Мемуары Смерти

Мемуары Смерти

Евгений Мельдин

© Евгений Мельдин, 2025

ISBN 978-5-0065-4839-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие к изданию 2024 года

Это мой второй роман, который баз написан молодым, неопытным молодым человеком в студенческие годы. Так называемая проба пера. Сейчас, спустя немалое количество времени, я бы написал эту книгу совершенно по-другому, и когда я принялся за редакцию, то немного расстроился тому, что мне пришлось прочитать. В идеале, этот роман стоило переписать заново, но, к сожалению, у меня нет на это времени, поэтому я только немного «причесал» его, почистив от лишних сорняков и чересчур неуклюжих оборотов. Но, признаюсь, эта история мне до сих пор нравится. Я помню, как писал её, будучи 20-летним молодым человеком, который совсем недавно открыл для себя Стивена Кинга и пытался ему подражать во всём. Эта книга – уважительный оммаж уважаемому мэтру жанра ужасов.

Действие данного романа происходит в Америке. Конечно же, мне пришлось приврать и даже выдумать некоторые события. Например, в США никогда не существовало городка Дейбор в штате Нью-Йорк. Не было и великого журналиста Кристофера Деппа, который раскрыл тайну Уотергейтского скандала. На самом деле, информацией, которой обладал выдуманный журналист, была верной, но мир узнал о ней только в 21 веке. Также, я старался вжиться в атмосферу 70-х годов, что подтверждается культурными отсылками и прочим.

Хочется поблагодарить тех, кто помогал мне в работе над книгой. Влад Булава, который первым прочитал сей опус и дал очень дельные советы. Дмитрий Иванов, человек, который потрудился провести глубокий анализ и серьёзную редактуру над романом, отчего последний стал лучше, чем был раньше. Огромное спасибо.

Пролог. Полгода назад

Блаженны миротворцы,

ибо они будут наречены

сынами Божиими.

(Мт. 5:1—12)

Всегда мечтал иметь тихий и уютный домик в безлюдном местечке, у безмятежного озера. Мне хотелось просыпаться от собственного шума (например, ударившись рукой о тумбочку), нежели от грохота проходящего поезда или гула автомобилей. Хотелось спокойно зажечь камин, включить пластинку Майлза Дэвиса и прикурить трубку, потягивая бокал с «Джим Бимом», в котором игриво бултыхаются аккуратные кубики льда. Что ж, моя мечта сбылась. Именно это я и делаю каждый день. Просыпаюсь, допиваю стакан виски (тёплый он намного хуже, просто невыносим); выхожу на прогулку, прихожу домой и сажусь за печатную машинку. Я вставляю листы в бумагопроводящий механизм и начинаю писать очередной роман. Это просто настоящая романтика! Никто мне не сможет помешать, никто не скажет, что мне делать. Дописав очередную главу, я допиваю бутылку виски и ложусь спать. Конечно, это не полный рацион «развлечений» за день, но такого мне вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым.

Но это утро выдалось не совсем обычным. Дождь беспощадно хлыстал по крыше моего довольно скромного дома, и от этого я проснулся. На часах было семь утра. Обычно я встаю намного позже. Я спустился по лестнице, в зал, и посмотрел в окно: на улице бушевал серьёзный ливень. Что ж, на прогулку я пойти не смогу, но тем даже лучше. В такое время на меня снисходит максимальное вдохновение. Дождь, свинцовые тучи, аромат сырости. Такая погода кажется мне таинственной, что и заставляет писать меня дольше и больше. Тем более, над этой книгой мне стоило потрудиться сильнее, чем обычно.

Издательство ждёт её через месяц. Я и так уже поставил рекорд: написал восемьдесят процентов толстенного романа за три месяца. Вот уже три месяца я живу здесь совсем один. Развод, алкогольная зависимость, нестриженные патлы. Это того стоило. Ради книги всей моей жизни этого не жалко. Жена осталась в Нью-Йорке, в нашей уютной квартире, с дочерью, а мне и здесь хорошо. Здесь мысли концентрируются намного лучше. Никто не давит мне на мозг, не мешает работать. Теперь не приходится постоянно выбрасывать листы из-за опечаток, сделанных тогда, когда мне кричали на ухо: «Райан, почему ты меня не слушаешь?! Ты – отец четырёхлетней девочки и должен вести себя как отец!» И бла-бла-бла. А я не могу писать, когда мне кричат на ухо.

Зато здесь, в этом безобидном месте, мой внутренний демон спит. И я могу работать, вместо того, чтобы находиться в постоянном раздражении.

Я сидел в удобном кресле и размышлял над тем, какова будет реакция народа на мою новую книгу. Узкий круг читателей знает Райана Гордона как сказочника, пишущего детские книги, которые стремительно раскупают родители и потом читают своим детям перед сном. Но этот роман перевернёт с ног на голову моё амплуа, сорвёт все навешанные за годы моей карьеры ярлыки. Да, не стоит делить шкуру неубитого медведя. Но они здесь и не водятся.

Мои мечтания продлились несколько часов. Покемарив, я с бодрой головой поднялся наверх, за свой любимый стол. Мечтать хорошо, а работать ещё лучше. Иначе эти мечты никогда не сбудутся.

Пальцы будто бы сами начали настукивать по клавишам печатной машинки под симфонию вдохновения. Текст писался сам по себе.

Климанс знал, что его ищет полиция всего штата. Однако он мчался вдаль на своей «Импале», запылённой бесконечной дорогой. Он знал, что за такие жестокие убийства ему не светит даже пожизненный срок. Только электрический стул. Или смертельная инъекция, что даже лучше. Климанс не любил запах жаренного мяса.

Это будет гениально, выдохнул я с предвкушением. Сказочник пишет роман про жестокого маньяка, который был полицейским, вынужденным наказать убийц своей семьи. И убивать ему понравилось. Уже это произведёт фурор. Отпив ещё виски, я продолжил писать.

Он убил Мартину не просто так. Эта шлюха знала, кто он и что он собирался сделать с её грёбаной сестрой, которая во многом поспособствовала убийству жены Климанса. Они обе были самыми настоящими суками, для которых смерть была лишь избавлением.

Чёрт возьми! У самого аж адреналин поднимается. Это настоящая одержимость. Я никогда не пробовал наркотики, но мне кажется, что ощущение примерно такое же. Когда ты пишешь, хочешь писать ещё больше и лучше. Многие называют это «графоманией». Я не против, в принципе. Яблоко всё равно останется яблоком, даже если его назовёшь мячом.

В какой-то момент Климанс задумался о том, что если вдруг его поймают…

Так, стоп! Мой персонаж беспечная сволочь, у него не должно быть таких мыслей. Он был примерным полицейским, который тянул на главу отдела расследования уголовных преступлений, но демон, который жил в нём всю его жизнь, вырвался на свободу.

Слава Богу, что я начал писать эту фразу на новом листе, не пришлось перепечатывать целый кусок текста.

Не успел я собраться духом и продолжить, как в дверь позвонили. И кого только принесло в такую рань? Хотя, какая рань, сейчас уже день.

Я медленно спустился к двери, выглянул через шторы и открыл дверь.

На пороге стоял молодой парень лет семнадцати-восемнадцати.

– Чего? – равнодушным голосом спросил я.

– Э-м-м, – запнулся парень. – А Эмми где?

– Какая к чёрту Эмми? – взбесился я. – Я уже три месяца живу здесь, и ни разу не видел никакой Эмми.

– Ой, простите, – по-настоящему смутился паренёк. – Я уезжал как раз на три месяца, а она, возможно, переехала.

– Что ж, мне очень жаль, – вновь равнодушно бросил я, пытаясь захлопнуть дверь. Это показалось мне дерзким, но парень остановил ногой дверь. Хотя, дерзость на дерзость – вполне справедливо.

– И как вам здесь живётся? Тихое местечко? – с неподдельным интересом спросил парень.

– До этого момента было таковым.

– Мы живём недалеко отсюда, за вон той рощей.

Я молчал. Возможно, он ждал от меня взаимной беседы. Но, увы, собеседник из меня как из дерьма пуля.

– И вас за всё это время ни разу не видели.

– Ну, в магазин я по субботам хожу и в лесу гуляю, так что, скорее всего, вы меня видели, – я говорил такими фразами, которыми обычно заканчивают разговоры, а этот щенок и не собирался останавливаться. Только лишь улыбался, причём, довольно мерзко.

– Я Джон, – протянул он руку. Мне пришлось её пожать, в надежде на последующее за этим прощание. – Если хотите, приходи к нам в гости. Мы с матерью живём одни.

Я не понимал, зачем это нужно мне знать. Какое мне дело, с кем ты живёшь и где спишь?

– До свидания.

Неужели он произнёс эти два слова?!

– До свидания, – с радостью попрощался я.

Я захлопнул дверь, и мне почему-то стало тяжко на душе. Какой же мерзкий и подозрительный тип, этот Джон. Было в нём нечто отталкивающее, неприятное. Будто он хотел специально зашёл ко мне, чтобы узнать, кто я и чем занимаюсь. Возможно, никакой Эмми и не существует в природе. Ему был нужен предлог.

Я решил не заострять на нём особого внимания, ушёл и чёрт с ним. Правда, я ненавижу, когда меня отрывают от работы!

Вечер выдался традиционным. Виски, джаз, пару сигарет. Вот оно – счастье настоящего холостяка. Я заправлял свой «ундервуд», а в голову лезла лишь одна безумная мысль. Моя книга. Я хочу быстрее дописать её, а конец сделать самым кровожадным и жестоким. Ведь никто до меня не писал про такого убийцу, как Климанс. А может быть, этот персонаж – воплощение моих тёмных желаний? Даже при мысли об этом по телу пробегают непринуждённые мурашки. Лучше я останусь просто писателем.

В это трудно поверить, но за этот день я услышал уже второй стук в мою дверь. Какого чёрта? Такое ощущение, что все соседи в округе (хотя мой дом стоял в глуши, я думаю, мало кто мог догадаться о том, что сюда кто-то переехал) узнали, что я теперь тут живу. И теперь собираются ко мне на новоселье, хотят познакомиться поближе. К чёрту все эти знакомства!

Однако что-то заставило меня спуститься со второго этажа и открыть дверь.

На пороге стояло двое молодых людей, один из которых был Джон, который уже навещал меня сегодня днём.

– Чего вам надо?

– А где же «здрасте»? – рявкнул один из них. Мне это очень не понравилось, и я насторожился. Сжал кулаки, для уверенности или же от волнения. Тон сопляка звучал угрожающе.

– Что вам надо, ушлёпки? – я терял терпение. Боялся, что голос дрогнет в самый ненужный момент. Скорее всего, этого не случилось. Иначе эти парни начали бы насмехаться надо мной.

– Что-то вы слишком грубы, – голос Джона уже не был таким приветливым.

Внезапно один из них достал кастет и быстро нацепил его на пальцы. Меня обдало холодным потом, и я резко хлопнул дверью. К несчастью, двери в таких домиках тонкие, словно сделанные из картона, поэтому ублюдкам не составило труда выломать её к чертям. Я спотыкнулся о стеклянный столик в коридоре, и какого хрена я поставил его сюда? Послышался хруст стекла. Джон достал длинный нож, и я понял, что смерть уже стоит на крыльце дома, выжидая момент, когда сможет переступить порог и забрать мою жизнь.

Я быстро начал отползать в сторону, и тогда ублюдок Джон решил нанести удар. Я чудом увернулся. В этот момент я почувствовал, как мелкие осколки начинают нагло впиваться в мою спину. Резкая боль. Худощавый напарник Джона (тот, который с кастетом) решил продолжить атаку. Не знаю, что меня заставило сделать это, но словно по чьему-то приказу я схватил самый длинный осколок от стекла и вонзил его в ногу нападавшего. Тот скорчился от боли, наверняка задел кость. Пока он сгибался в три погибели, я нанёс удар ногой прямо в голову. К этому моменту очухался Джон, который упал после неудачной попытки сбить меня с ног и вонзить в сердце острый нож. Он замахнулся, но было такое ощущение, что юнец делал это впервые. Всё это выглядело слишком… непрофессионально и нелепо. Как ни странно, я увернулся от удара без всякого труда. Никакими единоборствами в детстве я не занимался, но, прислушиваясь лишь к своему инстинкту самосохранения, я ударил Джона локтём в спину. Он упал, вскрикнув от боли. Я поднял нож, который Джон также нелепо выронил.

Некоторое время я стоял как истукан, с ножом в руках, не знающий, что делать.

И тут я услышал хруст стекла сзади себя – это пытался встать на ноги приятель Джона. Он собирался атаковать меня, в руке блестел осколок от проклятого стеклянного столика. Всё случилось быстро. Поэтому я не заметил, как нож оказался в груди этого юноши. Я видел в его заледеневших глазах страх и мольбу о спасении. Я уверен, в моём взгляде читалось то же самое. Но, тем не менее, я надавил на рукоять сильнее. Изо рта моей жертвы пошла ярко-алая кровь. Все мои руки оказались в крови. Я словно терял память и вновь возвращался в этот мир. Какие-то фрагменты текущих событий всплывали и вновь забывались. Ничто не могло вернуть меня в прежнее состояние.

Но крик Джона всё же смог возвратить меня в эту пугающую реальность. Я вновь оказался в своём доме, меня окружали четыре стены, а под ногами лежало бездыханное, обмякшее тело.

Джон, увидев своего неудачливого приятеля, бросился наутёк. Это было правильным решением. Но что-то внутри заставляло меня не допускать этого. Может быть, боязнь оказаться за решёткой, если этот щенок решит дать показания? Это ведь была необходимая оборона. А вдруг он, скажем, «непростой» парень? Вдруг его поступки обосновываются тем, что за них не будет никакой ответственности? Тогда меня точно упекут за решётку. Нет, я боялся не этого. Признаться, я вообще больше не боялся в данный момент.

Я мог дать ему уйти. Он уже хотел сделать рывок и убежать из этого гибельного места. Но я побежал за ним и буквально около крыльца дома свалил Джона с ног. Он что-то кричал, пытался сбросить меня. А я, словно наездник, не давал быку сбросить себя и слить из-за этого все ставки у букмекеров. Но теперь мы играли не на деньги, а на жизнь. Не самая выгодная валюта.

Мне неприятно было выслушивать его мольбы. Нож поспособствовал прекращению существования Джона за считанные секунды. Он больше не всхлипывал, не кричал, не дышал…

Я поднялся на ноги, пытаясь осознать то, что только что сделал. Я убил двух людей, двух пацанов, которые наверняка не были даже совершеннолетними. Я – убийца. Но почему я не чувствую страха и угрызений совести?

Я быстро забежал в дом, поднялся наверх и достал свою рукопись. Я сел на кресло и принялся читать. Боже, какие же глупости я написал! Как я мог писать про убийцу, будучи забитым и немного трусливым интеллигентом, пишущим детские сказки, который даже в школе ни разу не дрался? Я читал предложения, написанные моею рукой, и понимал, насколько всё это выглядело наивным. В моей книге не было чувства, которые должен был испытывать Климанс. Он не настоящий убийца, а значит, никто не поверит в мой роман. Какие-то исправления делать бессмысленно.

Подойдя к угасающему камину, я бросил рукопись в безмятежный огонь. Бумага схватилась не сразу. Шестьсот страниц рукописи погибали на моих глазах. Моё детище умирало.

И на какой-то миг мне показалось, что с этой книгой умирает часть меня. Человеческая часть.

Глава 1: Новая жертва – новый роман

Март 1972 выдался весьма тёплым и солнечным. Отличное время для вдохновения. Хотя, при определённом настрое, муза может прийти в любое время года, в любое время дня. Писать я люблю исключительно днём, ну а ночью я черпаю своё истинное вдохновение.

О пропаже Джона Маклена и Дэвида Густаса писала местная газета – «Вестник Дейбора». Это были семнадцатилетние подростки. Как я узнал, на их счету было не одно хулиганское нападение. В том числе – недоказанное убийство. Но когда отец – заместитель прокурора, то многое сходит с рук. Всё время они как-то выкручивались, и помогали им в этом родители. Конечно, кто же бросит своих белых и пушистых детишек? Но Дейбор – городок маленький, население всего четырнадцать тысяч человек, слухи разлетаются быстро. Поэтому похождения Джона и Дэвида были известны всему городу.

Но никто бы не смог догадаться, что их разложившиеся трупы мирно покоятся у меня в саду, за домиком. Перед ними открывается чудесный вид на озеро. Хотя, скорее всего, их жалкие душонки сейчас греются под адским солнцем на пляже Стикса1, а не прохлаждаются под деревьями в моём саду.

Единственное, что оказалось неприятным за эти полгода, так это строительство дороги и новых домов в моём районе. Раньше мой дом окружал только густонаселённый лес, а теперь с западной стороны многие деревья вырубили и уже успели построить там несколько домов. Спокойствию пришёл конец, в мои края наведалась жизнь. Только мне от этого отнюдь не весело. Домики находились нескольких милях от моего скромного жилья, поэтому не удалось избежать встречи с новыми жильцами, в пару домов люди уже успели заселиться. Они приходили ко мне, приносили пироги (порою – даже вкусные), болтали ни о чём. А я всё кивал, в надежде на то, чтобы они покинули мои родные пенаты.

На гонорар от книги, которую я написал за три месяца, я купил себе телевизор. Не знаю, правда, зачем. Этот хлам мне нужен не был, но вечерком, под ужин, я включал этот бестолковый ящик, чтобы хоть как-то заполнить тишину. Там вовсю болтали о выпуске зонда Pioneer 10 к Юпитеру. Луну не успели освоить, так уже на Красного Гиганта полезли. Чего уж говорить о Марсе? Но на дворе 72-й, все только и говорят, что о космосе, выборах и деэскалации войны во Вьетнаме. Люди сейчас могут думать только о чём-то масштабном и необъятном. Мелочи сейчас никого не заботят. Наивные мечтатели…

Кстати, о моей книге. Разошлась она моментально. Теперь издатель потирает руки, ожидая от меня очередного шедевра. Как же прекрасно, что я избавился от старого романа, про Климанса. Он только бы опозорил моё имя. Однако новый роман вывел меня на новый уровень. Теперь для меня было необходимым получить новую историю и… новые ощущения.

Я вышел на улицу. Тёплый весенний день сменился ночью. Я завёл «Додж Супер Би» 71 года выпуска (опять же, купленную на гонорар, который мог меня обеспечить на год-два небедной жизни) и поехал. Не знаю куда, знаю только – зачем. За вдохновением. Ночь всегда меня вдохновляла, но об этом я, кажется, уже говорил.

Я завернул на Холл-стрит, остановился около магазина «У Гарела». Достав пригубленную пачку Мальборо, я вынул одну сигарету и медленно прикурил. Я смотрел, как город накрыла тьма, отсюда, с этого холма, на котором стоял магазин, было видно весь город. Он был как на ладони. Только в кромешной тьме. Именно это вдохновляло меня. Но мне всегда хотелось чего-то большего.

Внезапно мне послышался шум, как будто что-то разбилось совсем рядом. Я оглянулся, но вокруг было уже тихо и спокойно. Но, заглянув в стеклянные двери магазина «У Гарела», я заметил человека, наставившего пистолет прямо на продавца. А рядом лежала женщина. Я был уверен на сто процентов, что она была мертва. Я пригнулся и начал наблюдать. Грабитель требовал открыть кассу, что, собственно, и сделал продавец. Выстрел не заставил себя ждать. Ещё один труп. Это было идеальным. Я почувствовал прилив крови и на миг затаил дыхание. Муза пришла. Осталось поймать её и набросать сюжет для очередного романа.

Грабитель вышел из магазина, оглядываясь по сторонам. В этот момент я уже стоял за мусорными баками, ожидая жертву. Он метнулся вниз по склону. Но я внезапно выскочил и вырубил этого негодяя с короткой стрижкой. Он пожалеет, что пришёл сюда.

В моём уютном доме был такой же уютный подвал. И сегодня я использую его не по назначению. Признаюсь, мурашки по моему телу устраивали бег с препятствиями. Одержимость соревновалась вместе со страхом. Я делал это впервые. В смысле, умышленное убийство. Поэтому, ошибок не избежать.

Моему редактору понравилось, как я смачно описываю убийства, передаю чувства убийцы. Но даже тогда это было далеко от идеала. Сегодня я ещё на шаг приближусь к заветному идеалу.

Герой моей книги убивал негодяев, приправляя свои действия цитатами из Библии. Священник-убийца. Такого персонажа ещё не было в литературе. И сегодня мне придётся стать этим священником. Его звали Алан. Святой отец Алан, истинный служитель Господа нашего. В какой-то момент я почувствовал себя актёром, долгое время репетировавшим перед долгожданным выступлением. Попытаюсь вникнуть в роль, и тогда отличный роман обеспечен!

Грабитель-убийца был связан, как беспомощный младенец. Он ничего не мог поделать.

Я вытащил заслюнившийся кляп, он крикнул.

– Молчи. Тебя здесь никто никогда не услышит, – тихим голосом сказал я. И как это у меня получается? Наверное, много книг читал. Хладнокровию я научился оттуда.

– Кто ты, мать твою?!

– Это не важно. Мне интересно – кто ты.

– На кой хрен тебе это надо, подонок?!

– Видишь ли, я хочу понять, почему ты так поступил, – мой голос был холоднее арктических льдов, а металлические нотки в нём звучали устрашающе. Я не слышал себя со стороны, я читал это в поросячьих глазках неудачливого грабителя и, по совместительству, убийцы.

– Что тебе нужно? Отпусти! – рычал он словно поверженный зверь.

– Мне нужна твоя история, – по слогам произнёс я.

– Ты безумец!

– А ты убийца! Зачем ты унёс жизнь двух людей? А может, даже и больше!

– Ты коп?

– Нет, сука! – взорвался я. – Я не полицейский. А тебе следовало бы отвечать на все вопросы. Ясно?

Он заскулил. Не похоже на профессионального убийцу. Передо мной явно новичок, дилетант. Как и я. Только я начитанный дилетант.

Я не мог добиться от него ответа. Это бесполезно. Мой план небезупречен. Такими способами я не смогу вызнать тайну этого убийцы. То, что побудило его совершить преступление. А не будет мотива – не будет и основы сюжета для моей новой книги. Я бы мог всё выдумать, у хорошего писателя фантазия работает идеально, а я считаю себя именно хорошим писателем. Но я хотел добиться натурализма. У Алана должна быть жертва с характером, а для этого я должен списать его с этого неудачника, который сейчас связан как хряк у меня в подвале.

– Будешь говорить тогда, когда созреешь.

– Это что, исповедь? – спросил грабитель. Но я заткнул ему рот, так что теперь от лишних звуков я избавлен.

Голова сильно разболелась. Я поднялся, открыл бар и достал бутылку виски. Отпил пару глотков прямо из бутылки и присел на мягкое кресло. Я совершил глупость. Я ничего не добьюсь от этого гада. Я повёлся на случай, а нужно было рассчитать всё до мельчайших подробностей.

Но тут же возникла успокаивающая мысль. Мой первый рассказ был ужасен. И второй, и третий. Ни один журнал не хотел его принимать. А что же сейчас? Сейчас мою книгу выпустили стотысячным тиражом, и я сделал себе неплохое имя. Все учатся на своих ошибках. Только в этом случае мои ошибки не должны проверять правоохранительные органы. Лучше я сам буду проводить работу над ошибками. В этом писательство и убийство расходятся.

Мне нужно отвлечься. Убийца подождёт до завтрашнего дня, а я за это время придумаю что-нибудь. Виски и джаз мне помогут.

Я сел на мягкое кресло. Налил виски, кинул пару кубиков льда и осушил стакан. Тело обдало жаром, и кровь прильнула к голове. Мозги стали работать определённо лучше.

Во-первых, как мне убить этого преступника? Я ведь до сих пор не придумал способ убийства, который не оставит каких-либо следов. Я не знаю, куда меня приведёт эта тропа, но предосторожность не будет лишней. Бог помогает тем, кто помогает себе сам. Хотя, если бы он узнал, чем я тут занимаюсь…

Во-вторых, куда потом девать тело? Разрубить на части, сжечь, сбросить в реку? Или сделать всё точно так же, как и раньше, с двумя подростками? ПогреБэние в саду, за своим домом, – это не профессионально, хотя, признаться, весьма романтично.

В-третьих, как можно добиться от него биографических воспоминаний? Пытка? Слишком банально, плюс, я совсем не умею заниматься такими вещами, ведь я же писатель. Писатель-убийца. Или же проникнуть в полицейский отдел и посмотреть по базе данных. Хм… какая глупость. Никто и никогда меня туда не впустит, и я не шпион, так что подобную фантастическую мысль нужно откинуть сразу.

Чёрт возьми! Я не могу ничего придумать! Когда я убивал Маклена и Густаса, я действовал по наитию, ведомый инстинктами самосохранения. Возможно, сейчас у меня уже нет такого всплеска адреналина. Хоть я и волнуюсь перед своим ритуалом, но на кону не моя жизнь, а жизнь другого человека.

Я совершенно не заметил, как сон нещадно прервал мои трепетные мысли.

Как оказалось, я забыл выключить телевизор. Именно он послужил причиной моего пробуждения. По местным новостям уже вовсю вещали об убийце, который беспощадно пристрелил двоих в магазине. Дейбор охватывает волна преступности. А для такого маленького городка это действительно волна преступности, даже цунами.

Я спустился в подвал. Мой пленник ещё спал. Я бы, наверное, не смог. Пару оплеух привели его в сознание. Дав ему немного воды, я спросил:

– Будешь со мной говорить?

– Пошёл ты…

Я вновь заткнул кляп, не горя желанием услышать продолжение фразы о том, куда мне необходимо было пойти.