Песнь красных песков

Вздохнув, я плеснул чай и установился на душистый напиток. Пока считал листья на самом дне глиняной чашки, скребущие мысли плавно перетекли от картин прошлого к последнему разговору со старшим братом.

– Одна кровь, один народ, – усмехнулся в тот вечер Терлак.

Задание короля давило тягостным бременем на плечи, я сосредоточенно собирал по комнате нехитрые пожитки и раздраженно бросал их в седельную сумку. Присутствие братца подливало кипящего масла в котел раскаленного гнева: мы недавно отпели леди Юну, которую я всю жизнь называл «матерью», – а люди и нелюди в замке спокойно продолжили мирное существование. Никто не скорбел, лишь изредка у портрета в главном зале останавливалась гномка и крестилась, чтобы через мгновение унестись по делам.

– Общие родители не превращают нас в семью, – выплюнул я, накручивая себя сильнее.

Надоели! И удушливая забота Амалии, и ворчание кузенов, и няньканье близняшек-племянниц, и всхлипы кузины по ночам. Они все с жалостью косились в мою сторону, некоторые слуги предлагали помощь в интимном плане: подать уточку, полить с ковша. На фоне массового подтирания моих соплей – выглядело особенно мерзко.

Еще Терлак. Боги, как он меня бесил. Гораздо сильнее, чем прежде.

– Чего ты злишься? – братец откинулся на спинку, и серебристая рябь радужки глаз внезапно потускнела. – Я не знаю, как подступиться к тебе. Думал, что пойму и прощу наконец после всего произошедшего…

– Не получается? Вот и не нужно!

Моя агрессия проползла между нами ядовитой змеей. Терлак подскочил, но резкая смена движений вызвала головокружение, и его повело в сторону. Почти не задумываясь, я протянул руку, чтобы удержать брата за камзол, и невольно охнул от последовавшей за этим реакции.

Лезвие ветра мазнуло по коже, рассекло до крови попавшую под раздачу ладонь. Боли я не ощутил, ведь рука давно потеряла чувствительность. Однако рубиновые капли, что проступили следом, – они сказали об истинном отношении Терлака ко мне.

– Я не… – начал он и осекся.

– Все в порядке, – горькая желчь легла на язык. – Кто доверится убийце, верно? Вдруг у меня еще парочка зараженных насекомых в кармане припрятаны.

Терлак мне не доверял, а я не настаивал. Пусть бы провалился трижды наш король, но навязанная поездка превратилась в отличный способ решения проблем. Нет меня – нет никакой неловкости.

– Пол, – нахмурил рыжие брови брат.

Я поднял голову, окинул Терлака взглядом. Волосы чуть светлее моих, в плечах шире и выше на полголовы. Черты лица у него грубее – отрастит бороду, и один в один дядя Гилберт или почивший отец. Что общего между нами находила Юна? Она часто говорила подобные вещи, когда брат не слышал.

– Жаль, что я не умер, Терлак. Вот правда. Лучше бы ты меня прямо там добил.

Кто-то коснулся моего плеча, и я резко очнулся. Али наклонил голову, кивнул на почти остывший чай и поинтересовался:

– Господин? У вас зуб болит?

Убрав ладонь от лица, я понял, что тру челюсть несколько бесконечных минут. Забавное воспоминание пришло следом за неприятным разговором. Тогда братец не церемонился: с размаху выбил из меня дух и чуть не лишил зуба.

«Бестолочь!» – проорал воображаемый Терлак в голове.

Где-то в пустоте души, выжженной горячим солнцем ненависти, встрепенулась жизнь. Совсем крохотная, прямо как в момент нашего с братом прощания на пирсе. Его последние слова стерли сырость и уныние тех дней перед поездкой.

«Когда ты вернешься, мы снова будем семьей».

«Когда я вернусь, то снова попрошу у тебя прощения», – подумал я и поднял голову к ясному небу.

– У вас такой вид, господин, как будто вы прямо сейчас перебросите веревку через вон ту пальму и покинете нас грешным способом, – Али скромно потупил взгляд, когда я возмущенно обернулся.

– С ума сошел?! Я верующий человек!

– Все так говорят, – вздохнул поганец. – А потом: «Извините, дети, папа больше не может содержать наш гарем и всех повелел казнить без помилования».

Послышался шорох, я краем глаза заметил Ясмин, которая неторопливо приближалась к нашей компании. Влажные волосы сверкающим водопадом рассыпались по плечам, свободное платье облегало ее стройный стан при каждой встрече с ветром. Бормотание Али отошло на второй план, зато проснулись интерес к легким очертаниям груди Ясмин и желание дотронуться до шелка темных прядей.

– …ах, до сих пор помню, как вы смело шагнули за мной в чан с дерьмом. Смелый поступок настоящего воина. Сильными руками вытянули вашего слугу из лап шайтанов…

Что он несет?!

– Разве в чан не сажают за воровство? – ресницы Ясмин затрепетали, а вот мне резко стало не до прелестей молодой супруги.

– Грешен, – поник Али в ответ. – Украл всего два залежалых персика, а жестокие слуги султана чуть в дерьме ишака не утопили. Но господин рвался меня спасти!

У меня все внутри вскипело, кровь едва не пузырилась в венах и лавой растеклась по организму. Ярость заклокотала в горле, а Али хитро улыбался и периодически вздыхал.

– Ты кричал, что я с тобой персики крал! – рявкнул я и сжал кулаки.

– Видишь, птичка? Пути Мудреца пересекаются там, где их не ждешь. Вай, вай. Теперь я преданный слуга, господин Пол мне дороже родной бабушки Айгюль…

– Твою бабку зовут Зухра, она выгнала тебя из дома, – прошипел я, возмущенный откровенной ложью.

– Да? Значит, то была другая бабуля, – беспечно отмахнулся Али.

Он бессовестно развернулся спиной, бросил что-то про обед и ужин и быстро скрылся в зарослях оливы. Направился туда, где сейчас отдыхали наши верблюды, и оставил меня с Ясмин опять наедине.

– Чан с дерьмом?

– Не спрашивай, – цыкнул я и передернул плечами от воспоминаний.

Боги, ну и вонь стояла по округе. Мы скитались несколько дней, пока не нашли чистый источник. Еле ноги унесли из того городка, где воришка Али крал фрукты на рынке. Нищий, босой и грязный оборванец – он горланил песни на маракешском, пока стражники тащили его через весь базар. Потом увидел меня, ткнул пальцем и завизжал: «Брат мой! Ты куда пропал? Апельсины у того толстяка взял?».

Звонким колокольчиком разлетелся по оазису смех Ясмин. Я вздрогнул и понял, что сказал короткую историю знакомства со слугой вслух.

– Находчивый, – жемчужины зубов мелькнули в кроткой улыбке.

– Не будь Али, я бы сюда живым не доехал, – вдруг тихо признался я и утонул в янтарных водах прямого взгляда.

Ясмин совершенно неожиданно прикоснулась к моей одежде. Сначала ладонь неуверенно легла на грудь, затем скользнула выше – к плечу. Короткие ноготки вжались в хлопок джеллябы, а один шаг сократил между нами расстояние. На тонком запястье вспыхнула алая нить, подобные штуки я видел в сувенирных лавках, но никогда не придавал им значения.

Интересно, этот самодельный браслет очень важен для Ясмин?

– Скажи мне, – вдруг произнесла она, и я моргнул удивленно.

– Что?

Ясмин подняла голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Открыто, без всякого стеснения.

– Ты считаешь меня чудовищем? Или ведьмой?

Вопрос поставил в тупик. Время для ответа затянулось, и повисла неловкая пауза. Без слов получилось невнятное покачивание головы. Потому что внезапный спазм помешал говорить. Обхватив меня руками, Ясмин спрятала лица в складках моих одежд и прошептала едва слышно:

– Я ведь тоже… ненавижу себя.

Глава 18. Ясмин

У нас так мало общего, и в то же время мы невероятно похожи.

Я сразу поняла, что те видения – игра нашего подсознания. Пол видел своих шайтанов, а я – своих. Для меня осталась тайной его история, но подозреваю: ничего в ней хорошего. Подобные мучения переживали только те, кто давно и прочно похоронил себя под гранитной плитой вины. И сколько бы человек ни отворачивался, ни отмахивался от своего прошлого – оно все равно нагоняло его рано или поздно.

Возникшую тишину изредка нарушал стук сердца между нами: такой осторожный, будто боявшийся сломать хрупкое равновесие ударами о ребра. Я крепче сжимала пальцы, оставляя заломы на ткани, а потом аккуратно расправляла ладонью и приглаживала на груди. Все это время Пол молчал, стоял на месте, будто окаменел.

Наконец МакГиннес отмер и невесомо коснулся моих волос. Слегка потеребив пряди, отчего я едва слышно мурлыкнула, он выпустил со свистом воздух.

– Али опять сводничает, – пробормотал Пол.

Понятно. Неспроста я оказалась в той части оазиса, где купался мой муж. Мог ведь направить к верблюдам или еще куда, но не побоялся наказания хозяина. Хитрец.

– Знаешь сказку про слепого Абраха, который советы раздавал? – я подняла голову.

Солнце отблескивало на прозрачных стеклах окуляров, потому было сложно рассмотреть выражение глаз за ними. Стало интересно, сколь много стылого тумана окружает зрачок и прячется за броней цвета корицы. Совершенно удивительное сочетание – одновременно согревающее и заставляющее ежиться от прохлады самой суровой ночи в пустыне. Мне очень хотелось протянуть руку, снять шатайнову защиту в оправе, а потом рассмотреть повнимательнее удивительные переливы настроения во взгляде Пола при смене эмоций в интонации.

О шрамах на теле я старалась не думать. Каждый раз, воскрешая в памяти белесые узелки давно заживших ожогов, я представляла боль, которую испытал Пол. Подобные вещи не проходят бесследно, человек страдает не только физически, но и внутренне. Гордость – самая неприступная и одновременная уязвимая часть характера МакГиннеса. Он не принимал жалость, ненавидел сочувствие. Вспомнить хотя бы момент, когда я подняла окуляры и протянула Полу…

– Там что-то умное с глубоким смыслом, как во всех сказочках? – бархатное урчание вернуло меня из дум на землю грешную, поддразнило хвостиком нити бестолкового разговора.

Подняв руку, я дотронулась указательным пальцем рыжей щетины. Та прилично отросла, отчего я с удивлением отметила, что борода у Пола темнее волос на оттенок или два. Насыщенная красноватая медь немного дисгармонировала с золотистыми переливами выгоревших на солнце прядей.

– Почти, – проговорила я едва слышно, очерчивая линию подбородка ровно до мочки правого уха, чтобы слегка подцепить ногтем и оцарапать.

МакГиннес не вздрогнул, даже не шелохнулся. Он замер в ожидании, пока я с упоением исследовала прекрасные черты лица и старалась запомнить расположение каждой редкой веснушки. Всего их было шесть. Или семь. Одна крошка затесалась прямо на кончике носа. Словно поцелуй, оставленный хозяином пустыни, – безжалостным и в то же время очень нежным солнцем.

– Жил в Маракеше слепой мудрец по имени Абрах. Его борода стелилась белым облаком у стоптанных ботинок, а куфия давно поблекла и превратилась в истлевшее тряпье. Он ничего не просил у людей. Когда всходило солнце, Абрах садился посреди узкой улочки и давал совет одному человеку в день. Говорят, сам султан ради этого преодолел огромное расстояние.

Я ощутила, как ладони Пола скользнули по моей спине и остановились на талии. Совсем чуть-чуть они не достигли бедер, замерли, удерживая на месте. В голове помутилось, однако история слетала с языка также легко, как будто я в тысячный раз рассказывала ее Юсефу и Хазару на ночь.

– Однажды пронырливый торговец, что приехал с караваном в город, пришел на указанную улочку и спросил у Абраха: «О мудрый Абрах, твои глаза слепы, но видишь ты получше многих. Не подскажешь ли, каким товаром закупиться мне на зиму, чтобы продать в будущем году?».

– Зачем он обратился к слепому старцу? – вскинул бровь Пол.

– Дослушай, потом задавай вопросы, – рассмеялась я негромко и еще немного сократила между нами расстояние. – И ответил слепой: «Купи табак, друг мой. Едва зима ступит на земли, товар подорожает и ты выгодно продаешь его». Обрадовался торговец, взял деньги и отправился на рынок.

Ловкие пальцы в перчатках запутались в моих волосы, выискивая образовавшиеся от ветра колтуны. Пол аккуратно расправил пряди, а я, облизнув пересохшие губы, продолжила:

– На следующий год приехал торговец в то же место, заметил старца Абраха и прокричал: «Глупый Абрах, глаза твои слепы, совсем не видят выгоды! Дал ты мне дельный совет: я хорошо торговал и получил знатный барыш. Скажи, что мне купить в этом году?». Абрах задумался на мгновение, затем ответил: «Лук».

Пол вдруг усмехнулся и склонил голову к плечу.

– Дай угадаю. Совет не помог?

– Торговец накупил лука на все деньги, сложил его в сенях и стал ждать прихода зимы, когда повысится цена на его товар. Но она осталась прежней: лук сгнил, хозяину пришлось его выбросить. Мужчина разорился. Разыскал он Абраха, чтобы отомстить за совет, и закричал: «О Абрах! Слеп ты и жесток! Зачем сказал накупить мне луку? Я потерял все свое добро!». И ответил Абрах: «Дорогой брат, когда ты обратился ко мне «мудрый Абрах» я дал тебе мудрый совет – купить табак. А вот когда назвал «глупым» – то и совет неумный. Как видишь, все зависело только от твоего обращения ко мне, так что вини лишь себя».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Пандея – материк, подобен нашей Африке. Маракеш (аналогия Марокко и Персия) – страна, где происходит основное действие.

2

Война с Фринбульдией – битва союзных войск стран Эрэбуса (материк) против захватнической политики тирана Николя Бонри и его армии.

3

Объединённое королевство – союз трех королевств во главе с его величеством королем Абелем Трастамара (Шангрии, Данмара и Зеленых островов).

4

Лэрд – высший титул в Шангрии.

5

Канна – единица измерения расстояния. Равна 1 метру.

6

Локоть – единица измерения. Равна 1 сантиметру.

7

Конклав – совет из десяти избранных лэрдов кланов Шангрии, которые представляют собой высшую власть в этой стране. Выносят законопроекты (принимают решения по внутренней политике) и представляют их на суд короля Объединённого королевства.

8

Эрэбус (одно из названий Европы) – часть большого материка, где находятся такие страны Объединенное королевство, Фринбульдия и многие другие.

9

Минаре́т – в архитектуре ислама башня (круглая, квадратная или многогранная в сечении), с которой муэдзин призывает верующих на молитву. Минарет ставится рядом с мечетью или включается в её композицию. Ранние минареты часто имели винтовую лестницу или пандус снаружи (спиралевидные минареты), в поздних – внутри башни.

10

За основу святилища взята недостроенная Мечеть Хасана, которая находится в столице Марокко – Рабат. По задумке она была самой грандиозной постройкой исламской архитектуры XII века и по размерам превосходила Кордовскую, имела три внутренних двора и более 400 колонн.

11

Аркант – родовой замок клана МакГиннесов в Шангрии.

12

Хаммам – баня, выдержанная в традиционном восточном стиле. Прародителями сооружений стали римские термы, которые арабы переделали под свои требования. Термин «хам» в переводе означает «распределяющий пар».

13

Хеннея – женщина, которая совершает мехенди. Менди, также мехенди, – роспись по телу хной. В отличие от татуировки является временным украшением тела, но держится значительно дольше (до трёх недель), нежели краска или другие способы рисования по телу.

14

Куфия – арабский головной убор

15

Бабуши – кожаные туфли без задников, обычно из тисненного сафьяна. Один из видов национальной обуви в Марокко.

16

Эдборг – столица Шангрии.

17

Матр – метр в Объединённом королевстве.

18

Кват – сантиметр в Объединенном королевстве

19

Гибель адитов – гибель людей-великанов, отказавшихся верить в Аллаха и продолжавших поклоняться своим идолам. Подробно описана в Коране. В наказание за упрямство на адитов наслали засуху, а затем черные облака, которые уничтожили народ. В живых остались только пророк Худ и его последователи. Пишут, что город адитов был после трагедии заселен джиннами, а часть жителей превратилась в наснасов.