вам лгать, милорд.
– Да, будет куда лучше, если мы будем правдивы друг с другом. Какие у вас планы на сегодня?
– Никаких.
Рэну показалось, что его вопрос застал ее врасплох.
– Если бы вы не приехали, сегодня утром я была бы в Меон-Хаус.
– Вы обвиняете меня в том, что я захотел познакомиться с женщиной, выдающей себя за мою жену?
– Конечно нет!
– Сегодня мы нанесем визит леди Меон, и я извинюсь за то, что так рано увез вас. Хотя все было вполне естественно.
Она покраснела.
– Это было унизительно.
– Мне очень жаль, но я считаю, что вы заслужили небольшое наказание, а вы?
Он улыбнулся, показывая, что не сердится, но Арабелла не заметила его улыбки. Она старалась не смотреть ему в глаза. Напустила на себя равнодушный вид и старательно занималась завтраком. Рэн вздохнул. Может быть, лучше ей оставаться отчужденной. Слишком большое искушение пофлиртовать с ней.
– Вы обещали, что поможете мне, – тихо проговорила она.
– И помогу, но, если вы хотите продолжать маскарад, для начала мне нужно знать, что вы рассказали слугам.
– Почти ничего. Я просто объяснила, что вы вернулись в Англию без извещения.
– Что ж, это правда! Как вы объяснили то, что приехали в Бомонт одна?
– Сказала, что дела требуют вашего присутствия в другом месте. – Она прикусила губу. – Возможно, я создала впечатление, что мы поссорились.
– Расскажите, что вы рассчитывали узнать в Меон-Хаус, – попросил он.
Арабелла задумалась.
– Я надеялась выяснить, что там происходит и кто из друзей Джорджа находился там одновременно с ним. Видите ли, он мне этого не говорил, а его друзей я почти не знала. К нам в Ривсби-Холл приезжали только двое. Один из них был шафером Джорджа на нашей свадьбе, а второго звали Фредерик Летчмор. Он приехал к нам вскоре после того, как Джордж вернулся в последний раз. Муж с нетерпением ждал его приезда. Он волновался, как ребенок, который предвкушает угощение.
– Подобное поведение было обычным для вашего мужа? – спросил Рэн.
Она смутилась и ответила не сразу.
– В последний год его характер переменился. У него начались резкие перепады настроения. Только что он само очарование, сама беззаботность, а в следующий миг впадает в отчаяние. Когда приехал мистер Летчмор, Джордж попросил меня оставить их наедине, потому что им надо поговорить. Я вышла, но вскоре Джордж выпроводил мистера Летчмора. Таким злым я его еще не видела! Отчетливо помню, что он сказал: «Ты убил меня, Фредди, я думал, ты мне поможешь, а ты меня подвел». Потом мистер Летчмор выбежал прочь, и больше мы его не видели.
– А вы выяснили, как именно он подвел вашего мужа? – спросил Рэн.
Арабелла покачала головой.
– После его визита Джордж пришел в ярость, он буквально стал невменяемым и распространялся о ложных друзьях, как он их называл. После его смерти я написала обоим, но не думаю, что мои письма дошли до адресатов, потому что они мне не ответили. Выяснилось, что Летчмор покинул Англию. Может быть, он хотел избежать наказания после смерти Джорджа? И я задумалась… Не был ли он одним из тех азартных игроков, которые стремятся обобрать излишне доверчивых молодых людей и лишить их состояния?
– Вы думаете, что ваш муж был одним из… таких излишне доверчивых молодых людей?
– Да! Особенно после того, как открылось, сколько денег он растратил всего за три месяца. Тем понятнее его гнев на мистера Летчмора. Джордж ведь так и не объяснил мне, почему вдруг так переменился к другу.
– Иногда люди меняются из-за болезни, – заговорил Рэн, тщательно подбирая слова. – Пожалуйста, расскажите о последних днях мужа, если это не слишком больно для вас.
Арабелла отставила тарелку в сторону и некоторое время сидела неподвижно, глядя зелеными глазами в пустоту.
– Когда он приехал домой в тот последний раз, был очень расстроен. Никогда его таким не видела. Он не спал по нескольку дней, но иногда впадал в эйфорию и мечтал о том, что мы сделаем, когда ему станет лучше. А после он снова мрачнел, и ничто его не радовало… Признаю, мне неприятно было находиться рядом с Джорджем, когда на него нападало такое настроение. Он на всех бросался. Он даже ругал доктора Филпса и жаловался, что все против него, что мы все хотим его убить. Врач не нашел средства от его недуга. Джордж все больше слабел. Его часто тошнило; он не мог есть. Кроме того, он испытывал сильную жажду и часто не понимал, где находится.
Рэн поставил локти на стол и, подавшись вперед, посмотрел на нее в упор:
– Какова же была причина его недомогания?
Арабелла всплеснула руками.
– Доктор Филпс записал причиной смерти судороги, но, по-моему, он поступил так, чтобы избежать скандала.
– А что доктор сказал вам наедине?
– А я с ним подробно и не говорила.
– Но вы были женой Роффи. Неужели доктор не сказал вам, что с вашим мужем?
Арабелла опустила глаза.
– За ним ухаживала леди Роффи; она же беседовала с доктором Филпсом. Но когда я предположила, что Джорджа могли отравить, свекровь не стала со мной спорить.
Рэн вертел в руках кофейную чашку.
– Вы овдовели, прожив в браке три месяца, и говорите, что большую часть этого времени ваш муж был в отъезде. Насколько хорошо вы его знали?
Тревога покинула ее лицо, и она улыбнулась.
– Мы с Джорджем знали друг друга всю жизнь! Видите ли, имения наших родителей граничат друг с другом. После того как мои родители умерли, сэр Адам и леди Роффи взяли меня к себе. Мне было десять лет, Джорджу немногим больше. Они все были очень добры ко мне, а Джордж был как старший брат… – Помолчав, она простодушно добавила: – Я его боготворила.
Рэн крепче сжал чашку.
– Значит, у вас был брак по любви.
– Конечно. Наши родители всегда хотели, чтобы две семьи объединились. Но не нужно думать, что нас принудили к браку. – По ее лицу пробежала тень. – Я вышла бы за Джорджа, как только окончила школу, но он говорил, что нужно подождать. Он не хотел торопить меня со свадьбой. Полагал, что я еще могу передумать, хотя я-то знала, что ни за что не передумаю.
– Значит, в свет вас вывозила леди Роффи? Почему она не отвезла вас в Лондон?
– В том не было необходимости. Мне нравилось жить в Ривсби-Холл.
– Но там, должно быть, довольно ограниченное общество. Судя по вашим словам, ваш жених хотел, чтобы вы убедились в собственных чувствах?
– Да, но я всегда любила только его.
– Значит, он не жил там все время?
– Он часто уезжал, навещал друзей, а в Лондоне жил в тамошнем особняке своих родителей.
– А с его родителями жили вы…
– Вы говорите так, словно я была там узницей, – возмутилась она. – Ваши подозрения просто нелепы! И никак не помогут мне выяснить, что произошло с моим мужем!
Арабелла привстала, и он поспешно попросил:
– Пожалуйста, не уходите. Простите меня, я просто пытаюсь во всем разобраться.
Она снова села, и он продолжал:
– Этот мистер Летчмор… Больше вы его не видели? Если он был таким близким другом, разве он не приехал бы на похороны, пусть даже они и поссорились?
– Говорю вам, он уехал за границу. Прислал свои соболезнования, но в то время я радовалась тому, что он не приехал. Последние дни Джордж горько осуждал и проклинал его. – Она сцепила руки и посмотрела на Рэна. – И только потом, когда узнала состояние финансов Джорджа, я заподозрила, что в гостях с ним могло что-то случиться.
Она покачала головой, когда Рэн предложил ей еще кофе. Он долил кофе себе и тихо спросил:
– Что вы подозреваете?
– Разве не очевидно? Его обманом лишили денег. Вспомните, вчера вечером сама леди Меон призналась, что они играют по-крупному.
– Играть в азартные игры на крупные суммы не противозаконно, – заметил он. – Как и проигрывать.
– Да, я знаю, но Джордж был добрейшим, мягчайшим из людей! Вы бы видели, каким он вернулся домой в последний раз, такой злой, с подорванным здоровьем! – Она приложила ладонь к щеке. – А однажды, когда я зашла в его комнату, он сказал, что ему не следовало ездить в Меон-Хаус, что все они воры… – Она нахмурилась. – По крайней мере, я думаю, что он имел в виду именно это. В конце его стало довольно трудно понимать.
– Вы ухаживали за ним?
– Не так много, как мне бы хотелось. Леди Роффи думала, что я, возможно, ношу под сердцем его ребенка; она считала, что ради ребенка я не должна приближаться к больному. Я с ней не спорила, тем более что и доктор Филпс с ней согласился! – Арабелла вздохнула. – Мы были женаты так недолго… наверное, естественно, что доктор последовал совету родителей Джорджа. Иногда мне кажется: если бы мы жили в собственном доме, все могло бы сложиться по-другому. – Она пожала плечами. – Но в конце концов я радовалась их поддержке, когда он… умер.
– Мне очень жаль. Вам пришлось очень тяжело, ведь вы лишились мужа так скоро после свадьбы.
– Мы пробыли вместе, как муж и жена, меньше недели после венчания, – сказала она, вытирая глаза. – Потом он вынужден был ехать в Лондон, потому что ему написал друг, которому требовалась его помощь. Неужели это не доказывает, за какого хорошего и доброго человека я вышла замуж? – Рэн молчал, и она продолжала с некоторым вызовом: – Джордж с гораздо бо́льшим удовольствием проводил бы время со мной. Он сам мне так говорил.
– А из Лондона он поехал прямиком в Девон?
– Да. Его поездка в Меон-Хаус была запланирована заранее; он никак не мог ее отменить. Его родители тоже не радовались тому, что он собирался туда, но и им пришлось признать: раз он обещал, должен ехать. Когда вернулся домой, он умирал. Теперь вы понимаете, почему я хочу добиться для него справедливости? Если кто-то виноват в смерти Джорджа, они ответят!
Рэндольф молчал. Он прекрасно помнил, какие искушения подстерегают молодых людей с деньгами в кармане. Чутье подсказывало, миссис Арабелла затеяла сумасбродное предприятие, она хватается за соломинку, но не желает признать, что ее муж был транжирой. Но если он ей не поможет, она продолжит расследование в одиночку и, скорее всего, попадет в беду. Он помешивал кофе, давая себе время поразмыслить.
– Я все время думаю и думаю, – продолжала Арабелла, неотрывно глядя на стол. – Меон-Хаус – моя единственная зацепка. Я знаю, что Джордж приезжал туда, и знаю, чем он занимался перед смертью. Наверняка должна быть какая-то связь! Я в этом убеждена.
– В таком случае нам стоит больше узнать о леди Меон, – сказал Рэндольф. – Но сейчас мы мало что можем сделать. День сегодня погожий. Я решил прогуляться по парку и осмотреть свои владения. Хотите ко мне присоединиться?
Увидев выражение ее лица, он рассмеялся.
– Мадам, вы не созданы для шпионажа. Все ваши мысли написаны у вас на лице. Вы хотите сейчас же поехать в Меон-Хаус и поговорить с хозяйкой, разве не так? Однако, скорее всего, леди Меон еще не выходила из спальни. И потом, если вы не готовы признаться ей, кто вы такая, и напрямую расспросить о том времени, когда у нее гостил ваш муж, едва ли вы узнаете что-либо полезное.
– Да, вы правы. – Арабелла виновато улыбнулась. – Мне, наверное, стоит запастись терпением. Что ж, милорд, я согласна. Дайте мне время сходить за шалью, и я к вам присоединюсь.
Было холодно, но светило солнце, когда они вышли из дому; по голубому небу рассыпались небольшие облачка. Обойдя конюшни, служебные постройки и огород и решив, что все находится в сравнительно неплохом состоянии, они направились в парк, который окружал дом с юга и запада.
Парк уступами спускался от дома; он образовывал ряд террас. Они спустились на нижний уровень. Плодовый сад отделяла от парка каменная стена. Широкая гравийная дорожка вилась между клумбами, на которых еще цвели осенние цветы. Рэндольф глубоко вздохнул, снова осознав, как ему недоставало бодрящей свежести английской осени. Арабелла наслаждалась видами и расспрашивала, какие красоты и какие растения имеются на другом краю света.
– В прошлом году я ездила в Линкольн на лекцию о капитане Куке и его путешествиях в Южное полушарие, – сказала она. – Должно быть, Англия кажется вам совсем другой – и вы по-другому здесь себя чувствуете.
– Здесь холоднее, – ответил он. – И птицы, как правило, мельче и не такие пестрые. И поют они нежнее. И цветы в Сиднейской бухте совсем другие, не такие, как в Англии. Там цветы более яркие, под стать жаркой стране, где после летних гроз от камней поднимается пар. – Он обвел руками ближайшие клумбы. – Хотя я уверен, что летом здесь очень красиво. Но больше всего перемен я замечаю на ночном небе. Другие звезды!
– Вы тоже на них смотрите? – спросила Арабелла, оборачиваясь к нему с улыбкой. – Раньше, в школе, я часами сидела у окна и высматривала падающие звезды, чтобы загадать желание.
– Что же вы загадывали?
– Ах… – Она отмахнулась. – Сначала что-то недостижимое, например, чтобы мама и папа не умирали от лихорадки. Позже я мечтала, чтобы прекрасный принц увез меня и женился на мне. – Она рассмеялась. – Это желание отчасти сбылось, только приехали за мной сэр Адам и леди Роффи; они увезли меня к себе.
– И вы вышли за их сына.
– Да. Мой прекрасный принц! Хотя этого можно было и не загадывать. Наша помолвка состоялась давно, еще в детстве. Я уже говорила, что любила его всю жизнь.
– Люди меняются.
– Но не Джордж! – уверенно возразила она. – Когда я закончила обучение и вернулась в Ривсби-Холл, мы были так же влюблены друг в друга, как прежде. К тому времени он, конечно, уже учился в университете, но я видела его всякий раз, как он приезжал домой на каникулы. Или если его временно отчисляли. – Она рассмеялась. – Такое случалось частенько!