Нам по пути

Мама прикусила губу.

– Я собираюсь в студию на подбор актеров, уверена, что смогу…

Мое воодушевление мгновенно испарилось.

– Нет, все в порядке, мам, не волнуйся, – сказала я. – Я пойду к Дженике, она тоже получила письмо.

Что бы ни говорила мама, Коннор всегда будет первым и главным. А я об этом забыла. Пусть на мгновение я подумала, что мои достижения тоже важны. От ее нерешительности я почувствовала себя хуже, чем могла представить.

– Увидимся позже?

На мамином лице было смущенное выражение.

– Давай пообедаем в твоем любимом ресторане?

– Да. Может быть.

Она поцеловала меня в лоб.

– Я очень горжусь тобой, Кейти.

Но Коннором ты гордишься больше.

– Спасибо, мам.

Она направилась к двери, обернувшись напоследок. Послала мне воздушный поцелуй и вышла.

Было время, когда я верила, что важна и нужна, но теперь такие моменты, как этот, не дают забыть, что я лишь фон для Коннора.

* * *

Что бы там ни говорила мама, на обед она меня так и не пригласила. Так что следующий день мы с подругами по команде провели вместе. Просидев полдня с попкорном перед телевизором, мы с Дженикой остались вдвоем, и расставаться совсем не хотелось.

– Итак, свершилось? – спросила Дженика, когда я включила телевизор.

– Надеюсь, что да, – ответила я, плюхаясь на кровать.

– Ты уедешь завтра? – спросила она, пристально глядя на меня.

– Не хочу уезжать завтра.

Она ковыряла ложкой мороженое в стаканчике.

– Хреново.

– Да уж. – Мы лежали рядышком, ели мороженое и досматривали старую серию «Анатомии страсти» – мы ее смотрели весь день.

– Будем прощаться? – спросила Дженика.

– Нет.

Она села и потянулась.

– У меня вечером тренировка. – Она указала на горы одежды, разложенные по комнате. – А тебе уже нужно закончить укладываться. Вы, кажется, выезжаете в четыре утра?

Дженика была права. Скоро мама должна забрать ее на футбольную тренировку, а передо мной стояла задача запихнуть в чемодан все, что я выбрала. Я встала; сердце сжалось от тоски.

– Фотки пришлешь?

Она кивнула и тоже поднялась.

– Пиши мне каждый день.

– Заметано.

Я обняла ее, мечтая оказаться на ее месте. Этим летом я хотела бы быть среди тех, кто тренируется, играет в летнем турнире «три-на-три» и всей командой устраивает вечеринки до утра.

– Люблю тебя, – сказала я, когда мы разомкнули объятия.

– И я тебя, – сказала Дженика. – Докажи этим гостевым командам, что они украли нашего лучшего игрока, хорошо?

– А ты смотри, чтобы Моника не забывала, что она меня только замещает, – не дай ей занять мое место.

Дженика притворно вздохнула:

– Только через мой труп.

Мы обнялись в последний раз, а потом телефон Дженики загудел от сообщения Мамы Терри, что она подъехала.

– Каждый. День, – сказала Дженика.

– Даю слово.

А потом я осталась одна.

Я знала, что не стоит углубляться в мысли, иначе захлестнет грусть расставания. Поэтому я включила любимую инди-музыку и начала укладывать вещи.

Глава 4

СИЭТЛ, штат ВАШИНГТОН

Перелет из Лос-Анджелеса в Сиэтл прошел как в тумане, сказывались адреналин и недосып.

Было непривычно лететь в свите Коннора; обычно это было обязанностью отца, иногда при случае прихватывали и маму. А первым классом я вообще еще никогда не летала.

И теперь, сидя на арене, пока команда готовилась к репетиции полным составом, я чувствовала себя не в своей тарелке. Коннор стоял посреди сцены с микрофоном в руке, вокруг него сновали разные люди, готовя все к началу. Менялся свет, затухая и вспыхивая разными цветами. Среди этой шумихи я чувствовала себя потерянной.

– Привет, сестра Коннора. – У меня за спиной стояла Маккензи. Она широко улыбалась. – У меня на зубах есть помада?

– Нет.

– Слава богу. Где эти чертовы «Скайлайн»? Клянусь, если меня будут вызывать сюда в восемь утра, остальным в этом шоу лучше сделать то же самое. – Маккензи запихнула телефон в карман и повернулась на каблуках.

– Джеральдин!

– Прогон начнется в пять, – направляясь ко мне, сказал отец. – Где «Скайлайн»?

– Я не знаю. Маккензи…

Отец показал на свой Bluetooth.

– Я сейчас на арене, их здесь нет.

Он прошел мимо меня. О! Конечно, он не со мной разговаривал. Я замерла, глядя на царящий вокруг хаос.

– Кейтлин! – позвал меня Крис со сцены. Он показал на первый ряд. – Сядь здесь.

Я прошла вперед, и, пока усаживалась, Коннор улыбнулся мне:

– Ты выглядела немножко потерянной, – сказал он.

– Я в порядке.

Стул подо мной заскрипел. Все на этой огромной арене казалось нереальным. Голоса отражались от стен, кричали рабочие сцены, внося последние поправки и пробегая сквозь лучи света. Я даже представить не могла, что будет, когда арена заполнится зрителями.

Маккензи появилась на сцене:

– Поскольку «Скайлайн» нет, каков план Б?

– Прогоним песню «Давай рискнем», – сказал Крис. – Коннор, посиди пока рядом с Кейтлин.

– Я не собираюсь из-за этого торчать здесь, – ответил Коннор.

Маккензи, руки в боки, принялась командовать рабочими сцены:

– Где Алиша и Келли? Джеральдин!

– Ее подтанцовка, – сказал мне в спину мужской голос, пока какая-то девушка бежала через сцену. – А Джеральдин – это ее очень нервная и очень назойливая менеджер.

За моей спиной стоял Аарон. Аарон Мэттьюз сам заговорил со мной. Он плюхнулся на стул в следующем ряду.

– Блин, я пришел на прогон «Давай рискнем»? Убейте меня сразу.

Маккензи наклонилась и поцеловала девушку.

– Ты исполнительная, Алиша, спасибо.

– Келл! – позвала Алиша. – Пошли!

Другая девушка, Келли, выбежала на сцену. Половина ее рыжих волос была закручена на макушке, другая половина – распущена по плечам.

– Все в порядке, я схожу в туалет попозже.

– Мы прогоним только вокал, – сказал Крис. – Используем минусовку; Мак открывает шоу, ее голос должен звучать.

Крис начал обратный отсчет, пошла песня, и девушки повторили танец. Я совсем не поклонница музыки Маккензи, но стоит признать, что ее танец был выше всяких похвал. Она попадала в ритм, движения были очень точными. Она двигалась синхронно с подтанцовкой, никто не ошибся ни на шаг. Это было завораживающее зрелище. Причем настолько, что я не заметила пончик, пока его не положили мне на колени.

– Там в костюмерной пончики, – Росс сел рядом со мной. – Коннор сказал, что ты тоже будешь.

Аарон просунул голову между Россом и мной:

– А мне?

– Джесси еще там, – ответил Росс. – Я смог стащить только эти.

Музыка закончилась, Крис разговаривал с девушками на сцене.

– Спасибо, Росс, – я покраснела до корней волос.

Росс обо мне подумал. Ну ладно, Коннор подумал обо мне. Но Росс Мэттьюз принес мне пончик.

– Так, общий номер! Займите места на сцене! – прокричал Крис через плечо. – Росс, Аарон, поищите-ка своих братцев. Не будем выбиваться из графика.

Росс вскочил и взял под козырек.

– Они в костюмерной. Пойду посмотрю, как они там.

– Давай я позвоню, – сказал Аарон.

– Валяй.

Росс поднялся на сцену по боковой лестнице, пока Аарон звонил Джесси.

– Я могу сходить за ними, если так проще, – предложила я.

– Прошу прощения! – разнесся по арене голос Джесси, и они с Коннором наконец появились, следом вошел Зак.

Крис постучал по запястью:

– Давайте, парни. Нужно постараться.

– Ну, простите, – повторил Джесси, пока они подходили к сцене. – Я сказал бы, что это не повторится, но…

Крис закрыл глаза.

– Я буду стараться, – сказал Джесси.

– Поднимайтесь сюда. Пора начинать репетицию.

«Скайлайн» поднялись на сцену, там их ждала Маккензи, уперев руки в бока.

– Прости, Мак, – сказал Зак. – Моя вина.

– Заведи себе чертов будильник, – процедила она.

Крис схватил микрофон:

– Подтанцовка! На места! Начали.

Его глаза изучающее пробежали по зрителям и остановились на мне:

– Как тебе исходная, Кейт?

Я показала оба больших пальца.

Он сошел со сцены.

– Так, прогоним без фонограммы, пойте сами.

Пока они разговаривали на сцене, я рассматривала пространство арены. Совсем скоро эта махина будет заполнена визжащими поклонниками моего брата. И я не очень понимаю, как к этому относиться.

Голос Криса вернул мое внимание к сцене.

– Прекрасно, Зак. Все время спотыкаешься.

Я уставилась на Зака, Росс передал ему маркер. Зак начал что-то сосредоточенно писать на руке.

Когда на всех надели микрофоны, Крис дал сигнал осветителям. Арена погрузилась во тьму, мое сердце громко стукнуло.

Ударник Коннора начинал песню с соло на барабанах. Луч света упал на Маккензи, так как она вступала первой. Хореография была гораздо ровнее, «Скайлайн» явно много репетировали. И еще было очень заметно, что Зак посматривает на ладошку, пока танцует.

– Хороший прогон! – объявил Крис, запрыгивая на сцену. – Минут пять отдохнем и прогоним еще раз. Потом вернемся к танцу, подправим некоторые шероховатости.

Рабочие сцены принесли воду и пару коробок с пончиками. Я знаком попросила Коннора оставить мне штучку, а он притащил всю коробку. Рядом со мной села мама.

– Как прошел прогон?

Только я хотела ответить, как Коннор заорал в микрофон:

– Привет, мам! Я не очень люблю пончики. Посмотри, фрукты принесли?

На гастролях у всех артистов есть райдер, в котором они обозначают, что им необходимо. Мои запросы были включены в райдер Коннора и состояли из нарезанного арбуза, лимонада и высокоскоростного Wi-Fi для общения с друзьями, когда нечего делать. Часть Коннора была гораздо обширнее. Я заглянула туда одним глазком и увидела перечень разных свежих фруктов, аспирин и запирающуюся на ключ комнату. Мама сразу поднялась, как обычно не закончив наш разговор, и ушла за кулисы проверять, где фрукты Коннора. День другой, история повторяется.

– Всем вернуться на сцену! – скомандовал Крис.

* * *

Тренинг по эпилепсии провели в конференц-зале отеля. Ни невролог, ни один его сотрудник, никто из тех, кто работал прежде с Заком, не были наняты для гастролей. Это был обязательный тренинг, и все участники гастролей должны были его пройти. И, конечно же, я попала не в ту комнату.

– …вот-вот начнется, – говорил вроде бы Аарон, но я не видела.

– Какой смысл мне сидеть на этом тренинге по эпилепсии? – Это был, определенно, Зак. – Я не собираюсь никому помогать.

Я завернула за угол, парни стояли у дверей конференц-зала.

– То есть ты не пойдешь? – спросил Аарон.

Оба посмотрели на меня.

– Извини, – посторонившись, сказал Аарон. – Они уже начали, входи тихонько.

Зак застывшим взглядом смотрел в потолок, обхватив себя за плечи.

– Понятно, спасибо, – обходя их, ответила я.

В глубине комнаты у экрана с презентацией стояла женщина. Я постаралась незаметно проскользнуть на место в последнем ряду возле Маккензи. Она положила ноги на переднее сиденье, в руках телефон.

– Опаздываешь.

– Я знаю.

В презентации были рассмотрены наиболее распространенные типы припадков и способы оказания помощи при каждом из них. Объяснили, когда вызывать скорую помощь и какие шаги предпринять после приступа. Это было ошеломляюще, и к концу тренинга я совсем не чувствовала себя готовой оказать хоть какую-нибудь неотложную помощь. Когда презентация закончилась, Маккензи наклонилась ко мне и прошептала:

– Если у кого-нибудь рядом со мной случится припадок, я вызову 911.

Джесси поднялся со своего места.

– Спасибо вам, что пришли. Нам нужно еще несколько минут, чтобы обсудить конкретное состояние Зака. Мы не боимся большого эпилептического припадка у Зака; у него был только один. В основном Зак страдает от парциальных судорог.

Лектор дала Джесси пульт, и он вернул слайды, представляющие подробности приступа.

– При парциальном приступе он не теряет сознания и не цепенеет, – объяснил Джесси. – Это может случиться в любой момент, но первый признак – он становится заторможенным. Если вы не можете привлечь его внимание, вот это и значит, что что-то не в порядке.

Подавшись вперед, я старалась изучить текст и запомнить детали. Я хотела быть уверенной, что запомнила все, что нужно. Я вовсе не надеялась когда-нибудь остаться с Заком наедине, но я не хочу быть тем человеком, который его подведет.

– Он может кивнуть, если вы его спросите, но скорее всего он будет смотреть на вас в замешательстве, – продолжал Джесси. – В зависимости от того, насколько он соображает, он может попытаться встать. Но необходимо оставить его сидеть.

Я вытащила телефон, чтобы записать все по пунктам.

– Он останется в таком состоянии – не разговаривая, глядя в одну точку – несколько минут. Сохраняйте спокойствие – это чрезвычайно важно. Вы поймете, что он приходит в себя, когда он попросит воды. Он любит очень холодную воду, говорит, что она помогает прояснить сознание. В этот момент он не может поддерживать полноценный разговор, но может ответить на простые вопросы. Тогда лучше отвести его куда-нибудь, где он сможет лечь, так как он будет очень уставшим и у него начнет сильно болеть голова. Он потом обязательно заснет, но оставлять его одного небезопасно. К тому времени вам следует любым способом оповестить нас, и мы возьмем ситуацию под контроль. Но ни в коем случае не оставляйте его одного, так как он может проснуться со спутанным сознанием, а это небезопасно.

Маккензи наклонилась ко мне, взглянула на записи.

– Отправишь их потом мне?

Я кивнула.

– Всегда помните, что есть угроза безопасности, – продолжил Джесси. – Во время парциального приступа не позволяйте ему встать и ходить. Если он начнет что-нибудь делать, останавливайте. Вот самый последний пример. Зак мыл посуду, начался приступ, тарелка упала на пол и разбилась вдребезги. У нас битое стекло на полу, а мы не можем толком объяснить Заку, что происходит. В конце концов Росс порезал ногу. Скверно получилось.

– Очевидно, нужно было надеть обувь, если на полу битое стекло, – после этих слов Аарона по комнате пронесся смешок.

– Это не мелочи, – сказал Джесси. – И мы это понимаем. Как только мы услышим о такой ситуации, постараемся как можно быстрее прийти, поэтому я сейчас напишу наши номера на этой доске. Пожалуйста, убедитесь, что они у вас сохранились, и при необходимости звоните без колебаний.

Аарон встал:

– Лучше всего звонить Джесси. Росса вызывайте в последнюю очередь, он теряется в сложных ситуациях.

Нежданно-негаданно я оказалась обладательницей трех четвертей номеров телефонов братьев Мэттьюз.

– Вот облом, – ухмыльнулась Маккензи. – Самого нужного номера у тебя нет.

Убью Коннора!

Глава 5

СИЭТЛ, штат ВАШИНГТОН

Следующая неделя репетиций выдалась бурной. Артисты пытались привыкнуть к режиму тура, и в день открытия сезона все еще царил хаос. Между звонками с раннего утра и встречами поздним вечером я почти не видела Коннора, Маккензи и «Скайлайн».

Если бы не мои утренние пробежки, у меня хватило бы времени прогуляться по городу. В общем, утром в день открытия сезона я решила так и сделать. В конце концов, если я собиралась в турне по Соединенным Штатам, мне нужно было осмотреться.

– Держи телефон при себе все время, – напомнила мама, когда я складывала вещи в рюкзак. – И лучше включи геолокацию. – Она взяла свой телефон. – Сейчас проверю.

– Она включена. – Я засунула банан в боковой карман рюкзака. – Я прогуляюсь и обратно.

Чмокнула маму в щеку, не дав ей отговорить меня от прогулки.

– Мам, я устала постоянно сидеть в отеле. Обещаю вернуться вовремя, до выступления.

Мама крепко обняла меня.

– Будь осторожна, хорошо?

– Всегда.

Закинув рюкзак за плечо, я направилась на улицу. Мы так обычно делали с Дженикой, когда выходили прошвырнуться. Но в этом путешествии у меня не было спутницы, которую можно было вытащить с собой в город. Сегодня у Кейтлин одиночный выход. Но выйдя из отеля, я забыла об одиночестве.

В моих путешествиях самыми лучшими были непредвиденные ситуации. Поэтому я шла по дорогам Сиэтла, не задумываясь о цели. По дороге я невольно сравнивала этот город с Лос-Анджелесом. Нависшие тучи и моросящий дождь разительно отличались от вечно палящего солнца и засухи дома. Люди кутались в сто одежек, но, несмотря на прогноз, ни у кого не было зонтов. Все время я искала что-то свое, то, чего с нетерпением ждала в каждом городе. Однако не вполне понимала, что это, тратя время на раздумья. Телефон загудел в кармане, когда я трусцой пересекала очередной пешеходный переход, отсчитывавший последние «пешеходные» секунды.

С тобой все в порядке? Люблю тебя. Мама.

Только мама подписывала свои сообщения. Я быстро ответила, прежде чем определить свое местоположение в телефоне.

Согласно интерактивной карте, я добралась почти до центра Сиэтла, рядом была пристань. Отлично. В центре города и должно быть то, что мне нужно.

Когда я шла по Брод-Стрит, поднялся ветер, трепавший мои волосы. Я подняла лицо к небу и ощутила дуновение ветра.

И вот передо мной центр города. Я вдруг смутилась от того, что взмокла, и остановилась. Как только я вошла в первый попавшийся магазин, меня обдал прохладный воздух кондиционера. Дрожь прошла по спине. Мокрая одежда и кондиционер были не лучшим сочетанием.

Я прощупывала мягкую ткань дешевых сиэтловских толстовок. Может быть, это было моим. Я хихикнула, обойдя сувенирные магазинчики, забитые дешевыми футболками и болванчиками. Наконец купила футболку с длинными рукавами и с разноцветным словом «Сиэтл» на груди. Она стала идеальным приобретением для начала моей коллекции недорогих сувениров из поездок.

* * *

Как и обещала, я отправилась обратно, чтобы прийти на шоу вовремя. Мама ждала меня в номере, рассчитывая послушать мой рассказ о прогулке по Сиэтлу. Папа с Коннором давно уж свалили.

– Понравилось? – поинтересовалась она, заплетая мне волосы. Я не рассказала ей, что купила дешевую футболку, она бы не поняла. Мне хотелось иметь что-то свое.

– Прогулка была замечательной.

Готово. У меня были теперь две французские косички.

– Спасибо.

– Ты такая хорошенькая с двумя косичками, – сказала мама. – Маленькая моя.

– Мне почти семнадцать, мам. Я не маленькая, – поморщившись, ответила я.

Я отправилась в ванную привести себя в порядок: умыться, увлажнить кремом лицо, немного подчеркнуть глаза и гигиенической помадой смягчить вечно сухие обветренные губы. Это был весь мой макияж во время путешествия.

За тридцать минут до начала концерта мы наконец-то покинули отель. Он находился в двух кварталах от арены, и мы смогли подышать свежим вечерним воздухом.

– Я должна быть уверена, что ты не потеряешься во всеобщей толкотне за кулисами, – сказала мама по дороге. – Напиши мне, когда будешь готова, я приду за тобой.

– Поняла.

Мой пропуск висел на шее, когда я пошла за мамой к боковому входу, куда проходили артисты и гастрольная команда. Было совершенно непривычно видеть шоу изнутри. В отличие от яркого света и визжащих фанатов снаружи, позади сцены было гораздо тише. Доносился мощный гул разговоров снаружи, а здесь все разговоры велись гораздо тише и по четкому поводу, у каждого была какая-то задача.

– Мисс Джексон? – обратился к маме охранник. – И юная мисс Джексон?

Нас проводили до наших мест.

– Будешь смотреть? – спросила я.

Она отрицательно покачала головой:

– Мы с твоим отцом проследим, чтобы за кулисами все шло гладко.

Я заняла свое место, опять одна.

Ожидая начала шоу, я рассматривала поклонников. Девушки, одетые в толстовки с портретом Коннора Джексона и с самодельными постерами в руках, другие в кричащих костюмах, которые они, наверное, продумывали месяцами, и их родители, безучастный вид которых говорил, что им очень хотелось быть в каком-нибудь другом месте.

Свет приглушили, и поклонники взорвались криками восторга.

Как обычно, выступление Маккензи прошло безупречно. Ни единой оплошности в движении. Ни одной неверной ноты, и даже текст без ошибок. Она выглядела так, словно родилась на сцене. Меня обдало жаром, когда Маккензи ушла со сцены, – следующими на сцену выходили «Скайлайн».

На подготовку сцены ушло примерно двадцать минут, и когда освещение приглушили, на сцене оказались четыре парня. Я не смогла сдержать восторженного вопля вместе со всеми зрителями.

– Привет. Меня зовут Джесси.

– Я – Росс.

– Аарон.

– А я Зак, – он одарил всех улыбкой победителя. – Мы – «Скайлайн»!

Послышался оглушительный рев публики. Я придвинулась к краю кресла в предвкушении первой ноты. Они очаровали меня с первого аккорда. Завороженная голосом Зака, я не спускала с него глаз.

В отличие от Маккензи «Скайлайн» лажали – они путали и ноты, и тексты, но публика смеялась и поправляла их. Выступление группы тем не менее обладало каким-то особенным очарованием и индивидуальностью. Так же, как визжащие девчонки в зале, я орала песни во весь голос, закрывая глаза, когда их чарующие голоса заполняли всю арену. Не отрицаю, я по уши влюбилась в «Скайлайн». В конце их выступления свет зажегся вновь. Девчонки пронзительно кричали в ожидании выхода Коннора Джексона.

Казалось, прошла вечность, огни снова погасли, и поднялся оглушительный визг. Группа Коннора была освещена сзади. Все видели только силуэты музыкантов, играющих начало песни. Включилась дымовая машина, и в клубах дыма Коннор появился из-под сцены. Прожектор осветил его, когда музыканты вышли на ударную ноту.

Великолепно.

Все шоу группы было фееричным до песни «Сумерки». Запрыгнув на стул, брат опрокинул его и упал. Зрители охнули. Коннор замолчал, но музыканты продолжили играть.

В мгновение ока Коннор поставил стул обратно и, запрыгнув на него, продолжил петь как ни в чем не бывало. Но выражение его лица выдавало боль. Уверена, папа сделает все возможное, чтобы сын смог выступать дальше. Я откинулась назад в кресле, ожидая конца выступления. Хотелось увидеть, как пройдет номер на бис.

Коннор ушел за кулисы, а народ начал кричать, требуя песню на бис.

После нескольких минут громких аплодисментов, криков и топота, вновь вспыхнули софиты. Маккензи начала песню одна. ««Скайлайн»» присоединились к ней. И куплетом позже, к великой радости зрителей, в действо вернулся Коннор. Но я заметила, что всякий раз, как он танцевал или прищелкивал пальцами, левую руку старался не беспокоить и морщился от боли, когда шевелил ею. Когда началось их с Джесси соло на гитарах, попытавшись сыграть пару раз, он скорчился от боли и затряс головой.

Если не считать травму Коннора, композиция получилась довольно слаженной. Несколько неловких моментов в танце, ошибка Зака в тексте песни, но для тех, кто не слушал их последние несколько недель, это было незаметно. Я потихоньку свинтила со своего места и направилась за кулисы, не дожидаясь, когда все ломанутся к выходу после концерта.

Я думала, что шагаю по коридору в направлении сцены, но оказалась в каком-то тупике. Где я? Поскольку блуждала за кулисами недолго, я была уверена, что смогу найти путь обратно. Мне же удалось самой погулять по Сиэтлу. И не так уж трудно найти нужное направление среди нескольких коридоров. Вернувшись к исходной точке, я повернула налево. Вестибюль уводил в стороны, из каждого угла слышались голоса. Казалось, у всех важные дела, в руках телефоны, все отдают в трубки распоряжения.

В полной растерянности я нырнула за угол, вытаскивая из кармана мобильный, чтобы вызвать на помощь маму, но сеть была недоступна. Я понятия не имела, как вернуться обратно, к тому месту, откуда я пришла, и как найти маму, папу или брата.

Сюжет второй, или другое одинокое приключение Кейтлин.

Когда прием с исходной точкой не сработал, я последовала за важного вида людьми, которые, казалось, знали, куда идут.

Все расходились по разным коридорам, ведущим к кабинетам, которых я никогда раньше не видела, и громко говорили о чем-то, чего я никогда не слышала.

– Вы проверяли графики?

– Последний раз я видел, как они спускались по пожарной лестнице.

– Завтра будем закрыты. Сюда нужна бригада уборщиков.

Все были озабочены. Никого не интересовала заблудившаяся девочка-подросток, растерянно стоящая посреди коридора.

– …клянусь, там точно была ванная за углом.

В поле моего зрения появился Росс Мэттьюз в сопровождении Джесси. Росс открыл дверь в нескольких футах от меня, обнаружив небольшую ванную:

– Ха! Говорил же, здесь она. Прошу.

Джесси молча зашел туда, захлопнув за собой дверь.

Росс повернулся и, увидев меня, озадаченно спросил:

– Ты тоже ищешь секретную комнату?