скачать книгу бесплатно
Все дальнейшее я осознавала плохо. Отключилась почти сразу, как только оказалась в машине. Пару раз, выныривая на короткие мгновения из глубины забытья, я видела лишь что-то мелькающее, проносящееся за окнами автомобиля. Когда я почти пришла в себя, начиная понемногу воспринимать действительность, перед моим лицом возник шприц. Я, в ужасе от воспоминаний о прошлом уколе, забилась в самый угол сиденья в слабенькой попытке возразить, но меня прижали, вытянув левую руку, закатали рукав и вонзили иглу. Видимо, это был все же другой укол, потому что кроме боли от иглы я ничего больше не почувствовала, просто тут же потеряла сознание.
В очередной раз очнулась я на узкой жесткой койке у стены в качающемся помещении. Мне понадобилось время, чтобы осознать, что пляшущие на полу и стенах солнечные зайчики – это блики от воды за круглыми окнами – иллюминаторами, а помещение в самом деле раскачивается, и все это говорит о том, что я нахожусь уже на идущем куда-то судне. Поняв это, я не испытала ни удивления, ни страха, а опять заснула, вернее, провалилась в пустоту.
Окончательно, так что могла адекватно воспринимать действительность, я пришла в себя, лежа на большой кровати.
Я приподнялась. Все мои мышцы затекли, но ничего не болело. Я лежала в одежде, но без куртки и без обуви.
Комната была уютной спальней, обставленной дорогой изысканной мебелью темных и светлых кофейных тонов, с камином возле кровати и пушистым ковром на полу. За двумя высокими большими окнами сквозь колышущуюся на ветру листву деревьев поблескивала вода. С моего места не было видно, что за водоем находится там.
Я привстала, собираясь спустить ноги с кровати, когда отворилась дверь и вошла женщина лет шестидесяти. Она была вся какая-то незаметная, не произнесла ни слова и не подняла взгляд, и только белоснежный передник на ее черном платье был ярким пятном. Перед собой она катила сервировочный столик, уставленный какой-то едой. Не глядя на меня, молча, она переставила блюда и посуду на столик между кресел у окна и направилась к выходу.
Я встала с кровати и сделала шаг к ней:
– Где я? Скажите!
Женщина замотала головой и развела руками, показывая, что не понимает меня, потом быстро вышла. Я услышала, как в замочной скважине повернулся ключ.
Мне не оставалось ничего, кроме как оглядеть комнату. На туалетном столике стояла моя косметичка, та, что была со мной в Париже. Помимо входной двери здесь имелись еще две. За одной оказалась туалетная комната со всем необходимым, за другой – вместительная гардеробная, где на вешалках и полках находились вещи из моего чемодана, заполнившие ее менее чем на четверть. Сам чемодан скромно стоял в углу.
Остановившись посреди комнаты, я пыталась найти хоть какое-то объяснение происходящему, но мысли, еще не успев зародиться, увязали в вате, которой, казалось, была набита моя голова. Видимо, действие наркотиков, которые мне вкололи, еще не прошло окончательно.
В отличие от головы желудок работал нормально, о чем дал мне знать голодным урчанием. Отказываться от пищи было глупо, и я уселась в кресло, приступив к изучению и дегустации предложенных блюд. После еды у меня появилось огромное желание привести себя в порядок и переодеться.
Я обнаружила, что все мои вещи, что я брала с собой в поездку, находятся в комнате или в ванной, включая даже драгоценности, мою сумку и электронную книжку. Не было только паспортов и телефона.
Душ и мои собственные вещи придали мне уверенности и наполнили решимостью выяснить, где я нахожусь и почему, и что вообще происходит. Поэтому, когда все та же женщина явилась, чтобы забрать посуду, я уже была готова к решительным действиям. Но не успела даже рот открыть, как она, поняв мои намерения, с проворством, на какое, на первый взгляд, не была способна, выскочила за дверь, а вместо нее на пороге появился мужчина внушительных размеров с неприятным и не располагающим к беседе лицом. Он пригрозил мне пальцем и знаками довольно доходчиво объяснил, что мне надо вести себя тихо, не задавать вопросов и не выступать. Что будет вследствие моего неподчинения, он тоже объяснил мне с помощью жестов. Так как воспоминания о моем похищении еще были свежи в памяти, я отступила. Решимость моя улетучилась.
И, казалось, про меня забыли. Меня не обыскивали, не допрашивали. Со мной никто не разговаривал. Три раза в день мне приносили довольно вкусную и разнообразную еду, и на этом все. Мои попытки вырваться на свободу потерпели крах после того, как я обнаружила, что комната моя расположена довольно высоко, метров на пять от земли, близко растущих деревьев, по которым можно было бы спуститься нет, да и окна не открываются. А если попробовать разбить стекло, шум сразу привлечет внимание, в этом я не сомневалась.
Вечером женщина подготавливала ко сну мою кровать и задергивала тяжелые шторы на окнах. Узкая щель между ними никогда не темнела полностью, из чего я сделала вывод, что нахожусь в северной части Европы, там, где сейчас, в июне, как раз сезон белых ночей.
Я приняла свое положение, никак не зависящее от меня самой, и смирилась со своей полной неспособностью что-либо изменить. Я ни о чем не думала, ничего не анализировала, голова моя была пуста и свободна от каких-либо мыслей. Все эмоции, кроме страха перед неизвестностью, покинули меня, но вскоре и он отступил куда-то в глубину сознания. Окончательно не сойти с ума мне помогала моя электронная книжка. Поначалу мне приходилось заставлять себя читать, потому что слова проносились мимо меня, не оседая в голове, и я перечитывала фрагменты по несколько раз, и постепенно мысли, переживания и приключения книжных героев стали отвлекать меня от собственных. Но ненадолго.
Тревожное ощущение неизвестности и ожидание непонятно чего постепенно поглощали. И я начала думать о том, что уж лучше бы что-нибудь происходило.
Райден
Это случилось дней через восемь после того, как я очнулась в этой комнате. Все та же женщина, что приносила мне еду, раз в два дня приходила прибираться. И сейчас она появилась здесь, чтобы смахнуть невидимую пыль и поменять белье на постели. Я, как обычно во время уборки, тихонько сидела в кресле, куда мне указал охранник. Он приходил вместе с женщиной и стоял у двери, сложив руки на груди и не сводя с меня глаз.
Вот, наконец, женщина закончила свою работу и направилась к двери, охранник последовал за ней. Я выдохнула – так неуютно было мне находиться под его пристальным, ничего не выражающим взглядом. Я наблюдала как они выходят, закрывают за собой дверь и… Еще одного, уже ставшего привычным действия и звука, его сопровождающего, не последовало. Я замерла. Долгих минут, наверное, десять я сидела, не позволяя себе пошевелиться и почти не дыша, как будто боясь спугнуть то, что, как мне показалось, произошло. Потом медленно встала и подошла к двери. Нажала на ручку, она действительно не была заперта. Они забыли запеть дверь! Я осторожно, очень медленно приоткрыла ее и выглянула. Дверь выходила в коридор, справа был тупик, слева – свет. Я двинулась налево. Сердце стучало у меня где-то в горле. Коридор вывел к открытой красивой лестнице, а лестница – в большой холл первого этажа. Нигде никого не было, не доносилось ни единого звука. Большая остекленная дверь прямо напротив лестницы вела из холла на улицу. Там, в обозримом пространстве, тоже не было ни единой души. Осторожно толкнув дверь, я выскользнула наружу.
Широкая аллея начиналась от самого крыльца и, пересекая зеленый травяной ворс идеально подстриженной лужайки, утыкалась в причал, у которого тихо плескалась вода. Окна моей спальни выходили на противоположную сторону, и там тоже была вода. В предчувствии нехорошего, я, осторожно ступая и оглядываясь по сторонам, направилась влево от дома. Пройдя немного, остановилась. Прошла назад, вправо. Дошла до невысокой ограды и каких-то строений за ней, но смысла разведывать ту территорию уже не было. За крышами построек и сквозь деревья блестела вода. Отчаяние заставило меня сжать кулаки и забыть об осторожности. Я находилась на острове! Этот большой красивый двухэтажный особняк стоял на острове, таком, чтобы как раз разместить одну усадьбу с небольшим парком.
Потеряв последнюю надежду выбраться на свободу, я уже больше ни о чем не думала. Я жаждала лишь одного – прояснения ситуации. И, не скрываясь больше, я подошла к самой кромке воды, к которой полого спускалась лужайка, присела на корточки и опустила руку в воду. Пальцы тотчас обожгло ледяным холодом.
– Я не советовал бы здесь купаться. Даже в самое жаркое время вода тут не прогревается. А еще говорят в этом месте много водоворотов, вмиг утянет на дно, – голос за моей спиной звучал наигранно сочувственно и насмешливо.
Я медленно поднялась и, стряхнув капли воды с руки, повернулась. Высокий, стройный, красивый, темноволосый, хорошо сложенный, на вид около сорока лет, он стоял, усмехаясь, а за его спиной стояли охранники, среди которых я увидела знакомого мне.
– Я хотел позволить тебе самой убедиться в твоем положении, чтобы ты не строила ненужных иллюзий.
Он, усмехаясь, стоял и с интересом разглядывал меня с головы до ног. Сомнений в том, что он является хозяином всего этого, и в том, что я именно его пленница, у меня не оставалось.
– Кто вы, что вам нужно от меня?
– Конечно, ты ведь не в курсе, – он, подошел почти вплотную ко мне, взяв пальцами за подбородок, приподнял мое лицо. – У Алекса всегда был отменный вкус… Ты будешь неплохой компенсацией мне.
– Мы с Алексом расстались, – сказать, что он выгнал меня, не повернулся язык.
– Да-да, я знаю, он отослал тебя домой. Крайне неразумно. Но теперь это не имеет значения. В любом случае ты неплохо развлечешь меня, – его рука легла на мой затылок и, притянув меня к себе, он прильнул к моим губам.
Во внешности этого человека не было ничего отталкивающего или противного, он был даже очень привлекателен, но, я не желала, чтобы он прикасался ко мне и тем более целовал. Я вырвалась. Он вроде бы не возражал, отпустил, опять засмеялся и жестом руки предложил мне пройти в дом. Это было предложение, отказаться от которого я не могла.
Оказавшись в своей комнате, я без сил опустилась на кровать. Значит все-таки я здесь из-за Алекса. Я закрыла лицо руками. Крошечная надежда на то, что мое похищение связано с украшением, которое я с радостью отдам в обмен на свободу, лопнула и исчезла. У меня не оставалось никаких сомнений в намерениях этого человека относительно меня. Он выразился предельно ясно.
Алекс сейчас развлекается с новой или старой своей подружкой, а я здесь из-за него и даже не знаю истинную причину, почему так. Вот как эти его тайны, в которые он никогда не посвящал меня, стали причиной теперешнего моего положения? Я горько вздохнула, а ему теперь и дела до меня нет.
Вечером, когда приближалось время ужина, явилась пара охранников. Один передал мне конверт из плотной темно-серой бумаги, второй внес в комнату и поставил на кровать две коробки, одна из которых имела весьма внушительные размеры. После чего оба удалились. Я открыла конверт, достала белоснежный прямоугольник бумажки: «Так как в твоем гардеробе нет подходящего на вечер наряда, прошу принять от меня этот скромный подарок. Будь готова к 20.00. Жду с нетерпением нашу встречу».
Я сняла крышку с большой коробки: в ней оказалось великолепное вечернее платье глубокого темно-синего цвета из нежной струящейся шелковистой ткани на тонких бретельках. В коробке поменьше находилась соответствующая обувь – босоножки на высоком каблуке.
Я провела пальцами по расшитому бисером и стразами лифу наряда и вспомнила, что однажды мужчина уже делал мне такой подарок. Но тогда мужчина был другой, и я с такими радостными предчувствиями собиралась на встречу с ним. Сейчас же обстоятельства были совсем иные: чужой человек, вынужденное для меня свидание и каких ждать последствий от всего этого, я не представляю. Хотя, наверное, представляю.
Взбунтоваться и проигнорировать приглашение? Но разве это возможно, и чего я добьюсь этим? Я прекрасно понимала, что последствия таких действий могут оказаться для меня весьма плачевными. Я вздохнула и начала собираться. Платье село великолепно, облегая фигуру и неширокими складками от бедер спадая вниз до самого пола. Глубокое декольте, открытые плечи и руки. Волосы я лишь расчесала, оставив свободно рассыпавшимися по плечам. Желания делать какую-то прическу у меня не было, как, впрочем, и средств для этого.
Я взглянула в зеркало и опять вздохнула. Даже при полном отсутствии косметики, украшений, нормального маникюра, в котором уже давно нуждалась, я выглядела, к моему сожалению, очень привлекательно. Изменив меня внутренне, Алекс изменил и мою внешность. Вроде бы все то же самое, те же серые глаза, темно-русые волосы, но появилось что-то странно-притягательное во всем облике, какая-то неуловимая, но осознанная чувственность в манере держаться, и все это при полном моем нежелании выглядеть так сейчас.
Раньше, будучи рядом с Алексом, а потом занятая другими проблемами, я, конечно, не задумывалась над тем, как стала выглядеть: более раскованно, женственно и сексуально – и неизбежно привлекательно для мужчин. И сейчас мне это было совсем не на руку.
– Алекс, – горько протянула я, всхлипнув, – что же ты сделал…
Предаваться дальше невеселым размышлениям мне не позволили. Явился один из гориллоподобных охранников и велел мне идти за ним. Я покорно поплелась следом.
В коридоре, как и во всем доме, царил полумрак. Мы спустились по лестнице, миновали большой, уже знакомый мне холл, свернули налево от входной двери, что так неудачно предоставила мне выход на улицу, оказались в гостиной с диванами и большими креслами, прошли по галерее. Окна помещений были плотно завешаны тяжелыми шторами, не пропускавшими ни единого пятнышка света снаружи. Лишь кое-где на стенах тускло мерцали лампочки светильников в виде старинных канделябров. Разглядеть что-либо по сторонам мне почти не удавалось. Наконец мы остановились перед массивной деревянной дверью и охранник, постучав, толкнул ее и пропустил меня внутрь.
Здесь было немного светлее, чем в других помещениях. Свет падал от яркого пламени в камине, расположенном в стене сбоку от двери. Прямо напротив входа, за большим письменным столом сидел мой новый знакомый. Он поднялся навстречу мне, и жестом указал на одно из кресел около камина. Я подчинилась, подошла и села, напряженно не спуская с нег глаз. Он вышел из-за стола. Из графина на столике наполнил два бокала и протянул один мне:
– Давай знакомиться. Меня зовут Райден.
Он пригубил из своего бокала и жестом предложил мне сделать то же самое. Почему нет? Я поднесла бокал к губам и сделала глоток. Вино, а это было красное вино, оказалось на удивление приятным и очень крепким.
Ласковый свет камина, тихое потрескивание дров, уютная мягкость кресла, вкусное вино – вся обстановка располагала к приятному вечеру в хорошей компании. Но мне было не до романтики. Я поглядывала на этого мужчину, который не спеша потягивал из своего бокала и, едва уловимо усмехаясь, смотрел на меня. Я ощущала исходившую от этого человека какую-то жесткость, скорее даже жестокость.
Райден допил вино, поставил бокал, забрал мой, взял пальцами за подбородок. Я мотнула головой, освобождаясь от этих настойчивых прикосновений.
– Ну не надо так, я ведь хочу по-хорошему.
– Что по-хорошему? – сдавленно спросила я.
– Ты ведь умная девочка, ты понимаешь, что теперь принадлежишь мне, я не хочу, чтобы мы ссорились…
Какой-то необъяснимый для меня самой внутренний протест заставил вдруг пробудиться во мне чувство собственного достоинства, и, потеряв осторожность, я выкрикнула:
– То, что вы похитили меня и силой привезли сюда, еще не значит, что я принадлежу вам!
– Ты так считаешь?
Он, принял насмешливо-серьезный вид, потер подбородок, театрально задумался.
– Да, наверное, ты права… Надо что-то другое…
Он поднялся, а я напряглась, язык мой – враг мой. Зачем провоцировать его? Но было поздно сожалеть.
– Кажется, я знаю, как это исправить, – он щелкнул пальцами и крикнул: – Олен!
На крик хозяина моментально появился мой провожатый.
– Подержи-ка нашу гостью покрепче!
Я не успела дернуться, как сила медведя вдавила меня в кресло, не давая ни пошевелиться, ни вздохнуть. Внутри меня все похолодело. Райден тем временем снял с пальца левой руки довольно массивный перстень, полюбовался им с минуту, повертев перед своим лицом, после чего подошел к камину. Там он взял каминные щипцы, приладил к ним перстень и, проверив, надежно ли он закреплен, сунул в камин, в горящую золу. Подержал там, достал, рассматривая, покачал головой и сунул обратно. Я, удерживаемая могучими руками Олена, молча следила за его действиями. Холод ужасного предчувствия пробежал по моей спине. Я непроизвольно дернулась, пытаясь освободиться, но тщетно. Я не в полной мере понимала, что Райден собирается сделать, пока он не достал перстень из огня, и я не увидела раскаленный добела металл прямо перед своим лицом, воздух вокруг чуть подрагивал от жара. Я опять дернулась, всхлипнув, но железная хватка не дала мне вырваться.
– Тише, тише, не надо вырываться, а то выйдет неаккуратно, – с садистским удовольствием растягивая слова, произнес Райден. – Теперь никто не скажет, что ты не принадлежишь мне.
И быстрым, точным движением твердой руки он приложил это своеобразное клеймо к моему обнаженному левому плечу. Я закричала. Жуткая боль пронзила меня до самого сердца, и от этой невыносимой боли и запаха горелой плоти, моей плоти, я потеряла сознание.
***
Я открыла глаза и обвела комнату блуждающим взглядом. Это была «моя» комната в доме Райдена. Руки мои были связаны над головой и привязаны к изголовью кровати. Плечо ужасно болело, боль сконцентрировалась в левой руке. Я скосила глаза – место ожога было аккуратно перебинтовано.
Я лежала на животе, любое движение заставляло боль распространяться по всему телу.
За незашторенным впервые за все время моего пребывания здесь окном опустилась серость, предвещая наступление ночи. Значит, прошло не менее суток со времени моего «свидания». Я услышала, как отворилась дверь. Вошел Райден. Он присел рядом со мной на кровати, провел рукой по голове, запустив пальцы в волосы. Желания и возможности сопротивляться ему сейчас у меня не было совершенно, и я замерла под его прикосновениями. Затаив дыхание, ждала, что он станет делать дальше. Его рука тем временем скользнула по моему плечу. Он аккуратно снял повязку, несколько секунд полюбовался и удовлетворенно хмыкнул:
– Неплохо получилось! Жаль, ты не можешь пока как следует разглядеть, тебе понравится.
Он погладил меня по затылку, и его рука прошлась вниз по шее, спине, по ягодицам. Перед тем как уложить меня в пастель и связать, кто-то позаботился снять с меня прекрасное вечернее платье, и сейчас я лежала в одних лишь трусиках, чуть прикрытая простыней. Я закрыла глаза и прикусила нижнюю губу, сдерживаясь всеми силами, чтобы не начать вырываться. Его рука остановилась, замерла на несколько секунд, и он оставил меня, заботливо натянув простыню на спину, стараясь не касаться больного плеча. Затем он наклонился и, почти касаясь губами моего уха, прошептал:
– Теперь у тебя нет сомнений, кому ты принадлежишь?
В ответ я лишь судорожно сглотнула. Он ушел, а я лежала и тихонько оплакивала свою участь, свою беззащитность пред этим жестоким человеком и свое одиночество.
За окном было пасмурно, и ленивый дождь тихонько стучал по стеклу и подоконнику. Вскоре невеселый вечер сменился такой же тоскливой ночью. Дождь продолжал накрапывать. Я гнала из головы мысли, стараясь призвать в сознание черную пустоту. Только она могла помочь мне провалится в такой необходимый сейчас сон.
Наутро меня развязали. Молчаливая женщина, уже знакомая мне, та, что приносила еду и убирала в комнате, все так же молча смазывала мой ожог какой-то мазью, и через пару дней боль почти исчезла.
В тот вечер все повторилось, только уже без вечернего наряда. Охранник, взяв меня под локоть, провел, как и в прошлый раз, на первый этаж, но сейчас мы вошли в просторную комнату, посредине которой стоял бильярдный стол. Свет был только от ламп над самым столом.
Райден сделал знак охраннику, и он вышел, прикрыв за собой дверь. Я молча стояла, обхватив себя руками за плечи, и следила за этим человеком. А он, с кием в руках, ходил вокруг стола, примериваясь для удара по шарам.
Сейчас я боялась его, боялась его непредсказуемости и жестокости, которую он продемонстрировал мне при нашей прошлой встрече.
– Я не теряю надежду, что мы найдем общий язык, и ты примешь правильное решение, – произнес он.
Я не ответила. Он покачал головой.
– Ты играешь? – кивнул на стол.
– Нет, – выдавила я, хотя это было не совсем правдой. Играть в бильярд я умела, не профессионально, конечно, но на уровне любителя вполне достойно. Однако играть с ним у меня не было никакого желания, тем более что я не понимала, что он задумал. Райден ударил по шару и промазал, хмыкнул с досадой.
– А если я предложу тебе сделку. Выиграешь ты, я исполню любое твое желание. Любое!
Он опять ударил и опять мимо. Я прекрасно понимала, что он делает это специально. Но что будет, если я продолжу упорствовать и отказываться? Райден подошел ко мне сзади, взял мелок и стал не спеша натирать конец своего кия.
– Соглашайся, ты ведь ничего не теряешь, может быть, удача даже улыбнется тебе, – прошептал он мне в самое ухо, и его дыхание обожгло щеку. Он расцепил мои руки и вложил кий в ладонь. Взял треугольник, собрал в него шары, зафиксировал посередине стола, положил белый шар. В самом деле, что я теряю, когда терять уже нечего. Он в любом случае заставит меня сделать то, что хочет.
– Разбивай.
Я медлила, глядя на покрытый зеленым сукном стол, освещенный желтым светом низких ламп.
– Ну же!
Я подошла, наклонилась, поставила пальцы, как меня когда-то учили, приложила кий, прицелилась и ударила. Со звонким стуком разноцветный треугольник рассыпался на отдельные шарики, причем с первого же удара желтый угодил прямо в угловую лузу. Эта маленькая победа придала мне уверенности. Я обошла стол, высматривая выгодное положение. Райден молча следил за мной и улыбался. Я выбрала позицию, приготовилась и ударила. Красный шар покинул стол, подкатившись к краю лузы, упал вниз. За ним последовал синий.
– Ну вот, а говоришь, не умеешь играть. Обманываешь? – Райден вдруг оказался за моей спиной. Я сама не могла поверить в такое везенье. Отодвинувшись от него, опять прицелилась, ударила. Оранжевый устремился к выбранной мной центральной лузе, но в сантиметре от нее стукнулся о бортик и, закрутившись, замер на месте. Райден приобнял меня за плечи, отстранил от стола:
– Теперь моя очередь.
На то, чтобы раскатить оставшиеся шары по лузам, у него ушло совсем немного времени. Казалось, он даже особо не целился, загоняя за раз по две штуки. Закончив, убрал свой кий в подставку, забрал из оцепеневших пальцев мой и тоже убрал. Чуда не случилось, удача – это не про меня.
Райден подошел ко мне вплотную, придавив к бильярдному столу. Не спеша закатал рукав и дотронулся до отметины на моем левом плече. Я вздрогнула и всхлипнула. Прикосновение к ожогу вызвало боль. Прямо перед собой я видела его лицо, лихорадочно блестевшие глаза, приоткрытые губы. Я попыталась отвернуться, но он не позволил сделать это: сжав в руке волосы на моем затылке, заставил смотреть на него.
– Все честно, разве нет? Ты проиграла, значит, тебе выполнять мое желание.
– Что ты хочешь? – голос мой прозвучал глухо и безжизненно.
– Я хочу тебя, но я хочу, чтобы ты сама отдалась мне, со страстью, с желанием, так, как ты отдавалась Алексу! – он схватил меня за плечи и встряхнул. – Я мог бы взять тебя силой, но что приятного в такой любви, какое наслаждение может принести бесчувственное, безответное тело, правда? – он погладил меня по щеке. – Я хочу познать тебя в полной мере, так, как это делал Алекс. Ты ведь способна на многое…
– Ты безумен…
Я произнесла это вслух? И тут же получила ответ. Райден размахнулся и ударил меня по лицу, сильно, так, что в глазах потемнело, на губах я почувствовала солоноватый вкус – вкус крови.
Райден опять схватил меня за плечи и встряхнул. В этот момент в дверь осторожно, но настойчиво постучали и, не дождавшись ответа, вошел человек. Он что-то начал говорить на языке, который я не понимала. Райден коротко и зло ответил ему, но человек не ушел и продолжил настаивать на чем-то своем. Тогда Райден выпустил меня, оттолкнув, и вышел из комнаты вместе с незнакомцем, громко захлопнув дверь.
Я осталась одна. Из разбитой губы текла кровь. Райден вернется и вряд ли меня пощадит. Я почувствовала, как слабеют ноги, оперлась рукой о стол. Было очевидно, что, вернувшись, Райден уже не будет столь щепетилен, дожидаясь от меня покорности. Я заставила себя собраться и, раздумывая, быстро оглядела комнату. Помимо бильярдного стола тут был стеклянный шкафчик, где хранились кии, диван и пара кресел около низкого столика и небольшой комод, на котором на подносе стояли хрустальные бокалы и графин. Я рванула верхний ящик комода. Сердито перекатываясь в пустом ящике, передо мной предстал небольшой ножичек, таким обычно пользуются для того, чтобы вскрывать конверты. Казалось, ему здесь, в пустом ящике, совершенно не место, но раздумывать над тем, как он сюда попал и зачем, сейчас мне было некогда. Я схватила ножичек и едва успела задвинуть ящик, когда вошел Райден.
– Ну почему? Почему ты такая упрямая? – в голосе его слышно было раздражение, досада и нетерпеливость. Он направился прямо ко мне. Сделал движение рукой, намереваясь схватить. Я, не целясь, взмахнула своим оружием.
В долю секунды Райден выставил вперед правую руку, прикрываясь. Лезвие рассекло ткань на рукаве его рубашки чуть ниже локтя, и она тут же окрасилась в багровый цвет растекающейся кровью. Но он, казалось, не заметил этого, схватил меня, вывернув запястье, и вырвал нож из ослабевших от боли пальцев. Он отшвырнул нож и наотмашь ударил меня по лицу с такой силой, что я отлетела и, стукнувшись о стену, сползла на пол. Он тут же оказался рядом. Я оцепенела от боли и шока, он схватил меня за локоть и с легкостью приподнял:
