Другие: Она чужая

Лекс в одно слаженное движение подхватил ее за бедра, тут же закидывая ее к себе на плечо, и понес к ближайшему пушистому сугробу. Кэш ойкнула, не зная то ли вцепиться в него, махнув рукой на скромность, то ли пытаться высвободиться или уже оставаться висеть тряпочкой подобно некоторым героиням из мультиков Уолта Диснея.

– Лекс!

Придерживая ее за ноги, Лекс без зазрения совести несколько раз прошелся ладонью по ее ягодицам. Давно он хотел это сделать и символично то, что именно в новый год его желание соизволило исполниться.

– Вот тебе первый урок. – Он не обращал внимания на ее попытки высвободиться, крепко удерживая ее на своем плече. – Никогда полностью не доверяй тем, кто топчет эту землю дольше, чем ты.

Он смаковал и наслаждался этим моментом. Лекс вспомнил тот танец, когда Кэш дразнила его в первую очередь.

– Мы хитры и коварны.

– Я уже поняла, что ты старая перхоть и имя тебе вероломство, но незачем носить меня вверх тормашками!

Девчонка в очередной раз взбрыкнула на его плече, за что получила предупреждающий шлепок по заднице и дернулась еще раз.

– Когда нет никакой опоры под ногами, выбраться из этого положения довольно-таки сложно, тем более с такой задницей ты обязательно шлепнешься на нее и отшибешь себе копчик.

Лекс не стал сворачивать за угол, где их ждала лишняя пара глаз, а остался на заднем дворе, не ведая, что и сейчас за ними наблюдают в окна те, кто уже напрочь забыл про ссору. Ему очень хотелось, чтобы эти минуты принадлежали только им двоим, как то время в химчистке или в гриль баре, на мосте или в шахте лифта.

– Лекс, отпусти меня! Тебе-то откуда это знать? Тебя кто-то носил на плече?! Куда ты тащишь меня?

Кэш болталась у него на спине, безвольно опустив руки и оставив попытки освободиться. Он сильнее ее. Что толку упорствовать?

– Погоди, сегодня Новый год, а когда как не сегодня платить за все те проступки, что ты совершила за год?!

– Ты решил выступить моей совестью? Давай ты просто будешь Санта Клаусом и оставишь для меня уголь в чулке?!

Кэш покачивалась у него на плече, но улыбка не сходила с ее лица и не только потому, что ей было весело и чуть-чуть сердито, как обычно бывало в ее перепалках с ним. Она чувствовала, где сейчас находятся его руки, и они не ограничились только лишь тем, чтобы просто лежать или удерживать.

– Нет, я не могу отнять хлеб у мистера Клауса.

Кэш смотрела на снег под его ногами, взгляд сам собой упал на его пятую точку.

«Ну вот и я туда же! Хотя, если есть на что посмотреть, то почему бы и нет? Тут сам Бог велел!»

– Да, но видимо решил отнять хлеб у кого-то другого.

Кэш решала, а стоит ли пытаться отплатить ему его же монетой или это будет перебор?

– Куда ты меня тащишь? Неси меня в дом! Холодно, между прочим.

– Вот и я о том же! Ты думала об этом, когда размазывала по моему лицу эту ледяную гадость?

– Лекс! Это все длилось доли секунд, а ты представляешь все так, как будто я тебя в прорубь окунула! Отпусти меня, это нечестно, ты сильнее меня.

– Мир жесток и несправедлив.

Он наконец остановился, а Кэш удалось взглянуть на то место куда он принес ее. Не один сугроб вокруг шале не годился для того, чтобы зашвырнуть в него человека и без неприятных, болевых последствий вытащить обратно.

– Только не туда, я прошу тебя! Это не сугроб – это от…

Лекс наконец отлепил ее от себя, опрокидывая девушку в пушистый снег. Ее темные волосы разметались по нему, прорезая его белоснежный покров ярким контрастом… Не успел Лекс и глазом моргнуть, как девушка исчезла, внезапно утянутая вниз массой не утрамбованного снега.

Замешательство его не продлилось долго, он тут же бросился к ней, увидев, что сугроб и в самом деле оказался небольшим отвалом, который ютился на краю крутого и весьма продолжительного спуска. Яркое солнце, обилие белого не дали ему увидеть границу обрыва.

Как Алекс мог забыть об этом? Ведь он сам выруливал в гору, то и дело виляя по серпантину дороги и проклиная на чем свет стоит швейцарских строителей.

– Черт возьми! – Он бежал к ней, проваливаясь в снег, который лез под одежду, впиваясь в кожу безжалостными укусами ледяных зубов. – Кэш!

Ее отнесло на каких-то шагов тридцать, но то что Лекс видел перед собой –его действительно пугало. Девушка лежала на спине, неестественно запрокинув голову назад. Она еще ни разу не пошевелилась, продолжая смотреть в небо темными глазами.

– Черт! Черт! Черт! Кэш!

Лекс остановился возле нее, упав на колени. Он подхватил ее под шею вместе с пригоршней снега, что забился ей в волосы, стараясь уложить ее как можно более ровнее, иначе, позвонки никогда не срастутся.

– Кэш! Ну давай же! Зря я не послушал тебя…

Он вглядывался в никак не реагирующие на него глаза, неподвижные зрачки, отражающие его самого и чистое небо над головой.

– Милая, давай же!

Ее ресницы наконец дрогнули, а губы выдали некое подобие мрачной и весьма довольной улыбки.

– Это стоило того, чтобы услышать твое признание, что в кое-то веки ты был не прав!

До него дошло, что она сейчас вытворила. Он встряхнул ее, так что она поморщилась и еще раз.

– Считаешь, что эта хорошая шутка?! Идиотка!!!

Лекс отпустил ее, стремительно поднимаясь и направляясь обратно к дому.

“Мне надо выпить! Или я убью ее и теперь уже наверняка.”

Адреналин выплеснулся в кровь и создал гремучее сочетание вместе с мгновенно вспыхнувшей злостью. Чтобы не опускаться до истерики, что не украсила еще ни одного мужчину, ему лучше выпить, а не трясти и орать на глупую женщину.

“Если не хуже!”

Он может и привык к своему бессмертию, но все-таки не настолько, чтобы смотреть на нее и понимать, что ее не-смерть из-за него. Все промелькнуло перед глазами: все то время, что они знакомы, которое провели вместе, – из-за него она могла погибнуть! А эта идиотка просто разыграла его!

– Психованный и неадекватный! – проговорила Кэш ему вслед, поморщившись от покалываний в шее.

Она не злилась на него. В ней еще оставались крупицы веселья, которые смешались с болью, что еще продолжала расходиться по телу.

Кэш проследила взглядом за взбирающимся в гору мужчиной, затем опрокинулась назад в пушистый снег, глядя в ясное небо. Ноги и задницу стало подмораживать, но вот продолжающему пылать затылку было очень и очень хорошо.

– Психованный, – повторила она, растянув губы в медленной улыбке.

Кажется, что мозг сфотографировал его выражение лица, глаза, наполненные страхом и ужасом, расширенные зрачки, полностью заполнившие собой голубое пространство.

Это навсегда останется с ней, впрочем, его так мало в ее жизни, что каждая проведенная с ним минута помнится так хорошо и отчетливо, словно это произошло вчера.

Девушка села и наклонила перед собой голову, отбрасывая вперед заиндевевшие пряди. С силой массируя затылок пальцами, Кэш осторожно повертела головой из стороны в сторону. Все вроде бы в порядке, никаких торчащих наружу костей и жутковатого хруста, но место ушиба болело, заново восстанавливая поврежденные ткани. Завтра у нее будет такое ощущение, словно она провела неделю в тренажерном зале.

– Ты как?

Лекс вновь приземлился рядом, тут же потянувшись к ней, но Кэш отклонилась.

– Я же идиотка! – заметила она старательно спокойно, постаравшись не улыбаться при этом.

Кэш ничего не могла поделать с тем, что ей все еще весело, несмотря на боль. Осознание что она не безразлична ему, заставляет ее испытывать радость, но стоит ей засмеяться и этот псих вновь решит, что она разыграла его!

– Ты думаешь, что прекращаешь ею быть?

Лекс попытался дотянуться до ее шеи, но девушка отклонилась, решив, что на сегодня хватит оскорблений и с шутками тоже надо прекращать.

– Ну, знаешь ли!..

Кэш отмахнулась от его руки. Лекс не без интереса проследил за тем, как она встала сначала на колени, словно хотела поклониться неведомому Богу, а потом в мягком движении назад поднялась на ноги, выпрямляясь.

– Кэш?

Девушка отряхивалась, стараясь не смотреть в его сторону. Вместо того чтобы проявить участие, он опять начинает делать из нее виноватую.

“Показал же уже характер! Зачем продолжать?!”

Как это похоже на мужчин: разозлиться на женщину за то в чем сами виноваты, наорать на нее за слезы, причина которых в них самих!

– Алекс?

Передразнила она его, не поворачиваясь и закусывая начавшие подрагивать губы в этот раз от невесть откуда взявшихся слез. Сначала смех, теперь слезы –попахивает истерикой. Но это не она, а осознание всего. Это все неправильно. Кэш на многое не имеет право, даже на слезы в его присутствии.

– А на самом деле как?

Лекс развернул ее к себе, посмотрев на опущенное лицо девушки: он видел все, но что он мог поделать с этим? Невинная забава чуть не обернулась трагедией, вылилась в завязавшуюся перепалку, его крики, а также в дрожащие губы. Лекс обнял ее, зарываясь рукой в ее мокрые волосы, прижимая ее лицо к своей груди.

– Отпусти меня!

Кэш отталкивала его от себя, безрезультатно пытаясь отлепить себя от него.

– Считаешь это поможет? Если я решил сделать что-то? – Алекс тяжело вздохнул, касаясь губами ее лба. – Ты напугала меня, это ты понимаешь?

– Я тебя предупреждала. Ты помнишь об этом?

Лекс вдохнул знакомый запах, прижимая ее к себе теснее. Плевать на все. Не получится у него быть с ней друзьями! Что-то надо делать с этим.

– Это не совсем одно и тоже. Как бы ты ощущала себя, если бы мы поменялись местами?

Он продолжал касаться губами ее лба, девчонка наконец перестала сопротивляться, послушно сложив руки у него на поясе.

– Я не знаю, хочешь переиграть?

Лекс отклонился, глядя ей в лицо, в глаза с застывшей в них мрачной улыбкой. Бровь помимо воли вопросительно приподнялась в ожидании ответа на свой вопрос.

– Фигово, – Кэш выдохнула, нисколько не напрягаясь, что стоит в таких совсем не дружеских объятиях. – Я скучала по тебе.

Внутри разлили нечто теплое стоило ей сказать "я скучала по тебе".

– Немного скомкано все получилось, да?

– Поцелуй меня.

Скорее потребовал, чем попросил он ее, зная, чем закончатся эти объятья при любом раскладе.

– Что?

– Хочу сейчас получить свой лот.

У Кэш перехватило дыхание так, что больно кольнуло в груди. Она не знала то ли улыбаться, то ли возмущаться. Но ведь этого и стоило ожидать, почему она не подумала на него еще тогда?!

Она подозревала его, но Лекс был таким невозмутимым, не проявлял никакой заинтересованности в случившемся, даже шутки, которых она так ждала, придержал, предпочитая заниматься делом.

Ей казалось, что думать на него будет большой ошибкой. И все равно думала на него, а сама злилась на себя – ей хотелось, чтобы было так. Ее подозрения отдавали каким-то огромным, чересчур раздутым самомнением, чем на самом деле имели под собой какую–то основу.

"Это не мог быть он! Почему?.."

В любом случае кто-то купил тогда ее поцелуй, перевел деньги, так и не появившись после.

– Так это был ты?

Глава 13

– Эмили, это, по-твоему, смешно?!

Кэш затащила слабо упирающуюся подругу на кухню, не обратив внимание на шесть пар глаз, что взглянули на них, но тут же принялись за свою работу. Только что в зале было и того хуже! Их там не меньше полусотни! Однако кухня продолжила жить своей жизнью, любопытство – это хорошо, но все должно быть готово к определенному моменту.

–Кэш! Ничего страшного не случилось, выкупит его Крис и все! Обязательно выкупит и немалые деньги заплатит. Для него это будет вопросом чести!

Девушка больше похожая на подростка, даже в этом «взрослом» платье-футляре, дернулась, чтобы выйти, но Кэш преградила ей выход, выставив перед ней руку.

–Эмили! Мы устроили благотворительный ужин и аукцион не ко дню Святого Валентина или в помощь вирусному отделению по лечению герпеса, а людям, пережившим катастрофу! У них беда и горе, а ты выставила среди лотов мой поцелуй? Ты понимаешь, что ты делаешь? В каком свете представляешь меня? Что я легкомысленно отношусь к чужой беде.

Она не понимала, даже не задумалась над этим, иначе бы не сделала этого. Когда Кэш услышала название лота, ей сначала показалось, что она ослышалась: она судорожно начала перебирать в мозгу предметы искусства с такими названиями. Всем было объявлено, что на этом аукционе не выставляются хоть сколько-то серьезные и очень дорогие вещи. Все можно было принять за слуховую галлюцинацию или очень глупую шутку, если бы на мониторе не высветилась ее фотография и ведущий, весьма уважаемый ею человек, бросив на нее строгий и вместе с тем осуждающий взгляд, не начал описывать лот.

Кэш оглядела зал, сердце в груди стучало так, что кажется каждый в помещении мог услышать его. Никто не улыбался, ей достался не один укоряющий взгляд. Она молилась Богу и благодарила его за то, что никто не поднялся и не ушел, хотя количество вспышек фотокамеры, приглашенной ею прессы, прибавилось.

– Кэш! Крис купит его и все будет нормально. Там ведь ничего серьезного не продают, а ты продаешь свой поцелуй!

Кэш готова была биться лбом о стену. Девчонка смотрела на нее с весельем, не видя ничего такого в своей выходке. В другой раз, наверное, было бы забавно.

– Его не будет сегодня, Эмили!

– Он был там, я его видела. Ты стояла разговаривала с ним!

– Это его друг.

Кэш готова была застонать от бомбящих ее сознание мыслей. Лекс ведь поручился за нее перед этими самыми важными людьми!

– Я даже не знаю что лучше… Хорошо, что его нет! Он в политики метит, как думаешь, как воспримет подобную выходку общественность на фоне общего горя? Он бы не стал ввязываться в скандал, а если и да, то на этот год о выборах можно было бы забыть! Тут люди в зале, на счетах которых столько нулей, что тебе и представить себе сложно, а ты выставляешь меня эксцентричной и взбалмошной дурой!

– Тебе важны эти толстосумы, а не…

– Эмили, вспомни, для кого мы деньги собираем? Явно не на вечеринку в честь дня твоего рождения. Ты в своей Ирландии совсем башку застудила? Приди в себя!

Кэш выпрямилась, посмотрев в круглое окошко двери, ведущей в зал, она несколько раз глубоко вздохнула, складывая и убирая руки с живота. Она ощущала волнение и, наконец решившись, вышла, оставив виновницу произошедшего в недрах кухни.

Спокойный и невозмутимый вид дался ей нелегко. Под вспышки фотокамер и несколько любопытных взглядов она вернулась обратно в зал, заняв свое место. На ее счастье аукционист описывал уже другой лот, коллекцию посуды из розового стекла, с начальной ценой в двести долларов.

– Что это было?

Поинтересовался Лекс вполголоса, присоединившись к ней спустя несколько секунд.

– Это был ирландский юмор в исполнении одной еще не повзрослевшей девушки.

Кэш поморщилась, слегка качнув головой и сдержав себя от того, чтобы не назвать подругу идиоткой. Как говорится скажи мне кто твой друг и я скажу тебе кто ты!

– Строго ты к себе! – Лекс поймал ее руку, после того как Кэш врезала ему по бедру, не оценив шутки. –Не волнуйся. Все обойдется.

Кэш взглянула на Лекса, это ей стоило убеждать его в том, что все будет хорошо и все произошедшее лишь дурацкая шутка.

– Она решила, что поцелуй должен был купить Крис.

Кэш замолчала, слегка приподняв карточку с номером, повышая цену.

– Как представлю, что мне еще придется выслушать. Извини, я не хотела подвести тебя. Мне жаль.

Ее пальцы еще побыли в плену его ладони, прежде чем он убрал свою руку и приподнял свою табличку с номером, Кэш достался взгляд сбоку, с мелькнувшей в нем тенью невысказанной улыбки.

– А ты куда уходил?

Лекс пожал плечами.

– Сделал так, чтобы пресса забыла «осветить» этот весьма забавный для меня момент. Не благодари меня, это и по моей репутации может ударить.

Кэш, тяжело вздохнув, устремила взгляд вперед. Она бесконечно благодарна ему и у нее никогда не получится расплатиться с ним за все то, что он для нее делает.

***

– Эндрю! Что значит ты не можешь сказать мне кто это?

Мужчина оторвал взгляд от складываемых бумаг, он только что закончил их оформление. До этого Кэш не решалась войти к себе же в кабинет и побеспокоить его. Это было его условие, прежде чем знаменитый аукционист согласился вести торги: никакой самодеятельности, только четкое следование правилам.

– То и значит, что не могу. Когда мы занимались организацией мероприятия, ты сама согласилась с тем предположением, что покупатель товара может пожелать остаться не узнанным. Аукцион всегда предполагает такие моменты, не все хотят афишировать свое состояние.

– И извращенные желания – это ты забыл добавить?

Кэш подняла лицо, взглянув на потолок, и, не веря в происходящее, покачала головой.

– Я никому не скажу, честно. Почему именно на поцелуй? А не на ту безобразную сумку от как его там? Неважно. Эндрю, дай мне морально подготовиться к тому, кого мне придется целовать?!

Сложив все в папку, мужчина с гладко зачесанными, черными, как смоль волосами и щегольски подкрученными усиками, откинулся на спинку ее же кресла и остался непоколебим, всем своим видом демонстрируя, что он не изменит своего решения и не раскроет имя покупателя.

Кэш задержала на нем взгляд, но не добившись ничего, прошлась туда–сюда, сделав три полноценных не то круга, не то захода.

Все это время Эндрю наблюдал за ней. Он уже давно работает в этом деле, привык иметь дело с посредниками и клиентами, что не желают раскрывать свою конфиденциальность. Лучше не играть с такими людьми, никогда не обольщаться и не преуменьшать их сил и возможностей, ведь в итоге все может закончиться весьма печально.

Одна такая дружеская уступка и репутацию уже будет не восстановить, а лишиться работы станет еще проще.

– Хорошо, дай мне бумаги! – Кэш протянула руку к папке. – Там ведь должен быть указан номер счета?

Мужчина в кресле не шелохнулся, даже если она перероет все документы, то все равно ничего в них не найдет.

– Кэш, это бесполезно. Посредник покупателя предпочел расплатиться чеком на предъявителя. Оставь это все. Все куда проще чем ты думаешь. Он может никогда не потребовать свой лот, грея себя мыслью, что часть твоей жизни принадлежит ему и в любой момент он может получить от тебя поцелуй. Но скорее всего этого никогда не случится.

Он поднялся и вручил ей папку. Девушка тяжело вздохнула, у нее жутко болели ноги и хотелось зашвырнуть дорогущие туфли в близлежащий мусорный бак.

– Ты думаешь?

Кэш приподняла бровь: не в этот распущенный век, где любое извращение стало нормой, прикрывшись модным нынче словом –толерантность.

– Я так думаю.

Кэш забрала папку, покрутив ее в руках, затем протянула ему чек с заранее выписанной ею суммой. Эндрю кивнул, не глядя убирая его во внутренний карман идеально сидящего на нем синего пиджака.

– Спасибо тебе и извини меня еще раз, мне очень неудобно за эту выходку.

– Всякое бывает, поверь, это не самый эксцентричный лот, бывало и хуже. И ты никогда не узнаешь о таких случаях, потому что мы умеем хранить тайны. Надеюсь, такого больше не повторится, и ты будешь в куда более хорошем настроении чем сейчас, сегодня. Посмотри какую сумму мы выручили, неужели это тебе не интересно?

Кэш открыла одну из последних страниц, пробегаясь по цифрам глазами, ей еще предстоит отдать эти бумаги бухгалтеру, чтобы он вычел налоги, учтя тот момент, что аукцион имел статус «благотворительный».

Что-то около трехсот тысяч. Неплохо! Очень даже неплохо! Она рассчитывала на куда меньшую сумму, раза в три точно.

– Потрясающе! Там ведь ничего серьезного не было!

Эндрю кивнул, наблюдая за ней. Если она обратит внимание на сумму, что заплатили за ее персональный лот, то вообще расстроится.

Это где-то треть от сегодняшней выручки. Он забрал у нее папку из рук, решительно захлопывая.

– Пойдем! Ты угостишь меня вкусным ужином. Я наслышан о блюде от шефа. Говорят, что гусь по-деревенски просто великолепен.

Девушка открыла перед ним дверь, выпуская из кабинета. За дверью ее ждала Эмили, но сейчас ей не хотелось общаться с ней. Это должно стать для нее уроком, она в конце концов не ребенок.

– Пойдем. Только дай я сниму эти орудия пыток!

Глава 14

Лекс ждал. Он провел по ее лицу, убирая с него мокрые пряди челки.

– Так это был ты?

Да, это он выкупил тот поцелуй. Надо было видеть ее лицо в тот момент, когда ведущий-аукционист объявил лот, оставив место многозначительной или драматической паузе: непонимание и растерянность, затем расстройство и сожаление.

Позвонив секретарю, Лекс обрисовал ситуацию, приказав уладить этот момент в самом лучшем виде, но предоставив тому возможность разобраться с газетчиками и журналистами самостоятельно так эффективно, как умеет только он.

Сначала он думал, что передаст лот Крису в качестве подарка на день рождение или по случаю выигрыша в промежуточных выборах, а потом передумал, решил, что тому и так не сказано повезло – встретить такую невероятную женщину – и он вполне себе обойдется без него.

– Отпусти меня.

Все внутри разом погасло, смялось и стало серым. Кэш не знала, как сформировать свои мысли так, чтобы выразить несколькими словами все то, что творится у нее в голове, в душе особенно. Что-то покинуло их компанию, быстро исчезнув, скрывшись в лучах зимнего солнца.

– Что опять?

– Да, опять. Убери руки! Что еще ты привык покупать?!

– Кэш…

Осознание пусть и не сразу, но настигло его. Что за гадство-то такое?! Он хотел совсем не этого!

– Кэш, это не то, о чем ты думаешь!

– О чем я думаю? Ты всерьез считаешь, что упоминание о покупке моего поцелуя – все это жутко романтично? Я удивлю тебя, наверное, но это не так.

Кэш развернулась и пошла обратно к дому, оставив его одного.

– Подожди!

Девушка обернулась к нему, ее взгляд все еще «пылал» – он еще никогда не видел ее такой. Чистая энергия негодования.

– На будущее: очень легко определить мертв человек или нет – это проверить его пульс!

Лекс остановился на мгновение: Кэш не притворялась, а он и в самом деле кретин. Это ведь элементарно!

– Давай руку! – предложил и тут же пожалел об этом.

– Алекс! Богом тебя заклинаю: уйди и не попадайся мне на глаза!

Она взобралась на холм, выдохнув разгоряченный воздух. Кэш совсем не чувствовала холода, наоборот, ей хотелось снять джемпер и пройтись в одной только майке, крутой подъем наверх по колено в снегу разогнали кровь и заставили позабыть о холоде. А еще этот со своей рукой!

Позади, в нескольких шагах от нее, шел Алекс, решивший, что ей нужно дать время отойти и успокоиться, а уж потом идти с объяснениями и извинениями. Поздновато он пришел к этому мудрому решению, но лучше поздно, чем никогда.

– Кэш?

Позвали ее Эмили и Стивен, увидев, как она вывернула из-за дома, искрящаяся от приставшего и забившегося в одежду снега, и направилась к ним, но девушка пролетела мимо, бросив всего лишь два слова:

– Все потом!

Эмили и Стив слышали, как «резвятся» эти двое на заднем дворе, но решили не присоединяться к ним, а оставить наедине. Им было хорошо и без дополнительной компании.

– Какие мы делали ставки?

– Мы говорили о Крисе, но не об этих двоих.

Стив поднялся, накрывая своим краем пледа ноги девушки. Он посмотрел на неспешно идущего к машине Алекса, как тот открыл дверь со стороны пассажирского сидения, на какое-то время пропал в салоне, а потом выпрямился и закурил сигарету. Сизый дымок завился у его лица, уносимый легким ветром, и быстро достиг обоняния.

– Эм, иногда я не понимаю тебя.

Эмили опустила лицо, поймав его укоряющий взгляд. Иногда она не видит или не понимает, что ее слова бестактны, а то и вовсе жестоки. Она поднялась одним рывком, решив обидеться. Это какая-то коллективная истерия в самом-то деле!

– Не весь мир крутится вокруг нее! Кэшеди обидели и все сразу пришло в движение! Ничего страшного с ней не произойдет!

Выдав все это, Эмили, завернувшись в плед, пошла в дом, оставив Стивена на террасе.

Женщины.

В глаза друг другу улыбаются, а за глаза говорят такое, что иной раз на сердце холодеет.

Вот и сейчас истинное положение вещей не преминуло показать себя во всей красе: одна верит в их дружбу, тогда как другая радуется ее неудачам.

Стив еще смотрел на дверь, которой с силой хлопнули на прощание, затем пошел к Алексу.

– Угости сигаретой?

Лекс протянул ему пачку, сделав очередную глубокую затяжку.

– Два года псу под хвост. Два года как бросил, – пояснил он на непонимающий взгляд Стивена.

– Все обойдется, она отходчивая.

– Давно вы с ней знакомы?

Лекс закурил вторую сигарету, чтобы хоть как-то занять себя и не ринуться в дом, изводя ее своим присутствием. Иногда нужно подождать, но проблема в том, что ждать не хочется.