Полночная школа. Погоня за демоном

– Что нельзя занимать их место в очереди? – не мог не пошутить Жоэль.

Эйр шлепнула своего еще-пока-не-совсем-милого-дружка по руке; Ханоко вздохнула и заговорила:

– Несколько столетий тому назад миром Полночи правили трое демонов инугами. В просторечии нас, их хранителей, тоже стали называть инугами, но нужно помнить, что в те времена такого рода, как наш, еще не было: демоны гуляли на свободе и превращали жизнь полночников в сущий ад. Они разламывали континенты, разрушали города… Рассказывают даже, что над миром Полночи светило солнце, пока они не явились и не погрузили наш мир в вечную ночь.

«Глупости это все, – проворчал Скёль. – Солнце? Над Полночью? И ты хочешь нас убедить, будто нашу сторону так прозвали из-за того, что жаркие лета довели ее до состояния пустоши?»

– Я полагаю, что ты меня неверно понял, – возразила Ханоко. – Я не собираюсь спорить с вами, я просто хочу проявить учтивость, объяснив, что прячется за кулисами этой истории. Но если вы предпочтете дождаться пробуждения демона и пообщаться с ним на тему воспоминаний о том, чем он занимался до пленения, почему бы и нет? Уверена, что он с удовольствием поведает вам, как разорял целые города.

У Скёля малость поубавилось спеси, из его огонька вытянулись два рахитичных отростка – признак стресса. Но он промолчал (это чудо), и Ханоко продолжила:

– Члены моей семьи, как и некоторые другие полночники нашего родного края, были твердо убеждены, что разгул демонов можно прекратить. Укротить их, пусть даже ценой своей жизни. В то время наш род не был могущественным: писцы, нотариусы, ученые. Но они сообща усердно постигали оккультные науки и нашли действенный способ взять инугами под контроль. Единственная сложность была в том, что для этого кто-то из полночников должен пожертвовать собой, стать вместилищем инугами, чтобы впоследствии передать его своим потомкам.

– Уф, – выдохнул Колен. – Это прямо как в романе.

– Легко тебе говорить, ведь у тебя внутри не сидит демон, которому несколько тысяч лет от роду, – буркнула Ханоко.

Жоэль скривился и покачал головой.

– Короче, – сказала Ханоко, – мы спасли Полночь от крушения, пожертвовав тремя лучшими членами рода. И с тех пор наши три семьи служат носителями инугами.

– Их только трое, этих демонов? – спросила Эйр.

– А тебе троих недостаточно?

– Достаточно-достаточно… Я не хотела тебя дразнить.

– Чтобы меня подразнить, нужно что-то посерьезнее.

Молчание. Она явно обиделась.

– Нет, их больше чем трое. Но только эти сумели бежать из демонской обители, населенной тысячами их соплеменников. Думаю, теперь вы получили представление об их могуществе.

– Демонская обитель – это что? – недоверчиво поинтересовался Жоэль.

– Это такое параллельное пространство. Тебе там не понравилось бы.

Жоэль промолчал, но его брови изобразили пантомиму «точно не понравилось бы.

– И давно ты носишь своего демона? – спросил я.

– Почти ровно два года.

– Да сколько же тебе лет?

– Наверное, как и вам. Скоро шестнадцать.

– Ой-ой, – присвистнул Колен. – Для передвижной темницы явно маловато.

Я отметил это оригинальное выражение. Видимо, он все это время старался что-нибудь этакое придумать.

– Это была, по сути, вынужденная мера. Демон уже один раз попытался вырваться… Он взбунтовался, когда его сторожила моя мать. Впрочем, у него ничего не получилось.

– Ух ты! – восхищенно воскликнула Эйр.

– Не беспокойтесь, все кончилось хорошо. Она успела его удержать и передать мне силу, прежде чем ее дыхание остановилось.

У всех нас: Прюн, Эйр, Жоэля, Колена и меня – глаза стали круглыми; мы молча переглянулись. Трудно квалифицировать такой конец как хороший.

– Ханоко… – с трудом проговорила Эйр. – Прими мои соболезнования, я очень тебе сочувствую.

– Это дело обычное. Мы, носители, не умираем от естественных причин. Хранитель гибнет при передаче демона.

– Но… разве не было рискованно передать его тебе, когда ты в таком юном возрасте? Не нашлось кого-нибудь из взрослых, чтобы э-э-э… его принять?

– Все не так-то просто. Только дети носителей демонов могут выдерживать их присутствие всю жизнь и держать их в узде. Я испытала тяжесть этого бремени, еще будучи в утробе матери.

– Это чрезвычайно волнительно. – Колен содрогнулся. – Чрезвычайно, это я вам говорю, родившийся из яйца!

Я так резко повернулся к нему, что чуть не свернул себе шею, и вскрикнул от боли.

– Об этом поговорим позднее, – ухмыльнулся Колен, подмигнув мне.

– И все-таки ты еще слишком мала, – вмешалась Прюн, вернув нас к главной теме.

– Меня с самого детства тренировали.

Я не смог удержаться от легкой улыбки, но постарался тут же стереть ее с лица. У этой инугами самомнение величиной с кафедральный собор.

– Непохоже, чтобы тренировки были достаточно эффективны, – возразила Прюн.

– Ну, пожалуй… – Ханоко пришлось согласиться. – Мне просто недостает нескольких лет опыта.

– Совсем «просто», – сквозь зубы проскрипел Жоэль.

– Что же ты тогда делаешь в Полночной школе? – спросил я. – Если тебе поручено такое опасное задание, а тренировка еще не завершена… не напрасно ли ты тратишь время здесь?

– И да и нет. Когда появилась возможность приехать сюда, я ею воспользовалась. Мой демон, казалось, притих, и я больше ничем не озаботилась. Однако теперь, прожив здесь несколько месяцев, я вижу, что ему становится все легче сопротивляться. Возможно, ему идет на пользу отсутствие таумы в атмосфере, а может, солнечный свет. Я еще не вполне уверена, но уже ясно одно: если для меня эта школа совершенно бесполезна, то демону тут хорошо. Он счастлив, он ликует.

– Тогда возвращайся на сторону Полночи, – озвучил очевидное Жоэль. – Если здесь он стал сильнее, там станет слабее, что и требовалось доказать.

– Не могу, – спокойно ответила Ханоко.

– Почему? – настаивал лич. – Ведь это логично. И потом, ты вернулась бы в свою семью и продолжила бы тренировки. И в самом деле, это же ясно как божий день, почему никто здесь не подумал об этом, кроме меня, в конце концов?!

Ханоко внезапно встала, и, хотя ее демон, скорее всего, и правда спит, смотреть на нее было страшно.

– Первого, кто свяжется с моими родными, я…

– Тише, тише, незачем нам угрожать!

– Я только предупреждаю, вот и все.

– И все-таки ты нам угрожаешь, – проворчала Эйр.

– Но почему? – спросила Прюн. – Почему ты не хочешь обратиться к родным?

Ханоко осела, как плохо взбитое суфле, и ухватилась обеими руками за матрас, чтобы не свалиться.

– Да если они узнают, что демон стал таким мощным, у них не останется другого выбора, кроме как его извлечь.

Я сложил два и два.

– И ты говорила, что это тебя убьет.

Она кивнула, но продолжила:

– Да, но это не самое плохое. Хуже то, что демона нужно будет внедрить в следующего носителя.

– И это?..

– Моя младшая сестра Хийо. Ей шесть лет.

Мы умолкли, пытаясь постичь весь ужас того, что услышали.

– Но… что же с этим делать, а? – взволновалась Эйр.

– Демон пробует удрать, пока я сплю. Присутствие Прюн его на время успокаивало, но…

– А при чем тут Прюн? – спросил Жоэль.

Мы еще помолчали, и я заметил, что Ханоко искоса поглядывает на мою подружку.

Она секрет Прюн знает, но не в курсе, что мы тоже осведомлены, и не хочет навредить ей, подвергнуть опасности. От этого Ханоко сразу стала мне симпатична, хотя ей это и невдомек.

– Они знают, что я огрица, – уверила ее Прюн.

Ханоко удивленно подняла бровь.

– Как ты поняла? – позволил я себе спросить, беспокоясь, как бы какие-то очевидные признаки не стали известны в школе.

– Просто мой демон не может ничего ей сделать. Она не поддается его власти, и даже лучше: она его часто усмиряет. Ее присутствия достаточно, чтобы нейтрализовать его волю.

– Ага, она действует как криптонит[10], – сообразил я.

– Не вижу, что тут общего с этой виртуальной валютой, – взвилась Ханоко.

Я покраснел и решил впредь помалкивать. Этот разговор меня научит не щеголять своей крутостью, выказывая знание здешней поп-культуры перед подростками, которые росли в другом мире.

– И что нам теперь следует делать? – снова спросила Эйр.

Тяжелое молчание было ей ответом, и я ощутил, что состояние комнаты едва заметно изменилось. Воздух как бы сгустился, дышать стало труднее, и жить в целом печальнее.

Демон просыпается.

– Не давать мне спать, – сказала Ханоко. – Пока я не придумаю верное решение.

Глава 10

– А-А-АПЧИ-И!

– С тобой решительно невозможно ходить на тренировки, – брюзжит Колен, сидя рядом со мной. – Правильно ли я понимаю, что, кроме всяческих аллергий, ты ухитрился подцепить и настоящую простуду?

Я шмыгнул носом и обжег его гневным взглядом из-под очков.

Ну в самом деле, что я могу поделать, если мой организм плохо переносит долгие периоды влажной погоды?

Я слишком затянул тренировку, и, когда пошел обсушиться и переодеться, было уже поздно: мой нос заработал как завод с удвоенной производительностью, причем излишек продукции забил мои носовые пазухи так, что голова почти буквально распухла.

«Тебе следовало разбудить Кальци, – в который раз поучает меня Скёль. – Он мог бы тебя согреть».

Мой малыш-огонек страдает на столе, его пламенное личико кривится от досады. Я погладил искрящиеся язычки и сунул в его крошечные ручки кукурузное зернышко.

– Кальци ничего не смог бы сделать. Верно, детка?

Мой элементаль[11] печально грызет лакомство, раздувается, зернышко трещит, когда превращается в его ротике в попкорн, и он выдыхает крошки и свою печаль.

«Нужно тренироваться интенсивнее», – выносит вердикт Скёль, придвинувшись поближе к Кальциферу.

– Оставь его в покое, – ворчу я, сморкаясь. – Он имеет право расти в собственном темпе.

«Нет. Не при наличии демона удачи, который норовит смыться».

Я дернулся и поцарапал ногтем ноздрю.

– Заткнись, – велела ему Эйр. – Об этом никто не должен знать, иначе… Представляешь, какая тут поднимется сумятица?

Она осмотрелась, но, как и следовало ожидать, никто на нас внимания не обращал. Сидя на скамейке в тени клуатра, мы наблюдаем за потоком учеников, спешащих в столовую, наивно надеясь разжиться венской сдобой (поздновато, нужно быть ранней пташкой, чтобы вознаградить себя круассаном с маслом и сахарной пудрой) и избежать встречи с Ханоко (которая с точностью будильника появится сеять в народе страх примерно через полчаса).

А мы после беседы с инугами спали мало и в конце концов решились сделать смелый ход: пожертвовать последними часами ночи, чтобы перейти на позицию «одеваемся и завтракаем». Так я впервые явился к дверям столовой в момент открытия и как будто попал в какое-то параллельное измерение. В плетеных корзинах горы хлеба и бриошей, ряды непочатых банок с конфитюрами, яйца, шпик – короче, все, что нужно для завтрака в волшебной стране.

Ну и для меня, конечно, сангинады всех классических сортов. Будь у меня возможность, я бы почаще пользовался такими случаями: у передряг, неотступно преследующих нас, есть и положительные стороны!

– Симеон!

Кто-то щелкнул пальцами у меня перед носом, и я чуть не свалился со спинки скамьи, на которую присел, поскольку Прюн реквизировала большую часть сиденья, а Жоэль прикорнул на оставшейся и похрапывал, как ночной сторож.

– Сюзель?!

– Когда у тебя начинается первый урок? – требовательно спросила она.

Я посмотрел на свои часы, как будто они могли мне дать ответ.

– В половине десятого, а что?

– Отлично, иди за мной.

Я слез на пол и в недоумении поглядел на своих друзей.

– И все-таки зачем?

– Не капризничай, как маленький, и иди за мной, хорошо?

Ее высокомерный тон меня разозлил, и я не стал этого скрывать:

– Бросай корчить из себя принцессу. Попробуй интереса ради поговорить со мной как со взрослым, а?

Сюзель вздыхает и, кажется, готова извиниться, но тут я чихаю так громко, что и мертвого разбудил бы.

– Пожалуйста, пойдем отсюда!

Вот невезуха!

Я упустил редчайшую возможность увидеть, как моя сестра извиняется. Чертов насморк… Я решил подчиниться, потому что в душе я ведь добрый малый, и последовал за нею по направлению к восточному крылу школы. Это сущий лабиринт[12], где Креон теряется гораздо чаще, чем он готов признать. Осветить эти стены из черного камня могут лишь блуждающие огоньки, что лишний раз доказывает наличие привилегий у более обеспеченных учащихся нашей школы.

Я невольно задумался над тем, как по этой секции могут передвигаться гули[13]. Обзавестись собственным огоньком стоит целого состояния, требует немалого количества таумы… Отнюдь не все могут позволить себе такую роскошь.

Чем больше я об этом думаю, тем меньше, на мой взгляд, это учреждение соответствует своему главному назначению – развивать сосуществование и сотрудничество различных родов полночников. И в самом деле… Если только самые богатые обладают средствами для ви́дения, это еще больше усугубляет несправедливости, которых и без того полно в мире Полночи.

– Сюда, – сказала Сюзель, открыв какую-то дверь. Недолго думая, я шагнул внутрь, и мой малыш Кальцифер с трудом создал смутное свечение, которое, однако, избавило меня от удара головой о стену.

– Что мы тут за… БЕРЕГИСЬ!

Я различил в полумраке пару блестящих, светящихся глаз и толкнул Сюзель к себе за спину. Глаза хищника! В школе завелся тигр, или пантера, или черт знает что еще!

Я стал лихорадочно придумывать план, как выбраться из этой ловушки, но Сюзель неожиданно рассмеялась.

– Расслабься, Симеон. Это же Арман.

Она зовет хищника Арманом? Да что же это…

Мои мысли с трудом продираются сквозь чащу глупостей, из которых на восемьдесят процентов состоит мой мозг, но я все-таки догадываюсь. Глаза приблизились, и я заметил, что они расположены чертовски высоко для хищника. Тут же из теней вырисовалось лицо, как будто написанное скудным светом.

Нос, скулы. Выдающийся лоб, незабываемая линия прически.

Арман. Мэтр Арман.

– Это что за фокус? – встревожился я.

– Арман, представляю тебе моего брата Симеона.

Как, они знакомы? И почему они на «ты»?

– Симеон, – бархатным голосом повторил адвокат. – Редкое имя для юноши из хорошей семьи.

Ага. Решено: он не нравится мне.

– Чрезвычайно рад знакомству, Симеон.

Я пожал его протянутую руку, потому что вежливость у меня срабатывает как рефлекс, и повернулся к сестре с кривой усмешкой.

– Мне объяснят, что происходит?

– Я встретилась с Арманом вчера после полудня, чтобы дать свои показания для процесса. И он попросил познакомить его с тобой.

Я с подозрением огляделся.

– И для этого нужно прятаться в потемках на манер шпионов?..

Мэтр Арман тоже повернулся к Сюзель, он явно удивлен. И по ее покаянному вздоху я сообразил, что она попросту забыла, что я не вижу в темноте.

– Черт! Симеон… мне очень жаль.

В данной ситуации мне скорее была выгодна темнота, потому что никто не мог увидеть, как мои щеки краснеют от стыда. Потом я вспомнил, что являюсь единственным на свете болваном-вампиром, лишенным ночного зрения, а значит, Арман и Сюзель не пропустили зрелище моего волнения.

– Мне очень неловко, Симеон, – извинился мэтр Арман. – Я не думал, что вам будет неудобно, я просто выбрал место для своего кабинета в этом крыле, полагая, что оно подойдет всем вампирам, которых я представляю. Меня не проинформировали о специфических особенностях вашего организма. Ведь ваша сестра…

– Да, но мы с Сюзель отличаемся во многих отношениях.

Сюзель кашлянула; я не отреагировал.

– Присядьте, пожалуйста, – предложил мэтр Арман, деликатно взяв меня под локоток. – Вот, здесь есть стул.

«Стул» оказался мягким креслом; я опустился в него и расслабился, когда Кальцифер пристроился на столе лицом ко мне и я смог кое-как оглядеться. Позади мэтра Армана, сидящего в министерском кресле, обитом скрипучей кожей, виднелась глухая стена. Стрельчатые арки старинных окон заложены кирпичом, в их нишах устроены полки, прогибающиеся под папками для бумаг и толстенными томами. На столе передо мной лежат скоросшиватели, шариковые ручки, перья и чернильницы, от которых исходит приятный острый запах.

– Как вы себя чувствуете, Симеон? – поинтересовался для начала адвокат с заботливостью слишком нарочитой, чтобы принять ее всерьез.

– Что вам от меня нужно? – сухо ответил я.

Я почувствовал, как Сюзель напряглась у меня за спиной, но она милостиво промолчала и ограничилась тем, что села на стул рядом со мной.

– Ваша сестра рассказала мне, какую жертву вы принесли, чтобы спасти друзей. Вы молодец, браво!

Жертву?

– Шрам не беспокоит? – допытывается он. – Боли в руке бывают?

Я немедленно помрачнел и машинально сдвинул пустой рукав набок.

– У меня все в порядке.

Конечно, это неправда. Несомненно, я страдаю и морально, и физически. Но я скорее отгрызу себе зубами последнюю руку, чем признаюсь этому отвратительному законнику.

– Руководство школы оказывало вам поддержку после травмы?

– Кто вам сказал, что я был травмирован? Моя сестра, которая неспособна даже запомнить, что я не вижу в темноте?

– Симеон… – вздохнула она. – Не будь так агрессивен, он хочет только помочь нам.

– Помочь в чем?

– Получить возмещение, – ответил мэтр Арман.

– Каким образом? С какой целью?

Вампир выпрямился, откинулся на спинку своего кресла. От перемены позы тени на его лице зашевелились, подчеркнули выступающие скулы, словно очертили маску.

– На учеников было совершено нападение в помещении школы, которая должна была бы вас защищать, Симеон. Учеников подвергли заключению, морили голодом, использовали как подопытных кроликов в ходе научных изысканий, и опасных, и сомнительных.

– Вы не ответили на мои вопросы.

– Сейчас, – улыбнулся мэтр Арман. – Известно ли вам, что перед зачислением в школу родители учеников подписывают договор с администрацией, каковая обязуется принять вас на обучение и обеспечить всем необходимым в интернате?

– Я этого не знал, но не вижу тут ничего необычного.

– Один из пунктов договора предусматривает ответственность школы за вашу безопасность, моральную, интеллектуальную, но также и физическую.

– Понятно.

– Вы потеряли руку.

– О, неужели? Спасибо, что напомнили.

– Школа нарушила договор. Дирекция нарушила свои обязательства.

– Все они стали жертвами заговора гоблинов, как и мы.

– Нет, тут все не так просто.

Я занервничал и промолчал. По двум причинам: я не понимал, что побудило Сюзель заманить меня в западню, зато уловил, хотя и не мог пока выразить словами, тонкую разницу в положении между мною и директрисой с ее сотрудниками.

– Ваша задача в школе – учиться. Соблюдать правила. Пользоваться знакомствами, приобретенными здесь, на благо миру Полночи, вашим близким, всем. Задача дирекции – обучать вас, сопровождать и, главное, главное… защищать. Вы еще ребенок. Они – взрослые, которые обязались исполнять все функции, связанные с этой миссией.

– А какую цель преследуете вы в этом деле? – спросил я. – Вытребовать возмещение убытков с процентами? Вампиры уже недостаточно богаты и теперь нужно разорить еще и систему образования всех полночников?

Сюзель заерзала на стуле; мэтр Арман снова склонился к столу, опершись острым подбородком на сцепленные руки; его умные глаза поблескивали.

– Ничего подобного. Я бы даже сказал, все наоборот. Вы знакомы с предназначением Полночных школ, не так ли?

– Само собой, – буркнул я. – Устранять напряжение между родами полночников за счет совместного проживания и обучения в общих учебных заведениях.

– Лучше не скажешь!

Этот господин умеет льстить круче, чем продавец косметики для ухода за кожей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Имя Колен – одна из шуток автора: с одной стороны, это обычное имя, уменьшительное от Николя́, с другой – слово colin во французском языке означает рыбу мерлузу или сайду. [Здесь и далее – примечания переводчика.]

2

Таума – название выдуманного автором вещества (от греческого слова «таума», означающего «чудо»). Маги, умеющие творить чудеса, называются таумургами. Таума необходима народам Полночи для сохранения магических способностей, а некоторые из них вообще не могут без нее существовать.

3

Инугами – название сложено из японских слов «ину» – «собака» и «ками» – «божество, дух». Здесь этот образ далек от традиционных верований. В Японии считалось, что с помощью инугами, способных принимать облик и пса, и человека, люди могли наложить порчу или разбогатеть, но, как правило, для хозяина это добром не заканчивалось. (Только эта их черта воспроизведена в книге!)

4

Сангинада (от слова sang – «кровь») – выдуманное автором блюдо кухни вампиров: жидкие смеси из крови различных животных с добавлением пряностей.

5

Название журнала «Ноктюрн» от французского nocturne – «ночной». Этим же словом в оригинале называются те, кого мы называем полночниками.

6

Финита ля коммерция – Ноэми иронически переделывает выражение finita la comedia («комедия окончена»), которым у итальянских актеров было принято обращаться к публике после представления; оно вошло во многие языки и используется, когда говорят о завершении какого-либо дела, как правило – неблагополучном.

7

Пикси – существа из британского фольклора, считаются разновидностью эльфов; низкорослы, обычно добродушны и ребячливы; иногда способны на злые шалости. Отличительные внешние признаки: рост около метра, заостренные уши. Если не обращать внимания на рост и уши, пикси очень похожи на людей.

8

Дедушка Ноэль (отец Ноэль) – рождественский фольклорный персонаж во Франции и других франкоязычных странах, раздающий подарки детям в ночь на Рождество. Близкий родственник и нашего Деда Мороза, и Санта-Клауса. Однако во Франции у доброго деда есть еще злой спутник – персонаж, который наказывает розгами капризных и непослушных детей.

9

Симеон выбрал неточное сравнение. Маракасы (от исп. maraca – сушеная тыква) – один из символов латиноамериканской музыки, разновидность погремушки, которая издает при потряхивании не стук, а характерный шуршащий звук. Тут больше подошло бы сравнение с барабанной дробью!

10

Криптонит – вымышленное кристаллическое радиоактивное вещество, существующее в мире Супермена (в частности, в телесериале «Тайны Смолвиля»). Это единственное, что вызывает у Супермена слабость. Благодаря популярности данного персонажа слово криптонит стало распространенным аналогом старинного выражения «ахиллесова пята», т. е. «тайная слабость могучего героя».

11

Элементаль – мифическое существо (дух), соответствующее одной из четырех стихий: воздуха, земли, огня, воды. Например, элементалями земли средневековые алхимики считали гномов, элементалями воды – русалок. Маги, знающие правильные заклинания, умеют сотворять или вызывать элементалей из их стихии. (Наш Кальцифер, как и Скёль, соответственно, элементали огня.) В книгах и фильмах фэнтези они могут выглядеть как угодно.

12

Очередная шутка автора! Мэль сравнивает школу с легендарным лабиринтом на острове Крит, где, согласно древнегреческим мифам, обитал Минотавр – существо с телом человека и головой быка. Креон – минотавр, т. е. его отдаленный потомок, и ему полагалось бы хорошо ориентироваться в лабиринтах!

13

Вообще-то изначально в фольклоре арабских стран гули числились злобными и уродливыми оборотнями, которые живут в пустыне вдоль дорог, убивают и пожирают путников. В нынешней фэнтези гуль – один из видов нежити. Слово «гули» в фильмах и играх часто переводится на русский как «упыри». Вряд ли и те и другие могли бы иметь детей и уж тем более посылать их в школу. Скорее всего, автор имеет в виду образы из книг Энн Райс (главное сочинение этой писательницы – роман «Интервью с вампиром»), где гулями называются слуги вампиров, которые, благодаря употреблению в пищу крови господина, становятся сильнее, не стареют, но остаются живыми смертными людьми.